Помимо интереса, который Япония может представлять сама по себе, в судьбах ее народа есть указания важные и для общего взгляда на всемирную историю. Если мнение Генриха Рюккерта (ставшее ныне у нас столь популярным) о совершенно независимом туземном развитии частных культур может ссылаться в свою пользу на Китай, исторический строй которого, невидимому, соответствует такому мнению, то попытка возвести этот единичный случай во всеобщее правило, построить на его основании целую теорию всемирной истории прежде всего встречает фактическое опровержение тут же рядом с Китаем — в Японии. Японская культура отличается бесспорным и ярким своеобразием, так что даже самый поверхностный взгляд сразу отличит и в живописи, и в литературе японский характер от китайского. И однакоже несомненно, что эта оригинальная цивилизация, несмотря ни на даровитость народа, ни па островное положение страны, благоприятствовавшее национальной замкнутости, сложилась не самобытно, а обязана своим развитием живой восприимчивости японцев к образовательному влиянию чуждых начал. Япония вышла из варварства не сама собою, а лишь тогда, когда открылась ройному воздействию извне: старшей цивилизации — китайской и высшей религии — буддизма. Затем появление еще более далекого и чуждого элемента — европейского — в XVI веке вызвало распадавшуюся Японию к повой исторической жизни. По причинам, о которых будет ска-

153

зано дальше, это первоначальное воздействие европейской культуры должно было скоро возбудить сильную реакцию, которая и закрыла Японию более чем на два века от всяких европейских влияний. Произведен был последовательный опыт радикального лечения японской нации от болезни «европейничанья». Результаты опыта выяснились вполне: оказалось, что мнимое лекарство хуже болезни. Двухвековое возвращение к исключительной самобытности привело Японию к застою и безнадежному бессилию. Пришлось снова и, по- видимому, уже окончательно отказаться от предрассудков национализма, н отныне судьба Японии кажется навсегда связана с общечеловеческою культурой, в которой этот богато одаренный и своеобразный народ будет далеко не лишним членом.

Подвижный, поступательный характер японской истории был уже заранее заложен в древнем религиозном миросозерцании японцев. Тут уже сказалась их противоположность с китайцами. У этих высшая религиозная идея — неподвижное небо — место покоя отшедших предков — образ н основание мирового порядка (физического, нравственного и социального вместе), столь же непоколебимого и неизменного. Теология здесь ,есть лишь обожествление установившегося в мире порядка, который считается вековечным, и о процессе его установления не возникает н вопроса. У японцев, напротив, теология есть прежде всего теогония, процесс возникновения Биения мировых сил и деятелей, незаметно вступающий в область бытия человеческого, переходящий в историю самого японского народа.

Ко-цзи-ки — японская библия¹ — начинается так: «Кто знает формы мира в первое время его творения, когда оне еще не определились?» Но если о первоначальных формах бытия нельзя иметь никакого понятия, то процесс явления богов и людей представляется древнему бытописателю в ясной последовательности. В начале творения на небе явился бог или дух (ками) Амено-мина- кануси, т. е. высокий владыка средины (центральное существо), потом явились Така-ми-мусуби, т. е. производитель высоких вещей, и Ками-мусуби — производитель духов. Эти три бога или духа и были главными при творении мира (по другим сказаниям первич-

________________________

1 Книга эта содержит в себе очень древние сказания, но нынешняя редакция ее едва ли старее XII века по Р. X. См. Костылев «Очерк истории Японии“, Спб. I888.

154

ных духов было пять или семь). После них возник еще особый дух, подобный ростку тростника аси, только что вышедшему из воды, а затем призошел ряд парных мужских и женских духов (одна пара порождала другую) — всего семь, а по другим вариантам 12 поколений богов и богинь. Последняя пара называлась Изанага и Изанами. Они сошли с неба и соединились между собою на земле земным образом, тогда как прежние пары вступали в брак без материальной связи. От Изанаги и Изанами произошла светлая солнечная богиня Аматера-су-оо-ками, которая подверглась преследованию темного духа бури (и моря) Су-зано. Спасаясь от него, она спряталась в пещеру (орн из обычных мотивов в солнечных мифах всех народов), оставя мир погруженным во мрак. Все духи пришли в смятение и собрались около пещеры. К ее входу они поднесли сделанное ими круглое зеркало, чтобы выманить светлую богиню отражением ее собственной красоты. Вместе с тем они подняли вокруг пещеры дикую пляску, и дух Уцзуми (нечто в роде японского Гефеста) стад играть на барабане и при этом кривлялся так неистово, что все боги разразились оглушительным хохотом. (Пещера — туча, за которою скрылось солнце, оргия богов — гроза, кривляющийся Уцзуми — молния, барабан и хохот богов — гром².) Выйдя из пещеры, солнечная богиня породила духа Аме-но-оси-хо-мими, который спускается с неба для управления Японией, получив от своей матери знаки церховной власти — зеркало, шар и меч. С ним сошел и сын его Хико-хо-ни-ниси, а внук этого последнего Вака-микену утвердился в центральной области древнего японского царства — Ямато. Тут уже мы имеем дело с лицом историческим: время царствования его относится приблизительно к 660 году до Р. X. С тех пор и до ныне царствующего государя, несмотря на все исторические перевороты, на многократные узурпации со стороны князей и полководцев, единство верховной династии непрерывно поддерживается (по крайней мере в глазах японцев)

________________________

2 Разумеется, такой натуралистически смысл здесь, как и в большинстве других случаев, есть не более как общий и малосодержательный символ, который вовсе не исключает других более определенных объяснений. Дальше мы увидим, что миф о борьбе морского бога с солнечною богиней имеет также этнографическое и историческое значение.

155

с помощью усыновления в тех случаях, когда не оказывается естественного преемства. Никакой другой род не может иметь права на верховную власть, кроме того, который происходит по прямой линии от солнечной богини Аматера-су. От других богов происходят все прочие княжеские фамилии. Самое слово кажи значит не только божественное существо или дух, но вместе с тем и князь или вельможа (подобно еврейскому elohim). Что касается до государя, то его настоящий титул есть тэн-но, что значит царь небесный; также называется он (и это, вероятно, самое древнее название) су-мэра или су-бэра (всевышний)³. Титулы Микадо и Даири, присвоенные японскому государю европейцами, относятся собственно не к нему, а к его правительству и двору (в роде того, как говорят Блистательная Порта).

Происхождение того рода и той дружины, которыми основано японское царство, ясно для мифологии: они сошли с неба. Этнографически и исторически дело представляется гораздо труднее. Что основатели японского царства не были туземцами, что они пришли из чужих стран, это несомненно. Обыкновенно предполагают, что они вышли из Кореи, но по мнению, которое старается доказать Мечников (автор обширного сочинения о Японии), они принадлежать к Малайской расе и пришли с островов Полинезии. Хотя японцев вообще относят к тому же монгольскому или желтому племени, к которому принадлежат китайцы, тибетцы, манчжуры и т. д., но несомненно, что в теперешней японской нации, несмотря на все смешения и переходные оттенки, сохранились два этнографические типа, ясно различаемые с первого взгляда: один простонародный, приближающийся к обще-монгольскому характеру, и другой аристократический (продолговатое лицо, более широкое снизу, чем сверху, с большим загнутым носом и светлым цветом кожи); при том древний язык пришельцев — ямато, сохранившийся ныне только в культе Ками, при дворе Микадо и у публичных женщин, имеет очень мало общего с языками Китая, Монголии и Тибета⁴. Следует ли его сблизить с языками Полинезии, или же, как думают некоторые, с языками урало-алтайских народов (к кото-

_________________________

3 Перечисление 11 различных титулов японского верховного владыки можно найти у Léon de Rosny, «La civilisation japonaise», Paris 1883, p. 263. См. также Rein, «Japan”, Leipzig 1881, I. Band, S. 245.

4 Léon Metchnikoff, «Empire Japonais», Génève 1881, p. 192—193.

156

рык относят иногда и первоначальное культурное население Халдеи — так называемых аккадийцев), это вопрос нова нерешенный⁵. Необходимо принять только, что Япония, первоначально населенная диким народом, которого остатки сохранились на севере в виде так называемых айносов (ину — собаки), подверглось сперва нашествию монгольского племени, составляющего ныне японские простонародье и занявшего юго-восточную часть страны. Эти первые пришельцы поклонялись преимущественно богу небесных и земных вод, который впоследствии под именем Су-зано вошел в состав обще-японского пантеона. Не успели еще эти монгольские пришельцы основать прочного государства, как последовало вторичное нашествие воинственной дружины Ямато неизвестного происхождения, но отличавшейся от первых завоевателей и физическим типом (сохранившимся в высших классах Японии), и языком, и главное — религией, которая состояла в поклонении светлым небесным богам, и особенно солнцу, в виде богини Аматера-су-оо-ками. После довольно упорной борьбы новых немногочисленных, но воинственных и смелых пришельцев с прежними завоевателями Японии, они слились в один народ с одною синкретическою религией, получившею название ками-но-мици, т. е. путь духов (по-китайски шин-то, сокращенное из шин-тао, откуда синтоизм). Воспоминание о враждебном столкновении двух этнических и религиозных элементов сохранилось в вышеприведенном мифе о борьбе солнечной богини с богом моря и бури.

В общем составе национальной японской религии ясно различаются эти два основные элемента: 1) культ множества стихийных духов с водяным Сузано во главе (всех этих духов — ками — японцы считают 800 раз 10.000, т. е. восемь миллионов)в; слово ками есть, очевидно, то же самое, что монгольское кам — волшебник, в которого вселяется дух, и 2) поклонение центральной силе, просвещающей и оживотворяющей вселенную в видимом образе солнца. Это последнее японцы ценят особенно со стороны порожде-

____________________

5 Сумеры — другой этнографически термин, относящийся к древней Халдее, напоминает первоначальный пациональный титул японского государя — су-мэра или су-бэра. Разумеется, такие единичные сближения сами по себе не имеют никакой доказательной силы.

6 Metchnikoff, 252.

157

кия жизни; отсюда сильное развитие фаллического элемента в их религии⁷. До появления буддизма в национальной японской религии были только жрицы⁸. Первый храм, упоминаемый историей Японии, был построен тэн-но Су-цзином (незадолго до Р. X.) для помещения там знаков верховной власти, полученных от богини Аматера-Су; стеречь эти знаки и служить при храме должны были исключительно женщины, именно принцессы царствующей династии. Устав этих японских весталок был, невидимому, во многом противоположен римскому. Вообще ясной границы между храмом национальной религии и публичным домом, между жрицами богов и жрицами разврата в Японии не было прежде, да не совсем установилось и теперь⁹.

Обычай человеческих жертвоприношений хотя и не составлял характерной черты японской религии, как в Мексике и у некоторых семитических народов, однако существовал и сохранялся довольно упорно. В 110 г. по Р. X. при государе Еей-ко наследник престола Яматодаке предпринял поход на север, покорил айяосов и увел множество пленных; затем, опасно заболев, он принес всех этих пленных в жертву духам. Общераспространенный у всех диких и варварских народов обычай убивать на могиле знатного лица всех его служителей сохранялся в Японии очень долго. Лишь в V веке по Р. X. наследник государя Юря-ки впервые дозволил рабам покойного монарха остаться в живых, невидимому, в надежде, что они сами добровольно принесут себя в жертву. Но они воспользовались позволением жить к большому негодованию всего народа. В Японии до последнего времени существовал особый класс отчужденных и всеми презираемых людей в роде индийских ча́ндала: в этих париях японские

______________________

7 Rein, I, 501.

8 Metclinikoff, 254.

9 В частности японские принцессы не славились чистотой нравов, и народное сказание приписывает даже происхождение народа айносов, — что значить по-японски собаки, — союзу одной знаменитой принцессы с названным животным (Metchnikoff, 160). Если это сказание не есть только картинка нравов, а имеет какой-нибудь исторический смысл, то следует предположить, что теперешние айносф не суть прямые потомки диких туземцев, а произошли от неправильного смешения сих последних с дочерьми благородного племени Ямато.

158

историки видят потомков тех рабов Юря-ки, которые отказались следовать на тот свет за своим господином, за что они и подпали со всем своим потомством вечному проклятию¹⁰. Принудительные жертвоприношения духам продолжались и после V века.; последние известия о них относятся к VIII веку Вероятно, лишь утверждение буддизма в Японии положило им конец. Что касается до добровольных человеческих жертвоприношений, то они составляли обычное явление до новейших времен. В 1663 г. тогдашний сё-гун (военный наместник верховного владыки) издал приказ, запрещавший слугам убивать себя для сопровождения своего умершего господина в будущую жизнь¹². Но едва ли этот указ строго соблюдался. Впрочем, трудно решить, насколько этот обычай не разлучаться и в смерти со своим господином связан был (в позднейшие времена) с верой в будущую жизнь. Ора из отличительных черт японского характера — это неустрашимое исполнение своих обязанностей, а беспредельная верность и преданность господину — первая обязанность в глазах этого феодального народа. Вера же в бессмертие души далеко не имела тут такой твердости. «Когда умрет тигр, останется его шкура, когда умрет человек, останется его слава» — так гласит изречение японской мудрости и так думает большинство по крайней мере образованных японцев. В народной религии, конечно, господствовал и доселе сохраняется другой взгляд. Когда набожному японцу недосуг исполнять всех церемоний культа, то для него признается достаточным поклониться в сторону священного города (резиденции верховного государя), затем помолиться богам очага и душам умерших предков . Этим последним приписывается здесь по крайней мере такое же реальное значение, как императорской резиденции. В храмах национальной религии («пути духов») один из главных богослужебных предметов — так называемые высокие дары (гохей), т. е. куски золотой бумаги, на которые по верованию народа сходит дух15.

__________________________

10 Костылев, 67.

11 Metclmikoff, 244.

12 Костылев, 362.

13 Rosny, 247.

14 Metclmikoff, 258

15 Rein, 514, 515.

159

II.

В Японии, как и в Китае, государь первоначально соер- пял в себе всю полноту верховной власти без всякого различия священства от царства. Прямой потомок солнечной богини, получившей от нее самой знаки своего достоинства, он был единственный посредник между богами и людьми, единственный первосвященник народной религии. Таким образом и здесь мы встречаем сперва теократию безразличия. Но японцы, народ исторический, народ процесса и прогресса, не могли остановиться на этом первичном моменте. Разделение властей, столь характеристичное для японской истории, совершилось на наш взгляд как необходимое, хотя и косвенное следствие буддизма. Эта индийская религия пришла в Японию около YI века по Р. X. через Китай (откуда еще раньше японцы получили все элементы образованности, которые они видоизменили на свой лад)¹⁶. Но в Китае влияние было, вообще говоря, не очень значительно. Хотя Сын неба лично приносит дары и в буддийские храмы, но это це обязывает его ни верить в учение Шакъя-Муни, ни еще менее сообразовать с этим учением свою правительственную деятельность. Иначе отнеслись к делу потомки солнечной богини (которую один из буддийских апостолов Японии, Кав-бав-дай-си отождествил с Буддой)¹⁷. Как и многие из их поданных, они глубоко прониклись новым учением, вошли в дух его и пожелали по возможности руководиться им и в управлении государством. Заповеди буддийской религии запрещают прежде всего убивать живые существа. И вот простосердечные японские государи, придавая этому запрещению более серьезное значение, нежели какое ему обыкновенно придается самими буддийскими монахами, издают законы против охоты и рыбной ловли, отнимая чрез это средства существования у довольно значительной части японского населения. Думать о прямом пути к

______________________________

16 Насколько глубоко было это влияние Китая, можно видеть из того, что китайский язык вошел во всеобщее употребление, так что, например, каждое божество японского пантеона имеет кроме своего туземного имени еще китайское; то же самое и у государей, из коих каждый известен еще и под третьим именем — но-смертным.

17 Rosny, 239.

160

Нирване и заботиться о продовольствии народа суть занятия трудно совместимые. Начиная с ѴШ века прелый ряд государей выказывал такую религиозную ревность, которая легко могла бы погрузить в «покой небытия» не только их, но и вею Японию. Чтобы предотвратить такой результат и вместе с тем сохранить традиционную монархию, необходимо было удалить ее от правительственной деятельности, оставляя за потомками солнечной богини лишь высший религиозный авторитет, освящающий государство, но не управляющий им. Так оно и произошло. Переходною ступенью послужил установившийся с 889 года обычай, по которому верховный владыка после кратковременного правления передавал престол своему преемнику, а сам отрекался от мира, вступал в число бикшу (буддийских монахов) и получал значение первосвященника всех японских буддистов с титулом хау-вау — владыка закона¹⁸. Но такой порядок, конечно, не мог упрочиться. Люди, готовящиеся в монахи, так же мало годятся для управления государством, как и настоящие монахи. Действительное разделение властей, происшедшее в ХП веке, было обусловлено общим социальным строем Японии, как он сложился около того времени и сохранялся в главных чертах до последнего переворота, происшедшего в наши дни.

В Китае один культурный элемент — сто семейств черноголовых — овладеть обширною страной, редко населенною дикими туземцами, которые без труда могли быть частью уничтожены, частью ассимилированы с пришельцами. Таким образом сложилась сплошная и однородная масса Срединного Царства, не знающая ни раздвоения властей, ни разделения классов, пи аристократии, ни местных вольностей. Этой социальной однородности соответствует и свойство страны — огромного сплошного материка с единственным и слабо расчлененным морским берегом¹⁹. Соответствующий

____________________________

18 Rosny, 256.

19 Популярные писатели, с легкой руки Бокля, весьма злоупотребляли общею мыслью о влиянии географических и других естественных условий на характер и влияние народов. (Достаточно вспомнить le desert est monotheiste Ренана в связи с его характеристикой семитов.) В виду этих злоупотреблерний считаю нужным оговориться, что в физических свойствах страны я признаю только соответствие с характером и идеями народа, а никак не причину их.

161

характер имеет и миросозерцание китайца, для которого выше всего однообразный порядок природного и нравственного бытия. Для японца, напротив, общий и неизменный порядок существования отступает на второй план пред подвижным процессом вновь возникающих явлений; он ценит не столько крепость и прочность жизни, сколько ее разнообразие и свободу.

Группа причудливо изрезанных островов с вулканами и горными потоками, — Япония и в социальном своем строе отличается сложностью и разнообразием. Мы видели, что японская нация сложилась не из орого (как китайская), а из двух культурных элементов. Борьба между ними, между народом морского бога и народом солнечной богини, помешала, во-первых, уничтожению или ассимиляции диких туземцев, а во-вторых, и, что гораздо важнее, эта борьба, вызывая на постоянные подвиги, поднимая значение личных и родовых заслуг и вместе с тем поддерживая солидарность частных интересов в общем деле, способствовала, в связи с природным характером Ямато, социальному развитию самих пришельцев, и в результате ее получилась нация организованная и расчлененная.

Различию между первыми и вторыми завоевателями соответствует основное разделение японской нации на простонародье (хэй-мин) и на благородных. Эти последние представляли три главные подразделения: 1) кугэ, принцы, родственные с верховным государем, их считалось 155 семейств, затем 2) даймио, владетельные князья — 225 семейств, и наконец 3) самураи, простые бароны и рыцари, вассалы владетельных князей; их насчитывалось до двух миллионов душ²⁰. Вассалы, потерявшие своих сюзеренов вследствие казни или опалы сих последних, не переходили к другим господам и не сохраняли своего прежнего социального положения в раду прочих самураев, а составляли особый класс изгоев (ронины). С своей стороны и простой народ (хэй-мин) не представлял собою однородной массы, а расчленялся на множество. определенных социальных групп, смотря по роду занятий, пользовавшихся большим или меньшим значением н уваже-

_________________________________

20 Эта статистика принадлежит довольно поздним временам, но численное отношение между этими тремя разрядами было приблизительно такое же всегда.

162

Нием²¹. Таким образом японский общественный строй представляет большое сходство с средневековым феодально-рыцарским и цеховым порядком в Западной Европе. Японские феодалы в своих замках среда вооруженных рыцарей, проводившие время в охотах и междоусобиях, даже внешностью напоминают наши Средние века.

Между владетельными князьями с давних времен особенно выдавались три фамилии: Фуцзивара, Тайро и Минамото. По мере того, как верховные государи, предаваясь буддийской религиозности, теряли способность к государственному управлению, три названные владетельные дома захватывали в свои руки действительную правительственную власть. Дом Фуцзивара, не разлучавшийся с государем и имевший свою постоянную резиденцию в старой столице всего царства — Киото (Миакво), завладел гражданским управлением Японии. Домы Тайро и Минамото спорили между собою за право верховного военачальства. Это междоусобие, продолжавшееся несколько столетий, окончилось тем, что знаменитый глава дома Минамото, Ери-томо, сокрушил (в конце III века) своих соперников, отнял окончательно у верховного государя правительственную власть и присвоил ее себе потомственно, ограничившись, W впрочем, скромным титулом Сё-гуна (главнокомандующего)²². Законный государь со всеми атрибутами верховной власти был остан ѵ влен в Киото, как некая национальная святыня, а новое правительство (баку-фу, т. е. высокая палатка) утвердилось в городе Кама- Кура, а в 1339 г., воща сё-гуанская власть перешла к Асикага (другое колено того же дома Минамото), резиденция была перенесена в Рокувара. Таким образом совершилось действительное разделение между правительственною властью и верховным священным авторитетом. Этот последний остался всецело за династией солнечной богини в Киото. Ни Ери-томо, ни кто-либо из его преемников не имел притязания на сан верховного владыки. Единственным законным самодержцем всегда признавался Тэн-но, а Сё-гун был только его наместником, управлявшим -Японией по полномочию от верховного государя. Поэтому обычное европейское предста-

__________________________

21 Rein, 364 u. ff.

22 Впервые титуле Сё-гуна упоминается при 10-мъ микадо (в I веке до Р. X.), но тогда он действительно обозначал только высшую военную должность. Rosny, 95.

163

вление о двух японских «императорах», духовном и светском, не может быт названо вполне точным. Двух тонных собственников и представителей верховной власти, двух монархов в Японии никогда не было; верховная власть всегда присвоялась одному Тэн-но. Только действительное владение и пользование этою властью для текущих дел, военных и гражданских, перешло к Сё-гуну. Но и после этого перехода потомки солнечной богини не были только обладателями пустого титула. Когда в национальной жизни возникали вопросы, требовавшие принципиального решения, то за этим решением обязательно было обращаться к Тэн-но, за которым в таких случаях признавался дар непогрешимости. Эта непогрешимость верховного владыки, наместника богов, высоко ценится японцами, которые имеют для ее обозначения особый термин ниги-нитама²³. Таким образом, в сущности совершенно верны были слова старинного голландского путешественника: «Даиро (пор этим названием Тэн-но стал известен европейцам) был некогда единовластителем японцев, ныне же он их папа»²⁴.

III.

Зловредное влияние, которое буддизм, принятый сверху, мог оказать на историческое развитие Японии, было устранено отделением действующей власти от освящающего авторитета. Благодаря этому внутренняя логическая нелепость, заключающаяся в понятии «буддийского государя», была лишена своих пагубных практических последствий. С другой стороны, буддизм оказал несомненно благотворное действие на японцев, не дав им погрязнуть в той крайней чувственности, которая освящалась их фаллическою религией. Этот природный н религиозный сенсуализм грозил японцам таким же расслаблением и растлением, какому подверглись их полинезийские родичи; спасительный противовес нашелся в аскетическом начале буддизма. Лучшая часть нации жадно схватилась за этот очищающий и укрепляющий духовный элемент и обновила в нем свои жизненные силы на много веков.

Но окончательно удовлетвориться буддизмом японцы оказались

_______________________

23 Rein, 366. ПримЪръ см. ниже.

24 «Daïrо war ehemals der Japaneser Alleinherrscher, itzund aber ist erhr Papsi» (там же).

164

неспособными, и это делает им большую несть как исторической нации. Буддийское учение в его первоначальном, чистом виде отвлекает от чувственности, от мира и страстей; но человек, а чем более нация, не может жить одним отвлеченным отрицанием ложного бытия, а никакого истинного бытия буддизм не дает и не обещает. Поэтому исторические народы, принявшие буддизм, или разочаровываются в нем и возвращаются с новым рвением в прежним натуралистическим и грубо-чувственным культам, как это случилось в Индии, где аскетическое учение Будды исчезло, уступив место обновленным религиям Вишну и Шивы со всеми безобразиями шактизма²⁵; или же сам буддизм, сохраняя зерно своей идеальной морали для немногих избранных умов, превращается для народных масс в новый вид языческой веры и языческого культа, воспринимающего в себе элементы прежнего многобожия. Так и в Японии Шакъя-муни Будда из учителя нравственного пути к избавлению превратился в солнечную богиню; ора буддийская святая сделалась весьма популярною богиней милосердия, Кван-нон²⁶ в; к восьми миллионам туземных вами присоединился богатый буддийский пантеон, и во главе его семь верховных богов, плавающих на корабле, седьмая из них, красавица Сё-дэн — премудрость Божия, та самая Бор, под которою основатель буддизма разумел лишь сознание четырех истин — о всеобщем страдании, о причинах страдания, об избавлении от него и о пути к избавлению.

Должно признать, что и в таком виде влияние буддизма на Японию было вообще благотворно. Туземное многобожие одухотворилось, исчезли человеческие жертвоприношения (кроме добровольных), и хотя проституция не была совершенно выделена из области религии, но перестала быть, по крайней мере, главною частью религиозного культа.

При всем том положительного духовного содержания и цели для народной жизни буддизм не давал и дать не мог по своей

________________________

25 Шактизм — поклонение пассивной женской потенции (шакти) природного бытия. Эта религия, состоящая из крайнего разврата и колдовства, имеет свое священное писание — так называемые тантры.

28 Это превращение совершилось, впрочем, еще в Китай, и японцы получили его оттуда готовым.

165

отрицательной сущности. Япония нуждалась в такой религии, которая, поднимая народный дух над темным потовом материальной жизни, не оставляла бы его висящим в абстрактной пустоте, а ставила бы на твердый пут исторического процесса, указывала бы ему' определяющую мировую цель и снабжала действительным руководством для ее достижения. Япония нуждалась в христианстве. Не удивительно поэтому, что первые проповедники истинной религии в XVI веке имели быстрый успех. Христианство, по-видимому, пустило глубокие корни в стране Восходящего Солнца. Если первый успех оказался непродолжительным, то обвинять в этом приходится не японцев. Неблагоприятно было то уже обстоятельство, что японцы сразу увидали христианство разделенным на два враждебные лагеря. Голландцы-протестанты внушали туземцам, что католики хуже язычников, что они поклоняются злому духу, а португальцы-католики поносили протестантов, как отступников и врагов истины. Таким образом, прежде чем учиться истинам веры, японцам приходилось самим выбирать себе учителей, что заранее вносило некоторый элемент скептицизма в их религиозное воззрение. Впрочем, выбор был не особенно труден. Римская вера имела в глазах японцев решительное преимущество не потому только, что она давала более полное религиозное содержание и более соответствовала национальному характеру, живому, чувственному, склонному к образности и материализации' духовных начал, но главное потому, что она представлялась миссионерами, людьми с действительным призванием, одушевленными настоящим религиозным интересом (хотя иногда и узко понимаемым), тогда как носителями протестантства на. дальнем Востоке были в то время исключительно купцы и авантюристы, не руководимые никаким духовным побуждением, ни широким, ни узким, и вся религиозная страсть которых состояла лишь в ненависти к католичеству. — Римская церковь была здесь представлена главным образом отцами иезуитами. Знаменитый орден выказал в Японии, как свои ведшая достоинства — силу воли, неутомимую энергию и, в случае надобности,-готовность к личному самопожертвованию²⁷, — так и свой несомненный недостаток, а именно излишнюю практичность, некоторое преобладание

__________________________

27 Первым просветителем Японии был, как известно, св. Франциск Ксаверий, которому и противники католичества не отказывают в высоких добродетелях.

166

змииной мудрости над целостью голубиною. В силу этой практичности, желая более явного и более блестящего успеха, они обратили свою проповедь почти исключительно к высшему классу, к владетельным князьям и дворянству, пренебрегая прочим народом. В виду феодального строя Японии и восточного повиновения властям это могло казаться целесообразным, и однакоже расчет вышел неверный. Уже и то было неосновательно со стороны миссионеров, что они так верили в прочность японского феодализма, который и тоща уже сильно подгнил, и если сохранился лотом два века шишом, то лишь благодаря тому, что Япония на это время была снова тщательно закупорена от всякого внешнего влияния. А при первом прикосновении свежего воздуха истлевший социальный строй разом рухнул и рассыпался без малейшего сопротивления. Впрочем, дело католических миссионеров рушилось хотя более достославно, но еще гораздо скорее, чем феодальный порядок в Японии.

. «Отцы» застали эту страну в критическом положении. После трех: веков тревожного существования сё-гунат оказывался не-, способным поддерживать мир и порядок в государстве. В сущности эта центральная власть была лишь постоянною узурпацией, фактически необходимою, — правительством, которое признавали за неимением лучшего. А могущественные владетельные князья не разделяли и этой точки зрения и естественно находили, что правительственная власть могла бы так же хорошо принадлежать им самим, как и членам фамилии Асикага. Эти последние, не будучи сами по себе сильнее, своих соперников, могли держаться только благодаря междоусобиям владетельных князей, возбуждая одних против других, — положение, которое не было ни прочным, ни почетным. Да. и вообще ненормально было окончательное присвоение центральной государственной власти военному главнокомандующему, который мог, обнажать свой меч единственно только против своих сограждан, так как никаких внешних войн Япония в течение многих веков не вела²⁸. Ко времени появления христианских миссионеров в- половине XVI века власть Сё-гуна и государственное единство.

________________________

28 Во всей японской истории мы-находим всего две большие внешние войны — с Кореей и Китаем. Из них одна имеет отчасти мифический характер, именно та, которая была предпринята (около 200 года по Р. X.) японскою Семирамидой, императрицей Ики-нага-тараси. Она покорила всю Корею, хотя и ненадолго.

167

существовали почти лишь только по имени, на деле страна представлялась разделенною на несколько крупных и множество мелких владений, находящихся в постоянной войне между собою. В этой войне каждый владетельный князь мог рассчитывать на обязательную службу всех своих вассалов (самураев), а при огромном числе этих последил вся страна являла картину кровавой анархии.

В таких обстоятельствах католические миссионеры, приобревшие значительное влияние при некоторых княжеских дворах, должны были естественно явиться миротворцами. Это, во-первых, была их прямая обязанность, как проповедников Евангелия; во- вторых, этого же требовали и интересы христианской политики, — самой церкви выгоднее было опираться в Азии на государство сплоченное и крепкое, нежели на страну разделенную и расслабленную; в-третьих, наконец, действуя в пользу мира, согласия и национального единства, миссионеры приобрели бы себе сочувствие лучших людей и народных масс и тем упрочили бы дело; христианские миссионеры могли бы найти для этого дела единственную точку опоры в той законной и священной власти верховного государя, которая всеми одинаково признавалась в принципе, хотя и пренебрегалась на деле. Незадолго до прибытия миссионеров в Японию материальное положение микадо стало столь жалким, что 102-й потомок солнечной богини оставался после своей смерти сорок дней без погребения за неимением при дворе в Киото необходимых средств на похороны²⁹. И однакоже, несмотря на этот внешний упадок, никому не приходило в голову посягнуть на эту власть, упразднить ее или передать другой династии, и ни один Сё-гун не пытался объявит себя верховным государем, присвоив себе титул и священный авторитет Тэн-но. В народном сознании истинный представитель национального единства сохранял свое место, да и самые причины его видимого упадка говорили скорее в пользу его будущности. Если искренняя и глубокая преданность буддизму сделала японских владык неспособными к государственному управлению, то ведь это не зависело ни от свойства их власти, ни от серьезного характера их религиозности, а единственно только от анти-исторической и анти-политической

_______________________

29 Это было в 1500 г. См. Rein, 299.

168

сущности принятого ими вероучения³⁰. Обращение к христианству, как показывает вся история Европы, не привело бы в подобным последствиям. Если бы западные «отцы», воспользовавшись неистребимым остатком восточной теократии, собрали вокруг него все живые силы страны, они совершили бы ко благу христианского мира и Японии то самое дело, которое, три века спустя, помимо них и без прямой пользы для христианства, совершилось самою силою вещей.

К несчастью, миссионеры при всех своих частных достоинствах и заслугах вообще не оказались на высоте своего призвания и своих притязаний. Они отнеслись в задаче обращения Японии слишком узко, материально и недальновидно. Прежде всего за постоянный и единственный операционный базис своего духовного дела они приняли фактическое положение и отношение сил в данный момент, — что было ошибкой не только политическою, но и логическою. — Во время их прибытия в Японию верховный государь не имел никакого материального могущества и практического значения, — они и сочли его как бы несуществующим (так и в этом случае оправдалось изречение: «камень, его же небрегоша зиждущий, той бысть во главу угла»); сё-гунат был хотя в крайнем упадке, но все еще обладал вооруженною силой, — они и приняли его до некоторой степени в соображение; наконец, наибольшее могущество и значение принадлежало владетельным князьям и дворянству: на них «отцы» и сосредоточили почти исключительно свое внимание. Сначала успех был блестящий; через тридцать дет после появления первых миссионеров христиане уже считались в Японии сотнями тысяч, и некоторые даймиосы (владетельные князья) открыто исповедывали католичество, переменив даже свои туземные имена на португальские. Вообще японцы показали такую же горячую восприимчивость в христианству, как некогда к буддизму.

Но миссионеры воспользовались своим влиянием на крестив-

_____________________

30 Можно возразить на это примером магадского царя Ашоки, который при всей своей преданности буддизму был также и великим государем, объединившим значительную часть Индии. Но практические следствия новой религии нигде не проявлялись сразу. Дальнейшие же результаты показали и для родины буддизма его неспособность руководить историческою жизнью народов.

169

шихся владетелей не для того только, чтобы воспитывать, их в христианских чувствах и идеях, но также и главным образом для того, чтобы поддерживать в них страстную ревность новообращенных и доводит ее до слепого фанатизма и нетерпимости. По их внушению новокрещеные дон-Мигуэли, дон-Диэги и дон- Хаймы стали провозглашать исключительное господство христианства в своих владениях, изгонять своих языческих вассалов и разрушать буддийские и камино-мицийские святилища. Это было и плохое христианство и плохая политика. Нетерпимость новообращенных возбудила. такую же нетерпимость в сторонниках старой веры, а их было больше. К тому же миссионеры прямо подбивали своих духовных чад к междоусобной войне против владетелей неподатливых на евангельскую проповедь. Таким образом, вместо умиротворения Японии эта проповедь внесла в страну новый элемент смуты и разделения.

Между тем нация искала выхода из этого плачевного состояния, и выход до поры до времени был найден в восстановлении обыкновенной власти сё-гунов. Это совершилось благодаря героической деятельности трех преемственно следовавших друг за другом диктаторов: Ота Набунага (захватил шесть в 1572 г.,, умер в 1583 г.), Хиди-ёси (умер в 1598 г.) и Еясу (из фамилии Токугава, умер в 1616 г. Они последовательно смирили самых могущественных и опасных владетельных князей, положили предел распространению христианства и установили; фактическое единовластие. Японские писатели дают. сравнительную характеристику этих трех великих государственных людей в следующей параболической форме: «Когда я хочу, чтобы соловей- пел, а он молчит, то я его убиваю», говорит Ота Набунага,- «а я жду, чтоб он запел», сказал Хиде-ёси; «а я заставляю: его нет», сказал Токугава Еясу. Этот последний сделал власть. Сё-гуна наследственною в своей фамилии и утвердил резиденцию, действительного правительства (баку-фу) в Тоокио (Еддо), Вместе с тем он не только поддерживал, но и выставлял напоказ- священный авторитет .верховного .государя, . запертого в своем дворце в Киото, «Обязанность Сё-гуна», объявлял-мудрый Еясу, «защищать владыку (Тэн-но) против всяких опасностей во дворце- и охранять, мир и спокойствие в царстве».

Труро сказать, буддийскому или бессознательному христианскому '

170

влиянию нужно приписать дух милосердия, которым отличается ‘ завещание того же Еясу Токугава. «Оказание помощи всем отверженным, — писал он между прочим, — безродным, париям, уродам, глухим, слепым, старухам, производилось со времен древности. Нужно помнить, что это долг человеколюбивого правительства»³¹. Еясу не отменил декрета своего предшественника Хиде-ёси, изгонявшего миссионеров и запрещавшего христианство в Японии; но этот декрет оставался пока лишь угрозой. Общего преследования христиан еще не было, хотя несколько десятков из них было распято на крестах во время последних междоусобий, предшествовавших восстановлению сё-гуната. При первых Токугава они были терпимы, хотя и лишены всякого официального покровительства. Вероятно, они не довольствовались таким положением. Через двадцать лет после смерти Еясу правительство заподозрило их в опасных замыслах и решилось исполнить декрет об их уничтожении. В 1638 г., после отчаянной борьбы в северных горах, куда они собрались со всех концов Японии, христиане были большею частью перебиты с оружием в руках, а слишком 30.000 взятых в плен подверглись смертной казни.

Затем объединенная и умиротворенная Япония совершенно закрылась от всяких чужеземных влияний. Только китайцы, да. в одном единственном портовом городе голландцы, могли поддерживать исключительно торговые сношения с царством Восходящего Солнца. Теперь это царство имело все, что нужно с точки, зрения самобытных культурно-исторических типов: имело, оригинальную и довольно богатую образованность, хотя не туземного происхождения, но развившуюся на туземной почве и принявшую яркий национальный характер; имела Япония свой .исторический,. своеобразно, сложившийся социальный строй; обладала она своим собственным «духовным началом» (ибо буддизм, слившийся с культом ками, образовал особую национальную религию), обладала, наконец, единством политическим, крепким национальным государством.. • Это государство стало твердо на почву исключительно национальной, политики, и болезнь европейниченья была вырвана с корнем. Это полное торжество японской самобытности продолжалось два с. поло-.

_________________________

31 Костылев, 347

171

виной века. Каких удивительных результатов должен бы был достигнуть за это долгое время такой даровитый народ, ставший, наконец, решительно на истинный путь! На самом деле с 1638 и до 1868 г. японцы ничего не сделали ж очень много потеряли. Образованность их не подвинулась ни на шаг вперед; в науках и полезных искусствах они остались при том, что получили от предков с одной стороны и чему научились от голландцев — с другой; в литературе и изящных искусствах (преимущественно живописи) их национальный гений, лишенный возможности развиваться и наполняться новым идеальным содержанием, был осужден или на реалистическое воспроизведение натуры, или на служение причудливой и тем не менее однообразной фантазии; религия застыла в традиционных суевериях народа, равнодушно терпимых неверием образованного класса; социальный строй, основанный на военных героических доблестях, терял всякий смысл для нации, закрытой от чужеземцев и избавленной от междоусобий; сохраняемый неизменно снаружи, этот строй насквозь истлел внутри. Предоставленные самим себе, японцы потеряли исторический смысл своей жизни, а наконец н самую энергию жизни. Когда в 1853 г. внезапно явилась в японских водах эскадра американского адмирала Парри и потребовала под угрозой войны открытия портов, никто среди этого рыцарского народа и не подумал о возможности вооруженного сопротивления. Сё-гун как будто забыл, что он главнокомандующий, а самураи как будто забыли, что они носят свои две сабли для того, чтобы защищать отечество. При явно обнаружившемся бессилии мирской власти вспомнили о власти духовной, обратились за указанием к непогрешимому владыке в Киото. Тэн-но обещал помолиться духам о спасении страны³². Молитва его оказалась не напрасною. Духи внушили хорошие мысли его преемнику, и непогрешимость потомков Аматера-су блистательно оправдалась. Новый владыка, несмотря на свою юность, принял ряд безошибочных решений и привел их в исполнение с удивительною последовательностью и энергией. Япония открыта для всех чужеземцев, заключены договоры с иностранными державами, сё-гунат и феодальная система упразднены за ненадобностью, выписаны из Европы

_______________________

32 Metchnikoff, 645.

172

ученые и мастера, а молодые японцы посланы в чужие края для обучения; наконец, введены европейские порядки и формы во всех областях политической и общественной жизни. Вместе с тем Япония, объявив безусловную веротерпимость и религиозную свободу, открылась снова и для христианской проповедь. Три главные исповедания имеют там своих миссионеров, которые действуют с успехом не столь быстрым и блестящим, но, надо надеяться, более прочным, нежели их предшественники XVI века. К сожалению, и в этой далекой стране представители разделенного христианства не находят почвы для согласного действия и попускают человеческому соперничеству ослаблять силу слова Божия.

В высшей степени любопытно, что страна, представляющая крайний Восток, обращается к христианской цивилизации именно в то время, когда народы крайнего Запада — Франция, Англия, Америка, начинают искать утоления своей духовной жажды в религиях восточных, и особенно в буддизме, столь хорошо знакомом Японии. Странно было бы, если бы религия, пережитая японцами, оживила европейцев. Что произойдет из этих двух встречных течений? Не скрывается ли за нынешним англо-французским нео-буддизмом другое, более могучее и таинственное движение, не представляет ли и не подготовляет ли он последнюю мировую реакцию языческого Востока пред окончательным торжеством вселенского христианства? Как бы то ни было, японский народ, если только он не ограничится одним внешним культурным возрождением, а действительно примкнет к христианскому миру, может стать в нем желанным союзником тех исторических сил, которым суждено потрудиться для торжества царства Божия на земле.

___________

173

Страница сгенерирована за 0.2 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com