Василий Великий, свт. Письмо 67. К Григорию

67. К ГРИГОРИЮ (71).

Изъявляет скорбь свою, что люди, весьма к нему расположенные, охотно выслушивают клеветника, против которого не почитает нужным защищаться; винит Григория, что не проводит с ним большую часть года, и просит его вспомоществования против своего противника. (Писано 371 года).

Получил я письмо твоего благоговения с достопочтеннейшим братом Еллинием *), и что начертал ты мне, то он пересказал изустно; а с каким расположением выслушал это я, без сомнения, в

*) Преемник папы Сикста с 261 года.

152

том не сомневаешься. Впрочем, поелику решился я любовь к тебе ставить выше всякой скорби, то и сие принял, как надлежало, и молю святого Бога, чтобы остальные дни и часы сохранить мне себя в том же к тебе расположении, в каком пребыл в предшествовавшее сему время, в которое, как сам сознаю, не погрешил пред тобою ни в чем, ни в великом, ни в малом. Если же человек, не давно принявший на себя труд приникнуть в жизнь христианскую, а потом возмечтавший, что принесет ему некоторую честь столкновение со мною, слагает, чего не слыхал, и рассказывает, чего не выразумел; то и сие не удивительно. А удивительно и странно то, что между самыми искренними ко мне у вас, братьями находит он слушателей для таких рассказов, даже не только слушателей, но, как видно, и учеников. Точно, при других обстоятельствах было бы это странно, что подобный человек учит, и что очерняет он меня; но эти несчастные времена научили меня ничем не оскорбляться. Ибо давно по грехам моим привык я встречать и большее сего бесчестие.

Итак, не дал я еще братиям его изведать мое мнение о Боге, и теперь ничего не могу отвечать. Ибо кого не убедило продолжительное время, тех убедит ли краткое письмо? Если же достаточно и прежнего, то· пусть почтены будут бреднями слова клеветников. По крайней мере, если не обузданным устам и не обученным сердцам дозволим говорить, что захотят, а сами будем иметь готовый слух к принятию сего, то пусть не только мы принимаем чужие речи, но и другие принимают наши.

Причиною же сему то, о прекращении чего давно уже просил я, и о чем ныне утомившись молчу, именно, что мы с тобою не видимся друг с дру-

153

ом. Ибо, если бы, по старым условиям и ради лежащего на нас попечения о церквах, большую масть года проводили мы вместе; то не имели бы ж нам доступа клеветники. Но ты, если угодно, вставь их в покое; сам же склонись на мою просьбу, раздели мой труд в предлежащем подвиге, и выступи со мною против ополчившегося на меня. Ибо, если только явишься, остановишь его стремление, рассыплешь «собравшихся на ниспровержение благоустройства в отечестве, как скоро дашь им о себе знать, что сам ты по благодати Божией предводительствуешь нашим собором; и заградишь всякие неправедные уста глаголющих на Бога беззаконие. Если будет это, то сами дела покажут, кто твой последователь в прекрасном, и кто храмлет, и по робости изменяет слову истины. А если дело Церкви будет предано, то не велика для меня важность убедить словами тех, которые столько же оказывают ко мне уважения, сколько оказали бы люди, не научившиеся еще полагать меру себе самим. Ибо вскоре, по благодати Божией, свидетельство самых дел изобличит клевету; потому что ожидаю за слово истины пострадать, может быть, и большее что-нибудь, а если не так, то, без сомнения, быть изгнанным из Церкви и отечества. Если же ожидаемое не исполнится, то не далек суд Христов. Почему, если желаешь свидания ради Церквей, готов я прийти к тебе, куда ни позовешь: а если желаешь для того, чтобы отразил я клеветы, то нет у меня времени отвечать теперь на это.