Василий Великий, свт. Письмо 218. К подведомственным ему подвижникам

121

218. К ПОДВЕДОМСТВЕННЫМ ЕМУ ПОДВИЖНИКАМ (226).

Предупреждает сих иноков, чтобы не принимали в худую сторону трехлетнего его молчания на клеветы Евстафиевы; объясняет, что Евстафий отделился от него, чтоб взойти чрез то в милость к Евзоию, почему охуждает никейское исповедание веры, к которому прежде сам подписался, обвиняет св. Василия за нововведения в учении о Св. Духе, ставит ему в вину письмо за 20 лет до сего писанное к Аполлинарию; наконец св. Василий просит иноков, чтоб сами исследовали дело, как должно. (Писано в 375 году).

Святый Бог силен даровать и радость свидания с вами мне, который всегда желаю и видеть вас, и слышать о вас; потому что ни в чем другом не нахожу душевного покоя, как только в вашем преспеянии и усовершении чрез исполнение заповедей Христовых. Но пока не дано мне сие, признаю необходимым для посещения вас отправить искреннейших и боящихся Господа братий, и побеседовать с вашею любовью в письме. По сему-то самому послал я благоговейнейшего и искреннейшего брата нашего, сотрудника по Евангелию, сопресвитера Мелетия, который расскажет вам и о моей любви, какую имею к вам, и о душевном моем попечении; потому что день и ночь молю Господа о вашем прославлении, чтобы и мне ради вашего спасения иметь дерзновение в день Господа нашего Иисуса Христа, и вам воссиять во светлости святых, когда дело ваше испытано будет правосудием Божиим.

А вместе великую заботу причиняет мне трудность настоящего времени, в которое все Церкви приведены в колебание, и всякая душа как бы просевается сквозь решето. Ибо иные нещадно отверзли уста на своих сослужителей. Ложь изрекается небоязненно, а истина скрывается; и обвиняемые

122

осуждаются без суда, а обвинителям верят без исследования.

Почему и я, услышав, что ходят по рукам многие письма, писанные против меня, и что они чернят, опозоривают и винят меня в делах, в рассуждении которых готово у меня оправдание пред судом истины, решился молчать, что и делал. Ибо третий уже год тому, как, поражаемый клеветами, переношу сии удары, наносимые мне обвинениями и довольствуюсь тем, что есть Господь—Тайноведец и Свидетель клеветы.

Но поелику вижу, что молчание мое многие приняли уже за подтверждение клевет, и подумали, что молчу не из великодушия, а по тому, что не могу отверст уст пред истиною; то по этому самому попытался я написать к вам, умоляя любовь вашу о Христе, не вовсе принимать за истинные те клеветы, которые разглашает одна только сторона. Ибо, как написано, закон никого не судит, аще не слышит от него прежде, и разумеет, что творит (Иоан. 7, 51).

Впрочем, благонамеренному судии достаточно одних дел для обнаружения истины. Почему, хотя и молчать буду, вам можно рассмотреть, что делается. Ибо обвиняющие меня в неправославии оказались ныне открыто приложившимися к стороне еретиков; осуждающие меня за чужие сочинения оказываются несогласными с собственными своими исповеданиями, какие предлагали мне письменно. Представьте себе привычку людей, отваживающихся на сие: у них заведено всегда принимать сторону сильных, немощных друзей попирать, а тем, которые взяли верх, услуживать. Ибо те, которые написали пресловутые сии письма против Евдоксия и против всех, державшихся той же стороны, и разослали их всем братствам, и засвидетельствовали, что

123

бегают общения с ними, как пагубного для душ, а потому не приняли голосов, поданных о низложении их, так как голоса сии были от еретиков, в чем тогда уверяли меня,—теперь, забыв все сие, стали за одно с ними. И им не остается никакой возможности отрицать сие; потому что явно открыли свое намерение, в Анкире с радостью вступив в общение с ними по домам, так как еще не были ими приняты всенародно. Итак, спросите у них: если православен Василид, сообщник Екдикия: то почему, возвращаясь из Дардании, разрушили его жертвенники в стране Гангринов, и поставили свои трапезы? Почему и до ныне делают нашествия в Амасии и у Зилов, и от себя поставляют пресвитеров и диаконов? Ибо, если имеют с ними общение, как с православными; то для чего делают нашествия, как на еретиков? А если признали еретиками; почему не гнушаются общением с ними?

Из всего этого, досточестнейшие братия, и детскому уму не ясно ли видно, что они, имея в виду собственную свою пользу, начинают или клеветать на кого, или поддерживать кого? Поэтому и от меня отделились, не за то прогневавшись, что не отвечал я им (ибо это, по словам их, всего более их огорчило), и не по тому, что не принял хорепископов, которых, как говорят, присылали они. Впрочем, выдумывающие это дадут ответ Господу. Ибо был прислан один какой-то Евстафий, который передал письма дружине наместника, и он, проведя три дня в городе, когда уже собрался возвратиться домой поздним вечером, во время моего сна, подходил, сказывают, к моему дому. Но услышав, что сплю, ушел; и на другой день уже не появлялся ко мне, но уехал, таким образом исполнив свое ко мне поручение. И вот вина, за кото-

124

рую терплю обиду; и великодушные люди сии с этим проступком не сравнили, прежнюю службу, какою служил я им с любовью: но столько отяготили на меня гнев за эту погрешность, что, где только могли, во всех Церквах по вселенной огласили меня отлученным,

Но в действительности не эта причина раздора. Напротив того, поелику думали тогда, что заслужат одобрение от Евзоия, если станут меня чуждаться; то придумали для себя сии предлоги, чтобы чрез вражду ко мне у них найти себе некоторое предстательство. Они теперь охуждают и никфйскую веру, и нас называют единосущниками, потому что, по сей вере, Единородный Сын исповедуется единосущным Богу и Отцу не в том смысле, что одна сущность разделилась на две братские сущности, — да не будет сего! не это разумел оный святой и боголюбивый Собор,—но в том смысле, что Сына должно представлять себе тем же, чем и Отец есть по сущности. Ибо так сами они протолковали нам, сказав: Свет от Света. И это есть то никейское исповедание веры, которое принесли они с Запада, и сообщили Тианскому Собору, и им приняты были в общение. Но для подобных изменений в вере своей есть у них мудрое некое правило, потому что словами веры пользуются, как врачи, на время, так и иначе преобразуясь применительно к врачуемой болезни.

Но не мое дело обличать нетвердость сего лжеумствования; вы сами должны разуметь это. Ибо даст ват Господь разум (2 Тим. 2, 7) к познанию, какое учение правое, и какое—строптивое и развращенное. Ибо, если должно ныне такое, а завтра другое составлять исповедание веры и изменять его, смотря по времени, то ложно утверждает сказавший: един Господь, едина вера, едино крещение (Ефес. 4, 5). А если

125

утверждает он справедливо, никтоже вас да льстит суетными сими словесы (Ефес. 5, 6).

Ибо клевещут на меня, что делаю нововведение в учении о Духе Святом, Спросите же, что это за нововведение? Мы исповедуем, что сами приняли, а именно, что с Отцом и Сыном поставляется на ряду Утешитель, а не причисляется к твари. Ибо уверовали мы в Отца и Сына и Святого Духа, и крестились во имя Отца и Сына и Святого Духа. Почему Утешителя никогда не отлучаем от единения с Отцом и Сыном. Ибо Духом просвещаемый ум наш простирает взор к Сыну, и в Нем, как в образе, созерцает Отца. Поэтому и имен не выдумываем сами от себя, но именуем Святым Духом и Утешителем, и не осмеливаемся отрицать должную Ему славу. Вот наше исповедание во всей его истине! Кто за сие обвиняет нас, тот пусть порицает; кто за это гонит нас, тот пусть гонит. А кто верит клеветам на нас, тот пусть готовится судиться с нами. Господь близ, не о чемже печемся (Филип. 4, 5).

Если кто сочиняет в Сирии, это до меня не касается. Ибо сказано: от словес своих оправдишися, и от словес своих осудишися (Матф. 12, 37). Пусть слова мои судят меня: за чуждые мне погрешности никто да не осуждает меня, и за двадцать лет писанного мною письма да не представляют в доказательство, что и теперь я в общении с написавшим это сочинение. Ибо писал я письмо прежде этого сочинения, будучи мирянином к мирянину, когда еще и не имели против сего человека никакого подобного подозрения, и писал не о вере, и вовсе не то, что они теперь выставляют в клевете на меня, но одни приветствия, требуемые благоприязненным обращением.

Одинаково убегаю и проклинаю, как нечестивых,

126

и страждущих Савеллиевым недугом, и защищающих Ариево учение. Если кто того же именует и Отцом, и Сыном, и Святым Духом, и предполагает нечто единое многоименное, одну ипостась, означаемую тремя наименованиями, то я такового поставляю в один ряд с Иудеями. А подобно сему, если кто говорит, что Сын до сущности не подобен Отцу, или если кто Духа Святого низводит в тварь; то и его предаю проклятию и почитаю близким к языческому заблуждению.

Но невозможно мне письмами своими заградить уста обвиняющих меня, а гораздо вероятнее, что они раздражаются моими оправданиями, и готовят против меня что-нибудь более важное и тяжкое. Впрочем не трудно предохранить вам слух свой. Почему сделайте то, что от вас зависит; сохраните ко мне сердце свое искренним и не предубежденным клеветами, и на представленные обвинения потребуйте у меня отзыва. И если найдете у меня истину, не давайте места лжи. А если сознаете, что не имею сил к оправданию; то поверьте тогда обвинителям моим, как утверждающим истину. Они бодрствуют, чтобы делать мне зло; от вас этого не требую. Ведя торговую жизнь, из клеветы на меня извлекают они стороннюю только прибыль; а вас прошу сидеть дома, вести себя благоприлично, в безмолвии совершая дело Христово; уклоняться же свиданий с ними, которые делаются с коварною целью развратить слушающих, уклоняться для того, чтобы и ко мне сохранить искреннюю любовь, и веру Отцов соблюсти не поврежденною, и, как друзьям истины, оказаться пред Господом достойными похвалы.