В опыте даны непроницаемые объемности, способные перемещаться в пространстве, – гранитная глыба, капля дождя, дерево, тело животного и т. п. Наблюдение над этими предметами дает начало понятию материи (вещества) и понятию материального процесса (процесса физического в отличие от психического, т. е. душевного).

В составе природы материя и материальный процесс занимает столь видное место, что можно говорить о целом царстве материального бытия. В философии природы существует бесчисленное количество учений о сущности этого царства. Эти натурфилософские учения отличаются друг от друга не только тем, что одни имеют характер субстанциализма, другие – актуализма и т. п., но еще и рядом других более конкретных особенностей. Поэтому здесь необходимо будет различить виды учений о материи с точки зрения интересов натурфилософии.

Прежде всего следует отметить различия, обусловленные учением о связи между материальным процессом и процессом жизни, а также душевным процессом. Согласно некоторым учениям, всякая материя есть живое, жизнедеятельное начало, изменяющееся и действующее на окружающую среду соответственно своим стремлениям, симпатиям антипатиям и т. п. Такое направление в учении о материи называется гилозоизмом (ὕλη – материя, ςωή – жизнь). Гилозоизм часто имеет характер весьма примитивной философии, соответствующей тому низкому уровню развития мысли, когда философ еще не усматривает глубокого различия между душевным и материальным процессом и сливает их в одно смутное целое, не отдавая себе отчета в тех

затруднениях и недоумениях, которые вызывает подобное учение. Таковы взгляды ионийских натурфилософов Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена. Анаксимен говорит: «Подобно тому, как душа наша, будучи воздухом, сдерживает нас, так дыхание и воздух объемлет весь мир». В наше время наивный гилозоизм представлен в мировоззрении Геккеля.

Гилозоистическое учение о материи встречается, однако, и в высокоразвитых философских системах, напр. в мировоззрении стоиков в натурфилософии Шеллинга и др. В этих системах оно связано со сложным аппаратом понятий, уясняющим связь механических и психических процессов.

Противоположные гилозоизму учения о материи утверждают, что первичные основные качества материального бытия не содержат в себе никаких признаков душевности и жизнедеятельности. Так, по Демокриту, материя состоит из атомов, именно из нераздробимых, непроницаемых частиц, отличающихся друг от друга только своею формою (шарики, кубы и т. п.), величиною и, в зависимости от величины, тяжестью. Эти качества атомов неизменны. Единственное изменение, возможное в материальной среде, есть движение, т. е. перемещение атомов в пространстве и, следовательно, изменение их положения в отношении друг к другу. Все остальные физические качества, цвета, звуки, запахи, вкусы и т. п., не принадлежат, по мнению Демокрита, атому: это ощущения, возникающие у познающего субъекта во время чувственного восприятия глазом, ухом, осязанием. Следовательно, это лишь кажущиеся свойства материи: сами по себе атомы не красны, не зелены и т. п., не теплы и не холодны, только для глаза вещи представляются цветными, для осязающей руки теплыми или холодными и т. п. Такие учения, наделяющие материю лишь геометрически-механическими свойствами и придающие ей безжизненный характер, особенно распространены в новой философии в XVII-XIX вв.

Оставив в стороне вопрос об отношении между материею и жизнью, а также душевным процессом, можно построить классификацию с точки зрения различия между системами основных понятий, исходя из которых физика развивает учение о материальной природе. Я изложу такую классификацию, данную Эд. Гартманом ¹⁾.

Материя есть подвижное реальное. Движение невозможно без пространства и времени; поэтому в состав всех теорий материи входят эти два понятия, определяющие формальную сторону материальной природы. Разногласия между представителями различных теорий возникают лишь по вопросу о реальной

_____________________

1) Ed. v. Hartmann, Die Weltanschamung der modernen Physik, стр. 187.

стороне материального процесса, о содержании его: одни исходят здесь из понятия массы, другие из понятия силы, третьи – из понятия энергии. Таким образом, получаются следующие три класса теорий:

1. Первый класс теорий материи – это те, которые полагают в основу понятия: пространство, время и масса. Согласно этим учениям материя есть движущаяся масса; такие теории материи можно назвать гилокинетическими ¹⁾.

2. Второй класс учении о материи исходит из понятий – пространство, время, сила. Согласно этим теориям, материя есть обнаружение сил отталкивания и притяжения в пространстве. Это – динамистические теории материи.

3. Наконец, третий класс составляют теории, исходящие из понятий – пространство, время, энергия. Согласно этим теориям, которые назовем энергетическими, материя есть комплекс энергий. Следует заметить, что в этой схеме к третьему классу отнесен только качественный энергетизм, т. е. направление в физике Дюгема, Маха или Оствальда в его «Лекциях по натурфилософии» *, отказывающееся от гипотез сводящих качественно различные виды энергии к одному типу энергии так, что различия между видами энергии оказываются лишь количественными. Отсюда ясно, что современные электронные теории материи вовсе не обязаны принадлежать к третьему из перечисленных классов; они могут быть развиты в духе динамистических теорий, так как электрический заряд есть обнаружение сил отталкивания и притяжения.

Гилокинетические учения наиболее наглядны и просты. Среди них можно найти самые яркие образцы неорганических учений о материи. Развиваются они, обыкновенно, в духе субстанциализма. С них поэтому мы и начнем рассмотрение учений о материи.

2. Гилокинетическое учение о материи

Типичными представителями гилокинетических учений о материи были в Древней Греции, напр., Левкипп и Демокрит (между 460-360 до Р. X.). Особенно распространены были гилокинетические учения среди ученых и философов XVII в., в подтверждение достаточно упомянуть имена Гоббеса (1588-1679), Декарта (1596-1650), Гюйгенса (1629-1695) Бойля (1627-1691). В XVIII в. выдающимися представителями этого типа учении были Эйлер (1707-1783), Лесаж (1724-1803).

Как уже сказано, согласно гилокинетической теории, материя есть движущаяся масса. Большинство сторонников этого уче-

_____________________

1) Греческое слово ύλη – материя и κίνηδις – движение.

ния утверждает, что материя состоит из атомов (atomon – неделимое), т. е. мельчайших неразложимых далее (по крайней мере, естественными физическими средствами) частиц. Представление об атоме дается здесь весьма простое: каждый атом есть маленькое тельце, протяженное, абсолютно непроницаемое и обладающее неизменною массою.

Словом «масса» обозначается свойство материи, обнаруживающееся при наблюдении, напр., следующего факта: возьмем два шара одинакового диаметра, один деревянный, другой железный, и выведем их из состояния покоя посредством толчка; толчок одинаковой силы сообщит этим двух телам различную скорость движения, именно деревянный шар получит большую скорость движения, чем железный. Чтобы придать железному шару ту же скорость движения, как и деревянному, нужно применить к нему большую силу. Точно так же, если деревянный и железный шары движутся с одинаковой скоростью, то для приведения их в состояние покоя нужно применить к ним силу, и эта сила должна быть большею, чтобы задержать железный шар. Отсюда далее возникает понятие косности или инертности материи: атом (а также группа атомов) не способен самостоятельно изменить свое состояние покоя или движения: только под влиянием воздействия извне, под влиянием толчка или давления, производимого на него другим движущимся телом может он выйти из состояния покоя или изменить направление и скорость своего движения.

Цвета, звуки, тепло, холод, запахи и т. п. – все эти чувственно воспринимаемые качества не суть свойства материи, по учению гилокинетической теории: это ощущения, психические состояния, возникающие в уме наблюдателя вследствие воздействий материальной среды на его органы чувств, глаз, ухо и т. д.

Таким образом, все содержание материальной природы сводится к тому, что она состоит из непроницаемых, протяженных, инертных частиц, обладающих неизменною массою и движущихся в пространстве.

Некоторые философы, напр. Декарт, Гоббес, полагают, что материя будучи протяженною, делима до бесконечности, потому что пространство делимо до бесконечности; в самом деле, все протяженное, имеющее объем, мыслится нами как состоящее из множества частей, имеющих меньший объем и находящихся вне друг друга, хотя и спаянных друг с другом в одно целое; эти меньшие объемы, в свою очередь, тоже мыслятся, поскольку они протягиваются в пространстве, состоящими из множества еще меньших объемов, и т. п. без конца. Это деление фактически может быть неосуществимым нашими средствами, но оно мыслимо, и потому Декарт полагает, что нет основании считать какую бы то ни было частицу материи, как бы она ни была мала, абсолютно неделимою; материя, по его учению,

делится до бесконечности, всякая наличная частица ее могла бы быть при подходящих условиях разделена далее; однако фактически некоторые частицы не дробятся до конца, но представляют собою тельца, корпускулы ¹⁾, которые не могут быть далее разделены наличными силами природы. Такая теория материи называется корпускулярною в отличие от атомистической. Некоторые авторы даже обозначают термином «атом» последние элементы материи лишь в том случае, если они признаются непротяженными и потому мыслятся как абсолютно неделимые. Я не буду так суживать значения термина «атом» и буду обозначать им, в согласии с историею его, также и протяженный элемент материи, если только философ, как это делает, напр. Демокрит, считает его абсолютно неделимым.

Единственное изменение, могущее происходить в материи, понимаемой таким образом, есть движение атомов. Все богатство и разнообразие качеств материальной природы, данное в восприятии, отнято у нее и перенесено в область субъективных переживаний наблюдателя а транссубъективная материальная природа сведена к небольшому числу однообразных геометрически-механических определений, способных дать множество количественных видоизменений. Так, напр., качественное различие голубого и красного цвета, согласно этому учению, есть явление субъективное, а транссубъективно в самой материальной среде ему соответствуют колебания, число которых равно приблизительно 900 биллионам в секунду в случае голубого цвета и более чем 400 биллионам в секунду в случае красного цвета; иначе говоря, глубокое различие между красным и голубым цветом сводится лишь к тому, что в первом случае на глаз действуют волны, вдвое более длинные, чем во втором случае. Качественные различия сведены этою теориею к количественным различиям. Точно так же различие тонов сводится к различию длины воздушной волны, различие между холодным и теплым телом к большей или меньшей скорости движения их частиц и т. п. Таким образом исследование всех явлений можно производить при участии математических методов; основы современной науки о природе получают характер математического естествознания.

Все, из чего строится материальная природа в этом учении, входит в состав чувственного опыта, или, по крайней мере, находится в такой тесной связи с ним, что имеет наглядный характер. Поэтому стороннику гилокинетизма кажется, что он не нуждается в сверхчувственных понятиях, что он обходится без «метафизики». Даже понятие силы так конкретизируется здесь, что кажется низведенным на степень чувственно данного. В самом деле, сила есть причина изменения движения. Но согласно ги-

____________________

1) Corpusculum – тельце.

локинетизму, единственною причиною нарушения покоя или изменения движения частицы материи может быть толчок или давление другой частицы материи, находящейся уже в состоянии движения. Таким образом, думая о силе, он думает о движущемся теле как причине изменения движения другого тела. Никаких внутренних стремлений напряжений, усилий и т. п. он не усматривает в этом влиянии тела на тело; никаких сил, действующих на расстоянии непосредственно через бездну пространства (actio in distans), он не допускает. «Тело не может действовать там, где его нет», – говорят сторонники гилокинетической теории. Даже явления тяготения они стремятся вывести из толчков движущихся частиц материи. Так, напр., согласно гипотезе Лесажа (физик XVIII в.), явления тяготения объясняются толчками частиц эфира, носящихся в пространстве по всевозможным направлениям. В самом деле, представим себе над землею на расстоянии 20 саженей тело птицы, только что подстреленной охотником. Тело ее подвергается со всех сторон толчкам частиц эфира; толчки справа и слева, спереди и сзади взаимно уравновешиваются; но толчки сверху вниз к центру земли и толчки снизу вверх не уравновешивают друг друга: земля играет роль как бы экрана, задерживающего многие частицы эфира и, следовательно, тело птицы испытывает большее количество толчков сверху вниз, чем снизу вверх; вследствие этого оно падает по направлению к центру земли.

Точно так же обращение луны вокруг земли, обращение планет вокруг солнца (т. е. отклонение их от касательной к орбите) объясняется приталкиваниями к земле, к солнцу, а не притяжением на расстоянии между землею и луною, между солнцем и планетами ¹⁾.

Можно пытаться таким же образом объяснять и химические соединения. Можно представить себе строение молекулы подобным нашей солнечной системе, а химическое соединение понимать, как явление аналогичное включению какой-либо кометы в состав солнечной системы. Если комета, не принадлежащая к нашей системе, окажется случайно пролетающею слишком близко к солнцу, то начнется указанное выше одностороннее приталкивание ее тела к солнцу, и путь ее может измениться настолько, что она станет постоянным членом нашей солнечной системы. Такими же приталкиваниями можно пытаться объяснить сочетания атомов, образующие молекулы.

Согласно современной электронной теории материи то, что прежде считалось атомом, есть на самом деле сочетание еще более простых элементов, именно положительных и отрицательных

__________________

1) Как думал о тяготении Ньютон см. Kurd Lasswitz, Geschichte des Atomistik vom Misselalter bis Newton, II. том, стр. 572-580.

зарядов электричества. Следовательно, чтобы остаться и в наше время сторонником гилокинетизма, нужно построить гипотезу, отрицающую взаимное притяжение этих зарядов и сводящую его на приталкивание и придавливание их друг к другу средою.

В такой системе учений, строго говоря, не могут быть различены актуальная и потенциальная энергия, как два принципиально различные состояния энергии. Здесь нет никаких потенций, ничего, что имело бы характер сущей возможности. Все бытие здесь сводится к наличным осуществленным в пространстве объемностям и осуществляющемуся во времени движению их: таким образом, здесь есть место только для актуальной энергии, именно для различных видоизменений и комбинаций кинетической энергии. Так, напр., камень, поднятый с поверхности садовой скамейки на вершину Эйфелевой башни, обладает потенциальною энергиею большею, чем та, которая ему принадлежала, когда он лежал на скамье. Согласно гилокинетизму, это не значит, что он имеет теперь эту энергию в виде не реализованной потенции, а означает лишь, что в случае падения с вершины Эйфелевой башни он подвергнется большему количеству приталкиваний, чем в случае падения со скамьи и потому приобретет большую скорость движения.

Таким образом, это учение о материи стремится ограничиться лишь сферою реального и притом наглядно представимого. Отвергая qualitates occultae, оно отбрасывает также всевозможные «силы», «способности», «возможности». Сторонники такого направления любят указывать на то, что оно борется против склонности ленивого ума слишком рано прекращать анализ явления и, не дойдя до механизма его, объяснять явление ссылкою на какую-нибудь специфическую «силу» или «способность»: на «силу» тяготения для объяснения явлений тяготения, на «силу сродства» – для химических соединений, на «формирующую силу» – для объяснения процессов в организме. Мольер вышутил такой способ объяснения: он состоит в том, что на вопрос, почему опиум усыпляет, нам отвечают, «потому, что у опиума есть усыпляющая способность». Так на вопрос, почему часы показывают время, можно ответить, не рассматривая часового механизма, что у часов есть часопоказательная сила.

Гилокинетическая теория материи есть яркий образец неорганического учения. Природа здесь строится из элементов вполне самостоятельных, независимых по своему бытию друг от друга. Невероятную степень обособленности их можно пояснить следующим образом. Допустим (хотя бы в виде фикции) бытие Всемогущего Существа, которое сверхъестественным путем уничтожило бы все атомы, кроме одного; согласно рассмотренной теории, этот оставшийся атом нисколько не изменился бы в своем

бытии: он сохранил бы тот же объем, что и раньше и продолжал бы вечно свое движение с тою же скоростью и в том же направлении, как в момент гибели его собратьев; ему жилось бы даже еще лучше, чем прежде: никто больше не толкал бы его в пути.

Точно так же основные понятия, из которых строится здесь учение о материи, образуют не внутренне связную систему, а группу мыслей внешне присоединенных друг к другу. Так, напр., атому приписывается непроницаемая объемность, затем движение, затем масса; второе и третье свойство не связаны необходимым образом ни с первым, ни друг с другом. Вместе с этим и понятие силы присоединяется к понятию материи внешним образом.

Каждый шаг материального процесса также имеет в этой теории ярко неорганический характер. В самом деле, всякое изменение движения (или относительного покоя) считается здесь обусловленным встречею двух частиц материи в пространстве и столкновением их. Следовательно, всякое изменение имеет здесь характер случайности, если разуметь под словом случай событие, обусловленное встречею в пространстве и времени двух процессов, независимых ни друг от друга, ни от общего целого, подчиняющего их себе.

Такое учение можно назвать также механистическим. Под этим термином разумеется не то, что все процессы здесь считают сполна подчиненными законам механики, а нечто более общее, именно то, что 1) всякий процесс здесь считается подвергающимся изменению под влиянием внешних в отношении к нему обстоятельств, 2) смена событий совершается слепо, не будучи освещенною светом знания, 3) непреднамеренно и 4) непланомерно.

Гилокинетическое учение о материальной природе сыграло выдающуюся роль в развитии естествознания, но в составе философского Мировоззрения, как только поднимаются вопросы об отношении между материею и другими элементами мира, оно приводит к безвыходным затруднениям. Мало того, и в самом естествознании это учение, останавливающееся слишком рано в своем анализе понятий, оказывается несостоятельным, как только натуралист пытается перейти от производных свойств материи к основным. Напр., упругость сложного тела объясняется изменением относительного положения частиц сложного тела, т. е. сложением тела из атомов. Но сами атомы должны быть мыслимы также абсолютно упругими. Как же объяснить это свойство их? Отказ от простоты атома, признание того, что атом тоже, в свою очередь, есть сложное тело, состоящее из податомов, не поможет: тот же вопрос возникает и по поводу податомов и т. д. в бесконечность. Для выхода из затруднения остается только отказаться от мысли, что атом есть вечно неизменная непрони-

цаемая объемность, т. е. отвергнуть гилокинетическую теорию ¹⁾.

Раздробляя целое на самостоятельные элементы и даже рассматривая свойства элементов как независимые друг от друга, гилокинетическая теория материи абсолютирует и элементы, и свойства их. Между тем в действительности все свойства материи обладают явно относительным характером, существуют только на основе системы целого; абсолютирование их, производимое гилокинетическою теориею, не находит себе подтверждения на деле. Так, непроницаемый объем тела всегда изменчив, всегда сообразуется с возрастанием или уменьшением давления окружающей среды и, следовательно, существует не абсолютно, а в отношении к системе целого. Точно так же движение тела возможно не иначе, как в отношении к другим телам. Даже масса, прежде считавшаяся абсолютно неизменною и самостоятельною принадлежностью каждой частицы материи, теперь рассматривается некоторыми физиками, как функция движения и, следовательно, как нечто присущее частице материи лишь сообразно системе целого.

В грандиозном виде и для философского ума сразу с полною убедительностью материальная природа предстает, как единое органическое целое если обратить внимание на то, что мировое пространство есть органическая система, в которой всякая точка и всякое место существует не иначе как во взаимном соотношении с остальными точками и местами. Протяженность частиц материи, занимающая определенное место в пространстве есть часть самого этого единого, органически цельного мирового пространства; она не может быть понята как индивидуально присущее частицам материи свойство, так что можно было бы себе представить, будто есть с одной стороны, пустота, а с другой стороны, объемные частицы материи которые вброшены в пустоту (тогда существовало бы две пространственности – протяженность пустоты и протяженность накладывающейся на пустоту материальной частицы). Отсюда следует, что каждая частица материи и даже каждая точка ее имеет место в мире не иначе как в соотношении со всеми остальными точками и существует не как самостоятельный элемент, а как момент целого материальной природы.

Совершенно иным способом, но не менее убедительно вскрывается необходимость органического учения о материи уму того, кто усматривает, что все изменения в материальной природе осуществляются не путем действий одного тела на другое, а путем взаимодействий. Под взаимодействием же разумеется такое влияние вещи А на В и, наоборот В на А, при котором состояние а

______________________

1) См. Stalle, Die Begriffe und Theorien der modernen Physik; Meyerson, Identité et Realité.

первой вещи и состояние b второй вещи суть одновременно друг для друга причина и действие.

Это чудо одновременного взаимоопределения двух различных вещей осуществляется даже в случае такого простого на первый взгляд события, как толчок. В самом деле, столкновение двух частиц материи вовсе не есть последовательный во времени ряд действий А на В и потом В на А, вроде того как на оскорбление обиженный отвечает иногда еще худшим оскорблением. Толчок не может быть таким простым причинным рядом потому, что толкание возможно лишь постольку, поскольку есть отталкивание, и наоборот, отталкивание возможно лишь постольку, поскольку есть толкание.

В самом деле, вообразим, что какой-либо движущийся непроницаемый шар А приближается к кубу В; мы ожидаем толчка при соприкосновении их; однако допустим, что куб В оказался бы только математическим телом, не способным ни к какому сопротивлению, ни к какому отталкиванию; тогда толчок вообще не состоялся бы: тело А пронеслось бы сквозь тело В. Итак, толчок без отталкивания невозможен до такой степени, что одно другому не может предшествовать ни на малейшую часть секунды. Здесь в области реального бытия взаимозависимость такая же тесная, как в области идеального взаимозависимость понятий «верх» и «низ» или «правый» и «левый». Такое реальное одновременное взаимоопределение поставлено в системе категорий Канта, вслед за причинностью (Causalitat), как особая категория, выразимая термином взаимодействие (Wechselwirkung).

Усмотрев своеобразие такого влияния тел друг на друга, как взаимодействие, нельзя уже оставаться сторонником неорганического учения о материи: абсолютная одновременность действия и противодействия возможна только в том случае, если атомы А и В (или вообще взаимодействующие элементы) обладают не обособленным самостоятельным бытием, а являются лишь моментами единого органического целого, так что состояния А существуют не только для него, но и для В. Убедившись, таким образом, в необходимости органического учения о материи познакомимся с ним, рассматривая динамистическую теорию.

3. Динамистическое учение о материи

Динамистическое учение о материи в различных формах было развито такими философами, как Лейбниц (1646-1716), Божкович (1711-1787), Кант (1724-1804), Шеллинг (1775-1854), Гегель (1770-1831), Эд. Гартман (1842-1906), Вл. Соловьев (1853-1900) и др.

Динамистическое учение о материи исходит из понятий пространства, времени и силы. Реальное содержание материи, выра-

жающееся в наполнении пространства в виде непроницаемой объемности, оно рассматривает как обнаружение сил отталкивания и притяжения. В самом деле, непроницаемость материальной частицы, заполнение ею некоторого объема есть не что иное, как действование выталкивания всего того, что стремится проникнуть в этот объем посредством аналогичного, но противоположно направленного действования вытеснения. Согласно гилокинетизму, непроницаемость есть состояние материи, благодаря которому она способна производить действование отталкивания; согласно динамизму, наоборот, отталкивание есть нечто первичное, оно создает непроницаемую объемность материи. Когда я давлю рукою на поверхность стола, его бытие, как материальное, состоит в отталкивании моей руки; когда никакое твердое тело не прикасается к нему сверху и с боков все-таки такой же напряженный процесс отталкивания неустанно продолжается, потому что стол подвергается громадному давлению атмосферы, и объем его постоянно меняется в зависимости от увеличения и уменьшения этого давления.

Таким образом, материя не есть вечное состояние, неизменное пребывание. Она есть процесс, действование, событие, протекающее во времени. Современный натуралист любит подчеркивать мысль что материя никогда не находится в покое; но под этими словами он, обыкновенно, разумеет лишь мысль, что непроницаемые сами по себе неизменные частицы вещества постоянно находятся в движении. Динамист идет гораздо дальше: он утверждает, что не только движение частицы материи, но и сама эта частица, сама ее объемность, есть процесс, именно непрестанно возобновляющееся усилие завоевания некоторого места в пространстве.

Непроницаемый объем не может быть создан одною какою-либо силою отталкивания, действующей по одной прямой линии; для всестороннего заполнения какого-либо объема необходимо бесчисленное множество сил, действия которых исходили бы по всем радиусам из одной точки, из одного центра обнаружения сил. Для создания объема все такое множество сил должно быть неразрывно единым; следовательно в основе этого множества должно лежать единое начало, деятель, стоящий выше отдельных сил, именно субстанция, как носитель сил. И в самом деле, сила есть отвлеченное начало; поэтому, мысля силу, необходимо пойти дальше и мыслить конкретное существо, являющееся обладателем сил. Чтобы подчеркнуть конкретный и деятельный характер этого начала, я буду чаще всего называть его не словом субстанция, а словом субстанциальный деятель.

Не все динамисты приходят к этому учению о множестве субстанций соответствующем множеству центров сил. Так, напр., Эд. Гартман допускает только одну Мировую субстанцию, а каждый

центр обнаружения сил считает местом проявления объединенного пучка ее деятельностей; такое единство он называет динамидою. Как бы то ни было, те философы, которые утверждают, что в основе каждого неделимого далее объема материи есть свой особый центр обнаружения сил, не порывают с атомистикою; они строят теорию динамистического атомизма.

Множество субстанциальных деятелей не могли бы создать наблюдаемую нами систему материальной природы посредством одних лишь сил отталкивания, так как центры обнаружения сил удалились бы друг от друга на бесконечное расстояние. Поэтому, кроме сил отталкивания необходимо допустить еще силы притяжения. Некоторые динамисты напр. Эд. Гартман, полагают, что одни центры являются источником обнаружения только сил отталкивания, а другие – только сил притяжения. Другие, напр. Божкович, полагают, что каждый центр может быть источником проявления обоих сил.

Если в основе сил лежат субстанциальные деятели, то естественно допустить, что каждый из них есть носитель и сил отталкивания, и сил притяжения и, может быть, также различных других деятельностей, о чем речь будет позже.

Взаимодействием центральных сил отталкивания и притяжения создается материальная природа, как система тел. Однако динамическое содержание этой природы не сводится только к созданию тел. Что мы называем «телом»? Тело, говорит Эд. Гартман, «находится» там, 1) где осязающая рука встречает сопротивление своим попыткам внедрения 2) и в тех границах, от которых отражаются лучи света ¹⁾. Но вне места, где находится тело, обнаруживаются другие, динамические действия из тех же центров сил, действия магнитные, электрические и т. п., и распространяются они на всю материальную природу. Видоизменяя эти взгляды Гартмана в духе учения о субстанции как носителе сил, мы можем сказать, что субстанциальный деятель создает себе тело, как ограниченную непроницаемую объемность, и, сверх того, имеет динамическую объемность, распространяющуюся на весь мир. Таким образом, даже в материальной природе можно говорить о взаимопроникнутости до известной степени всего всем, что, однако, не приводит к безразличному смешению всего со всем, так как для всякого действования можно проследить его источник, определенный центр обнаружения сил и определенного субстанциального деятеля.

Взаимодействие между телами, обусловленное исходящими из центров сил отталкиваниями и притяжениями, приводит к движению, т. е. к перемещению в пространстве тел и соответствующих им центров сил. Обнаруживающееся при этом свойство тел, выра-

____________________

1) Ed. v. Hartmann, Die WeltanschamungdermodernenPhysik.

жаемое понятием массы, опять есть не пассивность тела, а, наоборот, проявление силы именно противодействие тем силам, которые стремятся вывести тело из состояния покоя или изменить существующее уже движение его. Лодж, настаивая на активном характере инерции, определяет даже ее как «способность тела самостоятельно выходить из положения, занимаемого им в пространстве» или как «способность двигаться при наличности противодействующих сил» ¹⁾.

Таким образом, все свойства и проявления материальной природы тесно связаны друг с другом: обнаружения сил отталкивания и притяжения, по самому своему понятию, мыслятся как процессы, формою которых служит пространственный и временной порядок; результатом этих процессов являются непроницаемые объемности и движение их в пространстве с характером упорства, выражающимся в понятии массы.

Среди перечисленных факторов материального процесса нужно различать производную внешнюю сторону, имеющую геометрически-форономический характер (непроницаемая объемность, перемещение ее в пространстве) и основную внутреннюю, имеющую динамический характер (усилия, напряжения отталкивания и притяжения); а глубже этого процесса лежит метафизическая основа его, не имеющая характера процесса, именно субстанциальные деятели с их силами. Сами субстанции и силы их, будучи сверхпространственными и сверхвременными, конечно, не материальны; только обнаружения сил отталкивания и притяжения создают материальность; поэтому Гартман называет эти силы материирующими. Лейбниц также подчеркивает различие между материею и ее основою: материя, согласно его теории, есть только процесс только феномен (правда, phaenomenon reale seu bene fundatum, т. е. феномен реальный или хорошо обоснованный), и основу ее он усматривает в метафизическом начале, в монаде ²⁾.

Физик, стараясь обосновать свои учения о материи, с одной стороны на чувственном опыте, а с другой стороны, на математическом вычислении, приучает свой ум отвлекаться от метафизической основы материи и даже от ее внутренней динамической стороны; таким образом, материальное бытие для него сводится лишь к внешним отношениям. Получается странный тип бытия: внешнее без внутренней основы. Кантианец может еще поми-

_____________________

1) Лодж, «Электричество и материя», перев. Мережковского, стр. 3 с.

2) В развитии учения Лейбница о материи нужно различать два течения: психологистическое когда он низводил материю на степень лишь субъективного психического процесса, и реалистическое, когда он говорил о материи как о транссубъективно реальном процессе; см. об этом Ed. v. Hartmann, Geschichte der Metaphysik, II т.

риться с таким учением о материи: для него материя есть не более как явление (феномен) в человеческом чувственном восприятии. Поэтому он может и даже должен утверждать, что материя, как она дана нам в опыте, есть не более чем множество безжизненных содержаний, связанных внешними отношениями, без всякой внутренней основы, так как внутреннее, в себе сущее бытие он считает вещью в себе, не вступающею в кругозор человеческого сознания и потому недоступною познаванию человека ¹⁾. Но интуитивист и вообще всякий философ полагающий, что у человека есть средства познать природу вещи вплоть до ее глубочайшей внутренней сущности, не может допустить в своем учении о мире такого бытия, которое разлагалось бы только на внешние отношения без внутренней основы их. Сам Кант признает, что, как «объект чистого рассудка, всякая субстанция должна иметь внутренние определения и силы, относящиеся к внутренней реальности. Но какие жеиные внутренние свойства могу я мыслить, кроме тех, которые доставляются мне моим внутренним чувством, именно, кроме самого мышления или чего-либо аналогичного мышлению? Поэтому-то Лейбниц считал все субстанции простыми, наделенными способностью представления субъектами, т. е. монадами, так как он принимал их за ноумены, не исключая и составных частей материи, у которых он мысленно отнял все, что может означать внешние отношения, следовательно, также и сложность» ²⁾.

Вл. Соловьев в своей «Критике отвлеченных начал» рассуждает о внешней и внутренней стороне материи следующим образом: «Непроницаемость (твердость) и ее форма – протяженность, т. е. все то, что составляет наше представление вещества, оказывается не собственною сущностью атомов, а только их отношением или, точнее говоря результатом их взаимодействия. Что же такое сами атомы? Они не могут уже быть определены как крайние элементы, последние составные частицы вещества, ибо вещество есть лишь их произведение. Атомы вещественны, т. е. тверды и протяженны, лишь в своем отношении друг к другу, в своем соприкосновении друг с другом; сами же по себе, как безусловные единицы они не могут иметь никакого протяжения, ибо протяжение есть свойство относительное, предполагающее раздельность, следовательно, разграничение с другим, и потому не имеющее смысла в применении к атому, взятому безотносительно, или в себе самом. Но если, таким образом, атомы сами по себе лишены всякой протяженности, то они в пространственном смысле

____________________

1) См. об этой стороне учений Канта: Н. Лосский, Обоснование интуитивизма, 3 изд., стр. 113 с.

2) Кант, критика чистого разума, Трансц. уч. об элементах, III гл., Приложение «Об амфиболии рефлективных понятий», 3. Внутреннее и внешнее, стр. 187 с. перев. Н. Лосского.

суть математические точки; но математическая точка сама по себе есть лишь нуль пространства, и, следовательно, такое понятие об атоме как математической точке хотя и совершенно верное, будет лишь чисто отрицательным, выражающим только, что атом сам по себе есть нечто непространственное, но если б атомы были только этим, т. е. только математическими точками или нулями пространства, то из них ничего бы не могло произойти и они не могли бы быть реальными элементами всего существующего, ибо сколько бы мы таких нулей ни брали и как бы мы их ни комбинировали ничего, кроме нуля, мы из этого бы не получили; следовательно, для того, чтобы быть реальною основой всего существующего, атомы должны быть чем-нибудь в положительном смысле, т. е. должны иметь некоторую собственную субстанциальность. Но эта субстанциальность не может быть вещественною, ибо, согласно вышесказанному, основные признаки вещества, именно твердость и протяженность, отняты у атомов самих по себе и все вещественное признано производным, а не первичным. Твердость и протяженность, образующие вещество, существуют, как мы видим, лишь во взаимном действии атомов, сами же атомы согласно этому должны быть определены как реальные причины такого действия; но реальная причина действия есть то, что мы называем силою. Таким образом, собственная субстанциальность атомов, будучи невещественною, должна быть динамическою, а само атомистическое воззрение согласно этому перестает быть механическим материализмом и превращается в чистый динамизм».

«Атомы суть не составные частицы вещества, а производящие вещество силы. Не сила есть принадлежность, accidens вещества, как это должен предполагать механический материализм, а, напротив, вещество есть лишь результат сил, или, говоря точнее, общий предел их взаимодействия. Эти силы своим взаимоотношением и своим совокупным действием на познающий субъект образуют всю эмпирическую действительность, весь вещественный реальный мир, который таким образом, является не как простая сумма или совокупность атомов, а как их произведение, согласно чему и сами атомы понимаются не как слагаемые (пассивные элементы), а как активные производители вещественного мира; они суть невещественные динамические единицы, в себе существующие и из себя действующие живые силы или монады» ¹⁾.

Сосредоточимся на рассмотрении внутренней стороны материального процесса, чтобы определить ее природу. Мы сами, как существа обладающие материальною телесностью, знаем из своего непосредственного личного опыта, что действование, выражаю-

____________________

1) Вл. Соловьев, Критика отвлеченных начал, собр. соч. т. II, гл. XXXIII, стр. 219 с.

щееся внешне в форме отталкивания, внутренне переживается как усилие, напряжение отталкивания, предшествуемое стремлением произвести этот акт. Такой же характер имеют и процессы во внешних для нас материальных телах. Задерживая тяжелую гирю, скатывающуюся по гладкой наклонной плоскости на землю, мы непосредственно воспринимаем противодействующую нам активность как усилие, и, говоря, что падающая гиря стремится к земле, мы имеем право считать это выражение не метафорою, а точным описанием факта. В своей душевной жизни на всех ступенях ее мы находим стремление и усилие как, элементы волевого акта: как душевные явления эти процессы обогащены сложно развитым внутренним содержанием, чувством, нередко знанием; на низших ступенях природы действование отталкивания и притяжения может иметь только то обедненное содержание, которое мы находим в приведенном выше опыте задерживания гири; психическим нельзя назвать его вследствие его неразвитости, но так как оно однородно со стремлениями и усилиями, входящими в состав типично душевной жизни, то назовем его психоидным. В психоидном стремлении есть та структура, которая придает ему характер определенности, без нее оно не было бы действенным, т. е. не было бы стремлением: в самом деле, несмотря на свою бессознательность, оно возможно не иначе как стремление к чему-нибудь определенному, напр. как стремление отталкивания, направленное на объект, в такую-то сторону в пространстве, в таком-то расстоянии и т. п. Эти содержания, придающие действованию определенность, должны «иметься в виду» в подлиннике, иначе стремление не достигло бы своей цели. Таким образом, психоидное стремление, подобно многим психическим актам, имеет интенциональный характер: оно есть процесс, направленный на объект и не имеющий смысла без своего объекта, вроде того как в познавательной деятельности внимание есть духовное напряжение направленное на объект.

Если бы, кроме направленности стремления на объект, здесь была еще деятельность сопоставления его с другими объектами, сравнивания припоминания и т. п., то объект стал бы не только объектом стремления, но и объектом представления, понятия, даже суждения; тогда перед нами было бы опознанное стремление к определенной цели, опознавши волевой акт, напр. отталкивание предмета, внушающего нам отвращение. Всей этой сложности нет в психоидном действовании, однако главный элемент воли, стремление, является исходным пунктом его, и потому оно все же есть аналог воли. Таким образом, материальный процесс если взять обе его стороны, внутреннюю и внешнюю, никогда не бывает только механическим: это всегда психоидно-механический или психо-механический процесс.

Теперь нужно перейти к наиболее трудным и основным вопросам учения о материи. Вследствие наклонности нашего ума все представлять себе в чувственной наглядной форме, трудно удержаться при первом ознакомлении с динамистическою теориею от искажения ее, ведущего к недоразумениям, неясностям и противоречиям. Особенно ввиду того что силы (вернее, субстанциальные деятели) динамистической теории соответствуют атомам гилокинетической теории, является соблазн думать, будто центр обнаружения силы есть точка, в которой «сидит» сама субстанция или сила. Тогда субстанции уподобляются бесконечно малым пылинкам, разбросанным в пространстве, или паучкам ¹⁾, сидящим в центре своей паутины, распространяющейся во все стороны по радиусам, и динамистическая теория сразу утрачивает все свои достоинства: вместо того чтобы решать загадки материального бытия, она тогда только увеличивает количество их. В самом деле, поместив силы или субстанции в определенные места в пространстве, приходится считать пространственную форму предваряющим условием для деятельности субстанции, для производимых ими отталкиваний и притяжений, составляющих содержание материального процесса. Ставя, таким образом форму раньше содержания, мы разъединяем форму и содержание, вследствие чего действие одной субстанции на другую приходится теперь представлять как действие на расстоянии; все трудности этого понятия встают перед нами с непреодолимою силою: непонятно, как субстанции пылинки определяют расстояние между собою, как они одновременно соразмеряют свои отталкивания и притяжения с изменением этих расстояний и т. п. Коротко говоря, нельзя представить себе возможности столь тесного отношения, как взаимодействие, между деятелями, которые были бы разбросаны в пространстве.

Для устранения этих непонятностей нужно помнить, что субстанциальные- деятели и силы, которыми они обладают, не пространственны: они не пылинки, даже не математические точки и потому нигде в пространстве не могут быть помещены. Центры сил суть не «седалище» сил и субстанций, а исходные пункты обнаружения их деятельности; сами (субстанций и их силы сверхпространственны и потому способны обнаруживать свою деятельность в любых местах пространства сообразно своим непосредственным отношениям друг к другу. В самом деле множество субстанциальных деятелей есть сверхпространственное царство бытия, в котором, следовательно, каждый деятель находится не близко и не далеко от других деятелей. Что же касается пространства оно есть нечто подчиненное каждому субстанциальному

______________________

1) См. обэтом Ed. v. Hartmann, Die Weltanschamung der modernen Physik, стр. 205.

деятелю и всей совокупности их. В самом деле, некоторыми своими динамическими обнаружениями каждый субстанциальный деятель наполняет все пространство; пространство есть форма этих обнаружений, и оформление их может быть произведено не иначе как самим субстанциальным деятелем; таким образом, пространство есть форма действования субстанции. Однако нельзя утверждать, что каждый субстанциальный деятель имеет свое особое пространство; в таком случае их действования не имели бы отношения друг к другу. Пространство, будучи формою действования каждой субстанции, есть в то же время одно-единственное общее всем им пространство. Отсюда следует, что субстанциальные деятели лишь некоторою стороною своей сущности, напр. со стороны своих сил и содержания их обнаружении, раздельны, а другою своею стороною тожественны, единосущны друг другу. Это единосущие их не ограничивается тожеством пространства. Другая форма действования время, также есть нечто общее всем субстанциальным деятелям. То же самое относится ко всем математическим определениям и множеству других отвлеченно-идеальных начал, имеющих всеобщее значение ¹⁾.

Благодаря своему единосущию субстанциальные деятели образуют единое целое и своим совместным действием создают всю материальную природу сразу и с ее пространственною формою, и с ее содержанием, так что пространство не предшествует процессам отталкивания и притяжения и, обратно, процессы эти не предшествуют пространству, Вся загадочность действия на расстоянии здесь отпадает.

В самом деле, между субстанциальными деятелями расстояний нет; точно так же нет расстояний между субстанциальными деятелями и создаваемыми ими продуктами, именно непроницаемыми объемностями; расстояния существуют только между этими объемностями. Стоя, таким образом, выше пространства, субстанциальные деятели могут напр., осуществлять притяжение созданных ими непроницаемых объемностей, как бы ни было велико расстояние между этими объемами. Они играют роль как бы хозяев, которые, будучи сверхпространственными способны обнаружить свое влияние во всякой точке хозяйства, именно во всей сфере пространственного материального мира. Таким образом согласно динамизму, развитому на основе органического миропонимания, взаимодействие между соприкасающимися объемами есть не близкодействие и не дальнодействие, а сверхпространственное действие. Иными словами, динамизм устраняет спор между двумя учениями заменяя его третьим учением. В этом немалое преимущество динамизма, так как история мысли по-

___________________

1) О понятии единосущия и значении его для метафизики см. книгу от. П. Флоренского «Столп и утверждение истины».

казывает, что и учение о близкодействии (путем прикосновения), и учение о дальнодействии (actio in distans) одинаково приводят к неразрешимым трудностям ¹⁾.

Сторонники гилокинетизма говорят: «Тело не может действовать там, где его нет». В противовес этому положению Целльнер высказал парадоксальную мысль: «Где тело действует, там оно и находится»; поэтому, если установлено, что приливы вызываются действием луны это значит, что луна находится также и в волне прилива. Динамистическая теория материи освобождает от узости гилокинетизма и от парадоксальности тезиса Целльнера, выражая вместе с тем в понятной форме истину, отстаиваемую Целльнером. Эд. Гартман говорит: «В каждом месте и моменте времени имеется проявление того (силы) что не находится ни в каком месте и ни в каком времени». Однако данамист может сказать также: «Где сила действует, там она и есть» (не сама, конечно, а в своих обнаружениях). Даже и гилокинетист рассматривая столкновение двух твердых тел, должен признать, что они влияют друг на друга всею своею массою, между тем масса их принадлежит всему занимаемому ими объему, а не сосредоточена в поверхности соприкосновения тел.

Динамистическое учение о материи упрекают иногда в том, что оно исходит из большего числа основных предположений, чем гилокинетическое. В ответ на это следует заметить, прежде всего, что количество основных начал в каждой теории должно оправдываться существом проблемы, а не стремлением к экономии во что бы то ни стало. Обыкновенно эта экономия оказывается мнимою, если теория пытается обойтись без какого-либо основного элемента, который в действительности не производен и ничем не заменим. Так, гилокинетическая теория кажется исходящею из небольшого числа понятий только потому, что она слишком рано останавливается в своем анализе и пользуется некоторыми весьма общими основными понятиями безотчетно в составе употребляемых ею более частных понятий. В самом деле, ядром понятия атома служит понятие субстанции; в понятии движущейся массы кроется понятие силы. Сцепление некоторые сторонники гилокинетизма прошлых веков пытались понимать как сплетение атомов неправильной формы с выступами, крючками и т. п. Это не что иное, как попытка обойтись без понятия силы притяжения путем ссылки на факт, который в действительности требует для своего обоснования или силы притяжения, или какого-либо другого основного понятия, не выработанного гилокинетизмом: в самом деле, в этой теории остается непонятным каким образом крючки, выступы и т. п. не отрываются от основной массы атома; мало того, здесь непонятно вообще, почему множество

____________________

1) См. об этом в книге Мейерсона «Тожество и действительность».

внеположных частей протяженного атома неотделимы друг от друга. Для динамизма этот вопрос решается просто; субстанциальный деятель неделим, как непротяженное единое начало, а протяженная объемность его не может быть разделена, так как она есть продукт обнаружения его сил, которых нельзя обособить друг от друга подобно тому, как нельзя обособить в каком-либо человеческом я его чувство и волю ¹⁾. Защищаемая мною разновидность динамизма, таким образом, вовсе не порывает с атомистикою: она представляет собою динамистический атомизм (атом, конечно, может быть заменен электроном, от этого сущность учения не меняется).

Изложенное динамистическое учение о материи имеет отчетливо выраженный органический, и притом идеал-реалистический, характер. Материальный процесс здесь рассматривается как система, в которой каждый элемент существует не иначе как на основе целого. Последние элементы материи, будь то атом или податом, электрон или субэлектрон, суть не абсолютно самостоятельные начала: они относительно самостоятельные стороны целого. В самом деле, как субстанциальные деятели, они имеют в себе сторону единосущия, без которой невозможны были бы их деятельности, совместно создающие единую систему природы. Далее, непроницаемые объемы атомов (вообще последних элементов материи), будучи результатом процесса отталкивания, обусловлены системою взаимодействий субстанциального деятеля с другими субстанциальными деятелями. Если бы все субстанциальные деятели кроме одного, чудесным образом исчезли, то единственный оставшийся субстанциальный деятель утратил бы свою телесность, свою материальную объемность, так как не способен был бы проявить в действии свою силу отталкивания, не встречая ниоткуда противодействия. Оставшаяся частица сохранилась бы только как носитель силы, т. е. как нечто такое, что способно при соответствующих условиях проявить отталкивание, но само не есть действительное наполнение пространства.

Существенно важная черта этой теории материи – признание производности материального бытия. В таком учении, как материализм Демокрита, материя есть нечто первоначальное в такой же мере, как в других философских системах первоначален Бог. Наоборот, в изложенном органическом динамистическом учении материя есть бытие, обусловленное, произведенное началами, глубже лежащими. Здесь различены два слоя бытия, основной, сверхвременный, именно субстанции с их силами, и производный, временной, именно материальность, как процесс отталкивания и притяжения.

_____________________

1) О количестве основных понятий гилокинетизма и динамизма см. Schelling, Ideen zu einer Philosophie der Natur, собр. соч. I отд., II т., стр. 192-193.

Вследствие этой зависимости материального бытия от более глубокой основы становится возможным учение о принципиальном различии между актуальною и потенциальною энергиею: энергия становится потенциальною тогда, когда лежащая в основе ее сила перестает проявляться во времени и пространстве.

Далее, зависимое положение материального процесса обнаруживается в большей относительности, большей условности законов его, чем та какая мыслима для сторонника гилокинетизма. Так, в одной из дальнейших глав будет показано, что, опираясь на динамистическое учение можно вернуться к наиболее естественному пониманию отношения между психическими и физическими явлениями, именно к учению о влиянии психического процесса на материальный.

Мало того, признав, что материальное бытие есть процесс, и усмотрев производность его, нетрудно допустить и совершенное прекращение, исчезновение его, если бы все субстанциальные деятели на определенной ступени развития, о чем речь будет позже, перестали обнаруживать свои силы в виде процессов отталкивания.

4. Энергетическое учение о материи

Современная физика рассматривает все перемены в материальной среде как превращения энергий или изменение распределения их в пространстве. В этом смысле всякий современный физик – сторонник энергетизма, который, если придать этому термину столь широкое значение, легко комбинируется и с гилокинетизмом, и с динамизмом.

Согласно гилокинетизму и динамизму, понятие энергии есть не основное, а производное. Все виды энергии гилокинетизм рассматривает как видоизменения кинетической энергии и строит гипотетические механические модели для понимания сущности различных физических процессов. Такой энергетизм называется количественным, так как в нем качественные различия энергии сведены к количественным. К нему близок и динамизм в своем понимании энергии как работы сил отталкивания и притяжения, с тою, однако, разницею, что динамизм вводит принципиальное различие между актуальною и потенциальною энергиею.

Резко иной характер имеет так называемый качественный энергетизм. Согласно этому учению, материя не имеет энергию, а есть комплекс энергий в пространстве. Сторонники этого направления, такие как Мах или Оствальд, стремятся обойтись, по возможности, без умозрительных понятий и без гипотез; они надеются построить всю науку о материальной природе в форме описания материального процесса. В самом деле, энергия выражается в процессе работы. Признав на основании опыта наличность нескольких качественно отличных друг от друга энер-

гий (механической, тепловой, электромагнитной и т. п.) и установив математические формулы эквивалентности их при превращениях, они не считают нужным пытаться сделать нашему уму понятным, каким образом одна энергия заменяется другою, по-видимому глубоко отличною от нее (напр., механическая-тепловою) и тем не менее количественно равною ей, как это обнаруживается при обратном превращении. Мах совершенно обесценивает идею понятности, сводя ее к привычной для нас последовательности явлений ¹⁾. В мире он находит только смену событий, без всяких идеальных основ, и даже законы материальных процессов, согласно его теории знания, суть не более как созданные умом исследователя формулы в целях экономии мышления. Таким образом, энергетизм Маха есть один из видов актуализма.

Выдвигая понятие энергии как основное, энергетизм вообще естественно отливается или в форму актуализма, или в форму отвлеченного идеал-реализма, сводящего материю к процессам работы и отвлеченно-идеальному оформлению их. Поэтому рассматривать эти виды энергетизма мы не будем. Наше отношение к ним выяснится из общих критических соображений об актуализме и отвлеченном идеал-реализме.

В энергетизме Оствальда энергия называется субстанциею. Однако из этого вовсе не следует, что его мировоззрение есть субстанциализм. Термин субстанция он применяет к энергии только потому, что количество энергии при всех превращениях остается неизменным; но какова природа того, что обще всем видам энергии, он не определяет, и, каким образом это общее начало приобретает различные видоизменения, он не выясняет. Поэтому можно сказать, что в его учении наличествует лишь слово субстанция, но не понятие субстанции.

____________________

1) См. о таком учении о понятности мою «Логику» § 167.

Страница сгенерирована за 0.24 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com