1. Убедились ли вы, что не должно считать излишним ничего из находящегося в божественном Писании? Научились ли тщательно исследовать и надписи, и имена, и простые приветствия, написанные в божественных изречениях? Я думаю, что уже никто из трудолюбивых не позволит себе пропустить без внимания какие-нибудь слова, помещенные в Писаниях, будет ли то перечисление имен, или счет лет, или простое кому-нибудь приветствие. Впрочем, чтобы это убеждение было тверже, займемся и сегодня остальною частью приветствия Прискилле и Акиле. Самое вступление к нему доставило нам не мало пользы. Оно научило нас, какое добро – труд, и какое зло – праздность, и какова была душа Павла, как бдительна и заботлива, оказывая великое попечение не только о городах, племенах и народах, но и о каждом отдельно верующем. Оно показало, что бедность нисколько не служит препятствием к гостеприимству, что везде нужны не богатство и деньги, но добродетель и благочестивое расположение души, и что славнее всех люди, имеющие страх Божий, хотя бы они были доведены до крайней бедности. Так Прискиллу и Акилу, скинотворцев и ремесленников, притом живших в бедности, мы теперь ублажаем больше всех царей; облеченные почестями и властью проходятся молчанием, а скинотворец с женою прославляются во всей вселенной. Если же здесь они пользуются такою славою, то, представь, каких воздаяний и венцов удостоятся они в тот день (последнего суда); но и прежде того дня не мало и удовольствия, и пользы, и славы получили они, прожив столько времени вместе с Павлом. Как я говорил прежде, так и теперь скажу и не перестану говорить, что не только учение, или увещание и совет, но и сам вид святых доставлял много удовольствия и пользы, и даже самое употребление одежд и самый род обуви. Подлинно, много пользы происходит для нашей жизни от того, чтобы знать, в какой мере они пользовались необходимым. Они не только не выходили из пределов нужды, но иногда не пользовались и всем самым необходимым, а жили и в голоде, и в жажде, и в наготе. Так Павел, заповедуя ученикам, говорил: имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1Тим.6:8); а о себе самом говорит: даже доныне

190

терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся (1Кор.4:11) Но в то время как я говорил, мне пришло на мысль нечто, заслуживающее исследования, о чем и необходимо сказать теперь. Что же это такое? Я говорил, что и вид апостольских одежд доставляет нам великую пользу; но между тем как я говорил об этом, мне пришел на мысль закон, который дал Христос апостолам и который говорит: не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха (Мф.10:9,10); а между тем оказывается, что Петр имел сапоги. Так, когда ангел пробудил его от сна и выводил из темницы, то сказал ему: опояшься и обуйся, надень одежду твою и иди за мною (Деян.12:8). И Павел в послании к Тимофею говорит: принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные (2Тим.4:13). Что говоришь ты? Христос заповедал не иметь и сапог, а ты имеешь и фелонь, а у другого есть и сапоги? Если бы это были люди обыкновенные и не всегда повиновавшиеся Учителю, то здесь не было бы и вопроса; но так как они предали Ему души свои, были верховными и первыми из учеников и во всем повиновались Христу, а Павел не только исполнял заповеданное, но и восходил выше назначенных пределов, и тогда как Христос заповедал жить от благовестия, он жил трудами рук своих и таким образом делал нечто больше заповеданного, то действительно достойно исследования, почему они, во всем повинуясь Христу, в этом случае, по-видимому, нарушают закон Его? Нет, они не нарушают его. Речь об этом будет нам полезна не только для оправдания тех святых, но и для заграждения уст язычникам. Многие, разоряющие домы вдовиц, лишающие одежды сирот, присвояющие имущество всех, по настроению своему нисколько не лучше волков, живущие чужими трудами, – видя иногда некоторых из верных по болезни телесной одетыми в несколько одежд, тотчас указывают нам на закон Христов и говорят такие слова: не заповедал ли вам Христос не иметь двух одежд, ни сапог? Как же вы нарушаете постановленный на это закон? И потом, сильно посмеявшись и похохотавши, и наругавшись над братом, уходят. Поэтому, чтобы этого не было, обуздаем теперь и их бесстыдство. Конечно, можно было бы избавиться от них, сказав только следующее. Что же именно? Вот что: если ты считаешь Христа достойным веры, то справедливо представляешь это и спрашиваешь у нас; если же ты не веришь Ему, то для чего указываешь на законы Его? На самом же деле, когда ты хочешь

191

осуждать нас, то Христос кажется тебе достойным веры законодателем; а когда нужно поклоняться и удивляться Ему, то не

оказываешь никакого уважения к общему Владыке вселенной.

2. Но, чтобы они не подумали, будто мы говорим это по невозможности защищаться, приступим к самому решению вопроса. Какое же будет решение? Для этого нужно посмотреть, кому, и когда, и почему Христос заповедал это. В самом деле, не только сами сказанные слова надобно рассматривать, но и лицо, и время, и причину, и все это должно тщательно исследовать. Рассматривая внимательно, мы найдем, что это заповедано было не всем, но одним апостолам, и им не навсегда, но на некоторое определенное время. Откуда это видно? Из самих слов (Господа). Призвав двенадцать учеников, Он сказал им: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте. Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои (Мф.10:5-9). Посмотри на мудрость Учителя, как Он сделал заповедь легкою. Сначала сказал Он: больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте и щедро даровал им свою благодать, а потом заповедал это, обилием знамений делая легкою и удобною эту бедность. Но не отсюда только видно, что им одним была дана указанная заповедь, но и из многого другого. Так тех дев Господь наказал за то, что они не имели елея в светильниках своих (Мф.25: 1-9); и других Он осуждает за то, что они видели Его алчущим – и не напитали, видели жаждущим – и не напоили (Мф. 25:41). А у кого нет ни меди, ни сапог, а одна только одежда, тому, как возможно было бы напитать другого, как одеть нагого, как ввести в дом бесприютного? Кроме этого, то же самое будет ясно видно и из другого случая. Когда некто подошел и сказал: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?, и когда Христос перечислил все заповеди закона, а тот, продолжая спрашивать, говорил: всё это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне?, – то Он сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф.19:16-21). Если бы бедность была законом и повелением, то надлежало бы с самого начала сказать это, и постановить законом и предписать в виде повеления, а не высказывать в виде совета и увещания. В самом деле, когда Он говорит: не берите с собою ни золота, ни серебра, то говорит как повелевающий; а когда говорит: если хочешь быть совершенным, то говорит, как советующий и увещевающий. А не

192

одно и то же – советовать и давать закон. Кто дает закон, тот желает, чтобы предписанное непременно было исполняемо; а кто советует и увещевает и представляет на волю слушающего избрать то, о чем говорит, тот делает слушателя властным принять и не принять. Поэтому Он не просто сказал: пойди, продай имение твое, чтобы ты не считал этих слов законом, а как? если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое дабы ты знал, что это дело зависит от воли слушающих.

Итак, что та заповедь дана была одним апостолам, ясно видно отсюда; но разрешения вопроса мы еще не нашли. В самом деле, если и одним им это было поставлено в закон, то почему они, получив заповедь не иметь ни сапог, ни двух одежд, оказываются имеющими: один – сапоги, а другой – и фелонь? Что сказать на это? То, что и их Христос не навсегда подчинил этому требованию закона, но, намереваясь идти на спасительную смерть, Он освободил их от этого закона. Откуда это видно? Из самых слов Спасителя. Когда Он готовился идти на страдание, то, призвав их, сказал: когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем. Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч (Лк.22:35,36). Но, может быть, кто-нибудь скажет: апостолов ты действительно оправдал этими словами; но теперь требуется объяснить, почему Христос давал противоположные заповеди, то говоря: не берите поясы свои, то повелевая: кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч? Почему же Он так поступил? Согласно с Его премудростью и попечительностью об учениках. Вначале Он заповедал им первое, чтобы они самим делом и опытом узнали силу Его, и, узнав, смело пошли потом по всей вселенной. Когда же они достаточно узнали силу Его, то Он хотел, чтобы они показали и собственную свою доблесть, не хотел до конца пестовать их, но часто дозволял и попускал впадать им и в искушения, чтобы они не оставались навсегда без упражнения. Как учители плавания сначала, подложив свои руки, с великой тщательностью поддерживают своих учеников, а спустя один, два или три дня, часто, отняв свою руку, приказывают им самим поддерживать себя, а иногда попускают им и немного погружаться и хлебнуть не мало воды, так точно и Христос поступил с учениками. Вначале и при первых шагах Он не попустил им потерпеть ни малого, ни великого, но везде был присущ им, ограждая и охраняя их и, все предо-

193

ставляя им в изобилии; а когда надлежало им показать и собственное мужество, то Он несколько сократил свою благодать, заповедав им совершать многое и собственными силами. Поэтому-то, когда они не имели ни сапог, ни пояса, ни посоха, ни меди, то не терпели ни в чем недостатка: имели ли говорит Он, вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем. А когда Он заповедал им иметь и влагалище, и мех, и сапоги, то они оказываются и алчущими, и жаждущими, и наготующими. Отсюда видно, что часто Он попускал им и подвергаться опасностям, и терпеть бедствия, чтобы они заслужили какую-нибудь награду. Так и птицы поступают с своими птенцами: пока у тех перья нежные, они, сидя на гнезде, согревают их; а когда увидят, что они оперились и могут рассекать воздух, то сначала приучают их летать около самого гнезда, а потом ведут и далее, сначала следуя за ними и поддерживая их, а после того предоставляя их собственным их силам. Так поступил и Христос, воспитывая учеников в Палестине, как бы в гнезде; когда же научил их летать при Себе и под Своим руководством, то наконец пустил их лететь по вселенной, заповедав им во многих случаях находить помощь в самих себе. А что это справедливо и что для того, дабы они узнали Его силу, Он лишил их всего, послал их в одной одежде и повелел идти без сапог, это мы ясно увидим, выслушав саму речь Его. Он не просто сказал им: возьмите влагалище и мех, но напомнил им о прежнем, сказав так: когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Т.е. не все ли было у вас без всякого недостатка, не пользовались ли вы великим изобилием? А теперь Я желаю, чтобы вы и сами подвизались, желаю, чтобы вы испытали и бедность. Поэтому уже не подчиняю вас требованию прежнего закона, но позволяю иметь и влагалище, и мех, чтобы не подумали, что Я действую через вас, как через бездушные орудия, но чтобы и вы могли показать собственное любомудрие.

3. Что же, скажешь, разве не большая обнаружилась бы благодать, если бы они постоянно так жили? Но в таком случае они не сделались бы столь славными, потому что если бы они не испытали никакой скорби, ни бедности, ни гонения, ни притеснения, то прожили бы в бездействии и беспечности; а теперь Христос благоволил, чтобы не благодать только просияла, но обнаружилась и доблесть учеников, дабы впоследствии кто-нибудь не стал говорить, что они не привнесли ничего от себя самих, но все совершилось по мановению Божию. Конечно, Бог мог до конца сохранить их при таком изобилии, но Он не восхотел

194

этого по многим и необходимым причинам, о которых мы часто говорили любви вашей: одна именно та, о которой мы сейчас сказали; другая, не менее важная, та, чтобы они научились быть скромными; и третья та, чтобы им не воздавали славы большей, нежели какая следует человеку. По этим и по многим другим причинам попустив им подвергаться многим неожиданным искушениям, Он не восхотел оставить их под строгостью прежнего закона, но смягчил и облегчил суровость того любомудрия, чтобы жизнь для них не сделалась тяжкою и невыносимою, если бы они часто были оставляемы в опасности и принуждены были хранить тот строгий закон. Впрочем, так как этот неясный предмет надобно объяснить, то необходимо сказать и следующее. Сказав: кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму, Он присовокупил: а у кого нет, продай одежду свою и купи меч (Лк.22:36). Что это значит? Не вооружает ли учеников Тот, который сказал: кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и ругую (Мф.5:39)? Тот, который заповедал благословлять злословящих, терпеть оскорбления, молиться за гонителей, потом вооружает учеников, и притом одним мечом? И какой был в этом смысл? Если бы непременно нужно было вооружить, то надлежало бы снабдить не одним только мечом, но и щитом, и шлемом, и латами. Подлинно, если бы Он намеревался устроить это по-человечески, то кому не показалось бы смешным такое повеление? В самом деле, хотя бы они взяли бесчисленное множество такого оружия, и тогда одиннадцать человек, что значили бы пред такими нападениями и кознями стольких племен, властителей, городов и народов? Могли ли бы они выслушать голос ржущего коня? Не пришли ли бы они в ужас при одном виде войска, будучи воспитаны на озерах и реках и малых ладьях? Для чего же Он говорит это? Для того, чтобы указать на козни иудеев и на то, что они намереваются схватить Его. Но ясно Он не хотел сказать этого, а сказал прикровенно, чтобы опять не смутить их. Подобно тому, как слыша слова Его: что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях; что говорю вам в темноте, говорите при свете (Мф.10:27), ты разумеешь не то, будто Он заповедует оставить улицы и площадь и проповедовать на кровлях – потому что не видно, чтобы ученики делали это – но слова: на кровлях и: при свете выражают смелость; а слова: на ухо и: в темноте означают: то, что вы слышали в малой части вселенной и в одной стране – Палестине, возвещайте по всей земле. Не во тьме и не на ухо, в самом деле, беседовал Он с ними, а часто на высоких горах и в синагогах. Так надобно разуметь и здесь. Поэтому, как там, слыша

195

о кровлях, мы разумели иное, так и здесь, слыша о мечах, мы будем разуметь не то, будто Он повелел приобрести мечи, но то, что мечами Он выражает угрожающие козни и что Ему предстоит потерпеть от иудеев то, что Он потерпел. Это видно из дальнейших Его слов. Сказав: купи меч, Он присовокупил: должно исполниться на Мне и сему написанному, что к злодеям причтен (Лк.22:37). Когда же они, не поняв сказанного, отвечали: вот, здесь два меча, то Он говорит: довольно (Лк.22:38). Между тем этого не было довольно. В самом деле, если бы Он хотел, чтобы они пользовались пособиями человеческими, то не только двух или трех, но и ста мечей было бы не довольно; а так как Он не хотел, чтобы они пользовались пособиями человеческими, то и два меча были излишни. Впрочем, Он не объяснил этой прикровенной речи; как, мы видим, Он и часто делал. Когда не понимали сказанного, то Он оставлял и опускал это, предоставляя последующим событиям объяснение сказанного. То же Он сделал и при другом случае. Беседуя о своем воскресении, Он говорил так: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его (Ин.2:19), – однако ученики не поняли этих слов; а что они не поняли, на это указал евангелист, сказав: когда же воскрес Он из мертвых, тогда и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус (Ин.2:22), и опять в другом месте: ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых (Ин.20:9).

4. Впрочем, вопрос решен достаточно; обратимся к остальной части приветствия. Итак, что же сказано и от чего мы дошли до этого? Мы ублажали Прискиллу и Акилу за то, что они жили вместе с Павлом, что они тщательно изучали в нем и род одежды, и вид обуви, и все прочее. Отсюда родился у нас тот вопрос; именно, мы исследовали, почему, тогда как Христос повелел не иметь совершенно ничего, кроме одной только одежды, апостолы оказываются имевшими и сапоги и фелонь. Затем было доказано, что, употребляя это, они не нарушали закона, а напротив точно соблюдали его. Мы говорили об этом не для того, чтобы поощрять вас к умножению богатства, или побудить к приобретению большего, нежели сколько нужно, но чтобы вы могли отвечать неверующим, которые насмехаются над нашим учением. Христос, отменив прежний закон, не заповедал, иметь ни домов, ни рабов, ни лож, ни серебряных сосудов, и ничего другого подобного, но только освободил нас от требования прежде сказанного. И Павел так увещевал: имея пропитание и одежду, говорит он, будем довольны тем (1Тим.6:8). А то, что превышает нужду, надобно издерживать на нуждающихся, как и поступали те, Прискилла и Акила. Поэтому Павел и хва-

196

лит их, и прославляет, и воздает им величайшую честь. Сказав: приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе, он присовокупляет и причину такой любви. Какую же именно? которые голову свою полагали за мою душу (Рим.16:4). Так за это, может быть, скажет кто-нибудь, ты любишь и приветствуешь их? Конечно, потому что, если бы даже одно это было, они достойны были бы похвалы. Кто спас военачальника, тот спас воинов; кто избавил от опасности врача, тот возвратил здоровье больным; кто укрыл от бури кормчего, тот охранил от волн целый корабль. Так и те, которые сохранили учителя вселенной и пролили кровь свою для его спасения, стали общими благодетелями вселенной, своею попечительностью об учителе доставив спасение всем ученикам. А дабы ты знал, что они не только в отношении к учителю были таковы, но и в отношении к братиям оказывали такую же попечительность, выслушай дальнейшее. Сказав: голову свою полагали за мою душу, он присовокупил: которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников (Рим.16:4). Что говоришь ты? Скинотворцев, бедняков, ремесленников, у которых нет ничего, кроме необходимой пищи, благодарят все церкви языческие? Какую же пользу могли принести эти двое столь многим церквам? Какое имели они обилие богатства? Какое величие власти? Какое дерзновение пред начальниками? Обилия богатства и силы пред властителями они не имели, но что важнее всего этого, они в преизбытке имели благородное усердие и душу, готовую на опасности. Поэтому они и сделались благодетелями и спасителями многих. В самом деле, не столько могут принести пользы церквам люди богатые, но малодушные, сколько бедные, но великодушные. Пусть никто не считает этих слов странными; это верно и подтверждается самими делами. У богатого много поводов – потерпеть вред: он боится за дом, за слуг, за поля, за сокровища, как бы кто не отнял у него чего-нибудь из этого. Кто владеет многим, становится рабом многого. Напротив бедный, как человек свободный и чуждый всех этих поводов, есть лев, дышащий огнем, имеет душу отважную и, отрешившись от всего, легко делает все, что может принести пользу церквам, хотя бы нужно было обличить, хотя бы укорить, хотя бы потерпеть множество бедствий для Христа; однажды пренебрегши настоящей жизнью, он удобно и с великою легкостью совершает все. И чего, скажи мне, бояться ему? Чтобы кто-нибудь не отнял у него сокровищ? Но этого нельзя сказать. Чтобы не лишиться отечества? Но вся поднебесная – город для него. Чтобы кто-нибудь не уменьшил его на-

197

слаждений и охранной стражи? Но, отказавшись от всего этого, он имеет жительство на небе и стремится к будущей жизни. Хотя бы нужно было отдать саму душу и пролить кровь, он не откажется. Поэтому такой человек и сильнее, и богаче властителей, и царей, и народов, и всех вообще. А чтобы ты убедился, что эти слова не лесть, но что действительно люди, ничего не имеющие, преимущественно пред всеми могут говорить свободно, посмотри, сколько богатых было во время Ирода, сколько сильных? Но кто выступил на средину, кто обличил тирана, кто защищал оскорбляемые законы Божии? Из богатых никто; а бедный и нищий, не имевший ни ложа, ни стола, ни крова, житель пустыни – Иоанн, этот один и первый со всею смелостью обличал тирана, обнаруживал прелюбодейный его брак и в присутствии и в слух всех произносил осуждающий его приговор. Также прежде него великий Илия, не имевший ничего, кроме милоти, один с великим мужеством обличил нечестивого и беззаконного Ахава. Так ничто не дает такой смелости в речах, не располагает быть отважным во всех бедствиях, не делает столько непобедимыми и сильными, как то, чтобы не иметь ничего и не быть связанным ничем. Поэтому, кто хочет приобрести великую силу, тот пусть полюбит бедность, пусть презирает настоящую жизнь, пусть считает за ничто смерть. Такой человек не только больше богатых и начальников, но и самих царей, в состоянии будет принести пользу для церквей. Цари и богатые, что ни делали бы, делают посредством денег, а такой человек часто совершает многое и великое и посредством опасностей и смерти. Чем кровь драгоценнее всякого золота, тем жертва последняя важнее первой.

5. Таковы были и эти гостеприимцы Павла, Прискилла и Акила: они не имели изобилия в имуществе, но имели душу богаче всякого богатства, ожидая смерти каждый день, проводя жизнь среди убийств и крови и постоянно испытывая мученичество. Оттого наши дела в те времена и процветали, что так ученики с учителями и так учители с учениками были соединены. Ведь не об этих одних говорит Павел, но и о многих других. Так в посланиях к Евреям, Фессалоникийцам и Галатам он свидетельствует, что все подвергались многим искушениям, и объясняет в посланиях своих, что они были гонимы, и изгоняемы из отечества, и лишаемы имущества, и терпели бедствия до самой крови, и вся их жизнь была подвижническая, и, однако, они не отказались бы отдать на отсечение сами члены свои за учителей. Так в послании к Галатам он говорит: свидетельствую о вас, что, если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне (Гал.4:15); и Епафродита, бывшего у колоссян, он хвалит за то же, когда говорит: он был болен при смерти; но Бог помиловал его, и не его только, но и

198

меня, чтобы не прибавилась мне печаль к печали (Флп.2:27). Это сказал он, выражая, что поистине он скорбел бы о смерти ученика. Также и добродетель его он открывает пред всеми в словах: он за дело Христово был близок к смерти, подвергая опасности жизнь, дабы восполнить недостаток ваших услуг мне (Флп.2:30) Кто может быть блаженнее их, и кто несчастнее нас? Они и кровь, и душу свою отдавали за учителей, а мы часто не решаемся произнести и простого слова за общих отцов, но, слыша, как их злословят, поносят и свои и чужие, не заграждаем уст говорящим, не удерживаем, не укоряем.

О, если бы сами мы не были первыми их (отцов) поносителями! Теперь даже от неверующих нельзя слышать таких злословий и порицаний, какие против начальствующих произносятся теми, которые, по-видимому, принадлежат к верующим и соединены с нами. Нужно ли после этого исследовать, отчего произошла такая беспечность и такое нерадение о благочестии, когда мы так враждебно расположены к нашим отцам? Нет, подлинно нет ничего, что могло бы так расстраивать и разрушать Церковь, или – лучше – нет ничего другого, что могло бы так легко делать это, как то, когда ученики с учителями, и дети с отцами, и подчиненные с начальниками не соединены весьма тесно. Кто злословит брата, тот устраняется от чтения божественных Писаний: что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои, говорит Бог, и потом, приводя причину, прибавляет: сидишь и говоришь на брата твоего (Пс.49:16-20); а ты, осуждая духовного отца, считаешь себя достойным входить в священное преддверие? С чем это сообразно? Если злословящие отца или мать наказываются смертью (Исх.21:17), то, какого достоин будет наказания дерзающий злословить того, кто необходимее и важнее родителей? И он не страшится, чтобы земля, разверзшись, совершенно не поглотила его, или молния, ниспавши свыше, не сожгла хульный язык его? Разве не слышал ты, что потерпела сестра Моисея, когда стала говорить против начальника, как она сделалась нечистою, подверглась проказе, испытала крайнее бесчестие, и, не смотря на то, что брат ее молился и припадал к Богу, не получила прощения? А между тем она положила (при реке) этого святого, заботилась об его воспитании, вначале содействовала тому, чтобы мать сделалась его кормилицею и чтобы дитя не было воспитано на руках иноплеменников, а впоследствии предводительствовала

199

сонмом женщин, как Моисей сонмом мужей, вместе с ним переносила все бедствия, и, хотя была сестрою Моисея, однако ничто не помогло ей избежать гнева Божия за ее злословие; и Моисей, который умолил Бога за такой народ после невыразимого его нечестия, – и он, припадая и прося прощения сестре, не мог умилостивить Бога, но еще услышал сильную укоризну, чтобы мы знали, как велико зло – порицать начальников и осуждать жизнь других. Подлинно, в тот день (будущего суда) Бог будет судить нас не только за то, в чем мы грешили, но и за то, в чем осуждали других; и часто грех, легкий по своему свойству, делается тяжким и непростительным оттого, что согрешающий осуждает другого. Может быть, слова эти не ясны; постараюсь поэтому объяснить их. Согрешил кто-нибудь, и строго осудил другого, совершившего тот же грех: за это в тот день он подвергнется наказанию не такому, какого требует свойство греха его, но больше чем двойному и тройному, – потому что Бог назначит ему наказание не сообразно с тем, в чем он сам согрешил, но за то, что строго осудил другого, который согрешил в том же. А что это справедливо, я еще больше объясню, как обещал вам, из бывших примеров. Фарисей, хотя сам ни в чем не согрешил, жил праведно и мог указать много своих добрых дел, когда осудил мытаря, хищника, корыстолюбца и беззаконнейшего человека, подвергся такому осуждению, что его ожидает наказание большее, чем какое следовало этому. Если же он, сам не согрешив ни в чем, но простым словом осудив другого грешника, который своими беззакониями был известен всем, подвергся такому наказанию, то мы, много согрешая каждый день и между тем осуждая жизнь других, которая притом никому неизвестна и не открыта, представь, какому подвергнемся наказанию, как лишимся всякого прощения. Каким судом судите, сказал Господь, таким будете судимы (Мф.7:2).

6. Поэтому я прошу, убеждаю и умоляю отстать от этой дурной привычки. Священникам, о которых говорим худо, мы нисколько не повредим, не только тогда, когда говорим ложь, но когда и правду, – так и фарисей нисколько не повредил мытарю, но еще принес ему пользу, хотя говорил о нем правду; а самих себя мы подвергнем крайним бедам, – так и фарисей вонзил меч в себя самого и отошел, получив смертельную рану. Итак, чтобы и нам не потерпеть того же, будем удерживать невоздержный язык. Если фарисей, злословивший мытаря, не избег наказания, то мы, злословя отцов своих, какое будем иметь оправдание? Если Мариам, однажды позло-

200

словившая брата, подверглась такому осуждению, то какая надежда на спасение нам, когда мы каждый день осыпаем начальствующих бесчисленными злословиями? Пусть никто не говорит мне, что то был Моисей; ведь и я могу сказать, что то была Мариам. Впрочем, чтобы ты ясно понял и то, что, хотя бы священники даже подлежали осуждению, и тогда ты не имеешь права осуждать их жизнь, послушай, что говорит Христос о начальниках иудейских: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте (Мф.23:2,3). Что может быть хуже тех, ревность которых губила учащихся у них? Однако, не смотря на это, Он не лишил их достоинства, не сделал презренными для подчиненных: и весьма справедливо. В самом деле, если бы подчиненные получили такую власть, то мы увидели бы, как они всех лишили бы власти и свергли бы с седалища. Вот почему и Павел, укорив иудейского первосвященника, и сказав: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону (Деян.23:3), когда услышал слова некоторых, останавливающих его: первосвященника Божия поносишь? – то, желая показать, какую должно воздавать честь и уважение начальствующим, что сказал? – я не знал, братия, что он первосвященник (Деян.23:4,5), Вот почему и Давид, застигнув беззаконного Саула, дышавшего убийством и достойного тяжкого наказания, не только пощадил жизнь его, но не позволил себе даже произнести против него обидного слова, и, приводя причину этого, сказал: помазанник Господень (1Цар.24:7). И не отсюда только, но и из других событий весьма ясно можно видеть, как далек, должен быть подчиненный от того, чтобы исправлять дела священников. Так некогда, при возвращении кивота, когда некоторые из подчиненных, увидев его наклонившимся и готовым упасть, поправили его, то подверглись наказанию на том же самом месте, будучи поражены Господом и падши мертвыми. Между тем они не сделали ничего худого; они не наклонили кивота, а поправили, когда он наклонился и готов был упасть. Но чтобы ты вполне убедился в достоинстве священников и в том, как непозволительно человеку подвластному и принадлежащему к числу мирян исправлять такие дела, Бог умертвил их среди множества народа, с великою силою устрашая, всех прочих и внушая никогда не приближаться к недоступным предметам священства. В самом деле, если бы каждый, под предлогом исправления худо сделанного, стал присваивать себе достоинство священства, то никогда не было бы недостатка в предлогах к исправлению, и все пе-

201

ремешались бы между собою так, что мы не различили бы ни начальника, ни подчиненного. Никто пусть не думает, будто я говорю это в осуждение священников (по благодати Божией, как и вы знаете, они показывают великую честность во всем и никогда никому не подавали никакого повода к их осуждению), но говорю для того, чтобы вы знали, что, если бы даже вы имели дурных отцов и тягостных учителей, и тогда не безопасно и не безвредно было бы для вас хулить их и злословить. Если о родителях телесных один мудрый говорит: хотя бы он и оскудел разумом, имей снисхождение (Сир.3:13), – так как что ты воздашь им за то, что они дали тебе? – то тем более, должно соблюдать этот закон в отношении к отцам духовным; и каждому должно осматривать и разбирать свою собственную жизнь, чтобы нам не услышать в тот день: что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? (Мф.7:3)? Так, лицемерам свойственно пред народом и в глазах всех целовать руки священников, касаться колен их, просить помолиться за них и, имея нужду в крещении, прибегать к дверям их, а дома и на площадях этих виновников и служителей таких благ для нас осыпать бесчисленными злословиями, или сочувствовать другим злословящим. Если отец действительно не хорош, то почему ты считаешь его достойным веры служителем страшных таинств? Если же он кажется тебе достойным веры служителем таинств, то для чего ты допускаешь, чтобы другие злословили его, не заграждаешь их уста, не выражаешь своего неудовольствия, не приходишь в негодование, чтобы получить великую награду от Бога и похвалу от самих хулителей? Ведь они, хотя бы были тысячекратно дерзкими, конечно будут хвалить и одобрять тебя за твою заботливость об отцах; напротив, если мы не будем делать этого, все станут осуждать нас, даже и сами хулители. Кроме того, прискорбно еще и то, что мы и там подвергнемся крайнему осуждению. Подлинно, ничто так не вредит церквам, как эта болезнь. Как тело, не надлежащим образом связанное покровом нервов, испытывает много болезней и делает жизнь не в жизнь, так и Церковь, не связанная крепкими и нерасторжимыми узами любви, испытывает множество войн, усиливает гнев Божий и подает повод ко многим искушениям. Чтобы этого не было, чтобы нам не прогневать Бога, не умножить наших бедствий, не навлечь на себя неизбежного наказания, и не наполнить нашей жизни многими горестями, обратим язык наш к благословению, будем каждый день разбирать нашу собственную жизнь и, предоставив судить о жизни дру-

202

гих Тому, Кто в точности знает тайное, будем сами осуждать собственные свои грехи. Таким образом, можно будет нам избегнуть и огня геенского. Как те, которые разбирают чужие грехи, нисколько не заботятся о своих собственных, так те, которые боятся осматривать жизнь других, будут обращать великое внимание на свои проступки; а помышляя о своих грехах, и каждый день осуждая их и требуя от самих себя наказания за них, они будут иметь тогда кроткого к ним Судию. Это и Павел выражает, когда говорит: если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (1Кор. 11:31). Итак, чтобы нам избегнуть такого приговора, оставив все прочее, будем заботиться о собственной жизни, укрощать помысл, влекущий ко грехам, располагать совесть к сокрушению и требовать от самих себя отчета в делах своих. Таким образом, мы можем облегчить бремя грехов, получить полное прощение, провести настоящую жизнь с удовольствием и сподобиться благ будущих, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь.

___________

Страница сгенерирована за 0.29 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com