Источниками информации о положении Российской Церкви являются зарубежные, русские и иностранные газеты, дающие кое-какие сведения, часто противоречивые, из источников разной степени достоверности, а также и советские газеты, которые, в течение некоторого времени, почти ничего не писали о религии и Церковных делах, но которые, в последнее время, в связи с обсуждением новой конституции С.С.С.Р., общей переписью в Январе 1937 года и усилением антирелигиозной кампании, сообщают некоторые интересные сведения, большею частью, местного характера. Некоторые материалы можно почерпнуть из специальной, антирелигиозной прессы, в частности, из журнала «Антирелигиозник», который в начале 1937 года, стал выходить ежемесячно (раньше выходило 6 номеров в год). Церковных изданий нет. Если «Вестник Московской Патриархии» и издается, то, во всяком случае, заграницей он не получается с 1935 года.

Необходимо отметить происшедшую перемену в возглавлении Российской Церкви. Московским Патриархатом управляет Блаженнейший Серий, Митрополит Московский и Коломенский (с 14/27 апреля 1934 года), 35-летие архиерейского служения которого исполнилось в марте 1936 года. Он возглавил Российскую Церковь в 1925 г., как заместитель местоблюстителя Московского Патриаршего престола (акт Митрополита Петра от 6 декабря 1925 года). Сам же местоблюститель (с апреля 1925 г.), Митрополит Петр Крутицкий, долгое время (с 1926 года) находившийся в далекой ссылке, в устьях реки Оби, на острове Хе, по дошедшим сведениям, скончался, но по неизвестным причинам, до сих пор не последовало официальное сообщение об его кончине со стороны Митрополита Сергия и Московской Патриархии. Потому несколько неожиданным и странным явилось определение Московской Патриар-

хии от 27 декабря 1936 года за № 147, «о форме поминовении Патриаршего Местоблюстителя в церквах Московского Патриархата», отменившее определение от 14/27 апреля 1934 г. (Вестник Московской Патриархии. 1934. № 20-21)... «В согласии с мнением Преосвященных Архипастырей Русской Православной Церкви, постановили: с 1 января наступающего 1937 года ввести... поминовения по следующей форме: ... возносить имя «Патриаршего Местоблюстителя нашего, Блаженнейшего Митрополита Сергия».(Голос Литовской Епархии. 1937. № 3-4). По этому определению, м. Сергий является уже местоблюстителем, хотяоно и не говорит о смерти самого местоблюстителя, равно как и другое Определение Патриархии (указ м. Елевферию датирован 22 марта) о принятии к сведению «завещания» м. Петра о его преемниках, от 5 марта-20 февраля 1926 года. Это определение содержит справку о предании суду и запрещении всвященнослужении, находящегося в оппозиции м. Сергию, первого (преемника, намеченного м. Петром, митр. Кирилла б. Казанского «за поддержку раскола и молитвенное общение с раскольниками, за демонстративный отказ от евхаристического общения с возглавлением Русской Патриаршей Церкви и неподчинение местоблюстителю» (Определение Патриаршего Синода от и марта 1930 года). Точка зрения м. Кирилла на м. Серия и Синод развита им в письме от 20 июня-3 июля 1929 года, напечатанном в «Церковных Ведомостях» 1929, № 1324). Определение устанавливает смерть других двух епископов, намеченных м. Петром — митр. Агафангела Ярославского (†1928) и Арсения Ташкентского (†1936).

Каким образом управляет м. Сергий Церковью сказать трудно. Действовавший при заместителе Местоблюстителя с 1927 года (18. 5) Патриарший Священный Синод, в который (вызывались по очереди правящее епископы, распущен указом м. Сергия от 18 мая 1935 г. Вероятно, м. Сергий управляет единолично, привлекая, в нужных случаях, к совещанию епископов, находящихся в Москве. О созыве собора областных епископов не было никаких сообщений. Определения Патриархии составляются по форме: Слушали... Постановлено (напр. определение по делу о сочинениях прот. С. Булгакова, об учреждении в Западной Европе православных приходов западного обряда, о предоставлении м. Елевферию Литовскому и Виленскому права совершать мироварение).

В течение 1936 года ходили слухи о предстоящем созыве всероссийского собора для выборов Патриарха. Эти слухи дополнились сообщениями, что, в связи с реформой советского правительства, в Москве, в 1936 году работала комиссия по

разработке нового законодательства о религиозных обществах под председательством комиссара народного просвещения Бубнова. По слухам комиссия выработала некоторые мероприятия для удовлетворения религиозных нужд верующих. Ее же деятельности приписывается ликвидация лишенского положения духовенства и разрешение колокольного звона. Однако, до сих пор, как о комиссии, так и о результатах ее работ, в советской печати не было никаких сообщений.

Во всяком случае, Православной Российской Церкви приходится существовать в государстве, в котором Церковь отделена от государства: и в котором единственная политическая партия относится непримиримо отрицательно к религии и ставить своею задачею построение коммунистического, безрелигиозного государства.

По сведениям зарубежной печати, в 1936 году, продолжались ссылки епископов и священников. Сообщали, что по официальным данным, к началу мая 1936 года, в концентрационных лагерях находилось 9126 «служителей культа», из которых (подавляющее большинство принадлежало к православному духовенству. В это число не входили сосланные на поселение. Ходили слухи о предстоящей амнистии ссыльного духовенства.

Продолжались закрытия церквей, хотя процедура была, по всей вероятности, несколько усложнена. В советских газетах даны были некоторые сведения о закрытии церквей и о числе оставшихся. Так например в Белгороде до революции было 3 монастыря и 22 церкви, а в окружающих селах — 25 церквей. Теперь осталась одна кладбищенская, а в деревнях — 3 (известия 12. 8. 1936). В Новгороде из 42 церквей и 3 монастырей, к сентябрю 1934 г. осталось лишь 15 церквей. Колокольных звонов не слышно в Новгороде уже 4 года (Антирелигиозник 1936, № 1, стр. 57). В Куйбышевском районе было до революции 2200 церквей, молелен, мечетей. Закрыто 1173. Фактически действуют 325 церквей (Правда, 15. 4. 1937). Сообщается, например, что, по требованию колхозников, закрыты и превращены в клубы церкви в селе Тарханееве и Зубово-Ползне (Мордовская АССР. Красная Мордовия 2. 11. 1936 и 20. 11. 1936), в Бабницком сельсовете БССР (Витебский Пролетарий 17. 11. 1936), в селе Новый Кувек Куйбышевского края (Волжский Комсомолец 18. 11. 1936), в сельсовете Форпост (Велико-луцкая Правда 28. 11. 1936) и т. д.

Большим событием» для церкви явилось принятие чрезвычайным съездом советов, 5 декабря 1936 года, новой конституции СССР, под знаком которой прошла вторая половина

1936 года. Для Церкви и духовенства особенно важными являются статьи 124 и 135.

Статья 124. В целях обеспечения за гражданами свободы совести, Церковь в СССР отделяется от государства и школа от Церкви. Свобода религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами.

Эта статья несколько изменяете и уточняет соответствующую (5) статью старой конституции от мая 1928 года, в которой говорилось о «свободе религиозных исповеданий» и антирелигиозной пропаганде, и которая, в свою очередь, отменила право религиозной пропаганды, предоставленное конституцией 1918 г. (статья 13).

Статьи 135 и 136 конституции дают духовенству избирательное право, активное и пассивное. Статья 135. Выборы депутатов являются всеобщими: все граждане СССР, достигшие 18лет, независимо от расовой и национальной принадлежности, вероисповедания ... социального положения... имеют право участвовать в выборе депутатов и быть избранными, за исключением умалишенных и лиц, осужденных судом с лишением избирательные прав.

Но предоставляя избирательное право духовенству и этим уравнивая его с другими гражданами Союза, конституция не дает основания рассматривать его, как трудящийся элемент. Отсюда следует, что духовенство не пользуется правами, предоставленными конституцией трудящимся. Ф. Путинцев указывает, что только те служители культа, которые взялись за общеполезный труд, а стало быть, и сняли сан, получают все права трудящихся («О свободе совести в СССР. Под знаменем марксизма». 1937. № 2, стр. 74). Следовательно, духовенство не имеет права на бесплатный отдых, который ст. 119и120 конституции дают трудящимся, на бесплатное производственное, техническое и агрономическое обучение (ст. 121).

Статью 135 об избирательных правах нужно рассматривать также в связи с остальными статьями сталинской конституции. Служители религиозных культов получают избирательные права, но они не получают от государства ни бумаги, ни типографий, ни свободы слова, чтобы «отстаивать эксплуататорские принципы» (вероятно, имеется в виду миссионерская и просветительная деятельность Церкви). Конституция гарантирует свободу слова, печати, собраний и демонстраций, но только «в соответствии с интересами трудящихся и вцелях укрепления социалистического строя» (ст. 125). Эти права обеспечиваются предоставлением трудящимся и их организациям типографий, запасов бумаги, общественных зданий,

улиц, средств связи и других материальных условий, необходимых для их осуществления... Только трудящиеся имеют и будут иметь материальную помощь от социалистического государства во время избирательной кампании... Союз безбожников, научные и другие общественные организации являются организациями трудящихся, которые под руководством партии, ведут агитацию и пропаганду в интересах укрепления социалистического строя. Свобода слова, собраний, печати и т. д. — все это существует в интересах трудящихся и всем этим пользуются и могут пользоваться на основании Конституции, все общественные организации трудящихся и в том числе союз безбожников. Религиозные организации существуют, конечно, не в целях укрепления социалистического строя, поэтому они не имеют и не должны иметь других прав, кроме права свободно отправлять культ (обряды, молитвы, богослужения), что и подчеркивается в 124 статье конституции (Под знаменем марксизма 1937 г., № 2, стр. 75-76).

Путинцев устанавливает пределы «свободы религиозного культа. «Религиозный культ — это обедня, утреня, вечерня причащение, исповедь, отпевание, крещение, миропомазание, елеосвящение, пост и другие, обязательные для верующих обряды, если говорить о Православной Церкви (Ibid. стр. 69), «В СССР существует свобода религиозного культа (молитва, песнопения, чтение Библии и т. д.) (Ibid. стр. 71). Этим и объясняется запрещение крестных ходов и колокольного звона, «которые в религиозный культ», по мнению Путинцева, «не входят». «Многие больницы, школы и группы трудящихся возбудили перед органами советской власти ходатайства запретить колокольный звон. Сначала в городах, а потом и в некоторых сельских районах. Это ходатайство было удовлетворено, потому что церковный звон для богослужения совсем не обязателен... Да и зачем верующим колокольный звон, если богослужения начинаются всегда в одно и то же время, а часы теперь имеются почти на каждом доме (Ibid. стр. 69). (Также: «местные органы не разрешали и не разрешают публичных религиозных церемоний, если они нарушают общественный порядок и приносят вред, если они не связаны с богослужением и происходят вне молитвенного дома, вне кладбища и вне дома верующих... напр. крестный ход у православных (Ibid. стр. 68).

Это запрещение колокольного звона и крестных ходов характерно потому, что оно ясно говорить о запрещении Церкви заниматься общественной деятельностью и миссией. Крестный ход есть миссионерское священное действие Церкви, проповедь,

вне стен храма о Слове Крестном, благовестие о Царстве Божием, призыв к оцерковлению мира, мирской жизни и культуры.

Новая конституция не ограничивает деятельность Церкви только молитвенной и сакраментальной сферой. Всякая социальная, благотворительная и просветительная работа Церкви запрещена. Новая конституция подтверждает, что нет оснований предполагать об отмене законодательства от 8 апреля 1929 года, в частности § 17 закона, которым запрещается религиозным объединениям заниматься просветительной деятельностью, организацией собраний или кружков литературных или по изучению Священного Писания, устройством экскурсий и детских площадок, библиотек или читален. Эта статья запрещает и организованную, благотворительную и социальную деятельность: оказание материальной поддержки членам объединения, учреждение касс взаимопомощи, кооперативных и производственных объединений, рукодельных и трудовых кружков, организацию санаторий и врачебной помощи. Воспрещается устройство специальных молитвенных собраний и богослужений для детей, юношества v женщин. В храмах могут храниться только те книги, которые необходимы: для богослужения.

Таким образом, кроме «отправления культа», все виды деятельности церкви воспрещены. Собственно говоря, конституция представляет религиозную свободу верующим, а не Церкви. Избирательное право дано духовенству, чтобы не ограничивать прав верующих советских граждан (Ярославский. Антирелигиозник 1936 № 4, стр. 4). За принадлежность к религиозному обществу нельзя лишать советских граждан, занимаемых ими, должностей, что практиковалось, и теперь иногда практикуется ревностными советскими администраторами (напр. дело об увольнении учительницы Покровской и ее мужа. Правда 3.4. 1937). Впрочем условия, предъявляемые к советскому жителю, в последнее время, в связи с требованиями учителю антирелигиозной пропаганды в школе, несколько ограничивают возможность педагогической деятельности верующих. Напр. передовица «Воспитывать детей воинствующими безбожниками» (За коммунистическое просвещение 8.5. 1937) требует, чтобы «учителя сами были передовыми безбожниками». Советские газеты особое внимание обращают на верующих преподавателей и учителей. Путинцев в цитированной статье указывает, что даже снявший сан служитель культа не может быть допущен в школу и вообще на культурно-воспитательную работу (Под знаменем марксизма 1937, № 2, стр. 74).

Религиозные чувства верующих, до некоторой степени, ограждены от оскорбления, так как оно «ведет лишь к за-

креплению религиозного фанатизма» (§ 13 программ коммунистической партии). Впрочем антирелигиозные издания, хотя бы напр. Безбожник, с его отвратительными, кощунственными карикатурами, безусловно должен оскорблять верующих. Также не меняется характер и антирелигиозных музеев от их переименования в музеи истории религии и атеизма (напр. известия 4. 3. и 5. 3. 1937).

Да вообще, можно ли говорить о религиозной свободе, когда в газетах постоянно печатаются доносы на верующих и после принятия конституции? Например:

«Ученица 2 класса школы № 10 Дзержинского района Нагорная Антонина, в дни религиозных празднеств систематически пропускала занятия. Впоследствии выяснилось, что родители Антонины заставляюсь ее молиться перед иконой и выполнять религиозные обряды» (Антирелигиозник 1936 № 6, стр. 37). «Директор школы Чернышев и его жена пользуются услугами монашек, дружат с ними. Учительница Киченко сама выполняет религиозные обряды» (За коммунистическое просвещение 8. 5. 1937. Передовая статья). «Учитель Хватовской школы Никольский имеет тесную связь с попом, посещает церковь» (За коммунистическое просвещение 18. 3. 1937). «Вот ученик пятого класса школы № 12, Миша Корнилов. Ему 13 лет Он три года уже посещает сказки сектантов и считает, что Евангелие — лучшая наука на свете. А ученица школы № 10 Куреева каждый день читает Евангелие. Еще две школьницы — Зина и Тоня Панкратовы. Зина в третьем классе, а Тоня в пятом» (Комсомольская Правда 10. 5. 1937). Секретарь комсомола Косароб в своем докладе упоминает о вешавшемся комсомольце, Туркине и о соблюдающем религиозные праздники, комсомольце Кузнецове (Правда 15. 4. 1937).

Не этими ли сообщениями и доносами объяснятся настороженность и недоверие некоторых групп населения к власти, обнаружившиеся во время всеобщей переписи населения в январе 1937 г. для «определения социальных сдвигов, в частности роста безбожия». Среди 14 вопросов анкеты — пятый — вопрос о религии. Он сопровождался в известиях (29. 12. 1936) следующим примечанием: «Необходимо еще раз подчеркнуть, что ответ на вопрос об отношении к религии, как и все вопросы переписного листа, не подлежит оглашению. Каждый гражданин, как верующий, так и неверующий, может быть совершенно спокоен, что ответ на этот вопрос, как и на другие вопросы, будут сохранен в тайне». Появление этого примечания, вероятно, объясняется, распространившимися перед переписью, слухами, что у верующих будут отбирать

паспорта или ставить на них штампы (Известия и Правда 6. I. 1937), что для них будет установлен продовольственный паек хлеба в 200 грамм, что у них будут отобраны иконы. (Ленинский Шахтер 3. I. 1937), что им не будут продавать товаров из кооперации (Советская деревня 7. 1. 19). Не этими ли слухами объясняется, что в Сталинске тысячи жителей, записавшихся верующими при предварительной переписи их женами и детьми, в день переписи исправили эти «ошибки», записавшись неверующими? (Известия 8. 1937). Вообще не всякий верующий способен был на исповедничество, во время переписи. Напр. «Рабочий машинно-тракторной станции отвечает на вопросы без запинки. Но он долго не может ответить на вопрос о религии. Наконец хозяин говорить: Да конечно неверующий... Доносится торжествующий голос сына: «Ну смотри, тятя, раз назвался неверующим, теперь чтоб я от тебя ничего· о Боге не слыхал» (Известия, 4. I. 1937).

Эти факты заставляют предполагать, что перепись, предварительные результаты которой, по всей вероятности, будут опубликованы в конце этого года, не даст вполне точной картины религиозного положения, которое очень интересует и коммунистическую партию.

Эта правящая и единственная партия в советском союзе, составленная из «наиболее активных и сознательных граждан из рядов рабочего класса и других слоев трудящихся» (Статья 126 конституции) занимает в отношении к религии непримиримо-отрицательную позицию (§ 13 ее программы).

«Мы ведем пропаганду и будем вести против религиозных предрассудков. Законодательство страны таково, что каждый гражданин имеет право исповедовать любую религию. Но проводя отделение церкви от государства и провозгласив свободу вероисповедания, мы вместе с тем, сохранили за каждым гражданином право бороться путем убеждения, путем пропаганды и агитации против той или иной религии, против всякой религии. Партия не может быть нейтральной в отношении религии и она ведет антирелигиозную пропаганду против всех и всяких религиозных предрассудков» (Сталин). «Наша партия», пишет автор передовицы в Правде (7. 5. 1937) «всегда решительно отвергала нейтральное отношение к религии». «Мы требуем» — писал Ленин много лет назад — «чтобы религия была частным делом по отношению к государству, но мы никак не можем считать религию частным делом по отношении к нашей собственной партии».

Относясь отрицательно ко всякой религии, партия однако допускает существование церкви, как некоего пережитка

прежнего строя, в теперешней первой стадии «социалистического общества», предполагая уничтожение и исчезновение религии к будущей фазе — коммунистического общества. Она руководствуется убеждением, что «осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечет за собой полное отмирание религиозных предрассудков (§ 13).

Новые условия жизни, новый быт и культура должны, по мнению партии, уничтожить Церковь и всякую религию. Но для ускорения этого процесса, необходима интенсивная активная антирелигиозная пропаганда. Еще в периоде обсуждения проекта конституции, в связи со слухами о полном прекращении антирелигиозной работы, в Антирелигиознике указывалось, что новая конституция ставить целью... «дать передовым гражданам советского союза возможность освобождения отсталых трудящихся от их религиозных предрассудков» (1936. № 4, стр. 13). «Статья 124 отнюдь не предусматривает какое-либо ослабление антирелигиозной работы. Наоборот эта работа должна всемерно развиваться. За ее развертывание, в первую очередь, должны взяться комсомольские организации, призванные воспитывать советскую молодежь в духе коммунизма» (Кандизов. Комсомольская Правда 14. П. 1936). Это истолкование конституции повторяется многократно. «Принятие ее не означает отказа от борьбы с религией, отказа от пропаганды атеизма» (Федосеев. Комсомольская Правда, 24. 3. 1937). Особенно усилилась антирелигиозная кампания в советской печати с начала марта этого года, вероятно, после известного доклада Сталина на пленуме центрального комитета партии 3-го марта: «о недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников», в котором обращалось внимание на необходимость усиления и улучшения партийного политического просвещения. В это просвещение, по мнению партийцев, должен входить и антирелигиозный элемент. Оказалось, что антирелигиозная работа велась, в последнее время «архи-плохо» (Правда 7: 5. 1937), без всякого вдохновения, что работники прикрывались «гнилой теорией «стихийного отмирания религии», утверждая, что «раз в нашей стране эксплуататорские классы уничтожены, уничтожена эконмическая база религии, то следовательно и религиозные предрассудки должны отмереть, к чему, в таком случае, бороться с религией?» (Комсомольская Правда 24. 3. 1937). Такие же взгляды проникли и в антирелигиозную печать. Напр. Сазабьянов в Антирелигиознике (1936. № 1, стр. 44) делает вывод, что с религией покончено. А потому вполне естественно отношение к антирелигиозной работе

секретаря ртищевского райкома (Саратовской области) Родина: «Признаемся, работы не вели никакой. Собственно верующих сейчас почти нет, а если я есть, то лишь одни старики» (Комсомольская Правда 24. 3. 1937). Указывалось, что многие миллионы граждан Союза отошли от Церкви и религии, что во многих колхозах и городах нет ни одного храма, напр. в новых городах, созданных индустриализацией страны (Антирелигиозник 1937 № 2, стр. 45), напр. Магнитогорск — 200.000 жителей, Караганда — 120.000, Сталинск (Западная Сибирь) — 220.000 и т. д. (Известия 29. 12. 1936).

В пользу теории «стихийного отмирания» религии могли привести и статистические данные, иллюстрирующие процесс «вытеснения религии из быта и сознания колхозного крестьянства.

Лица, исполняющие религиозные обряды составили среди крестьянской молодежи (единоличников): мужчин 62,6% и женщин -— 71,5,% а среди колхозной молодежи — 1% и 12,2%. Среди единоличников в возрасте 25-39 лет: 71,4% и 100%. Среди колхозников — 3,2% и 25,5%. Среди старших возрастов единоличников — 100%, а колхозников — 14,5% и 47,9% (Большевик, 1 ноября 1936 г., № 21, стр. 46-47).

Уверенность в отмирании религии, вернее полное равнодушие и отсутствие интереса к антирелигиозной работе, со стороны партийных организаций, в частности и Союза воинствующих безбожников привело к тому, что деятельность Союза ослабела, спустилось количество антирелигиозных докладов, лекций и вечеров, что Союз сильно сократился численно. Четыре года назад Союз насчитывал 5 миллионов членов. Какова сейчас его численность — никто из работников Союза в точности сказать не может. Управляющий делами центрального совета Пестунович называет цифру в 2 миллиона. Ответственный секретарь Олещук более сдержан: он находит, что в Союзе безбожников осталось еще меньше оформленных членов. Союз переживает сильный организационный кризис. Областные советы, избранные 6 лет тому назад, почти всюду распались. Вместо них, местными| организациями созданы областные и краевые оргбюро, состояние из назначенцев ... В 16 краях, областях и национальных республиках, в том числе в Восточной Сибири, в Дальне-Восточном крае, Омской области, организации Союза не существуют сейчас даже и формально. Еще хуже положение с районными звеном, возмущается С. Петров в Известиях (10, 3 1937). Большинство их прекратило свое существование. Распались ячейки в городах и деревнях (Антирелигиозник 1937, № 1,

стр. 17). Сильно сократилось количество издаваемой антирелигиозной литературы, почти до ничтожных размеров (Правда, 7. 3. 1937). В 1936 году на Украине не появилось ни одной новой антирелигиозной книжки, тогда как в 1931 году, в эпоху усиленной безбожной кампании было издано 149 названий книг. Закрылись журнал Безвирник и газета Воевничий безвирник (Комсомольская Правда 15. 4. 1937). Антирелигиозный учебник не переиздавался с 1933 года.

Безбожники жалуются, что и Всесоюзный центральный Совет профессиональных союзов (ВЦСПС) за последние шесть лет не дал ни одного руководящего указания по антирелигиозной работе; заглохла антирелигиозная пропаганда в клубах и библиотеках (Правда, 7. 5. 1937). «Четыре месяца назад секретариата ВЦСПС, заслушав наконец краткое сообщение, поручил секретарю ВЦСПС, Николаевой разработать мероприятия по антирелигиозной пропаганде. Николаева однако ничего не сделала, чтоб выполнить это решение» (Известия 10. 3. 1937).

Не лучше обстоит дело с антирелигиозной акцией в народном комиссариате просвещения. Он ликвидировал антирелигиозные отделения при высших учебных заведениях (Правда7. 3. 1937), пять областных антирелигиозных музеев, центральный заочный института антирелигиозной пропаганды, вкотором обучалось около3.000 слушателей, преимущественно учителей. Фабрика диапозитивов исключила в этом году из своего плана выпуск диапозитивов на антирелигиозные темы (Известия10. 3. 1937). «Отделы народного образования совершенно не интересуются антирелигиозным воспитанием в школе», жалуется из Воронежа корреспондента «За коммунистическое просвещение»(18. 3. 1937). Нередко приходится выслушивать со стороны учителей: «антирелигиозную работу должны вести коммунисты. Причем тут учителя?» (За коммунистическое просвещение 8. 5. 1937).

Комсомол также обнаружить слабую активность на антирелигиозном фронте (Косарев в Правде 15. 4. 1937), не выполняя задачи, поставленной перед ним программой этой организации, принятой ее X съездом.

«ВЛКСМ терпеливо разъясняет молодежи вред суеверия и религиозных предрассудков, организуя с этой целью специальные кружки и лекции по антирелигиозной пропаганде». У Комсомола хватало энергии лишь на краткосрочный кампании, антирождественские и антипасхальные; к терпеливой же и систематической работе нет интереса.

Однако из сказанного не следует делать вывода, что антирелигиозная работа прекращена. Антирелигиозник и другие

газеты, отмечая недостаток безбожной работы и кризис Союза безбожников, постоянно сообщают о различных видах активности безбожников и новых методах работы в городах и деревне, в частности, о местных антирелигиозных конференциях и съездах. В связи с антипасхальной кампанией 1937 года, наблюдается значительное увеличение числа посетителей антирелигиозных музеев.

Параллельно с указанным ослаблением и кризисом антирелигиозной работы, наблюдается усиление активности духовенства и сектантов в связи с опубликованием новой конституции. Это явление устанавливается всеми советскими газетами, «Конституция против религии не высказывается, скоро все церкви начнут работать» (Антирелигиозник, 1936, № 6, стр. 77) — говорят верующие. Конституция была воспринята, как объявление религиозной свободы совести и церкви. «Раньше вы запрещали ребятам носить кресты», говорят матери учителям, а сейчас не такое время (За коммунистическое просвещение 8. 5. 1937). Активность духовенства, прежде всего, оказалась направленной к возвращению обратно отобранных церквей, по собиранию средств на ремонт и обновление храмов. Напр., еще в период обсуждения конституции, Известия сообщали (12. 8. 1937), что после опубликования ее проекта, подняли голову и церковники. В Белгород съехалось свыше 50 священников разных толков. Они энергично взялись и в городе, и особенно в деревне, за восстановление утраченных в свое время, позиций. В ряде мест идет сбор подписей под ходатайствами об открытии церквей». В Куйбышевской (Самарской) области, сообщает секретарь комсомола Косарев (Правда 15. 4. 1937) духовенство начало деятельную кампанию за открытие церквей. «До революции здесь было свыше 2.200 церквей, молелен, мечетей. Закрыто было за года революции 1173. Из незакрытых фактически действуют 325. Сейчас поступили ходатайства в областные организации об открыли примерно такого же количества церквей (т. е. около 30% закрытых). Ходоков по открытию церквей в области, в 1935 г. было 60 человек, а в 1936 г. — 336». Сообщение о поданных ходатайствах поступают из разных мест. Какое количество просьб удовлетворено — сказать трудно. В советских газетах сведения об открытии закрытых церквей являются единичными. Напр., «В колхозе «Искра № 2», в Крыму в бывшем клубе вновь открыта церковь» (Безбожник 1936. № 8). В некоторых местах безбожные организации организуют контр-кампании против открытия церквей.

Вообще духовенство проявляет великую ревность в па-

стырской работе. О ней так рассказывает, издеваясь, «Безбожник» (1936. № 7) — «Многочисленны районы, в которых по требованию трудящихся закрыты церкви. По ряду соображений: из-за отсутствия в районе церкви, из чувства стыдливости (стыдно открыто выполнять религиозные обряды) многие верующие не обращаются за совершением религиозных треб к священнику своего села. Приспособляясь к новой обстановке, руководители религиозных организаций отменили и упростили ряд обрядовых законов и обычаев. Многие религиозные обряды они совершают заочно, без присутствия лиц, над которыми совершаются эти обряды... Совершается заочно обряд венчания. Также заочно отпевают покойников... Многие священники превратились в разъезжих. Обычно перед религиозными праздниками наблюдается значительное «передвижение» священников по селам... Нередко церковное «передвижение» состоит из нескольких священнослужителей и небольшого хора... Так как обычно тот же священник не может в один день побывать в нескольких селах, то он переносить сроки религиозных праздников... Нередки случаи, когда священники совершают Богослужения и религиозные обряды на квартире, у верующих».

«Революция и двадцатилетний советский строй выработали новый тип духовенства. Яркий образ сельского священника дал один иностранец корреспонденту Последних Новостей (25. 3. 1937) — «Прежде всего — внешность. Вы почти не увидите больше ни одного из привычных типов русского священника. Современный священник это, прежде всего, советский интеллигент... жаден до книжки, он читает, от первой строки до последней, газеты и толстые журналы. Но вместе с тем не менее живо интересуется текущею жизнью и всем тем, что называется «советской общественностью». Он и врач, когда потребуется, и агроном-мичуринец. Он старается и проникает повсюду: ратует за Осовиахим, принимает длительное участие в организации всяческих «дней»: женщин, юношества, пограничника и т. д. ... Близки сердцу современной русской Церкви и вопросы обороны страны».

Невольно вспоминается сообщение Безбожника (№ 2) о священнике Ищенко (Воронежской области), который заботится о трудовой дисциплине в колхозе. «Он отказывает некоторым верующим в отправлении религиозных треб, заявляя, что нужно сначала работать, а потом молиться». «В Выборгском сельсовете (Калининской области) священник руководить хоровым кружком при избе-читальне», а парторг Карасев заявляет, — «поп грамотнее нас и его надо

использовать, как культурника» (Правда 7. 5. 1937). В селе Ананьеве (Горьковской области) местный священник «предложил сельсовету свои услуги в качестве заведующего колхозным клубом» (Известия 10. 5 1937).

Иностранец описывает в Последних Новостях великопостную всенощную в колхозе. Старая церковь сгорела. «Теперь на месте ее стоит новая церковь, длинный глинобитный барак. Внутри самодельный иконостас, увешанный лампадками из грубого зеленого стекла, вряд ли это не донышки бутылок». Колхозный храм, по своему убожеству походить на эмигрантские храмы в гаражах Парижа. «Когда я подходил к церкви, меня обогнал верхом на низкорослом иноходце загорелый молодой человек в высоких сапогах, в коричневой, домотканого сукна, свитке и кепке. Не без удивления узнал я через полчаса в церкви, в этом «молодом человеке» местного настоятеля... А по окончании службы, сняв со своих могучих плеч коленкоровую, с нарисованными желтой краской, крестами ризу, он уже «штатским», украинским говорком, обратился к своим пасомым с горячем призывом, «не манкировать допризывною подготовкой».

Священники подобного типа с правом могут сказать про себя: «Теперь нам все, что угодно, можно делать, мы тоже стали активными строителями социализма» (Антирелигиозник, 1937, № 2, стр. 43). Они приветствуют новую конституцию, внушая благодарность власти. Косарев приводить интересные тезисы одного протоиерея (неизвестно, Патриаршей ли он Церкви) на тему «Революция и советская власть при свете веры»:

«Советская власть, существующая в нашей стране с фактического согласия или признания народного, есть не только законная, но и богоустановленная власть. Ниспровержение старого строя, вследствие его внутренней неправды и несостоятельности явилось исторической необходимостью, Словом Божиим предсказанною и человеческою мыслью предвиденною. Успехи советского строя есть показатель Божьего к нему благоволения (Правда 15. 4 1937). Это благожелательное отношение к советской власти духовенства, по крайней мере, некоторой его части, участие духовенства в жизни и работе колхозов, эти попытки церковников «врасти в государство» (Косарев), для коммунистической партии не приемлемы, т. к. являются опасными для будущего социального государства. Для партии эти настроения и явления хуже враждебного отношения к строю. Коммунистическая партия резко непримиримо относится к попыткам духовенства «совместить религию и советскую власть, поддержать

гибнущую религию при помощи успехов социализма», называя это «двурушническими ухищрениями» (Правда 15. 4 1937).

Невольно встает вопрос об отношении населения к духовенству и Церкви. Конечно, наблюдается множество нюансов. Отношение партийцев и неверующих ясно. Оно обнаружилось во время обсуждения проекта конституции, которое предшествовало чрезвычайному съезду советов. В центральный комитета поступило множество поправок, требовавших полного запрещения отправления религиозных обрядов, лишения духовенства избирательных прав, которые ему представлялись проектом конституции и вообще сохранение за ним, как «нетрудящимся элементом», как классовым врагом или агентом классового врага, лишенческого положения, запрещения сыновьям духовных лиц поступать в красную армию и предоставления прав только тем священнослужителям, которые сложат с себя сан или отрекутся от Христа (Напр., Безбожник, 1936, № 9, стр. 5-6. Антирелигиозник, 1936, № 5, стр. 26-30). Известно, что против этих поправок выступили по разным мотивам председатель Союза воинствующих безбожников Ярославский, члены советского правительства и, наконец, Сталин в своем докладе чрезвычайному съезду советов о проекте новой конституции (Известия 26. П. 1936 и друг.). Но надо отметить, что, наряду с враждебными Церкви и духовенству попреками, раздавались и мужественные голоса, требовавшие предоставления гражданам «свободы религиозной пропаганды» (Антирелигиозник 1936, № 4, стр. 12) и улучшения правового положения духовенства, освобождения в религиозные праздники не только от работа, но и от общих собраний, признания священников должностными лицами колхоза (Большевик, 1937, № 4, стр. 35). Вера Сальникова, в письме в редакцию Комсомольской Правды, доказывает необходимость уважения к духовенству, защищая правильность употребления комсомольцами слова «священник», а не «поп».

Активное участие духовенства в колхозной жизни и в «строительстве» способствует» улучшению отношений между должностными лицами колхоза, большею частью коммунистами, и духовенством. Они часто сотрудничают вместе. Они друзья-враги (по определению иностранца в Последних Новостях).

У партийцев возникают опасения, что популярность некоторых священников даст им возможность попасть в депутаты при, следующих выборах, Напр. «В селе (Западная область) ходят слухи, что кто-то, при выборах, хочет выдвинуть кандидатуру священника Аравийского, который регулярно читает газеты, знает советские законы и обладать красно-

речием (Социалистическое земледелие 22. 12. 1936). Повторяя лозунг Сталина «Надо работать, не хныкать», газеты призывают местные партийные организации широко развить перед выборами агитацию, чтобы не дать возможности духовенству и другим «враждебным элементам» проникнуть в советы (Напр., Известия 10. 5. 1937 и др.).

Вообще же, говоря об активности духовенства и сектантов, советские газеты отмечают их успехи и «тягу к религии», как в деревне, так и в городах и промышленных центрах. «Люди, раньше порывавшие с религией, вернее может быть боявшиеся открыто исповедовать свою веру, вновь отправляют религиозные обряды». Храмы посещаются не только «старушками», но и молодежью, и детьми. Студенты техникумов и учащиеся поют в церковных хорах (в Пензе и Ульяновске — Правда 15, 4. 1937). В 1935 году в 22 райкомах Горьковской (Нижегородской) области, 182 человека комсомольского возраста от 18 до 25 лет, были членами церковных советов (Большевик, 1937, № 4, стр. 33) и, следовательно, активными церковными работниками. Наблюдается, что школьники на улицах, при встрече со священником, подходят под благословение. Пионеры помогали священнику устраивать елки. В одном месте учащиеся старших классов приняли участие в организации похорон священника. (За коммунистическое просвещение 5. 1937). Отмечаются случаи, когда комсомольцы венчаются, соблюдают праздники и делаются крестными отцами (Правда, 15. 4. 1937. Комсомольская Правда, 11, 3. 1937). Многие покидают ряды комсомола. Известия, в передовой статье, с возмущением рассказывают, как комсомолка вышла замуж за диакона и публично отреклась от комсомола (Свердловская область. 10. 5. 1937).

Многие активные работники колхозов открыто объявляют себя верующими. Напр. председатель колхоза Красное Акулово (Ярославской области) с января этого года стал одновременно председателем церковного совета (Правда, 7. 5. 1937). Председатель могучинского колхоза читает колхозникам Библию по указанию священника.

В Кочергинском сельсовете. (Горьковской области) дошло до того, что председатель колхоза объявил 1 мая рабочим днем, а 2 мая — день Пасхи — праздником (Известия, (Известия 15. 5. 1937).

Интересен состав приходских советов. Так напр. в Горьковской (Нижегородской) области, в состав церковных советов входить 10.000 человек, в том числе 64% мужчин и 36% женщин, который составляют большинство в город-

ских советах. Около 60% членов советов старше 50 лет, около 1/3 в возрасте от 30-50 лет, остальные — молодежь. В составе советов 4% рабочих, 40% колхозников и 2,3% монахинь. Среди церковных старость — 4,5% рабочих (Большевик, 1937, № 4, стр. 33).

Общее количество активных церковных работников может быть определено только приблизительно, если принять во внимание, что они составляют большинство активных членов религиозных обществ (приходов, общин); этих объединений насчитывается до 30.000, что дает кадр активных членов 600.000-700.000.

Успехи Церкви, а также и усиление влияния духовенства и опасения, что священники могут быть выбраны в советы, заставили советскую печать начать энергичную антирелигиозную кампанию. В многочисленных, почти ежедневных, статьях, подчеркивается необходимость усиления антирелигиозной работы. Борясь с «гнилой» теорией «стихийного отмирания религии», газеты решительно высказываются против насильственных борьбы с «религиозными предрассудками», против мер «административного произвола», «как способных лишь загнать религию вглубь и затрудняющих подлинную борьбу с ней» (Правда, 7. 5. 1937). К этим мерам относится закрытие без согласия граждан молитвенных зданий, увольнение с работы людей только за то, что они верующие». Вспоминаются слова Ленина, забытые в эпоху активной антирелигиозной кампании: «Никакие различия между гражданами в их правах, в зависимости от религиозных верований, совершенно недопустимы» (Под знаменем марксизма 1937 № 2, стр. 64).

«Насилие в делах религии несовместимо с марксистко-ленинской тактикой борьбы с религией. Насилие не может уничтожить религии; оно может лишь укрепить ее. Стремясь к полному преодолению религии и развертывая антирелигиозную пропаганду, партия всегда (?) резко одергивала тех работников в вопросе о религии» (Под знаменем марксизма 1937. № 3, стр. 155).

Примером «головотяпского поступка на руку классовому врагу» может служить факт, сообщаемый Известиями (от 15. 5. 1937).

«Некоторые ячейки общества безбожников подменяют кропотливую антирелигиозную работу администрированием. Вот «Приказ» № 13, который вывесил в марте 1937 г., на помещении церкви заведующий избой-читальней села Малая Пища (Горьковской области) Матвеев: «По постановлению комитета по антирелигиозной пропаганде, ваша церковь с 13 марта

с. г. закрывается по причине того, что при вашей церкви орудует классовый враг. Для этого ваша церковь запечатывается до тех пор, пока не будет найден этот враг или группа классовых врагов. Заобязываем церковного старосту тов. Квашневу и под вашу личную ответственность, до выезда следственных органов, хранить пломбу и этот приказ. За срыв пломбы и срыв приказа вы будете привлечены к уголовной ответственности».

Вместо административных, насильственных мер борьбы с религией, рекомендуется распространение подлинно научного, материалистического, атеистического мировоззрения среди самых широких слоев населения», развертывание лекционной, воспитательной и разъяснительной работы. «Нужно огромное количество антирелигиозной литературы, книг, газет» (Правда, 7. 5. 1937). «Важнейшая задача антирелигиозной работы заключается в терпеливом рассеянии вреда религиозных предрассудков, в настойчивом распространении материалистического мировоззрения среди миллионов верующих» (Под знаменем марксизма, 1937, № 3, стр. 157).

В частности газеты обращают особое внимание на воспитание детей воинствующих безбожников. «Нужно не безрелигиозное, а антирелигиозное воспитание детворы. Рекомендуется возродить в школах кружки безбожников, вести систематическую работу с родителями, проведение с ними индивидуальных бесед, вообще пронизать духом воинствующего безбожия все преподавание (Передовая, — За коммунистическое просвещение 8. 5. 1937). «Разве не почетна роль преподавателей химии и физики, призванных вооружать детей материалистическими знаниями о мире, воспитывать людей, свободных от суеверий, и религиозных предрассудков и способных бороться с ними? (Политическое воспитание в средней школе. Правда 10. 5. 1937).

Эти же мысли развиваются и в статье Н. Крупской «Заметки об антирелигиозной пропаганде» в официальном правительственном органе (Известия 27. 4. 1937). Вдова Ленина убеждена, что преподавание естественных наук, естествоведческие экскурсии подрывают религиозные представления. Она рекомендует использовать для антирелигиозной работы биологические и астрономические музеи. Но особенно важное значение имеют быть и развитие безрелигиозной культуры. «Только широко поставленная общественная работа, в которую втягиваются самые широкие слои населения, работа, направленная на благоустройство жизни, на устранение тысячи мелочей, мешающих налаживанию светлой, культурной жизни масс, только овладе-

ние ими всеми достижениями науки, техники и искусства поможет до конца изъять влияние церкви на быт».

Таково, в настоящее время, положение Церкви по советским источникам. В связи с общим курсом внутренней политики советского правительства, ослабели меры административного давления на Церковь и верующих, что и вызвало усиление активности духовенства и церковных работников и более смелое исповедание своей принадлежности к Церкви многих «Никодимов».

С другой стороны, правящая партия, боясь усиления влияния духовенства и «вростания Церкви в государство» и быт, борется за распространение материалистического мировоззрения и искоренения религиозных верований.

Насколько силен и продолжителен будет этот антирелигиозный натиск, — пока сказать трудно, но члены Церкви укрепляются перед началом новой безбожной кампании глубокой верою в непреложность слов Главы Церкви Христа Спасителя «Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ея».

Б. Сове.

Страница сгенерирована за 0.27 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com