Глава десятая. Старообрядчество

Раскол, возникший во второй половине XVII века, представляет собою мучительную драму в истории Русской православной церкви. Историки следующим образом описывают условия, воспитавшие в русском народе настроения, которые привели к расколу. Византия приняла в 1439 году Флорентийскую унию с Римско-Католическою церковью. Московское государство резко отвергло эту унию, считая ее изменою Православию. В 1453 году Константинополь был завоеван турками, и это несчастие рассматривалось русскими, как наказание Божие, посланное грекам за измену Православию. В XV веке был приглашен в Москву с Афона ученый монах Максим Грек (1480—1556) для переводов церковных книг с греческого языка. Он заметил ошибки в переводах богослужебных книг. Порча этих книг с течением времени возрастала еще и вследствие ошибок, делаемых необразованными писцами. Когда Максим Грек указал на недостатки церковных книг, его обвинили в том, что он «порочит русских святых чудотворцев, спасавшихся по старым книгам». Его заключили в тюрьму и только в конце его жизни позволили ему поселиться в Троице-Сергиевской лавре.

Ключевский говорит: в Московском государстве явилась мысль, что «русская поместная церковь обладает всею полнотою вселенского сознания»; для спасения «нечему больше учиться»; «на место вселенского сознания мерилом христианской истины стала национальная церковная старина». Упрочилось убеждение в том, что молиться и веровать надо так, как молились отцы и деды; церковные обряды стали неизменною святынею. Явилось «подозрительное и надменное отношение к участию разума в вопросах веры». *)

Иерархи греческой церкви, приезжавшие после падения Визан-

*) Ключевский. Курс русской истории, т. III, лекция 54.

121

тии в Московское государство «за милостынею», заметили разницу в обрядах, появившуюся в русской церкви. Русское духовенство объяснило эту разницу тем, что «греческая вера под игом поганых испортилась». Но когда патриарх Никон сам нашел ошибки в переводах с греческого языка, он признал необходимость исправления церковных книг. Для этой цели были приглашены из Киева ученые монахи Епифаний Славинецкий и Арсений Сатанов, а также греки Дионисий и Арсений. В Москве, однако, относились к киевским ученым монахам с недоверием, считая, что они находятся под влиянием «латинства». При таком умонастроении не удивительно, что явились противники исправления книг. В Москве сторонниками сохранения старины были влиятельные протопопы Вонифатьев, Иван Неронов, Аввакум. Протопоп Аввакум говорил: «Всё, святыми отцами церкви преданное, свято и непорочно»; «до нас положено, лежи оно так во веки веков»; не русским надо учиться у греков, а грекам у русских. Исправление книг и изменение обряда в соответствии с обрядом греческой церкви времени Никона, напр., трехперстное крестное знамение вместо двуперстного, троение аллилуии вместо сугубой аллилуии и т. п., не затрагивали никаких догматов Церкви. Но противники новшеств, ослепляемые ненавистью к ним, истолковывали некоторые из них так, чтобы получилось обвинение в ереси. Напр., в старых книгах писалось «Господь Исус Христос»; в исправленных книгах введено было правописание, более близкое к греческому языку: «Господь Иисус Христос». Сторонники старины истолковали это правописание так, будто оно означает: «Господь и Исус Христос». Это значит, говорили они, что церковь никониан отлучила Господа от Христа, следовательно, впала в ересь.

Когда в 1658 году властолюбивый патриарх Никон поссорился с царем Алексеем Михайловичем и отошел от дел, сохраняя однако за собою титул патриарха, противники обрядовых и книжных новшеств подняли голову и стали тем более энергично отстаивать свою правоту. В 1666 году состоялся церковный собор с участием восточных патриархов. На этом соборе патриарх Никон был низложен, но произведенные при нем изменения обряда и исправление книг были одобрены. Мало того, старообрядцы были преданы анафеме, как еретики, хотя никакой ереси они не проповедовали. Так возник тягостный раскол в русской православной церкви, тем более печальный, что в старообрядчество ушли глубоко религиозные люди. Н. И. Костомаров говорит, что откололись от Церкви люди, мыслившие о религиозных вопросах, самостоятельно критиковавшие приказы, идущие сверху; началом этого движения было несогласие с новшествами патриарха Никона,

122

сии и ее культуре, слушатели заметили, что в широких рукавах его одежды внутри подкладка была красная. При жестах его вид черного рукава с красною подкладкой был эффектный. Нашлись в этом собрании лица, которые с возмущением осуждали такое одеяние потому, что такого типа одежда принята у католических иерархов. К области этого же крайнего консерватизма относится упорное нежелание перейти в церковной жизни от юлианского к грегорианскому календарю.

Не только культ, но и весь быт старообрядцев отличается консерватизмом и изоляционизмом в отношении ко всем не старообрядцам. Правило их поведения такое: «с бритоусом, с табачником, щепотником и со всяким скобленым рылом не молись, не водись, не дружись, не бранись». *) Они не пьют и не курят, не бреют бороды и усов, едят из своей посуды, не давая ее не старообрядцам. Чистота у них в доме образцовая. Дома они строят себе особенно прочные, крепкие. И сами они, благодаря строгой воздержной жизни, отличаются крепостью, силою и здоровьем. Многие из них занимались торговлею и были зажиточными. В Москве многие очень богатые купцы и промышленники были старообрядцами.

Отрыв от великого целого Православной церкви привел, однако, к обеднению религиозной жизни. Очень скоро перед старообрядцами стала трудная задача обеспечить правильное богослужение достаточным количеством священников. Не имея епископов, они принуждены были принимать в свою среду «беглых попов», ушедших по какой-либо причине из никонианской церкви. Это был уже компромисс. Не все старообрядцы соглашались принимать таких священников. Отсюда возникло разделение их на поповцев и беспоповцев.

В поповщине сохранилось учение о иерархии и семи таинствах. В XIX веке поповцам удалось даже приобрести своих епископов. Они нашли в Константинополе епископа Амвросия, который лишился своей епархии в Боснии по требованию турецкого правительства. Он был приглашен старообрядцами в 1846 году в Белую Криницу в Буковине и там рукоположил себе преемника. Часть поповцев была удовлетворена тем, что у них появились свои епископы.

Беспоповщина, состоящая из старообрядцев, не идущих на компромисс принятия «беглых попов» и крепко держащаяся мысли, что никонианская церковь подпала антихристу, пришла к мысли, что правильного священства больше нет. Поэтому беспоповцы утратили литургию и таинства, за исключением крещения и покаяния, возможных без участия священников. Культ свелся только к молитве. Они разбились на множество групп, держащихся различных учений. Щапов в первом

*) См. Мельнихов-Печерский. В лесах, ч. I, гл. 1.

124

томе своей книги «Русский раскол старообрядства» говорит: у них «что мужик, то — вера; что баба — то толк» (174). Изоляционизм у некоторых толков доходит, как сообщает С. Максимов, до того, что у каждого имеется «своя икона за пазухою». *)

В старообрядческих скитах, как, впрочем, и в некоторых православных и католических монастырях, наряду со строгою жизнью аскетов подвижников встречаются и лица, нарушающие все обеты монашества и ведущие очень грешную жизнь. Старообрядец Патап Максимыч Чапурин, одно из главных лиц романа Мельникова-Печерского «В лесах», говорит: «В скитах грех со спасеньем по-соседски живут».

Мало того, в скитах гнездятся иногда и преступники, совершающие убийства, грабежи и насилия. Эти печальные явления расследовал Салтыков-Щедрин в то время, когда он, служа при Вятском губернаторе, исполнял поручение обследовать быт старообрядцев. «Под видом иноков и иноконь, послушников и послушниц, — говорит Щедрин, —«в скитах скрывалось много беглых уголовных преступников, всякого рода бродяг и святош-проходимцев, людей с темным прошлым; среди пустынножителей процветали пьянство и разврат». **) О преступлениях в скитах вблизи Урала рассказывает также Мамин-Сибиряк в повести «Три конца».

Многие миллионы глубоко религиозных русских людей, дорожа привычною им формою культа, откололись от Православной церкви и вместо сохранения старого обряда получили оскудение его или, среди беспоповцев, даже утрату его. Таким образом, раскол в Православной церкви есть печальная драма русской религиозной жизни. ***)

*) С. Максимов. Бродячая Русь, стр. 364.

**) С. Макашин. Салтыков-Щедрин. Том I, 2 изд. Москва 1951. Следствие о раскольниках, 354.

***) См. о старообрядчестве Милюкова «Очерки русской культуры», том II, главы III, IV, V.

125