У меня льются слезы прежде слов, внутренность содрогается, рука дрожит на письме, я терзаюсь со всех сторон и не могу переносить скорби. О, как стерплю я твои, отец, отец, Христоподобные страдания? О, как перенесу твое высокое и святое уничижение? Как стану отвечать тебе по надлежащему? Куда обращусь и с чего начну письмо? Ко мне ли ты, отец, пишешь это? Ко. мне, червяку, праху, непотребному, отец изрекает слова, свойственные сыну; принимаешь вид умоляющего ты, которого самого должно умолять. Что же после этого скажу я несчастный? Какое покажу уничижение пред праведным отцом моим? Впрочем я принял недостойными руками святое послание твое, отец, как Богописанные скрижали; выслушал написанный голос твой, как иной выслушал бы голос ангела или апостола; и сокрушило оно сердце мое, источило слезы, и я заплакал, и плакал не плачем Иеремии о бедствиях, постигших врагов Божиих, но некоторым особенным, в которой была и любовь к отцу и истинная благодарность к Богу. По истине достойно похвалы то, что написал ты, отец праведный, достойно переписывания, и служит выражением твоей всецелой преданности Богу. Итак, отец, ты утвердил наши умы, укре-

109

пил наши сердца; мужество твое — выше ожидания; ты явился нам иным, нежели каким знали тебя; ты весь изменился в Боге; слава Укрепившему тебя! Не сразил тебя страх царской власти; не ослабило тебя коварное обольщение; не избрал ты наслаждаться временным удовольствием, желая подвергаться опасности за истину Божию. Добрый пастырь тот, который положил душу свою за овцы (Иоан. 10, 11. 12), который и теперь содержится узником под стражею, как апостол Христов. О хижина, в которой обращаешься и содержишься ты, как сосуд честный и благопотребный Владыке Богу! О, если бы мне обнять тот помост, по которому ходят ноги господина моего и отца! О, если бы мне облобызать те ключи и замки, которые охраняют тебя, как сокровище благочестия! Или лучше, я желал бы облобызать честные уста, исповедавшие слово истины, и преподобные руки, воздеваемые в святых и богоугодных молитвах. Как отлетело любезное мне лице? Как умолк спасительный голос? Вот я — сирота, жалкий и совершенно одинокий, лишенный отца моего, лишенный светильника моего, врача и питателя смиренной души моей, без покровителя и защитника против нападающих на меня врагов невидимых; бых яко вран в пустыне, яко птица на крове (Псал. 101, 7. 8). Ежедневно напрягаю я зрение, взираю туда и сюда, озираюсь кругом, и нигде нет вожделенного лица. Вполне же я не могу изо-

110

бразить мое страдание. Впрочем, благодарю и много благодарю, что я сподобился этого за закон Божий, что я — сын такого отца; даже мне кажется, что сегодня я царствую чрез тебя, святой отец, если молитвы твои сохранят меня целым. Я боюсь моей греховности и непотребности, но ты прими к сведению, что святыми молитвами твоими я укрепляюсь и утверждаюсь, хотя сам я весьма немощен; и не только я, но и все мы — одно, единомысленные с тобою, единодушные, решившиеся вместе страдать до смерти, и касательно нас ты ничего не бойся. Прекрасно, отец, прекрасно; прекрасно, доблестный кормчий, ревнитель благочестия, подражатель святым; поистине великолепно ты подвизался, мужественно сражался; я уверен, что дух твой пребывает с мучениками. Об этом так, хотя не как следовало, не соответственно моему желанию и твоему достоинству. Но так как ты приказываешь обстоятельно описать тебе наше путешествие и случившееся с нами в это время, с того дня, как мы подверглись прискорбной разлуке, то, хотя я и не могу вполне, однако неленостно исполню приказанное мне. Итак в тот самый день, в который ты, отец, добровольно пошел в путь к смерти, и мы отправлены в ссылку, быв посажены на животных, какие случились. Сначала, как не испытавшие такого положения, мы были несколько в унынии. Ибо, останавливаясь в некоторых селениях, мы делались предметом

111

зрелища для людей всякого пола и возраста; оба уха ваши оглашались шумом и криками, когда ведшие нас отправлялись и останавливались для приобретения необходимого; но, впоследствии привыкши, мы гораздо легче переносили эти неприятности. Более всего нас огорчала слабость отца, господина диакона. Таким образом мы совершили путь в скорби и изнурении. Остановки мы имели следующие: от Кафар до Ливиан; потом в Левки; затем в Фирей, где случилось с нами нечто прискорбное и достойное рассказа. Нечаянно появились ^девять первенствующих братий, как рассеянные овцы, и окружили нас со слезами, сокрушая наше сердце; но ведший нас не позволил нам разговаривать с ними; посему жалким образом посмотрев, мы на них, а они на нас, и сказав друг другу приветствия, наконец мы со слезами были разлучены. Далее, быв приведены в Павлу, мы нашли достопочтенную сестру твою с господином Саввою (¹) и, тайно повидавшись с ними, целую ночь пробыв вместе, поговорив о необходимом и приветствовав друг друга, как приговоренных к смерти, расстались с воздыханиями и воплями. Там можно было видеть, как содрогались и терзались внутренности и природа была побеждаема священными чувствованиями. Отправившись оттуда, мы остановились в Лупадие и были радушно встречены принявшим

_______________________

(1) Савва, игумен Студийский, бывший вместе с Платоном на вселенском Никейском II Соборе.

112

странников, сделали и омовение по причине ран; ибо у некоторых были неудобоизлечимые раны от путешествия; и отправились в Тилис. Там встретил нас айва Захария с Пионием, которые от пламенного расположения к нам плакали и хотели идти вместе с нами; но это им не было дозволено. Оттуда в Алкеризу, а отсюда в Анагсграммены; потом в Перперину; оттуда в Парий; вступали в общение с епископами и со смирением напоминали им о клятве. Потом в Орк; оттуда в Лампсак, в котором нашли Ираклиотян и пробыли три дня, не имея возможности отплыть. Затем отправившись приплыли в Авид и были милостиво приняты тамошним начальником. Прожив там восемь дней до субботы, поплыли в Елеунт, где пробыв неделю времени по невозможности плавания, потом, когда подул попутный ветер, прибыли на Лимнос в течение девяти часов. Здесь останавливает речь мою благочестие тамошнего епископа, который так благосклонно, как никто другой, принял нас, утешил и снабдил на дорогу. Отплыв оттуда со страхом, по причине соседнего народа, мы переплыли, при сильном северном ветре, море во сто пятьдесят миль и пристали у Канастра в пределах Фессалоники; потом в Паллину, что близ залива; затем в пристань; оттуда, опять быв посажены на животных, вошли в город (¹)

______________________

(1) Т. е. в Фессалонику или Солунь.

113

в субботу, в день праздника Благовещения, часу в третьем. И какой вход! Нельзя и этого пройти молчанием. Один из сановников, наперед посланный от префекта с воинами, ожидал у восточных ворот, и когда мы приблизились, то они встретили нас, стоя в молчании; а после того, как мы вошли, они, затворив ворота, повели нас чрез площадь торжественно пред глазами собравшихся на это зрелище, и таким образом привели к начальнику. Это — прекрасный человек; явившись с благосклонным лицом, он после поклона кротко разговаривал с нами и послал нас к архиепископу; мы же наперед помолились в храме святой Софии. Святейший, окончив молитву в своей церкви, принял и приветствовал нас, побеседовал с нами о необходимом и, тогда же удержав нас, доставил нам отдых омовением и пищею. На второй день рано утром взяли нас и, по просьбе нашей дозволив помолиться в храме святого Дмитрия, разлучили друг от друга всех нас, наперед высказавших благословения и приветствия друг другу. Нас двоих братий отвели в то место, в котором я нахожусь теперь, и разлучили после того, как мы со слезами простились друг с другом, так что и некоторые из зрителей тронулись от жалости. В таком состоянии, отец, наши дела; и теперь влачу я смиренный здесь жизнь прискорбную и многоплачевную. Знаки благословения от святой руки твоей мы приняли, как

114

имеющие силу Святой Троицы, и храним их, как сокровище, и кладем их пред глазами своими, как бы лобызая твою десницу. Опять слезы; опять содрогается моя внутренность; хочу окончить речь. О, отец, всякую мя еси оставил (Мат. 27, 46)? Но ты не оставил. Как ты удалился от меня? Но ты пребываешь во мне. Где опять увижу тебя? Как взгляну на тебя? Где услышу сладчайший и спасительный голос твой? Когда буду разделять с тобою трапезу? Где буду наслаждаться твоим присутствием? Или когда буду читать в слух тебе, или петь пред лицом твоим, или получать вразумления, или епитимии, или напоминания, совершая по обычаю угодное тебе, угощение, пищу, питие, беседу, стояние, сидение, возлежание? Что случилось со мною? Призываю людей во свидетели, призываю и небесные силы в защиту мою: закон Божий отлучил меня от тебя, одна вечная заповедь. Да услышит поднебесная! Посему я радуюсь и возношу глас хвалы Богу; переношу все с избытком; восхищаюсь; не буду более сиротствовать, не буду сетовать, не буду говорить что-нибудь непристойное. Прими, отец, и вышесказанное, как благочестное; это — знаки любви к тебе. Однако я опять буду плакать, но уже благоприятно. А ты, преблаженный отец, радуйся и веселись; тебе назначены награды, уготовано место покоя. Ревность твоя подобна ревности отцов твоих; заключение под стражею провозглашает истину. Связан праведник,

115

как непреклонный; благочестивые благодарны, соревнующие делаются более пламенными, видя прекрасное начало. Гонители вне сплетают речи и злословят, особенно некоторые из монахов, а внутри терзаются мыслями, имея жестокого обличителя в собственной совести; притом и удивляются; ибо, как говорит великий Григорий (Богослов): «добродетели человека умеют удивляться и враги, когда пройдет гнев и действие о ценится само по себе (¹)». Тебя Ангелы воспевают, люди ублажают, Христос принял и Отверз тебе врата царства небесного на веки. Аминь.

Страница сгенерирована за 0.23 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com