Зернов Н. Русское Студенческое христианское движение зарубежом

Разбивка страниц настоящей электронной статьи сделана по: «Русская религиозно-философская мысль XX века. Сборник статей под редакцией Н. П. Полторацкого. Питтсбург, 1975, США.

Николай Зернов

РУССКОЕ СТУДЕНЧЕСКОЕ ХРИСТИАНСКОЕ

ДВИЖЕНИЕ ЗАРУБЕЖОМ

Среди различных религиозных обществ и идеологических течений русской эмиграции Р.С.Х.Д. занимает одно из самых центральных мест не только по участию в нем большинства зарубежных богословов и религиозных мыслителей, но также по своей жизненности. Основанное в 1923 году, оно отпраздно­вало свое пятидесятилетие в 1973 г. и продолжает и дальше свою работу. Движение с самого начала было устремлено к будущему России и в этом оно отличалось от многих других эмигрантских организаций, связанных с прошлым своей по­кинутой родины. Р.С.Х.Д. явление пророческое — им наме­чены пути обновления православного мировоззрения, пресле­дуемого, униженного, но не уничтоженного советской бюрокра­тией. Им же найдены новые методы церковно-общественной работы, в особенности миссионерства среди студенческой молодежи. Этот опыт приобретенный в изгнании, несомненно, окажется чрезвычайно ценным для будущей России.

Само возникновение Движения обозначает перелом в исто­рии русской культуры, оно стоит на рубеже двух эпох: той, что началась в шестидесятые годы прошлого столетия с появле­нием радикального крыла интеллигенции, и той, которую сле­дует назвать религиозным возрождением двадцатого века, ро­дившегося накануне революции, первым манифестом которого было опубликование «Вех» в 1909 году.

Движение обогатило церковную жизнь эмиграции, создало благоприятную почву для религиозно-философской и бого­словской мысли, ознакомило широкие круги западных хрис­тиан с достижениями православия и таким образом приобрело немало друзей христианам, гонимым на их родине.

Родилось Движение на съезде в Пшерове в Чехословакии. Осенью 1923 года в бывшем охотничьем замке Габсбургов со-

92

бралось около 60 русских и несколько иностранцев. Съезд был организован представителями интерконфессиональной студен­ческой федерации, начавшей работу в России незадолго до ре­волюции. Кроме молодежи к работе съезда были привлечены профессора В. В. Зеньковский, A.B. Карташев, П. И. Новгород­цев, Г. В. Флоровский и Л. А. Зандер. Среди них особенно выде­лялись два бывших марксиста С. Н. Булгаков и H. A. Бердяев, только что высланные из России.

По частной инициативе отец Сергий Булгаков согласился отслужить раннюю литургию до официального открытия съезда. На эту службу были приглашены только те, кто считался сочувствующим православному направлению. К всеоб­щему удивлению на нее пришли почти все участники, включая инославных. Отец Сергий всегда служил с молитвенным подъе­мом, на этот раз он молился особенно горячо и зажег своим огнем всех собравшихся. Эта литургия решила участь съезда, определила характер студенческого Движения в эмиграции и впоследствии оказала влияние на экуменическую работу Все­мирного Союза Церквей. 1)

Все последующие дни конференции стали начинаться ли­тургией, ею же окончился съезд. На этой службе все православ­ные причащались. Евхаристия оказалась источником вдохно­вения всей работы, она совершалась в той же зале, где с блес­тящими докладами выступали профессора, где велись горячие споры о России и о церкви, где строились планы миссионер­ской работы как в эмиграции, так и на родине. Это был новый религиозный опыт для всех участников. Благодаря Евхарис­тии, на которой молились вместе и бывшие марксисты и участ­ники Белого Движения рухнули стены разделявшие членов конференции, сгладились политические разногласия и созда­лось сознание единства принадлежности к православной церк­ви. 2)

Студенческое христианское движение избрало своим ло­зунгом «Оцерковление всей жизни». Это была новая идея для русского студенчества да и для всей общественности. Церковь открылась не как противостоящая «мирской культуре», а как преобразующая сила, освящающая все творчество. Все достижения науки, искусства и социального строительства подыма­лись на высший уровень служения человечеству, через благословение их церковью. В то же время раскрывалась и их относительность, так как последние ценности выходят за пре­делы истории и прикасаются невечернего света грядущего царствия Божия. Перед членами Движения, как резкий кон-

93

траст этого видения церкви, стоял образ России распинаемой фанатиками богоборцами, пытающимися облагодетельствовать человечество своими утопиями и приносящими на их алтарь бесчисленные жертвоприношения невинно загубленных людей.

Последующая деятельность движения включала и библей­ские кружки, и семинары для изучения Православия, и со­циальную работу для помощи нуждающимся, и устройство школ для детей, и юношеские организации. В задачу этого очерка не входит описание этой деятельности. Сведения о ней дает исчерпывающим образом «Вестник Р.С.Х.Д.», который начал выходить в Париже в 1926 году и является в настоящее время старейшим органом в эмиграции. Целью этой статьи является исследование того нового, что Движение внесло в русскую культуру, и тех последствий, которые его идеи воз­можно будут иметь в эволюции этой культуры.

Первым и самым важным достижением Движения стала его литургичностъ. Оно нашло в Евхаристии неисчерпаемый и благодатный источник обновления и вдохновения. Евхарис­тия освящает все стороны жизни, она открывает смысл и цель труда как физического, так и интеллектуального. Вся наша цивилизация с ее научными и техническими открытиями вы­росла на евхаристической основе. Только в христианстве чело­век становится подлинным хозяином на земле и сотрудником с Творцом вселенной, который разделяет с людьми священную трапезу, приготовленную их соборным действом труда и веры.

Вторым достижением Движения является его соборность. Славянофилы ввели это понятие в русское богословие. Они видели в соборности отличительную черту Православия, его отличие от Рима и Протестантизма. Они понимали под собор­ностью такой строй церкви, в котором сочетаются иерархич­ность и широкое участие мирян, единомыслие и свобода, вер­ность традиции и открытость новым идеям. Р.С.Х.Д. при на­личии свободы в странах изгнания смогло проверить практич­ность этого вдохновительного идеала. Оно убедилось, что со­борность применима и плодотворна. Движение всегда находи­лось в тесной связи с иерархией, но в то же время оно сохра­няло свое самоуправление. Решения принимались после сво­бодного обсуждения, в котором участвовали все члены: духо­венство, профессора и молодежь.

Третьим достижением Движения, вытекающим из собор­ного начала, является дух свободы и уважения к человеческой личности, на которых строилась вся его деятельность. Движе­ние приветствовало обсуждение всех недоуменных вопросов.

94

Его члены были готовы выслушивать как неверующих, так и инославных. Они ценили свободу богословского творчества, твердо веря, что истина тогда торжествует, когда ее глашатаи не прибегают к насилию и с уважением относятся к мнениям своих противников.

Последнее достижение Движения — его экуменизм, его вера во вселенскость церкви и в ответственность православных за судьбы современного христианства. Р.С.Х.Д. нашло пути для плодотворного сотрудничества с Западом. Оно способство­вало преодолению давно укоренившихся предубеждений про­тив русской церкви как у католиков, так и у протестантов. Од­новременно оно освободило сознание многих русских от боязни и подозрений в отношении инославных.

Литургичность, соборность, экуменизм — вот главные дос­тижения Движения. Благодаря им оно способствовало созре­ванию внутри эмиграции нескольких поколений высоко образо­ванных людей, сумевших сочетать свою любовь и понимание лучших традиций православной церкви и русской культуры с духом тех стран, гражданами которых, и во многих случаях выдающимися гражданами, они стали. Именно эти русские, прошедшие школу Движения оказались наилучше подгото­вленными к творческой встрече с молодым поколением обра­зованных православных людей, появившимся в послесталинской России. То взаимное понимание, которое установилось между ними, является лучшим доказательством правильности пути, принятого Р.С.Х.Д. зарубежом.

Но наряду с его успехами следует отметить и его неудачи. Главная из них случилась не по вине его членов. Она связана с судьбой всей эмиграции. Первое наиболее многочисленное и даровитое поколение Движения не смогло применить своего опыта для работы в России. Их могилы находятся на кладби­щах русского рассеяния в Европе и в Америке. Все, что они передумали и пережили, однако, не пропало даром. Богатая литература, изданная в эмиграции в кругах движения, рано или поздно дойдет до родины и окажет положительное влия­ние на дальнейшее развитие православной культуры. В годы, когда религиозное творчество было насильственно прекращено ленинистами на родине, зарубежная Россия оказалась укра­шенной выдающимися богословами и православными мысли­телями. Их труды являются славой русской культуры, они заслужили высокую оценку всего мира. 3)

Вторая неудача Движения была в области литургического творчества. Насколько оно было даровито в сфере изучения

95

православия, настолько оно оказалось скудным во всем том, что относится к богослужению. За 50 лет своего существова­ния оно не обогатило жизнь церкви ни новыми чинами служб,

ни лучшими их переводами, ни молитвами, отражающими бед­ствия, постигшие православных христиан. Открыв значение Евхаристии, Движение не двинулось вперед в других формах богослужения. Это бесплодие было тем более ощутимо, что многие его члены сознавали необходимость сделать понятными для молящихся хотя бы апостольские послания и Ветхий За­вет. Эти части священного писания остаются запечатанными для сознания верующих из-за невразумительного славянского текста. Но, несмотря на это чтение их, продолжается на мертвом языке. Имея дар свободы, обладая высокообразованными и ревностными пастырями и богословами, Движение, как и вся эмигрантская церковь, осталось парализованным в этой важнейшей стороне церковной жизни. Обычная оговорка была: «ничего не надо менять пока мы не вернемся в Россию, только там все перемены станут законными.» Драгоценное время было упущено, возможности не использованы. 4)

Некоторые критики Движения обвиняли его также в аполи­тичности. Отказ Движения связать себя с какой-либо полити­ческой программой не проистекал из безразличия к государ­ственному устройству России, а вызывался сознанием, что ни одна из политических партий не обладает монополией на исти­ну и что церковь должна, как мудрая и любящая мать, давать место под своим покровом всем стремящимся послужить на благо человечества. Разработка же политических программ не является ее миссией. Задачей Движения было объединять цер­ковную интеллигенцию, оно стремилось видеть в своих рядах и консерваторов и либералов, монархистов и республиканцев, а также лиц принадлежавших к различным церковным юрисдик­циям ; всех, кто готов защищать свои убеждения и в то же время выслушивать мнения своих идеологических противников.

Опыт церковно-общественной и миссионерской работы, приобретенный в Движении, нашел свое практическое воплощение в его съездах. Епископы и профессора, священники и студенты были равны друг другу, все стороны жизни обсуждались сов­местно и все принимали участие в решениях конференции. Особой чертой этих съездов было искреннее желание понять точки зрения возражающих. Дух соборности — единства в сво­боде — вырастал из самой существенной характеристики съез­дов — их литургичности.

96

Опыт Движения показывает, что его съезды явились так­же лучшим методом миссионерской работы как в студенческой среде эмиграции, так и среди молодежи в Прибалтике и в При­карпатской Руси. Там они привлекали и школьное, и рабочее, и крестьянское юношество. Они, несомненно, могут стать зна­чительным фактором в диалоге между верующими и неверую­щими в России, когда там будет восстановлена интеллектуаль­ная и религиозная свобода.

Движение не только молилось и изучало богословие, его члены были также вовлечены в осуществление ряда практи­ческих задач: они помогали безработным, преподавали в шко­лах, организовывали юношескую работу, устраивали летние лагеря, посещали тюрьмы, создали сиротский приют, строили церкви. Они на деле показали необходимость и возможность ввести под покров церкви и научную, и общекультурную, и об­щественную деятельность. Движение преодолело то пагубное разделение между верующими и гуманистами, когда первые отгораживаются от «мира» и его невзгод, а вторые отвергают помощь церкви и своими силами надеются улучшить жизнь человечества.

В начале статьи я назвал Движение явлением пророческим. Пророчество не есть предсказание, оно намечает один из воз­можных путей, но люди свободны выбирать и другие пути. Движение смогло осуществить сотрудничество между духовен­ством и мирянами, людьми занятыми культурным строитель­ством и людьми призванными к созерцанию и молитве. Оно воплотило в своей работе идеалы соборности, экуменизма и ев­харистического понимания Церкви. Его опыт оказался плодот­ворным, но найдет ли он применение в России? Этот вопрос остается нерешенным. История русской культуры трагична, она полна смелых порывов и тяжких поражений, неиспользо­ванных возможностей и неожиданных срывов. Сейчас мы пе­реживаем одну из самых мрачных и унизительных эпох тор­жествующего насилия и самовосхваления тирании. Никто не знает, что нас ждет впереди: духовное покаяние и обновление или дальнейшее разложение и примирение с рабством. Не толь­ко Россия, но и весь мир стоит на распутье, судьба человечества связана с выбором между христианским и марксистским пони­манием человека и его миссии на земле.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) До Второй мировой войны члены Движения принимали деятельное, хотя и не официальное, участие в экуменических съездах. Пишущий эти строки вместе с Л. А. Зандером после упорной борьбы добились вклю­чения Евхаристии в программу конференции в Амстердаме в 1939 г. С тех пор все съезды Мирового Союза Церквей стали носить литургиче­ский характер.

2) Описание съезда в Пшерове дано в книге «За Рубежом», изданной в Париже в 1973 г. ИМКА-Пресс, под редакцией Н. и М. Зерновых.

3) Смотри «Русские писатели эмиграции», биографические сведения и библиография их книг по богословию, религиозной философии, церков­ной истории и православной культуре (1921-72). Составил Н. Зернов. Бостон, 1973 (Г. К. Холл).

4) Единственным исключением было несколько значительных проше­ний о преследуемых христианах в России, составленных отцом Сергием Булгаковым для служб, совершаемых в Введенском храме Движения и заимствуемых в других церквах, а также молитва о страждущей ро­дине митрополита Антония (Храповицкого).

98