Введение. Проблема бедности и социализм

Проблема бедности и социализм.

Im Haushalt der reinen Wertlehre galt die Wirtschaft bisher als das Aschenbrödel; wenn die glücklicheren Schwestern im Schmucke zum Tanze fuhren, dann musste sie sich schelten lassen und daheim in der Köche sitzen; und doch, wenn der Königssohn sie erst einmal anschauen könnte.

Seltsam ist es in der Tat und doch wieder auch leicht verständlich, wie wenig die idealistische Philosophie sich bisher um die Wirtschaft gekümmert hat Wahrheit und Schönheit, Sittlichkeit, Recht und Religion, das sind ewige Werte, welche die ringende Menschheit emporziehen; aber Handel und Tausch, Betrieb und Verbrauch, das sind Niedrigkeiten, die den Menschen herabziehen und die, an sich wertlos, nur ertragen werden, um die Notdurft der Völker zu befriedigen. Der Gott im Menschen schafft das Gute und Wahre und Schöne, aber das hungrige und frierende Tier im Menschen schafft die Wirtschaft vom Hackbau und der Jagd des Wilden bis zu den Fabriken und Börsen einer zahmeren Menschenart. Reine Werte schöpferisch zu gestalten, bedeutet, sich über die wirtschaftliche Arbeit erheben; und der Philosoph, dessen Blick den Ideen der Weltentwicklung zugewandt ist, hat keinen Grund bei Markten und Handeln und gar beim eigennützigen Erwerb zu verweilen. Das alles schien so selbstverständlich, dass es kaum besonderer Begründung bedarfte; es genügte einfach, Wirtschaftsleben aus dem Gehege der Philosophie zu verbannen.

H. Münsterberg Philosophie der Werte.

Социализм, в общем смысле слова, представляет собою практическое и теоретическое решение вопроса о бедности и богатстве, о борьбе с бедностью и о равномерном, или справедливом, распределении богатства.

Бедность привлекает к себе внимание представителей 

6

науки и общественных деятелей, как страдание наиболее характерное для человека, поскольку оно нахватывает обе стороны человеческого существа —и телесную и духовную.

Бедность несет человеку тяжелые телесные страдания. «Самая жестокая мука, какая только возможна, налагается крайней бедностью, пишет Генри Джордж в сочинении Прогресс и бедность.—Бедность, на которую с прогрессом цивилизации осуждаются огромные массы людей, не есть та свобода от суеты и соблазна, которой. искали мудрецы и которую восхваляли философы: бедность ото есть унижающее и оскотинивающее рабство, которое гнетет более высокие натуры, притупляет более нежные чувства и своей мукой понуждает людей на поступки, от которых отказались бы животные». «Бедность—говорит тот же автор в одной из своих речей—хуже холеры; бедность уничтожает более жизней, чем чума, даже в самые счастливые годы. Загляните в статистику смертности наших городов: посмотрите, где жизнь имеет наименьшую продолжительность, где малые дети мрут, как мухи,—вы увидите, что в более бедных кварталах. И человек, который смотрит беззаботными глазами на безумную ярость этой чумы, человек, который ничего не предпринимает для того, чтобы ослабить или уничтожить ее,—человек этот повинен в преступлении».

Бедность не есть лишь физическое страдание,—она есть вместе с тем страдание духовное. Вопрос о бедности для нашего времени—не есть вопрос об отношении человека к природе, но это. вопрос об отношении людей друг к другу, вопрос общественный, вопрос о справедливости. Давящая современное общество бедность не от природы. По словам Севастьяна Фора,—«если огромная часть населения лишена существенно необходимого, то ото происходит не от недостатка одежды, питательных веществ, жилищ. С давних пор и ныне наше имущество позволяет полное удовлетворение всем этим потребностям. Если существует множество невежд и неграмотных, то вовсе не потому, что человечество осуждено на умственный пауперизм. Причина всех этих физических и умственных страданий не в природе: следовательно, нужно ее искать в другом месте». Вина и не в инди- 

7

видууме. Конечно, тот или другой бедняк может быть сам виноват в своей бедности, как равно и богатства у тех или других лиц накапливаются и растут вследствие их нечестности. Но наряду с этою личною виною существуют причины бедности, которые не находятся во власти бедняков, — существует бедность не как результат невежества и личной вины, а как «мать невежества и кормилица преступлений»; равным образом и капитал, помимо личной нечестности богачей, при современных условиях не может не расти и не порабощать работников. «Чрезвычайно трудно—читаем у Гобсона 1) определить, в такой мере пьянство, пороки, леность и другие личные недостатки действительно составляют причину бедности в каждом отдельном случае. Есть, однако, основание думать, что большая часть случаев крайней бедности и нищеты не может быть приписана этим личным порокам; напротив, она должна быть приписана причинам экономическим, за которые лица, страдающие от бедности, не ответственны». Причины бедности со всеми ее страданиями и последствиями, поглощая личную вину человеческую, коренятся в общественно-экономическом строе. Генри Джордж справедливо называет бедность преступлением: «бедность есть преступление не личное, а общественное, т. е. такое, за которое ответственны все мы, как бедные, так и богатые». Мы можем сказать вместе с Е. Дюрингом 2): «крайне ошибочно полагать, что трудности жизни, с которыми приходится бороться в нынешнем обществе, и притом не только на низших ступенях социальной лестницы, зависят от природного недостатка и от невозможности получить достаточное количество пищи. Как показывает в особенности пример Америки, так называемое излишнее население происходит от ошибочной или недостаточной организации хозяйственной деятельности». По изображению современных порядков Томасом Карлейлем, богатства нашего времени превышают все, что видели прежние времена, но никогда

1) Problems of poverty=Проблемы бедности

2) Cursus der National—und Socialökonomie=Курс национальной и социальной экономии. 

8

прежде богатство не доставляло так мало радости. «Среди полнокровного изобилия, народ погибает: среди золотых стен и полных житниц, никто не чувствует себя безопасным и удовлетворенным». Карлейль сравнивает наше богатство с золотом Мидаса. «Мидас жаждал золота и оскорбил Олимпийцев. Он получил золото, так что все, к чему он ни прикасался, делалось золотом,—но ему, с его длинными ушами, было немногим от того лучше... Сколько истины в этих старинных баснях!»

Весь ужас нашего времени в том, что страдания бедности ныне идут нога в ногу с возрастанием власти человека над природою, с накоплением в обществе богатств. Проф. Уоллес, автор известной книги «Чудесный век», красноречиво изображает современную трагедию. «Чем более наука открывает пред нами бесконечные возможности человеческого благополучия, тем более нам приходится сознаться в полнейшей нашей несостоятельности рационально пользоваться ими. Имея в своем распоряжении все для того, чтобы снабдить людей предметами необходимости, комфортом и даже роскошью, и в то же время обеспечить им полный досуг для духовных удовольствий и эстетических наслаждений, мы, однако; так безбожно изуродовали наше общественное хозяйство, что неслыханную доселе и пагубную роскошь сделали достоянием немногих, в то время как миллионы людей принуждены страдать целую жизнь от недостатков в существенно необходимом для здорового существования. В течение последней половины этого чудеснейшего столетия (XIX), когда наука различными путями до такой степени расширила власть человека над природой, что ныне явилась возможность производить во сто раз больше продуктов, чем в любое из предыдущих столетий,—в такое время страшная нужда в предметах первой необходимости охватила не только абсолютно, но и относительно большее число нашего населения, чем прежде». Одни страдают от бедности, меж тем как другие не знают. что делать с накопленными богатствами, с готовыми товарами. Фон-Кирхман 1),—который более известен по

1) Die Tauschgesellschaft. 

9

письмам к нему знаменитого Родбертуса 1),—подыскал картинный образ для сравнения наших социальных бедствий. «Современное общество имеет большое сходство с группой путешественников в пустыне. Истомленные жаждой, они находят источник, достаточный для того, чтобы напоить всех и подкрепить их силы; однако небольшое число людей набрасывается на самый исток ключа; из недоброжелательства они оставляют большинству только несколько капель для утоления жажды; сами они пьют большими глотками, но источник дает больше воды, чем они могут выпить, и из пресыщения и недоброжелательства этой кучки людей половина текущей воды уходит в песок».

Вопрос общественно-экономический, как вопрос о страданиях и о справедливости, стоит в центре научных и общественных интересов. Все виды деятельности, как тот, который имеет целью материальное благоденствие, так и тот, Который направляется на удовлетворение духовных запросов, одинаково наталкиваются на этот вопрос. Искусство для своего процветания, религия для влияния на народ, политика для своей успешности должны принимать живое участие в решении социальной проблемы 2).

1) Sociale Briefe an Kirchmann. См. 2 (и 3) письмо Zur Beleuchtung der socialen Frage=К освещению социального вопроса.

2) Фр. Г. Пибоди The approach to the social question—an introduction lo the study of social ethics: Art, if it is to flourish, must concern itself with the problems of the common life and contribute to the happiness and solace of the masses of men; religion, if it is to control modern life, must add to its ministry to the single soul the redemption of the social world; and democracy, having won its political victory, has now before it a further conflict with feudalism, paternalism. and privilege entrenched in their industrial strongholds. The ideals of other ages—aesthetic, religious, and political find themselves reproduced and comprehended in the new ideal of a better world which marks the age of the Social Question — Шэффле Das gesellschaftliche System der menschlichen Wirthschaft § 22: Die National-Ökonomie vermag zu zeigen, dass eben die specifisch wirthschaftliche Untugend, d h Volksunwirthschaftlichkeit im Einzelnen und im Ganzen, Folge sittlich defecter Gesammtzustände ist, dass der Materialismus zu keiner vollendeten und nachhaltigen Volkswirthschaft gelangen kann. Die christliche Ethik sollte endlich um ihrer selbst willen die rigorose Verachtung der Volkswirthschaft fahren lassen und vielmehr ihre Geltung gerade für Volkswirthschaft nachweisen. 

10

Наше время внимательно к общественно-экономическому вопросу несравненно более, чем какое-либо из прежних времен 1) Для объяснения этого нет нужды предполагать, что ныне социальная жизнь по количеству и остроте страданий стала более невыносимою сравнительно с прошлыми временами, что ныне возросли физические страдания бедности. Справедливо скорее обратное. Хорошо известно, что ныне народной массе доступны такие блага культуры, о которых раньше не мечтали даже цари, что в среднем итоге самые низшие классы в культурном обществе и наименее культурные из европейских народов не столь беспомощны пред лицом бедствий, как было в старину или как теперь беспомощны некультурные народы. Адам Смит в своем знаменитом сочинении 2) справедливо пишет: «разумеется, имущество его (т. е. бедного человека из нашего общества, какого-нибудь поденщика, ремесленника) окажется весьма просто и обыкновенно, если сравнить его с необычайною роскошью какого-либо богатого господина, тем не менее между домашнею утварью какого-нибудь европейского государя и утварью трудолюбивого и порядочного крестьянина, быть может, окажется меньшее расстояние, чем между обстановкой последнего и обстановкой какого-нибудь африканского короля, царствующего над десятью тысячами нагих дикарей и произвольно распоряжающегося их свободою и жизнью. То же читаем у Рошера 3). «Что вместе с ростом экономической культуры положение самого низшего класса вообще становится лучше, абсолютно лучше,—это исторически несомненно. Если бы мы услыхали теперь о таких жилищах бедняков, которые были бы устроены столь неплотно, что для защиты от ветра при-

1) Впрочем нужно избегать преувеличений. Находят даже возможным говорить, что экономический вопрос в древности ставился с такою же остротою, как и ныне. P Guiraud Études économiques sur l’antiquité: Les questions économiques avaient, dans les sociétés antiques comme dans la nôtre, une importance prépondérante etc.

2) An inquiry into the nature and causes of the Wealth of nations=Исследования о природе и причинах богатства народов.

3) System der Volkswirtschaft томпятый: System der Armenpflege und Armenpolitik—Системапризрениябедныхимероприятийпротивбедности. 

11

ходилось бы закрывать стены платками, а свечи ставить в фонари, то мы были бы возмущены. Между тем во время Альфреда Великого († 901. года) даже королевские дворцы были столь несовершенны. Примас Англии Фома Беккет выказывал роскошь в том, что зимой приказывал ежедневно устилать свои комнаты чистым сеном или соломой, а летом зелеными ветками, чтобы гости, не помещавшиеся за столом, не испортили себе платья, сидя на грязном полу. Если сравнить жилище, пищу и одежду теперешних германских солдат со временем Фридриха Великого, то легко можно признать, какие большие успехи сделал самый низший режим жизни» 1). В частности, положение фабричных рабочих в Западной Европе значительно изменилось к лучшему после сороковых годов прошлого столетия 2). И поэтому, хотя до самого последнего времени бедность порождает не мало ужасных фактов, от которых холодеет человеческое сердце, их было бы недостаточно, чтобы при общем фоне повышенного благосостояния народных масс, поставить социальный вопрос в центре всеобщего внимания. До самого последнего времени возможны факты голодной смерти в больших городах, убийства родителями детей, ради получения

1) Рикардо On the principles of political economy and taxation=Начала политической экономии: «Многие из тех удобств, которыми в настоящее время располагает жилище английского рабочего, считались бы предметами роскоши в отдаленные времена нашей истории».

2) К этому вопросу мы вернемся ниже. Марксизм тенденциозно проглядел факт повышения благосостояния рабочих в общем. Он ошибочно думает, что для наступления социализма более благоприятно угнетенное состояние рабочих. На самом деле повышение благосостояния низших классов нужно считать в числе условий социалистического движения рабочих. беспристрастные мыслители это понимают. Так Э. ф. Гартман в Die sozialen Kernfragen пишет: Die Unzufriedenheit der Besitzlosen... heute stärker ist als je zuvor, weil ihre Lage heute relativ besser und damit ihre Energie heute grösser ist als je zuvor... Припомним известное наблюдение А. Токвиля (Старый порядок и революция): «Не всегда начинается революция при переходе от зла еще к большему злу; чаще народ, перенесший, не жалуясь и как будто не чувствуя, законы самые тягостные, вдруг отбрасывает их, как только облегчена тяжесть. Зло, терпеливо переносимое до сих пор, как неизбежное, кажется невыносимым с появлением мысли об избавлении от него». 

12

страховых грошей, и продажи детского тела, возможны невероятно тяжелые промыслы, как промысл рудокопов, возможны бедствия безработицы, детский труд на фабриках, потогонная система (sweatingSystem), зловонные ночлежные дома, рынок рабынь веселия 1) и т. п. Не количество этих фактов, не та видимая боль, о которой они свидетельствуют, придают ныне социальному вопросу универсальную форму, делают его основным вопросом нашего времени, делают наше время веком социального вопроса 2).

Для объяснения современной остроты и широты этого вопроса следует принять во внимание повышенную чувствительность к страданиям в людях нашего времени, которая в свою очередь зависит не только от физиологических результатов культуры, отнявшей у нас выносливость дикарей и легко прививающей людям нашего времени множество новых потребностей, сколько от изменившихся взглядов на жизнь. Загробные ожидания ныне потускнели и для многих вовсе не существуют, повсюду распространяется сознательная жажда земного счастья, «земного рая». Девизом нашего времени могут служить известные стихи Гейне:

Ein neues Lied, einbesseresLied,

O Freunde, will ich euch dichten:

Wir wollen hier auf Erden schon

Das Himmelreich errichten.

Wir wollen auf Erden glücklich sein,

Und wollen nicht mehr darben;

Verschleimen soll nicht der faule Bauch,

Was fleissigeHände erwarben.

1) О социальных бедствиях Европы XIX века можно читать у Карлейля, Генри Джорджа, Энгельса. Положение рабочего класса в Англии, Маркса Капитал т. 1, С. Фора Мировая скорбь, Маккая Анархисты, Бюре La misère des classeslaborieusesenAngleterreetenFrance, Гельда Zwei Bücherzursocialen GeschichteEnglands, Бутса Life and Laborof the Peoplein London, Гобсона Problemsof poverty. The problem ofthe unemployed= Проблемы бедности и безработицы, Шиппеля Современная бедность и современное перенаселение.

2) Проф. Пибоди Jesus Christ and the social question (among human interests the social question is just now central and commanding); The approach to the social question (it is the age of the Social Question). 

13

Es wächst hienieden Brod genug

Für alle Menschenkinder,

Auch Rosen und Myrten,

Schönheit und Lust,

Und Zuckererbsen nicht minder.

Ja, Zuckererbsen für Jedermann,

Sobald die Schoten platzen!

Den Himmel überlassen wir

Den Engeln und den Spatzen 1).

К этой жажде и пристает социализм, выражая ее наиболее откровенно. «Социалист—по словам Бакунина—имеет опорой свое положительное право на жизнь со всеми ее наслаждениями, как интеллектуальными и моральными, так и физическими. Он любит жизнь и хочет насладиться ею вполне; его убеждения—часть его самого, его обязанности по отношению к обществу неразрывно связаны с его правами. Чтобы соблюдать и те и другие, он должен жить согласно с справедливостью, как Прудон, и быть готовым умереть, как Бабёф, но он никогда не скажет, что человеческая жизнь должна быть самопожертвованием и что смерть—самое сладкое». Вейтлинг, портной-социалист, своей книге GarantienderHarmonieundFreiheit предпослал следующий эпиграф: «мы хотим быть свободными, как птицы небесные; мы хотим, подобно им. прожить жизнь счастливо, беззаботно и в сладкой гармонии». Жюль Год выразился наиболее энергично и кратко, сказав: nous sommes le parti du ventre.

Эта привязанность к земле и забвение небесных идеалов у низших классов, конечно, развивают только стремление к довольству; в то же время у богатых классов такая психика сопровождается неслыханным прежде сребролюбием, стяжательностью. Богатство сделалось целью, ради которой забывается все остальное. И всегда богачи

1) «Новую песнь, лучшую песнь пропою вам, друзья: уже здесь «а земле хотим мы устроить небесное царство. Мы хотим быть счастливыми уже на земле и не терпеть нужды; того, что добыли прилежные руки, не должно поглощать ленивому брюху. На земле растет хлеба достаточно для всех людей, много и роз и мирт, красоты и утех и сладкого горошку. Да, достанется каждому сладкий горошек, лишь только лопнут стручки, а небо мы уступим ангелам и воробьям».

14

были жадны, сребролюбивы, но никогда прежде эта страсти не обнаруживалась с такою наглостью, неприкровенностью, исключительностью. Так по наблюдению Токвиля, в XVIII столетии «люди высших сословий старались более украсить свою жизнь, чем сделать ее удобною для себя, жаждали славы, а не богатства». Не такою представляется жизнь наблюдателю современной жизни. Из всех современных экономистов Ад. Вагнер 1) наиболее внимательно останавливается на вопросе о мотивах хозяйственной деятельности. Он находит, что эти мотивы очень разнообразны: хозяйство определяется мотивами как эгоистическими, так и не-эгоистическими. Мотивы эгоистические составляют целую группу: первый из них—стремление к личной хозяйственной выгоде (Streben nach dem eigenen wirthschaftlichen VortheilundFurchtvoreigenerwirtschaftlicherNoth), второй —страх пред наказанием и надежда на признательность (Furcht vor Strafe und Hoffnung auf Anerkennung), третий—чувство чести (Ehrgefühl, GeltungsstrebenundFurchtvorSchandeundMissachtung), четвертый—влечение к активности и отвращение к бездействию (Drang zur Bethätigung und Freude am Thätigsein, auch an der Arbeit als solcher, und an den Arbeitsergebnissen als solchen, sowie Furcht vor den Folgen der Untätigkeit—Passivität). Все эти мотивы разнообразно сплетаются, влияя друг на друга, а их комбинация видоизменяется в разные периоды истории, дифференцируется от народа к народу, от класса к классу. Обозревай с этой точки зрения наше время, Вагнер находит, что ныне действуют почти исключительно эгоистические мотивы, а из них почти исключительно первый мотив. Голая жажда приобретения, приобретения во что бы то ни стало, какими бы то ни было средствами, приобретения ради приобретения — ныне господствует над всем 2). Неприкрашенноеника-

1) Grundlegung der politischen Oekonomie I (3 Aufl.).

2) Die öffentliche Meinung und das sittliche Gefühl jedes Einzelnen stumpft ab, die Art des Erwerbs, des Verbrauchs wird gleichgiltig. «Gelderwerb um jeden Preis», auch um den der Ehre, des Anstands, des Gewissens, «Gelderwerb auf jede Art», auch durch wildeste Speculation, durch grösste Ausbeutung Anderer, durch sittlich bedenklichste Mittel mit den traurigsten Folgen für Andre, auf hässlichsten Wegen, «Gelderwerb in möglichster Höhe», auch weit über den eigenen Bedarf, über ein vernün- 

15

кою вуалью, не прикрытое никаким фиговым листком, накопление богатств находит себе единственный исход в физиологическом наслаждении. Жизнь современных богачей, денежной аристократии—поражает небывалою прежде. Сказочною роскошью. В их распоряжении находятся все блага жизни, усовершенствованные и утонченные новейшей техникой, а современное материалистическое направление умов развязывает, руки денежной аристократии в пользовании этими благами. Ныне богачи смотрят на свое богатство и пользуются им крайне упрощенно,—и богатство более, чем когда-либо прежде, служит источником крайнего развращения нравов. Лебон, автор интересной книги Психология социализма, обращает внимание читателей на эти грустные результаты владычества денег. «Всеобщая погоня за богатством повела к общему понижению нравственности и ко всем его последствиям. Наиболее ярко выразилось это понижение в умалении престижа буржуазии в глазах низших общественных слоев. Буржуазия постарела в один век настолько, насколько аристократия за тысячелетие. Буржуазия вырождается ранее, чем в третьем поколении, и освежается лишь постоянным приливом элементов низшей расы. Буржуазное общество может завещать своим детям богатство, но как оно передаст потомству случайные качества, которые только веками могут быть упрочены в потомстве? Крупные состояния сменили собою наследственный гений, наследственные дарования, но эти состояния слишком часто переходят к жалким потомкам. И вот, быть может, наглое тщеславие крупных богачей и манера их тратить свои средства более всего способствовали развитию социалистических идей». Несрежимбогачей, всяэтавыставка

ftiges Maass des Verbrauchs, der Lebensweise, der Vermögensbildung, der berechtigten Zukunftsfürsorge für sich und die Seinen hinaus, «Geldverbrauch zu frivolster, thörichster Genusssucht und Eitelkeit»—das werden die Zielpunkte. Die Generationen werden von Jugend auf damit bekannt, daran gewöhnt, alle Classen und Stände der Bevölkerung wachsen in diesen Anschauungen auf und machen dieselben zu den ihrigen. Classen, Stände, Einzelne, welchen nicht die materiellen Mittel der in Concurrenzkampf Obsiegenden zu Gebote stehen, werden gegen letztere mit Neid und Hass erfüllt.

16

богатства, тщеславная видимость роскоши, как бы, рассчитаны на то, чтобы, питая в одних чувство гордости, непрерывно дразнить в низших классах чувство зависти 11.

Развращенность частной жизни богачей, наглость расходования богатства—ныне, как это ни странно на первый взгляд, мирно сочетаются с деловою корректностью, с юридической порядочностью отношений капиталистов и предпринимателей к рабочим, служащим и покупателям. Каков бы ни был по своим нравственным качествам предприниматель, жизнь вынуждает его вести «дело» честно и открыто—уже во имя успешности дела, во имя личных интересов. Мошенничество ныне стыдливо прячется и даже совсем удаляется из деловой сферы, как прием невыгодный. Это обстоятельство имеет тот важный результат, что бедствия, которые выпадают на долю всех страдающих от капитала—рабочих, покупателей, не могут быть приписаны случайным условиям, личной недобросовестности капиталиста, но неизбежно приписываются господствующей экономической системе. Так оценивается это обстоятельство Энгельсом 1). «Закон политической экономии таков, что, по мере развития капиталистического производства, мелкие мошенничества и надувательства, характеризующие более низкие ступени его, постепенно исчезают. Жульнические проделки польского еврея, низшего типа европейского торговца,—проделки, которые оказывают такие прекрасные услуги на родине, изменяют ему, как только он попадает в Гамбург или Берлин. Комиссионер, все равно—христианин или еврей, приезжающий из Гамбурга или Берлина в Манчестер, точно также убеждается, что, для выгодной продажи пряжи или тканей, ему надо прежде

1) W. Roscher Grundlagen der Nationalökonomie (System der Volkswirthschaft В. 1): Wo Reichthum und Armuth durch eine Kluft getrennt sind, weiche der Arme gar keine Hoffnung hat je zu überfliegen: wie ungemilder wird da der Stolz auf der einen Seite, der Neid auf der andern wüthen! Nun gar in den Brennpunkten der Volkswirthschaft, den grossen Städten, wo sich dem tiefsten Elende ganz dicht zur Seite der frechste Luxus stellt, und das Elend selbst, seine Massenhaftigkeit erkennend, sich gegenseitig aufhetzt. Schon die blosse auffällige Kleinzahl der Besitzenden muss die Opposition verschärfen.

2) Die Lage der arbeitenden Klasse in Englands ПоложениерабочегоклассавАнглии. 

17

всего отложить в сторону жалкие мошеннические приемы, считающиеся верхом коммерческой мудрости на его родине... В той же мере, в какой развивалась крупная промышленность, повышался также, по крайней мере, но внешности нравственный уровень ее представителей. Конкуренция фабрикантов с помощью мелких надувательство рабочих становилась невозможной: промышленность переросла такие жалкие средства получения прибыли; время миллионера-фабриканта было слишком дорого для тоги, чтобы тратить его на пустяки. Мелким надувательством промышляли только люди безденежные, которым приходилось дорожить каждым грошом, чтобы не погибнуть от конкуренции. Далее. Чем крупнее промышленное предприятие, чем больше в нем занято рабочих, тем более убытки и неприятности при всяком столкновении с последними. Поэтому с течением времени фабрикантов, особенно крупных, обуял совсем новый дух. Они научились избегать ненужных споров, научились считаться с существованием и силой тред-юнионов, и в конце концов открыли, что стачки, конечно своевременные, очень действительное средство для достижения их собственных целей. Таким-то образом крупнейшие фабриканты, бывшие прежде руководителями в борьбе с рабочим классом, сделались теперь усердными проповедниками мира и гармонии. В глазах крупных промышленников мелкие прижимки прежних времен не только потеряли всякое значение, по сделались прямо помехой делу. Таким образом самое развитие капиталистического производства повело к устранению мелких прижимок, которые в прежнее время ухудшали положение рабочих. Благодаря этому все яснее обозначается важный факт, что причина тяжелого положения рабочего класса заключается не в мелких злоупотреблениях, а в самом капитализме».

И нам теперь нужно остановить свое внимание на капитализме, на капиталистической, или денежной, системе производства, которая дает последнее объяснение современному социальному движению. Говоря иначе, нам нужно опуститься в самый нижний этаж современной социальной жизни, который лежит в основе отмеченной психики богатых и бедных классов общества. 

18

Современное капиталистическое производство радикально отличается от господствовавшего в древности и в средневековье натурального хозяйства и ремесленного производства 1). Натуральное хозяйство характеризовалось тем, что производитель и потребитель сливались в одном лице. Каждая хозяйственная единица (οἶκος, familia, manor) все для нее потребное производила сама («самопроизводительное имущество»), и производила она лишь то, что было нужно для ее потребностей. Отсюда занятия каждого работника были сложны и разнообразны, занятия же всех отдельных хозяйств были вполне схожи, а потребности их были не только в существенном подобны, различаясь по степени изобилия 2), но и просты — сравнительно с позднейшим временем, так что оставался меньший простор для различий в жизни богатых и бедных хозяйственных групп. Вместе с тем не было мотивов и для значительных торговых сношений между замкнутыми хозяйствами, и торговля почти ограничивалась предметами роскоши. В постепенно отделившемся от земледелия и получившем самостоятельное значение городском ремесле производство обособилось от потребления и распалось на отдельные специальности. Ремесленник уже работал для рынка, для потребителей. Но старое ремесленное производство значительно отличалось от современного производства. Так как ремесло пользовалось несложными и немногочисленными орудиями, приобретение которых требовало незначительной затраты капитала, то ремесленное хозяйство обычно велось в ничтожных размерах и представляло собою самостоятельное предприятие. Мастер был самостоятельным хо-

1) Ср. классификацию форм общественного хозяйства у Бюхера Die Entstehung der Volkswirtschaft=Происхождение народного хозяйства.

2) «В древности деление национального имущества было только количественное, различное только по величине частей, которые по большей части определялись размерами землевладения, так как этим обусловливалось количество рабов и остального движимого имущества... Поэтому в древности—в хозяйственной области не существовало никакого другого противоположения, как бедный и богатый, которое в современном обществе не имеет уже преобладающего значения». Родбертус Untersuchungen auf dem Gebiete der National-Oekonomie des klassischen Älterthums—Исследования в области национальной экономии классической древности. 

19

зяином, он был собственником орудии производства, сам закупал сырой материал и сбывал продукты производства. «Работник и его средства производства оставались соединенными друг с другом, как улитка с своей раковиной» (Маркс). Руководитель производства и рабочий совмещались в одном лице, труд не был отделено от капитала. Этот характер ремесленного производства долгое время поддерживался цеховой организацией. Но оно должно было уступить напору капитала, который стал накопляться в Европе уже со времени крестовых походов, установивших прочное торговое сношение Европы с Востоком, а еще более того вследствие открытий Америки и морского пути в Индии», расширивших границы торговли и привлекших в Европу громадное количество золота. Это было причиною в аграрной области замены мелких земледельцев классом крупных фермеров-капиталистов и обезземеления сельского населения, а в обрабатывающей промышленности перехода ремесленного производства в производство мануфактурное. В последнем уже обозначились некоторые черты, вполне развившиеся в позднейшем—капиталистическом производстве, именно отделение капитала от труда, предпринимателя от работника, и крайнее дробление занятий. Изобретение машин произвело в производстве ту реформу, что на место возможности применения капитала к производству, которая уже осуществлялась в мануфактуре, появилась необходимость капитала. Дорого стоящая машина требует затраты большего капитала и окупается лишь при широком размере производства, вызывающем значительное скопление рабочих рук. Решительное падение мелкого ручного промышленного труда, который уже не мог конкурировать с фабричным производством, в союзе с обезземелением народных масс—дало бесспорное господство крупному фабричному производству с обширным классом промышленных рабочих, пролетариатом, создавшим наиболее характерные особенности в современном отношении между богатством и бедность»». В своей истории фабричный пролетариат пережил тяжелые условия физического существования—длинный рабочий день, невыносимые жилища, малую заработную плату, детский труд. Физические условия рабо- 

20

чих в наши дни заметно изменились к лучшему. Но не изменились и не могут измениться ни от каких реформ существенные черты капиталистического производства, денежного хозяйства, вырабатывающие психическое настроение, общее для наемных рабочих, получающих не менее, чем университетские профессора, и голодающих рабочих, сливающихся с нищими. В капиталистической системе хозяйства отделение капитала от труда реализовалось до последней крайности. Рабочий не имеет никаких средств к существованию кроме своего труда, своей рабочей силы. Так как труд может быть производительным лишь под условием соединения его с вещественными факторами производства, то рабочий оказывается в полной зависимости от того, кто обладает орудиями производства. Будучи юридически вполне свободным, отдавая свой труд по свободному найму, рабочий экономически оказывается в полном рабстве у руководителей производства. Простой отказ ему со стороны фабричной администрации, хотя бы то было вследствие вынужденного сокращения размеров производства, ставит рабочего в безвыходное положение. И даже имея работу, он никогда не может быть уверен в следующем дне. Резкий контраст между богатством и бедностью в пределах одного промышленного хозяйства, подчеркиваемый режущей глаза роскошью капиталистов-предпринимателей, невольно заставляет рабочий пролетариат оценивать роль своего труда в создании богатства руководителей предприятия. Весь строй денежного производства служит ярким выражением того, что коллективный труд рабочих создает богатство одного предпринимателя, что предпринимательский капитал растет на счета рабочих. Неотъемлемое и самое характерное свойство капитализма, современного денежного хозяйства, состоит в том, что капиталист-предприниматель богатеет на счет рабочих.

Иллюстрируем теперь эту схему капитализма более яркими картинами, изображающими дето так, как оно представляется со стороны пролетариата и его сторонников. Ведь наша задача—понять современную проблему бедности, понять, как ныне ставится социальный вопрос в живой действительности, в виде взглядов и чувствований жи- 

21

вых людей, понять, в чем их интересы, желания, каковы их притязания. Нам пока совершенно нет нужды устанавливать различие между справедливостью объективной и субъективным чувством справедливости, нет нужды оценивать притязания чувства субъективной справедливости, решать вопрос о применимости этической точки зрения к социальным отношениям. Мы пока констатируем то, что есть в действительности, вникаем в смысл современных речей, в содержание дум, и чувствований современных бедняков, рабочего класса, пролетариата.

Это факт, что богатства капиталистов-предпринимателей не могли бы расти без труда рабочих. «Никакое частное капитальное имущество—читаем мы у Ротбертуса 1)—не могло бы значительно увеличиться, если бы каждый капиталист оставался собственником только своего собственного продукта. Насколько производительнее в настоящее время труд по сравнению с прежним! Тем не менее даже в настоящее время никто не мог бы приобрести большего капитального имущества, если бы получал прибыль только с капитала, могущего занять одни его личные рабочие силы, и притом не потому, что капитал и, следовательно, прибыль были бы малы, но потому, что он получал бы в качестве прибыли часть продукта труда единственного рабочего, именно себя самого. Точно также никто не может получить большой прибыли и увеличить этим путем свое имущество, каким бы большим капиталом он ни владел, если только он один работает при посредстве этого капитала. Наоборот, лицо получает тем большую прибыль и тем более может увеличить свое имущество, чем большему числу рабочих оно дает работу, ибо тем большее число раз оно получает доли» прибыли от продукта единичного рабочего».

Подчеркиваемая контрастом между богатством капиталиста и бедностью пролетариата, эта истина до последней степени делается убедительною и тягостною для пролетариата вследствие того обстоятельства, что капитал, вложенный в предприятие, растет, и рост капитала происходить осязательно на глазах рабочих. И это делает возмож-

1) Zur Beleuchtung der socialen Frage=К освещению социального вопроса. 

22

ными такие речи, как популярная речь Либкнехта к рабочим. «Продукт труда всех людей, при пользовании одинаковыми орудиями производства—что, конечно, всегда бывает у одного и того же народа—приблизительно один и тот же и, следовательно, если бы каждый человек по. лучил продукт индивидуального труда, то все имели бы приблизительно одинаковую собственность. Но, как вам— говорил Либкнехт рабочим—известно, этого не существует в действительности, напротив, существует полнейшее неравенство. Почему так? Вы, друзья мои, находясь в фабричном городе, имеете прекрасный случай наблюдать, как происходит общественное неравенство. Каждый из нас знает какого-нибудь фабриканта, и видел, как он богатеет. Возьмем, например, господина Циммермана из Хемница, истинно примерного буржуа, о котором вы все, наверное, слышали: двадцать или тридцать лет тому назад он явился в Хемниц таким же бедным как самый бедный из нас; ему удалось собрать небольшой капитал; в то время крупная промышленность еще не была так развита, а капитал не так концентрирован в одних руках, и можно было с сотней талеров начать предприятие, для чего ныне недостаточно целых тысяч. Счастье ему улыбнулось, т. е. он получил заказы, которые исполняли нанятые им рабочие, исключая той части, которая приходилась на его собственную долю, между прочим, не большая, чем часть, приходившаяся на отдельных рабочих, так как общеизвестно, что способности господина Циммермана ни в каком случае не были выше среднего. Таким образом, у господина Циммермана было сначала дюжина рабочих, потом сто, под конец же более тысячи, а ныне господин Циммерман—миллионер, следовательно, собственник comme il faut, между тем как рабочие его представляют из себя ничего не имеющих пролетариев. Почему такая разница? По качеству работы этого определить нельзя, так как личная работа господина Циммермана по качеству представляет из себя посредственность. Он, наверное, не лучше и к тому же еще наверное не больше работал, чем большинство его рабочих. И все-таки он сделался миллионером, а они остались пролетариями. Доход ого собственного труда не мог 

23

сделать его миллионером, так как если бы труд на его фабрике приносил столько дохода, что каждый рабочий мог бы сделаться миллионером, тогда все, или по крайней мере большинство его рабочих, должны были сделаться миллионерами. Они же остались пролетариями. Но вот в чем дело, мои друзья. Господин Циммерман получал больше, а его рабочие получали меньше продукта труда каждого из них. Рабочие господина Циммермана должны были остаться, пролетариями для того, чтобы он сделался миллионером. И если не каждый работодатель делается Циммерманом, то во всяком случае каждый из них в общем таким же способом превращается в крупного капиталиста, как и господин Циммерман, т. е. чрез труд своих рабочих».

Еще блаж. Иероним сказал: если один не потеряет, другой не может найти nisi alter perdiderit, alter non potest invenire. По остроумному замечанию Харазова 1), «если определить с математическою точностью вес разных химических элементов, то можно показать, что материя ни при каком химическом процессе не может ни возникнуть вновь, ни исчезнуть. Но если вес какого-нибудь элемента, напр. взятого количества воды, показать меньше действительного, то при одних процессах химического изменения вещества можно наблюдать мнимое приращение материи, а при других может оказаться столь же мнимая убыль материи. Этим примером неопровержимо доказывается невозможность прибыли, как общего явления». Бэм-Баверк 2) указывает на «замечательные особенности» дохода с капитала. «Он возникает независимо от какой бы то ни было личной деятельности капиталиста: он поступает к капиталисту и в том случае, если тот не ударил даже пальцем о палец для его создания, и кажется, что доход этот в буквальном смысле слова производится капиталом, или—по старинному сравнению—рождается им». Ад. Вагнер констатирует 3), что ныне «труд и потребление

1) Das System des Marxismus. Darstellung und Kritik.

2) Geschichte und Kritik der Kapitalzinstheorie=Капиталиприбыль. История и критика процента на капитал.

3) Rede über die sociale Frage=Социальный вопрос. 

24

продуктов распределяются слишком неравномерно между участниками в производстве. Выгоды, приносимые техническими усовершенствованиями производства, поступают в значительно большей степени в пользу капиталистов и предпринимателей, особенно в области индустрии в тесном смысле, чем рабочих. Вследствие этого, положение рабочего класса относительно ухудшается, хотя бы оно абсолютно, как этого нельзя в общем отрицать, и изменилось к лучшему, а, следовательно, пропасть между низшими и высшими классами все увеличивается» 1).

Бедность в наше время, как социальное явление, отличается такими особенностями, каких она не имела никогда прежде, и притязания современного пролетариата имеют такой характер, какого никогда прежде притязания низшего класса не имели. Бедность ныне, со всеми страданиями, ее сопровождающими, коренится в существе социально-экономического строя, и пролетариат возмущается против всего класса предпринимателей, против самого капитализма. Родбертус высказывает решительное убеждение, что «эти явления (т. е. явления пауперизма) проистекают из хозяйственных отношений и фактов, в то время как очень многие—и только по недостатку основательных знаний по национальной экономии—выводят их из общественных причин более общего характера или даже из нравственных причин». Проф. Исаев 2) дает важные разъяснения по этому вопросу. «Недовольство пролетариата поддерживается одною особенностью, с которою в новейшее время все чаще и чаще связано образование огромных состояний. Богачи древности накопляли баснословные имущества способами, которые, большею частью, нельзя было признать закономерными. Если источником богатства не была война, позволявшая награбить у врагов несметные

1) В. Рошер Grundlagen der Nationalökonomie (System der Volksivirthschaft B. 1): Es ist leider nicht zu leugnen, dass gerade auf dem Gipfel der Volksentwicklung eine Menge von Tendenzen mächtig sind, welche, ohne das Entgegentreten überwiegender Heilkräfte, die Reichen immer noch reicher, die Armen, wenigstens relativ, noch ärmer machen, und somit den Mittelstand von beiden Seiten her schmälern.

2) Вопросы социологии. 

25

сокровища, то им было расхищение общественных земель, занятие таких должностей на государственной службе, которые давали должностному лицу удобный случай обложить население тяжкими поборами. Сравнительно с этими способами приобретения правильная торговля была уже менее важным источником образования больших состояний, а промышленность или сельское хозяйство вовсе не вели к тому, чтобы поставить людей, усердно занимающихся ими. в ряды богачей. А главные способы приобретения большего богатства, будучи связаны с насилиями, только терпелись, но отнюдь не пользовались защитой закона. Против них возвышали голоса люди, вовсе не склонные к преобразованию государственного строя, как, например, Тиверий Гракх, стремившийся приостановить расхищение государственных земель римскими богачами. Пролетарии нашего времени видят, что самые крупные богатства приобретаются способами, которые на всех пунктах пользуются санкцией закона. И теперь есть случай, что должностное лицо обогащается от взяток, для которых жизнь выработала утонченные формы—вознаграждение за содействие частным лицам при получении концессий на выгодные предприятия. И теперь дипломат, вызвавший войну, или военачальник, приведший ее к благоприятному исходу, награждаются крупными суммами из контрибуции, возложенной на побежденный народ. Но эти случаи обогащения совершенно незаметны в общей массе. Закон освящает право частной собственности почти на всю внешнюю природу, доступную воздействию человека; закон освящает договор во всех его разновидностях и требует неуклонного его исполнения; закон охраняет беспрепятственное совершение кредитных сделок и вырабатывает нормы, которые приноровляют эти сделки ко всем хозяйственным актам во всем их разнообразии. И, вот, под покровом закона, А наживает миллионы от того, что ведет промышленное предприятие с тысячами вольнонаемных рабочих, эксплуатируемых не более, чем разрешает закон, Б становится миллионером потому, что скупает за бесценок огромные площади земли накануне проведения чрез них железной дороги, а В, пользуясь в широких размерах кредитом, скупает акции возникающего предприятия по 100 и чрез немного 

26

времени продает по 500—1000 и вступает в ряды тех, кто имеет дворцы, парки, морские яхты. В наше время главные способы приобретения миллионных состояний не имеют ничего общего с грабежом и насилием. Закон возводит эти способы в целую систему… Сознание чудовищности противоречия между идеалом и действительностью, сознание отвратительности союза между законностью и лицемерием вызывает то резкое недовольство пролетариата, которое и поддерживает в нем готовность к непрерывной борьбе. Проникнутые сознанием, что общественная жизнь должна быть построена рано или поздно на начале равного доступа всех к материальным и духовным благам, пролетарии хотят не только гораздо большего, чем предки, но и принципиально отличного от желаний, которыми были преисполнены рабочие классы в предыдущие века. Современный пролетариат не только хочет поднять свое материальное довольство, но и достигнуть окончательной отмены господства капитала в хозяйственной жизни... Смысл и напряженность недовольства, которыми объяты неимущие классы нашего времени, не могут быть поняты, если упускать из вида новые принципы, проникающие недовольных, и цели, которые часто не называются, к которым непосредственно не стремятся в отдельных актах борьбы, но которые объединяют многочисленные массы. В старину борьба велась с точно определенным врагом (напр. с таким-то помещиком) и из-за ближайших. простейших интересов (дабы, напр., избавиться от его жестокости). Теперь борьба ведется против целого класса предпринимателей и нередко ради интересов не самых близких».

Говорят: «никогда еще расстояние между действительностью и тем, что могло бы и должно бы быть, не было так безмерно велико». Несомненно, современный антагонизм богатства и бедности, современное отношение богатых и бедных не могут не возмущать нравственного чувства 1). Но если

1) Разве не возмутительно слышать, что наем человека и наем скота, напр. лошади, суть тожественные акты и подлежат одинаковым законам рынка? Bagehot Economic studies: hiring a man and hiring a horse are obviously acts of the same species. The laws which, settle monetary value are the same in the case of labor as in other cases. 

27

мы посмотрим на социальный вопрос исключительно с нравственной точки зрения, то мы придем к тому выводу, что наше время не имеет особенностей сравнительно с прошлыми временами. Всякое выражение нравственного негодования на фоне современной социальной жизни было бы лишь слабым эхом огненных речей древних пророков и отцов церкви. Равным образом и для нравственного воздействия на бедных святоотеческие проповеди дают неисчерпаемый материал. Но особенностью нашего времени является распространяющееся ныне убеждение, что нравственною проповедью, как направленною против богатых, так и обращенною к бедным, социального вопроса не разрешить. Такое убеждение высказывает Дж. Гобсон. «Жизнь беднейших и униженных классов недоступна самому влиянию высокой цивилизации. Пока всю их энергию будет поглощать борьба за продолжение физического существования, цивилизация не может на них влиять. Соображение о большем внутреннем значении моральной жизни сравнительно с физической не должно нас вводить в заблуждение. Не нужно думать, что более важное должно предшествовать менее важному. Мы должны начать с низшей жизни, прежде чем подняться до высшей. У индивидуума corpus sanum (здоровое тело) справедливо является предметом более ранних забот, чем mens sana (здоровая душа), хотя последняя, может быть, имеет большее значение; то же самое справедливо относительно прогресса целого класса. Мы не можем отправиться к обитателям наших глухих кварталов и советовать им быть опрятными, бережливыми, прилежными, стойкими, нравственными, разумными, религиозными, пока мы, прежде всего, не научим их, как обеспечить себе экономические условия здоровой физической жизни. Наши беднейшие классы не имеют ни времени и энергии, ни желания быть опрятными, бережливыми, разумными, нравственными, рели-

Ср. Stolzmann Die sociale Kategorie in der Volkswirtschaftslehre I. Основательные суждения на тему о том, что с точки зрения политической экономии, как имеющей дело с организацией человеческого труда, рабочий должен быть не вещью, а личностью, см. у Effertz’a Arbeit und Boden. 

28

гиозными. В своей поспешности мы забываем, что существует естественный и необходимый порядок пробуждения желаний. В настоящее время нате население глухих кварталов не желает быть нравственным и разумным, не желает быть особенно опрятным. А потому эти высшие блага должны ждать своей очереди, поскольку они зависят от добровольного действия бедных. Но яти люди желают лучшей и более обильной пищи, более теплой одежды, лучшего и более обеспеченного жилища, большей уверенности в получении работы за порядочную заработную плату. Пока мы не можем помочь им в удовлетворении этих «низших» желаний, мы напрасно будем стараться пробудить «высшие». Мы должны прежде всего позаботиться о здоровом физическом существовании, чтобы подготовить почву, на которой можно будет посеять нравственные семена, с надеждой получить плод. Только на прочном физическом фундаменте можем мы воздвигнуть величественное здание высокой нравственной и умственной культуры». И далее—подготовить эту почву путем благотворительности, по общему в наше время убеждению, считается делом невозможным. Наши дни характеризует низкая оценка благотворительности. «Лучшие из бедняков никогда не питают благодарности. Они неблагодарны, недовольны, непокорны, они мятежны. И они имеют полное право быть такими. Они чувствуют, что благотворительность является или до смешного несоответственной формой частичного восстановления вопиющей несправедливости, или же сантиментальной подачкой, сопровождаемой обыкновенно наглыми попытками со стороны сантиментальных благодетелей распространить свою тиранию на их частную жизнь». О. Уайльд, которому принадлежат эти слова (в ст. О социализме), добавляет: «что касается нищенства, то просить милостыню безопаснее, чем брать, но зато брать гораздо благороднее, чем клянчить». Так и думает современный пролетариат: он не «просит», а «требует». Благотворительность в наши дни практикуется в весьма широких размерах—и правительством, и частными лицами, и представителями индустрии. Но «при всех умиротворяющих мерах, которые филантропия или индустрия применяют к социальными настроениям, поднимаются широкие, все возра- 

29

стающие волны недовольства, возмущающие до дна ноток социальной жизни. Социальный вопрос нашего времени не есть вопрос о смягчении бедствий настоящего строя, но это вопрос о том, сохраниться ли самому строю, существующему ныне. Современные умы занимает не проблема социальных улучшений, а проблема социального преобразования и переустройства. Новый социальный интерес направляется не столько на результаты, сколько на причины, не на социальную терапевтику, но на социальную бактериологию и социальную гигиену. При таком настроении умов часто обнаруживается в действительности сильная реакция против традиционных путей благотворительности и умеренных реформаторских мероприятий. Потеряно—говорят настойчиво—то время, которое потрачено на подрезание отдельных ветвей социального зла, тогда как истый социальный вопрос подрезает самый корень, от которого произрастают эти ветви. Вместо того, чтобы исследовать, какие пути милосердия пригодны, лучше исследуем—говорят настойчиво,—почему милосердие неизбежно и почему бедность существует. Вместо того, чтобы реформировать промышленные учреждения, лучше спросим, почему результаты промышленности столь жестоки, унизительны и несправедливы. Не благотворительного применения современных порядков, но такого строя, при котором благотворение не было бы необходимо, не покровительства, но справедливости, не великодушной раздачи излишнего богатства, но справедливого возврата богатств тем, которыми они созданы,—таковы требования, к которым привык наш слух в последнее время и которые обнаруживают характер новейшего социального вопроса» 1). То же читаем у Людв. Штейна 2). «Никогда не было недостатка в попытках сгладить старый контраст между богатыми и бедными, между господами и рабами. Наиболее распространенным, в средние века почти единственным средством смягчения и ослабления этого контраста было сострадание— caritas, проповедуемая церковью. Мыненамереныотвергать

1) Пибоди Jesus Christ and the social question.

2) Die soziale Frage im Lichte der Philosophie=Социальныйвопроссфилософскойточкизрения.

30 

всякое социологическое значение этой caritas, но в настоящее время она непригодна, как исключительное средство исцеления против всех социальных ран. Во-первых, она чересчур подвержена действию субъективного произвола и развития надменности богатых, так что рабочая масса не может доверить свою судьбу такой капризной и случайной раздаче благ, а во-вторых самосознание рабочих классов, благодаря достигнутому ими высокому уровню жизни настолько уже развито, что они не могут долго примиряться с такой caritas, которая даже в наиболее мягкой ее форме имеет горький привкус милостыни. Рабочая масса в настоящее время отвергает подобную милостыню, она требует экономической пропорциональности, которой не дает ей индивидуалистический капитализм, как своего права. И это не писанное право и не основное или человеческое право,—потому что все подобные остатки естественного права давно изъедены червем скептицизма, а повелевающее право, за которым стоит сила. Воспитанный в общественной школе и дисциплинированный всеобщей воинской повинностью, пролетарий не хочет просить никакой милостыни на основании естественного права, он требует прав постольку, поскольку та масса, к которой он принадлежит, составляет силу».

Сказанным выясняется как то, почему «среди интересов, волнующих человечество, социальный вопрос, именно ныне, является центральным и господствующим», так и та форма, которую ныне принял социальный вопрос,— форма борьбы между капиталом и трудом, между капиталистами и пролетариатом. По словам Фулье 1), «в социальной действительности существуют причины, которые неизбежно ведут к социализму, существуют бедствия, для которых он служит симптомом и которые требуют средств для борьбы с ними».

Социализм есть опыт решения социального вопроса в интересах пролетариата. Социализм имеет две стороны практическую и теоретическую, он и практическая программа партии и научно-философская теория.

Социалистическое, или социал-демократическое движение

1) Le socialisme et la sociologie réformiste. 

31

поражает своею грандиозностью. Это самое значительное явление в современной жизни народов, в котором сокрыты пути грядущей истории человечества 1). Однако в дальнейшем мы будем иметь дело единственно с теоретическою стороною социализма.

И в теоретическом отношении социализм представляет из себя самую значительную из всех современных научно-философских систем. По верному замечанию Масарика 2), «вопросы социализма по преимуществу суть вопросы философские. Современный социализм с его практикой и его теорией заставляет каждого пересмотреть свое миросозерцание и свое поведение. Социализм становится пробным камнем для нашего знания и для нашей совести (DerSocialismusistzumPrüfsteine unseres Wissens und Gewissens geworden)». Критическое изучение социалистической теории служит ныне вернейшим и необходимым путем к обоснованию мировоззрения 3). И это независимо от того, каков в последнем итоге отношение исследователя к социализму, положительное или отрицательное: непререкаемо важны те проблемы, которые ставит социализм.

Наше отношение к социализму не может быть предварительно выражено в какой-нибудь простой всеобъемлющей формуле, ибо и сам социализм есть явление весьма сложное. Вслед за проф. Макензи мы можем сказать, что в социализме выступают разные стороны, весьма отличные одна от другой. В нем есть сторона комическая, есть в нем сторона трагическая, есть также в нем сторона, обращенная к здравому смыслу. Социализмкоми-

1) Гаммахер Das philosophisch-ökonomische System des Marxismus: Wie man sich auch zu ihr (ксоциал-демократическомудвижению) stellen mag, eins kann man ihr nicht absprechen, das Grosszügige, ja Unerhörte des Ganzen. Noch nie in der bekannten Geschichte des Menschengeschlechtes wurden solche Massen in fast allen Kulturländern in gesetzmässiger Form planmässig organisiert; noch nie stand eine soziale Klasse so bewusst und offen in scharfer und doch legaler Opposition gegen andere Gesellschaftsklassen.

2) Die philosophischen und sociologischen Grundlagen des Marxismus—Философскиеисоциологическиеоснованиямарксизма.

3) Ср. особенноШтаммлера Wirtschaft und Recht nach der materialistischen Geschichtsauffassung=Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории.

32

чен, как простое выражение стремительного нетерпения и недовольства, которое находит для себя утешение в спадании фантастических образов. Он трагичен, как выражение революционного бешенства, порожденного невыносимою несправедливостью общественных порядков. Но отчасти он служит также выражением нравственного принципа и попытки формулировать, хотя бы не вполне адекватное, средство его воплощения в жизни 1).

Наше отношение к социализму с этико-религиозной стороны может быть только, отрицательным, в этико-религиозном отношении он не имеет никакого положительного значения. Однако в этом суждении еще не открывается принципиальная сторона дела, тогда как для нас важно в этом месте указать читателю основные начала нашего суждения о социализме, т. е. основные принципы нашего исследования.

В принципиальном отношении мы признаем правду в требовании организации народного хозяйства, видим правду в признании народно-хозяйственной организации единственным путем к решению социального вопроса. Теоретическое значение социализма в том, что он есть первый опыт построения той великой философии, о которой сказал Руссо: la plus grande philosophiec’estdesavoircequinousentoure. Не Сократ свел философию с неба на землю,—это сделал впервые научный социализм, назвавший собственным именем реальные мотивы человеческой жизни, направивший внимание философии на те низменные предметы, к которым философия всегда относилась с пренебрежением и даже презрением и которые, однако, лежат в основе социальной жизни. Философия всегда боялась ступить на земную грязь, всегда с любовью, как мальчишки мыльными пузырями, играла абсолютными формулами, которые лопались при опускании на землю. Онахотелабыть

1) An introduction to social philosophy. Остроумнодалееавторопределяетмотивыраспространениясоциализма: Some people call themselves Socialists, as boys call themselves pirates and brigands, because they think it fine: some become Socialists. as men become pirates and brigands, because they are driven to it by misery and despair: some are Socialists to please the mob, and some because they are the mob: and some again are inspired by the consciousness of a profound moral truth. 

33

мистической, но теряла единственный путь, ведущий к мистике, и неизменно оставалась рационализмом. Ибо не в том мистика, чтобы витать в заоблачной выси, а в том, чтобы почувствовать автономную правду земли и всех земных отношений. Последняя тайна жизни в неустранимости и иррациональности всех узко-человеческих отношений купли и продажи, работодательства и наемничества, столкновения экономических интересов семейных и классовых etc. Эти-то реальные отношения жизни и составляют пробный камень для философской системы, в отдалении же от них возможно лишь софистическое хитроумолчание, лишенное всякого внутреннего содержания, головокружительный подъем шара, освобожденного от всякого балласта, причудливо-виртуозные движения судна без всякого груза.

Но коренная ошибка социализма, обрекающая эту философскую систему на роковое крушение, в том, что он считает возможным рационализировать социальные отношения, устроить экономическую область по абсолютным принципам. Но эта область не может быть этически рационализирована. Исходя из этого тезиса, я усматриваю в организации народного хозяйства условное дело жизни, условную гармонизацию земных интересов, но не более того, ни в каком случае—решение этико-религиозного вопроса. Наша социальная жизнь полна неправды. Но я глубоко убежден в том, что несправедливость многомиллионного состояния, процветающего наряду с нищетой, есть в сущности, лишь с количественным различием, та же, что и та несправедливость, которая открывается в моем пристрастии к своему единственному куску, к своему единственному платью, к своему убогому жилищу. Это не значит, что будто невозможна организация народного хозяйства, как путь к борьбе с социальным злом, но это значит, что такая организация может определяться условными соображениями, а не безусловными принципами. Практика жизни от этого не только не страдает, а даже выигрывает, ибо применение к условной социальной действительности абсолютных принципов поведения не может не быть вредным, но философский взгляд на жизнь существенно меняется. С этой принципиальной точки зрения 

34

и получает все значение вопрос об отношении социализма к этике и религии.

Вскрыть эту ошибку социализма, оправдать этот взгляд— значит стать на точку зрения, убийственную для социализма. Признав экономическую область условною, социализм перестал бы существовать как философия, как система этики и религии, он превратился бы в простую экономическую теорию.

В системе социализма заключается роковое внутреннее противоречие, поскольку он с одной стороны, признает автономную правду земли и всех земных отношений, а с другой стороны—снова рационализирует реальную жизнь. Мы увидим, насколько это противоречие устойчиво в социализме. Мы хотели бы теперь обратить внимание на то, что это противоречие в социализме не есть случайный методологический недосмотр, но что два полюса—личной абсолютности и социальной условности—существенно присущи нашей жизни, что основной вопрос социальной философии есть вопрос о взаимоотношении этих полюсов. Вся система социализма построена на неосознанности этой полярности человеческой жизни, и уже правильная постановка основного социально-философского вопроса ведет к неизбежному крушению теории социализма.

Я не претендую на то, чтобы намеченный мною взгляд на взаимоотношение хозяйства и этики был вполне ясным для читателя; я не требую того, чтобы читатель уверовал в него догматически. Нет, это лишь программа, которая будет выполнена во всем нашем исследовании, кончая последнею специальною главою «нравственность и хозяйство». Я лишь намечаю тот угол зрения, под которым я рассматриваю социализм, тот обсервационный пункт, который объединяет все отделы и экскурсы нашего исследования и которого читателю не следует никогда упускать из внимания.

__________