Причащение.

Причащение.

Причащение есть таинство, в котором верующий, под видом хлеба и вина, вкушает самого тела и крови Христовой для вечной жизни (Катехизис). Телу и крови Господней в таинстве евхаристии должно воздавать особенную честь и боголепное поклонение; ибо каким мы обязаны поклонением Самому Господу нашему Иисусу Христу, таким же телу и крови Господней (Послан., 17 чл.).

Св. Тайны преподаются мирянам (о причащении священнослужителей см. 793-801 стр.) на литургии (о причащении больных см. ниже) ¹) священником ²), совершающим оную литургию ³) (сн. 793—794 стр.).

98—99 стр.).—В «Последовании о исповедании» говорится, что «нерассудно» запрещенного одним духовником может разрешить «рассудительно» другой, «оберегая свою совесть опасно». Из сопоставления данного места «Последования» с приводимыми в конце того же «Последования» выдержками об епитимиях из Духовного Регламента можно предполагать, что «Последование», дозволяя священнику разрешать «нерассудно» запрещенного другим священником, имеет в виду тех современных ему налагавших на кающихся запрещение священников, которые, по выражению Духовного Регламента, держась „за Требник, как слепые“, действительно запрещали «нерассудно»; и так как таковые запрещения были не редки, то и не признавалось необходимым каждый раз отсылать запрещенного «к прежнему духовнику или требовать рассуждения от начальника своего», т. е. епископа, а предписывалось это только в том случае, если «какое недоумение будет настоящему духовнику». В наше время едва ли кто из священников решится кого-либо из своих собратий признать „слепцом“ в указанном смысле и самое запрещение, наложенное на кого-либо, нерассудным, особенно в виду тех условий, которые должны быть наблюдаемы при запрещении (сн. 2 прим. к 1107 стр. и 1113—1114 стр.), а потому относительно каждого пришедшего на исповедь, если он окажется состоящим под запрещением от другого духовника, исповедующему, не только для того, чтобы оберечь «свою совесть опасно», но и для того, чтобы не подпасть взысканию за нарушение существующего относительно разрешения запрещенных общего правила, следует поступать согласно с этим правилом, относя каждый случай исповеди указанного лица к тому «недоумению», при котором и «Последование о исповедании» воспрещает священнику разрешать связанного другим духовником.

¹) Никто и ни в каком случае в один и тот же день не должен дважды причащаться (см. Вопр. на испов. детей, свяиц. о. Г. Дьяченко, 86 стр.).

²) „Священник, аще стыдится причастити жену свою, и даст чашу, и причастит ю ин, проклятию сицевого подлегает 103 правило, еже в Трулле“ (Номок., 142). Тут очевидная ошибка в ссылке на 103 пр. Трульского собора. Составители Номоканона в настоящем случае могли иметь в виду разве только 13-е правило названного собора. Это 13-е правило, по своей букве, конечно, не имеет ничего общего с настоящею статьей Номоканона. Но мотив 13-го правила: „да не будет оскорбления браку, Богом установленному и им в Его пришествие благословенному“, без сомнения, присущ и 142 ст. Номоканона; ибо „оскорбление браку“ оказывается и в том случае, если священник стыдится причастить свою жену и тем показывает перед своими пасомыми, что он живет с нею как бы не в законном браке, а в блуде (см. подр. Номок. при Бол. Требн., проф., А. Павлова, 57, 63, 281—283 стр.). .

³) Не служащему священнику не следует преподавать св. Тайны причастникам в храме. В случае значительного числа причастников, было бы более благопристойно и

1129

ПРИЧАЩАЮЩИЕ И ПРИЧАЩАЮЩИЕСЯ.

Диаконы не могут причащать верующих, даже в случае болезненного состояния священника или его усталости. В диаконской ставленической грамоте, после исчисления прав и обязанностей диакона, сказано: «вящше сего ничтоже творити дерзати иереем подобающих: ниже проскомисати, ниже прежде иереев причащатися тела и крове Христовы и иных святынь касатися, ниже самому себе самого или иного кого причастити когда». При столь ясно и категорически выраженном запрещении причащение диаконом говеющих, хотя бы то выходило из доброго желания оказать помощь утомленному священнику, было бы превышением диаконских полномочий (Ц. В. 1887, 5; 1889, 27; Ворон. Е. В. 1887, 14; сн. 747—749 стр.).

По 58 правилу VI Всел. Собора, «никто из состоящих в разряде мирян да не преподает себе Божественные Тайны» (сн. Кур. цер. законов, Арх. Иоанна, 2 т.. 447 стр.; Рук. д. с. п. 1898, 37); «дерзающий же на что-либо таковое, как поступающий противу чиноположения, на едину неделю да будет отлучен от общения церковного, вразумлялся тем не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати» (Рим. 12, из).

«К принятию страшных Таин должно приуготовляться по чину Православной нашей Церкви. Сие предуготовление состоит в искреннем исповедании, посте, сокрушении и совершенном примирении со всеми и в .другом тому подобном» (Правосл. испов., отв. на вопр. 107; сн. Уч. Изв.; Уст., 32 гл.; сн. ниже, 1132 стр.

«Малые младенцы, по обычаю Церкве, подобает, за веру приносящих», «сподобляти св. Таин в освящение душ и телес их и в приятие благодати Господни» ¹) (Уч. Изв.), До шестилетнего возраста включительно младенцы причащаются вообще без приготовления, положенного для мирян ²), и притом, в самом раннем возрасте, не под обеими видами Тела и Крови, а только под одним видом Крови, почему младенцев и не приобщают во время Преждеосвященной литургии, когда в чаше находится вино, не пресуществленное в кровь Христову ³).

целесообразно не соборне служить литургию двум священникам, а одному—раннюю, другому—позднюю, и таким образом часть говеющих причастить за ранней и часть —за поздней литургией; если же двум священникам и соборне служить литургию для значительного числа говеющих, то следует им попеременно причащать говеющих из одного потира и при таком способе, не оскорбляющем чувства благоговения к святыне, дело причащения значительно ускорится, так как ни тот, ни другой священник не будут утомлены непрерывным и продолжительным причащением говеющих (Рук. д. с. п. 1888, 12, см. также: «По доводу пер. ст. Ц. О. В.»-отд. отт. из Харьк. Е. В. 1877 г.; сн. Рук. д. с. д. 1889, 21).—Некоторые в оправдание обычая, по которому не служащий священник помогает в причащении мирян служащему, ссылаются на то, что не служащий священник имеет право причащать больных; но аналогия с данным случаем напутствия больных—неприменима, потому что совершить напутствие больного может потребоваться во всякое время дня и ночи и совершенно неожиданно для священника. Впрочем, по мнению «Церк. Вестн.», может по нужде и не служащий священник помогать в причащении мирян служащему, но весьма было бы благоприлично, если бы помогающий священник, зная об этом заранее, по надлежащему приготовлялся к этому, хотя бы и не служил (Ц. В. 1897, 36).—См. 793 стр., 1 пр.

¹) Причащение младенцев не должно быть отстраняемо и в дни причащения взрослых (Ц. Вед. 1901, 21).—Причащать младенцев по окончании литургии, во избежание будто бы давки и тесноты, не дозволяется (Самар. Е. В. 1871, 21; Ц. Вед. 1907, 24).

²) По силе церковных постановлений, дети, достигшие 7 лет, должны быть исповедоваемы, почему и не следует допускать их до причастия без исповеди (Ц. В. 1892, 21; сн. 1052 стр.).

³) По мнению одних, если младенец в состоянии вкушать твердую пищу, то он может быть приобщен под обойми видами, а также и на Преждеосвященной литургии (см. Ворон. Е. В. 1884, 22; Кишин. Е. В. 1896, 17; Ц. В. 1895, 12, 1896, 30, 1904, 8, 52); но в «Цер. Ведомостях» было разъяснено, что безопаснее следовать от древних веков установившемуся обычаю: причащать детей под одним видом крови Господней до семилетнего возраста, т. е. до первой исповеди (см. подр. Ц. Вед. 1895, 17). Обычай причащать под обоими видами только с 7 лет настолько общепринят в Церкви Православной, что имеет силу закона, не допускающего исключений даже и „по убедительно-слезной“ просьбе родителей; во избежание же ропота со стороны последних дело священника— разъяснить им силу и значение этого обычая (Ц. В. 1893, 20).—Тобольской Духовной Консисторией в 1880 г., между прочим, было изъяснено: так как младенцы, не могущие принимать более или менее твердую пищу, приобщаются, по обычаю Православной

1130

О ПРИЧАЩЕНИИ МЛАДЕНЦЕВ.

В великороссийских губерниях новокрещенного младенца приобщают на первой литургии после крещения; в Киеве также в обычае приносить новокрещенных ко св. причащению на другой день после крещения; но в иных местах (в юго-западной России) не приобщают младенца до истечения 40 дней по рождении его. Является вопрос, когда именно в первый раз причащать младенца. Понятно, что крещеный и миропомазанный младенец, есть действительный член Христовой Церкви, которому после просвещения св. крещением и получения в таинстве миропомазания печати даров Духа Святого, ничто не препятствует вступить в теснейшее общение с Господом Иисусом Христом чрез приобщение св. Таин ¹). Крещение взрослых иноверцев, вступающих в недра Православной Церкви, совершается пред литургией, на коей новокрещенные и сподобляются причастия св. Таин; то же бывает и в отношении к присоединяемым к православию от неправославных исповеданий (см. 1022, 1030 и 1044 стр.). Это показывает, что и для новокрещенного младенца тем лучше, чем скорее он приобщится тела и крови Христовых (Рук. д. с. п. 1867, III; Свод ук. и зам., 102 стр.; сн. 966 стр.).—Так как некоторые причты считают нужным только окрестить младенца, а приобщение св. Таин до семилетнего возраста оставляют на волю родителей и старших в семье, то Архангельским Преосвященным было предписано причтам наблюдать за причащением св. Таин и младенцев; для сего священники должны: а) поучать прихожан необходимости причащения младенцев, б) вести записи причащаемым младенцам и в духовных росписях против каждого из них писать: „не был“ (разумеется —у причастия св. Таин; для того младенцы и пишутся в росписях, чтобы отмечать их причащение и непричащение, в) в итогах духовных росписей точно выводить число всех младенцев и из них число приобщенных и не приобщенных св. Таин. Вместе с этим предписанием Преосвященным означенной епархии было дано священникам следующее внушительное наставление: „Блюдите, пастыри Церкви Христовой, да не презрите единого от малых сих; они также искуплены кровию Господа, как и отцы их, и вы также будете отвечать за них пред Богом, как и за взрослых христиан“ ²) (Архан. Е. В. 1898, 5).—Сн. 3 прим. к 1133 стр.

Из предосторожности, как бы при причащении младенца св. Тайны, преподанные ему, не остались не проглоченными им, священнику нужно убеждать подносящих младенца к св. чаше полагать его вверх лицом на правую свою руку ³) и в таком положении причащать ⁴).—Хотя все таинства Церкви служат к „освящению

Церкви, только одною животворящею Кровию, то приобщение их частицами запасных Даров опасно; приобщение же их тем вином, смешанным с водою, которое вливается в потир для размягчения запасных Даров, незаконно и послужит, так сказать, к обману родителей, кои будут думать, что дети их приобщались истинной крови Христа Спасителя (см. Перм. Е. В. 1886, 16).—Недоумение относительно приобщения младенцев, особенно моложе 4—5 лет, в Восточной Сибири (где, вследствие разбросанности поселений на громадных пространствах, в высшей степени затруднительно, а в значительную часть года, по климатическим условиям, и решительно невозможно приносить детей в отстоящую слишком далеко от их места жительства церковь), архипастырем Якутской епархии, преосвящ. Никанором, было разрешено в том смысле, что приобщение младенцев может быть только на Божественной литургии, а приобщение их запасными Дарами должно быть признано не допустимым (подр. о разрешении недоумения относительно этого, а также и других случаев богослужебной практики указанной местности—см. в Ц. Вед. 1902, 51—52).—Достигшие семилетнего возраста причащаются под обоими видами; можно причащать таких и запасными Дарами (Ц. В. 1895,7).

¹) Младенец, крещеный мирянином, сподобляется причащения св. Таин после того, как указанное крещение будет дополнено (см. 974—977 стр.) священником (Ц. В. 1895, 35).

²) В 1894 г. Полтавским епархиальным начальством было строго предписано духовенству „отменить обычай взимания копеек при приобщении детей под опасением ответственности“, а в 1898 г. тем же начальством было строго подтверждено, чтобы духовенство „искоренило, где есть, грубый обычай взимания денег при приобщении детей“ (см. Полт. Е. В. 1898 12).—Не должны быть взимаемы в указанном случае и свечи (Ц. В. 1894, 10).—См. 2 прим. к 1104 стр.

³) В предупреждение того, чтобы младенец, ухватившись за лжицу или св. чашу, не пролил св. Даров, следует удерживать руки младенца.

⁴) Приводящие младенцев должны поднимать их для приобщения; сосуд же с св. Дарами не следует низко опускать; по той же причине должны приводить детей к приобщению не дети же малые, а возрастные (о. Попов, 70 стр.).

1131

О ПРИЧАЩЕНИИ МЛАДЕНЦЕВ.

душ и телес“, к „здравию тела и спасению души“, но каждое из таинств имеет и свое особое благодатное назначение; поэтому при приобщении младенцев не следует произносить слова: „Причащается младенец такой-то во здравие тела и спасение души“, или: „в освящение души и тела“, как это некоторыми принято, а должно произносить: Честные и святые крове Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа причащается младенец (имя рек) в жизнь вечную (см. подроб. у Забелина, 173 стр.; сн. Служеб.).—Почерпая для младенцев лжицею аз св. чаши по возможности меньше св. Крови, чтобы ни малейшая капля ее не осталась не проглоченною младенцем, священник или диакон по причащении как можно тщательнее должен утирать уста младенца покровцом.

После причащения больного младенца, в предупреждение заразы следующего причастника, следовало бы крепко вытиратьпокровцем св. лжицу. В случае же появления в приходе заразительной болезни, напр., дифтерита, оспы, легко могущей переходить к другим при причащении чрез лжицу и покровец, следуете советовать прихожанам совсем не приносить больных детей в церковь; в крайнем же случае больных заразною болезнью надлежит приобщать после здоровых и вытирать как лжицу ¹), так и уста дитяти особым куском чистой льняной материи, сожигая его после причащения (см. Тавр. Е. В. 1876, 1; 1895, 2; Ц. Вед. 1896, 30). —Харьковской Дух. Консисторией в 1879 г. было предписано всем священникам епархии: 1) во все время существования в их приходах эпидемических болезней служить литургии и в будние дни, по крайней мере два раза в неделю, для приобщения именно больных детей, заблаговременно давая знать о том прихожанам чрез сельское начальство ²), и 2) наблюдать, чтобы дети, страдающие дифтеритом, оспой и т. п., были приобщаемы после здоровых, с употреблением при этом отдельного плата. ³).

Все православные миряне ⁴), начиная с семилетнего возраста, при-

¹) Давать в этом случае лжицу в руки псаломщика или сторожа не следует, так как у священника есть возможность, держа лжицу в руках, приказать псаломщику отирать ее, после причащения каждого младенца, чистым куском полотна, который после и должен быть сожжен в печи (Ц. В. 1897, 32).—Сн. 784 стр.

²) По разъяснению «Руководства для сел. паст.», на дому причащать детей, не достигших семи лет, нельзя, так как чин причащения больных запасными Дарами не применим к детям указанного возраста (Рук. д. с. п. 1888, 12). Точно так же и в «Воронежских Еп. Вед.» было разъяснено, что для причащения одно место—церковь и одно время—за Божественной литургией; только для больных возрастных делается исключение в этом случае, но они причащаются запасными Дарами и, что неудобно для детей, по прочтении положенного чина, в коем нет ни слова о младенцах; вообще нет нигде указания на то, чтобы дети до семи лет были сподобляемы приобщения вне церкви (Ворон. Е. В. 1884, 24; сн. 1 прим. к 1129 стр.) См. 2 прим. к 801 стр.

³) Употребление при приобщении больных особой лжицы Харьковским епархиальным начальством в 1878 г. было признано (см. Е. В.) мерой, не соответствующей значению св. таинства евхаристии, нецелесообразною и неудобоприменимою на практике. Но Донской Духовной Консисторией в 1888 г. было объявлено священнослужителям епархии, чтобы они не допускали дифтеритных больных к причастию св. Таин из одного и того же сосуда и лжицы, из которых причащаются здоровые (см. Рук. д. с. п. 1888, 29).—Ставропольское епархиальное начальство в 1889 г. хотя и рекомендовало местному духовенству приходов, зараженных эпидемическими болезнями (при возможно частом служении Божественной литургии в будние дни, дабы прихожане по возможности приносили больных детей для причащения св. Таин именно в эти дни), употреблять (в указанные дни) нарочито назначенный потир с лжицею и ковшом для запивки (а для отирания уст-всякий раз новые платки или полотно, сожигая установленным церковным порядком бывшие в употреблении); но в 1896 г. тем же епархиальным начальством было предписано духовенству епархии, чтобы священники, по получении от полиции уведомления о существовании в селе эпидемии (совершая для причащения дифтеритных детей особые литургии, до двух раз в неделю, как это возможно, а в Великий пост причащая здоровых детей в субботу, а больных в воскресенье), употребляли для отирания больных детей, при их причащении, только особый плат (см. Рук. д. с. п. 1889, 21; 1897, 7).—Полтавским же Е. Н. в 1891 г., по поводу распространения между населением заражения дифтеритом, было предписано духовенству к точному и непременному исполнению: дифтеритных детей, а также и возрастных допускать к приобщению св. Таин в церкви после здоровых, „имея притом для первых особую лжицу и особый холщевый плат, сожигая последний в алтаре, а лжицу сухо отирать также особым платом“ (Полт. Е. В. 1891, 22; сн. у Забелина, 170—171 стр.).

⁴) Священник подлежит ответственности, если бы оказалось, что им был допущен к причащению принадлежащий к неправославному исповеданию (Ц. В. 1892,

1132

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

чащются под обоими видами ¹) и притом не иначе, как после исповеди и надлежащего приготовления, которое называется говением (см. 1047—1048, 1052 и 1103 стр.). Исключение делается для больных (о чем см. ниже). Св. Тайны должны быть принимаемы людьми, ничего не евшими и не пившими в тот день (VI, 29; Карф., 50, 58). Это воздержание от ястия и пития должно начаться еще с вечера—накануне причащения; позволяется только людям престарелым, младенцам и больным, не могущим воздержаться, принимать пищу с вечера, но в самом умеренном количестве и то до полуночи (Уч. Изв.). С вечера же готовящийся к приобщению (подобно готовящимся к совершению литургии священнослужителям,—см. 777—778 стр.) должен в храме выслушать ²) положенный канон применительно к дням седмицы «Молитвы на сон грядущим», а утром —«Молитвы утренние» ³) и «Последование ко св. причащению» ⁴); «умеющий же чести и сами в своих домех сия прочести себе могут» (Уч. Изв.).

31; сн. 1014 стр., 1 прим.).—Единоверцы и дети их сподобляются принятия ед. Таин в православном или единоверческом храме безразлично (Определение Св. Син. 1881 г., 17 июня; си. 1054 стр.).

¹ Если причащающийся не может по болезни или какой-либо другой причине вкушать вина, то его следует причащать частицею тела Христова, напоенного небольшою каплею крови Христовой; в крайнем же случае можно причащать запасными Дарами (см. Практ. Рук., 221 стр.).—Находящихся в ненормальном состоянии ума не следует причащать только под одним видом Крови, так как в правилах церковных ничего об этом не говорится, и потому указанные лица должны быть причащаемы не как младенцы, а как взрослые (Ц. В. 1893, 29).

²) Во время вечернего и утреннего правила не следует исповедовать (см. подр. Гук. д. с. п. 1879, 27; сн. 1960 стр.).

³) В «Правиле ко св. причащению» (изд. Моск. Син. Типогр. в 1893 г.) содержится следующее указание: «Ведомо буди, яко во св. седмицу Пасхи вместо вечерних и утренних молитв поются часы Пасхи; вместо же канона Господу и параклисиса Богоматери чтется канон Пасхи с богородичны его, прочие же по днем седмицы опускаются» (сн. 644—645 стр.).—В некоторых изданиях молитвослова «канон ко св. причащению» и «молитвы ко св. причащению» разделены, и о последних замечено, что они желающим причаститься должны быть прочитаны «во утрие по обычном последовании часов», и таким образом как бы предполагается, что «канон ко св. причащению» должен быть прочитан с вечера; но в правильниках «канон ко св. причащению» и «молитвы ко св. причащению» соединены вместе под общим заглавием: «доследование, ко св. причащению», и в предварительном замечания этого последования сказано, что оно должно быть прочитано «во утрие после часов»,—и в Служебниках, в дополнении к Известию Учительному, сказано так: «во утрие литургисающим должно глаголати часы 3-й и 6-й и, по молитве «Боже и Господи сил», ко св. причащению канон и молитвы: по прочтении же молитв сотворити отпуст часов».—В общеупотребительных молитвословах и канониках к тропарям канона ко св. причащению не указало припева; в требнике же митр. П. Могилы к тропарям «канона ко причащению священником» положены в качестве припева 12 и 13 стихи 50 покаянного псалма: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей», и: «Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отими от мене», какие стихи должны быть прочитываемы пред тропарями попеременно (Рук. д. с. п. 1885, 3).—Объяснение «Последования ко св. причащению»—см. в Рук. д. с. п. 1895, 9—12.—Псаломщик не должен уклоняться от чтения «Правила» для причастников; чтение в церкви есть прямая обязанность псаломщика (Ц. Вед. 1896, 1; сн. Уч. Изв.).—Мирянину и псаломщику нельзя при чтении «Правила» пред причащением произносить положенные возгласы (Ц. В. 1892, 27).—Сн. 2 прим. к 1104 стр. (см. также Ц. Вед. 1889, 49).

¹) Поведение сельских исповедников между исповедью и причащением требует особого попечения со стороны приходского священника. Нужно, чтобы они провели это время в благочестивом настроении и не позволяли себе ничего непристойного. Для этого недостаточно одних пастырских внушений, как бы они ни были сердечны и убедительны. Необходимо еще так занять их, чтобы по возможности предостеречь от празднословия, осуждения, шуток, смеха, игр, курения табаку и пр. Было бы поэтому целесообразным: а) озаботиться, чтобы для ночлега в селе приходящих из деревень, более или менее отдаленных, были помещения не тесные, в домах людей почтенных и особенно у членов причта, у вдов духовных и просвирен; б) в те дома, где помещаются взрослые, давать для чтения книги и брошюры, преимущественно имеющие прямое отношение к св. причащению или о жизни Господа Иисуса Христа, Пресвятой Богородицы и др., и поручать читать таковые лучшим грамотеям; в) утро дня св. причащения для всех исповедников начинается чтением утренних молитв в цер-

1133

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

Престарелых, а равно и беременных, во внимание к исключительному и, в известном отношении, болезненному положению их, можно причащать и по чину: «егда случится вскоре больному дати причастие», если только они не в силах бывают выполнить обычные правила говения ¹) или если будет опасно отлагать говение их до другого более благоприятного времени (Ц. В. 1889, 5).

Всякий православный христианин должен хотя однажды в год исповедоваться и приобщаться в храме ²) св. Таин по обряду христианскому з); в посты или в иное время (см. подр. 1052—1058 стр.). По-

кви, по окончании звона к утрени, а после нее прочитываются молитвы ко св. причащению. Затем без нужды не следует надолго отлагать литургию, а начинать ее после небольшого промежутка для необходимого всем отдыха. Применение изложенных указаний требует внимания и труда от всех членов причта, но никто из последних не в праве уклоняться от этого труда; к тому же, трудное в начале, чрез 2—3 года само собою сделается обычным для всех порядком, который найдет себе надежную поддержку во всех ревнителях благочестия в приходе (см. в Костр. Е. В. 1898, 2, распоряж. Костр. Дух. Консистории; см. также Ц. Вед. 1905, 6, 240 стр.). Сн. 1084—1085 стр. и 2 прим. к 1062 и к 1067 стр. и см. в «Поучении Святител.» «Увещание» «пред причащением св. Таин».

¹) По указанию некоторых, для приготовления, к достойному принятию св. Таин, старых и немощных, не могущих приходить в церковь в дни говения, следует посылать в отдаленные (от приходской церкви) деревни псаломщиков или назначать грамотных людей из односельцев, которые, по предварительному наставлению священника, в определенное время дня читали бы им, собранным в один дом, то, что читается в эти дни в церкви (Рук. д. с. п. 1867, 3).

²) На дому приобщаются только больные, не могущие прийти в храм. Здоровым, согласно 9-му правилу свв. Апостол, следует причащаться в храме по выслушании Божественной литургии (сн. Ант., 2; VI, 101). В законе нигде нет указания на возможность ответственности священника за причащение здорового мирянина не в храме, но он может подлежать ответственности по усмотрению своего духовного начальства за новшество, за нарушение обычного порядка (см. 35 ст. Уст. Д. К.), в том случае, если находящихся в нерушимом здравии и благополучии будет приобщать на дому (Ц. В. 1893. 11).

³) В 1886 г. одним из священников Херсонской епархии в докладной записке на имя Его Преосвященства, между прочим, было объяснено следующее: 1) По просьбе прихожан его, служащих на станции железной дороги. Его Преосвященством в прошлом году разрешено было ему совершать великопостное служение на этой станции в течение трех дней, где и сподобит их, а равно престарелых их родителей и детей, причастия св. Таин. Распоряжение это он выполнил; при этом он дерзнул раздробить один из Преждеосвященных Агнцев и частицами ΗI и КА приобщить говевших. 2) В наступающий пост не только все живущие и служащие на станции, которые уже считают Архипастырское распоряжение для себя постоянным, но и другие прихожане, живущие вдали от церкви—в 8, 9, 10 и 15 верстах, затрудняемые в первые недели поста разлитием рек, а в последние—полевыми работами, убедительно просят его испросить у Его Преосвященства разрешения отслужить и для них такую же службу, как разрешено служить на станции, в устроенной одним лицом N приличной часовне на кладбище, а также в зале, устроенном другим лицом. Но к этому присовокупляет, что по закону и постановлениям Преосвященных юго-западного края, собиравшихся в Киеве, в сентябре 1884 года, священники обязаны исповедовать всех говеющих по одному, начиная ради сего исповедовать хотя бы с понедельника, в силу же неотразимых обстоятельств исполнение повеления невозможно. Парод всегда отдаляет свое говение на последние недели поста по следующим причинам: на первых неделях поста холодно, а церковь стоит почти в степи на погосте, и сотня народа не имеет, где достать себе приют для ночлега. Помещения церковно-приходской школы и сторожки вплотную заполняются народом, а многим приходится искать приюта для ночлега даже под навесами, или в соломе. На средних неделях св. Четыредесятницы служат препятствием разлитие рек и распутица. Поэтому люди для говения скопляются на последних неделях с пятницы целыми сотнями. Кроме того, народ при исповеди неумолим. Исповедуешь одного, а глядишь—разрешаешь трех. Тайно и силою подлазят и извиняются тем, что им идти домой степью верст пять. Об этом он сам исповедовался одному иеромонаху, и он выписал для него из требника Петра Могилы исповедную молитву, которую советовал в таких случаях читать, с повторением народа после пред-исповедных молитв нашего Требника. 3) Затем в приходе его вкоренился и существует неотразимый обычай такой: известный прихожанин по обету или по обычаю на каждой почти неделе св. Четыредесятицы, не исключая даже и первых, запрягает, смотря по дороге, волов в сани или воз, наваливает полон соломы, закрывает солому рядном и в воскресенье, на которое обыкновенно отлагают все говенье, выезжает с одного конца деревни, отстоящей от церкви верст на 15, и переезжает до другого с возгласом: „давайте диточек для причастия». И это на заре! на улицу ему на воз сносят детей сонных, голых и босых. Когда воз его наполнится,

1134

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

этому никто не должен уклоняться от причащения св. Таин, кому не запрещено причащение от духовного отца на исповеди ¹) (см. Ант., 2).

Некоторые, исповедавшись, не приобщаются, боясь, как бы не плюнуть в день причащения, а чрез то не сделать смертного греха ²). Священник обязан

он закрывает его кожухами и везет в церковь. И такие караваны, и не из одной деревни, наполняют еженедельно церковь шумом, криком, писком, стонами, а душу причащающего, у коего, стоят сотни взрослых, ужасом, и возмущают неестественною досадою, особенно при вопросе, как имя ребенка, коего он, конечно, не знает; и это почти в каждую неделю поста. Ни просьбы, ни убеждения отлагать причащение детей на лето, в силу веры, что „дитя от приобщения скорее растет“ и что „не приобщенному не можно есть пасху“, не действует. Но горе, что такие невинные причастники редко сподобляются „есть пасху“, а многих ему часто приходится до Христова дня Пасхи отпевать и провожать в обители небесные. Дифтерит, скарлатина и обыкновенная простуда губят детей преждевременно. 4) Наконец, священник спрашивает: как поступать ему при требовании со стороны людей во время таких богослужений просфор, которые они имеют обыкновение, по записи на поминовение, разделять между собою после причастия св. Таин? По рассмотрении этой докладной записки, Херсонская Духовная Консистория, с утверждения Его Преосвященства, постановила: В разрешение недоразумений священника Ν, изложенным в докладной его записке от 27 января, сделать следующее: 1) дозволить ему в удобное время наступающего Великого поста отправить для живущих на станции N и по отдаленным от церкви деревням людей великопостные церковные службы, кроме Божественной литургии, по одному разу в каждом из указанных им приличных помещений и по надлежащем приготовлении говеющих причастить их запасными Дарами, или же запасным Агнцем; по малолетних детей, которые не могут еще принимать твердой пищи, не причащать. При этом объяснить священнику Ν, что говение, исповедь и причащение св. Таин вне приходской церкви могут иметь своим последствием охлаждение прихожан к храму Божию и легковерное отношение их к самому таинству причащения; почему он должен внушать причащающимся вне церкви, что такое дозволение дано епархиальным начальством, как исключение, по преимуществу ради стариков недужных и слабых детей, и что все другие обязаны, исполнить долг исповеди и св. причастия в храме Божием за Божественною литургией, согласно правилам; 2) читать какую то особую разрешительную молитву всем говеющим, без исповеди их, после прочтения молитв, положенных пред исповедью, воспретить; 3) похвальный сам по себе обычай, существующий у прихожан его, причащения детей во время Великого поста в каждое воскресенье, по заявлению священника Ν, соединен с предрассудком, будто „от того дети скорее растут“ и что „не приобщившись они не могут есть пасхи“, а выполнение этого обычая сопровождается большим вредом для детей, которые, при провозе их из деревень зимою караванным образом в церковь и обратно домой лицами, притом посторонними для них, легко подвергаются простуде и часто умирают. В устранение сего вменить священнику N в обязанность разъяснить прихожанам, что хорошо в этом обычае и что дурно, и располагать, чтобы для приобщения малолетних детей доставляли их в церковь сами родные, а не поручали посторонним лицам и не в течение только Великого поста, а во всякое время года и преимущественно в летнее; 4) объявить ему же, священнику Ν, к исполнению, чтобы впредь он не поступал так неосмотрительно, как в прошлый Великий пост, допустив к причащению св. Таин лиц взрослых, вовсе не говевших и не больных, но постоянно будто бы занятых службою на дороге, имея в виду, что, по указанию Требника, преподаются св. Тайны без приготовления и во всякое время только опасно больным, поэтому ему нужно заблаговременно объявить служащим по железной дороге, что он будет отправлять богослужение и исповедовать и причащать жителей станции N на месте в такой то именно день и чтобы желающие причаститься приготовлялись и тому надлежащим говением, и 5) относительно просфор объявить священнику Ν, что ни раздавать их бесплатно или с платою людям, которые имеют быть приобщены преждеосвященными или запасными Дарами, ни тем более вынимать из таких просфор частицы при служении обедницы, а не Божественной литургии, никак не следует, а ограничиться раздаянием причастникам антидора от той просфоры, из которой вынут был запасный Агнец. Во исполнение Архипастырской резолюции, было объявлено о всем вышеизложенном к сведению и руководству и другим приходским епархиальным священникам (Херс. Е. Б. 1886 г.,—см. Свод ук. и зам.).

²) Осужденный на смерть допускается к исповеди, и священник сподобляет его св. Тайн (П. С. З., I, 412 № 4 гл.; Напомни, священ., 77 ст.; см. Ц. Вед. 1907, 28), если, конечно, видит в нем покаянное чувство.—По требованию обычая, священник приглашается присутствовать и на месте казни, и с крестом в руках дает последнее благословение присужденному к смерти. Здесь грозная действительность говорит сильнее всех слов; а потому в такие минуты, со стороны пастыря уместно только краткое слово молитвы осенение несчастного крестом и уверение именем Божиим в прощении грехов, если только осужденный принес покаяние (см. подр. Служен. священ., 389 стр.).

²) Есть такие маловеры, которые страшатся принимать св. причастие по той причине, что не могут снести этого таинства. По их мнению, причастившийся должен до шести

1135

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

выяснить таковым, что подобного рода опасение ложно. Известие Учительное запрещает плевать, но только вслед за приобщением, до запивания теплотою, чтобы как-нибудь не извергнуть из уст св. Таин (Прак. Рук., 221 стр.).

Не допускаются до причащения: 1) Муж и жена, во время говения имевшие супружеское совокупление (Тимоф. Алекс., 5, Уч. Изв.). 2) Жены, находящиеся в очищении, доколе не очистятся ¹) (Тимоф. Алекс., 7).— Сн. ниже, о причащении больных.

Могут быть случаи меньшей важности, когда человек находится в смущении от немощной, слишком строгой (скрупулезной) совести.—1) Если готовящийся ко причащению, измывая уста или находясь в бане, проглотил воду, то он должен причаститься (Тимоф. Алекс., 16). В предупреждение подобных случаев правила повелевают всякому, готовящемуся ко св. причастию, измывать уста вечером накануне причащения, а не утром в день причащения (Уч. Изв.). 2) Когда мирянин, имевший нечистое сновидение, «подвержен вожделению жены, то не должен причаститися: аще же сатана искушает его, дабы по сей причине он отчужден был общения Божественных Таин: то должен причаститися. Ибо иначе искуситель не престанет нападати на него в то время, когда он должен приобщитися» (Тимоф. Алекс., 12). Во всяком же случае искусившийся по диавольскому действу во сне должен для умирения своей совести, востав от сна, с умилением и сокрушенным сердцем вычитать положенные молитвы от осквернения (см. След. Псал. и Каноник), омыться и в чистоте душевной и телесной приступить к трапезе Господней (Изл. ц.—гр. пост., 63 стр.; сн. Тайная исповедь, проф. А. И. Алмазова, 2 т., 134—138 стр.).

Вообще же во всех самых даже безразличных случаях священник должен сообразоваться с состоянием совести имеющего приступить ко св. причащению и излишнею свободою или строгостью не бить немощную совесть. Это значит, что если готовящийся ко св. причащению, по благоговейному настроению души, находит препятствие в своей совести к неосужденному принятию св. Таин, то священник должен посоветовать ему удержаться от причастия, пока он новыми подвигами говения не умиротворит своей совести, и, наоборот, когда человек, по каким-либо важным причинам, преступил в чем-либо церковное правило, положенное для приготовления ко св. причащению, напр., не мог вычитать всех канонов, или нечаянно, как упоминает св. Тимофей Александрийский, проглотил несколько капель воды, и совесть его не зазрит ему приступить ко святой трапезе,—пусть приступит. Нужно только, чтобы совесть причащающегося была чиста, мирна и не приводила его в сомнение: «сомняяйся бо», говорит Апостол (Рим. 14, 23), «аще яст, осуждается» (Изл. ц.—пр. пост., 64 стр.). Есть, впрочем, немало и сомнительных случаев в допущении или недопущении разных лиц до св. причащения, по их нравственному и физическому состоянию. Общее правило на такие случаи то, чтобы священник представлял их на разрешение своего Архиерея. «Вящшия же и неудоборассудные вины»,—заповедуется в ставленой грамоте священнику от лица его Архиерея,—«приносити и предлагати нам» (сн. 1113—1114 и 1119 стр.).

В некоторых местах причащающиеся пред принятием св. Таин целуют местные иконы и тут же, смиренно кланяясь друг другу, испрашивают один у другого прощения в обидах, какие кто кому сделал когда-либо. Этот обычай вполне достоин подражания. Но так как дозволяется прикладываться к чудотворным местам и иконам пред началом или по окончании богослужения, а не во время службы (Уст. о п. прест., 8 ст., изд. 1890 г.), то священники должны внушать причастникам, чтобы они лобызали иконы тоже пред началом литургии (Забелин, 168 стр.)

недель жить настоящим затворником, избегать почти всякого сношения с семейством, прекратить свои обычные занятия и т. п. (см. подр. Смол. Е. В. 1890, ,3). Само собою разумеется, что священник должен искоренять среди своих пасомых такие воззрения и укоренять в них убеждение, что лишение себя причащения Христовых Таин есть самое ужаснейшее бедствие для человека. Св. Кирилл Александрийский говорил: „Иже церкви Божия и причастия себе святых Христовых Таин удаляюще, враги Божии бывают, и бесом друзи“ (Соборн. лист., 118).

¹) Священнику следует внушать своим прихожанкам о необходимости, быть крайне осторожными в выборе времени для своего приобщения и стараться приступать чистыми к трапезе Господней (см. Ц. В. 1888, 8).

1136

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

Миряне причащаются частицами НI и КА (Служеб.), которые раздробляются священником (см. 798 стр.) тем мельче, чем больше причастников. В случае недостатка св. Даров, по многочисленности причастников, священнику, под страхом смертного греха, решительно воспрещается прибавлять в чашу неосвященного вина или воды, которою измыта чаша по приобщении, или освященной богоявленской воды. Равным образом безусловно воспрещается причащение частицами, вынутыми. из просфор в память святых, или о здравии живых, или о упокоении умерших, а также артосом, освященным во время Пасхальной недели (Служеб.; Уч. Изв.; Кн. о должн, 115 §).

При архиерейском служении, когда частицы св. Агнца ХС недостает для причащения всех священно-служащих, дозволяется им причащаться и частицею НI и даже частицею КА (см. 794 стр.), почему, по аналогии, не предосудительно и не противозаконно и священнику оставить частицу от части ХС, чтобы, в случае недостатка частей св. Агнца НИ и КА для говеющих, раздробить оставленную часть от частицы ХС и причастить ею желающих (сн. 1 Кор. 10, 17).—При многолюдстве причастников, в случае недостатка частиц НI и КА, можно причащать мирян даже от частицы IИС (Ц. В. 1889, 14; Сн. 803 стр., 2 прим.).—Но совершенно противозаконно поступит священник, если, вопреки общему правилу Церкви, станет причащать мирян безразлично как частицами НI и КА, так и частицею ХС; он должен прибегать к этому в самых крайних случаях, когда увидит, что раздробленных частиц НI и КА недостанет для всех желающих причаститься. Всего лучше, если священник наперед предусмотрит такие случаи и устранит таким образом необходимость, хотя и позволительную, отступить от общего правила Церкви, тем более, что из записи бывших на исповеди он может звать число причастников, сообразно с чем и должен вести счет раздробляемым частицам св. Агнца НI и КА, раздробляя эти части на более и более мелкие частицы. Когда же число говеющих слишком велико, так что пришлось бы части св. Агнца НI и КА дробить на слишком мелкие частицы, священник должен озаботиться приготовлением на проскомидии св. Агнца из большой просфоры, влив на проскомидии в потир и вина сообразно с количеством причастников 9 (Рук. д. с. п. 1885,6).

В «Известии Учительном» преподается наставление приходскому священнику на тот случай, если у него причастников слишком много, а освященных Даров

¹) При такой предусмотрительности со стороны священнослужителя не будет ни малейшего повода к незаконным поступкам; даже, между прочим, не встретятся а вышеуказанные случаи, которые, могут вызывать на отступление от общего правила нашей Церкви относительна причащения иерархических лиц и мирян (Рук. д. с. п. 1885, 6).—В виду множества причастников, служение литургии на двух чашах и двух Агнцах—совершенно неправильно. Если и можно по нужде сделать что-либо в подобном случае (и что делается в некоторых многолюдных приходских церквах в столице), то это совершить литургию, как и должно, на одном, по возможности, большом потире, а затем пред причащением отлит част св. Таин в другой меньший потир, и причащать, таким образом, из двух чаш (Ц. В. 1896. 40; 1897, 4); при чем самое причащение может быть и в двух приделах, даже и в том, где в тот же день имеет быть совершена (поздняя) литургия, так как правило о несовершении в один день двух литургий на одном и том же престоле сюда не относится (Ц. В. 1888, 15). Однако, строго говоря, таких отступлений от общепринятого порядка не следовало бы допускать. Что скажет совесть священнику, если, при переливании св. Таин, они будут пролиты, или если причащение с двух амвонов вызовет соблазн в причащающихся? (Ц. В. 1892, 37; сн. 3 прим. к 1128 стр.).—В Подольской епархии в иных случаях, вследствие громадного стечения богомольцев, приходящих к местно-чтимым святыням и желающих причаститься (сн. 4 прим. к 1060 стр.), причастить всех желающих не бывает возможности, так как даже и большая чаша не может вместить соответствующего числу причастников частиц, хотя бы и самых малых. В виду этого желающие причаститься сильно теснятся к алтарю, поднимается шум, а иногда и вопли от стесненных множеством народа; не безопасно и священнику, приобщающему богомольцев. Устранить все было бы легко чрез совершение двух литургий—ранней и поздней. Но так как, во многих церквах не имеется придельных алтарей, то Подольским Преосвященным было предложено оо. настоятелям церквей, где бывает, многолюдное стечение богомольцев, устроят придельные алтари (Подол. Е. В. 1895, 24).

1137

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

тела и крови Христовой недостаточно. Тут могут быть два случая: или недостанет, по числу причастников, частиц тела Христова, при оставшейся в чаше крови Христовой, или недостанет для всех Божественной крови. В первом случае «Известие Учительное» дозволяет всыпать в чашу хранимые в кивоте больных ради Божественные Тайны, совершенно возбраняя в то же время всыпать простой хлеб. Во втором случае повелевает отложить причащение говеющих до следующего дня, но отнюдь не дозволяет приливать вина, под опасением смертного греха и казни извержения ¹). Против мнения, будто „вино, которое вливается в потир, пред причащением больных в частных домах, когда с ним соединяется напоенное кровию тело Господне, становится же поэтому кровию Господнею“, говорят: 1) ясные указания из Служебника. Относительно Преждеосвященной литургии читаем здесь: «аще и священно есть вложением частицы вино, но не пресуществлено в кровь Божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася». 2) В литургии св. И. Златоустого дается наставление священнику, чтобы причащал мирян только частями св. Агнца. Но если бы вино, вливаемое в потир пред причащением, превращалось в кровь Господню, то равным образом и частицы, вынимаемые на проскомидии из просфор и в конце литургии влагаемые в потир, в котором находятся тело и кровь Господни, должны бы превращаться в тело Господне, и ими священник мог бы, в случае недостатка частей тела Господня, причащать мирян; однако же, как видим, это положительно возбранено: «никакоже да причастиши кого» (сн. также Ук. Св. Син. 1733 г., 18 июня). Что же касается прилития в потир воды—на проскомидии холодной, а по освящении Даров, пред причащением, непременно теплой, то это имеет свой особый смысл и свое значение; но приливать к освященным Тайнам простое, неосвященное вино нет ни надобности, ни цели—в богослужении же Православной Церкви и при совершении таинств ничего не делается без мысли и без цели (см.„ По поводу перед. ст. Ц. О. В.“.—отд. отт. из Хар. Е. В. 1877, 10).

Все, имеющие причаститься св. Таин, должны приступать к св. чаше ²) чинно и в глубоком смирении ³), по прочтении положенных молитв ⁴); «со всяцем умилением и страхом» должны однажды по-

¹) «Вестно тебе буди, о иерею, яко аще мнози будут причастницы, никакоже да дерзнеши (недоставающу в святой чаши Божественные крове или тела) прилити вино или хлеб простый всыпати; смертно бо тяжко согрешиши, и извержения казни подпадеши. В таковом убо случаи до утрия повели иным пождати и, служив, причасти тыя, или от кивота хранимые больных ради божественные тайны всыпли во святую чашу, и причасти тыя по обычаю» (Изв. Уч.).—Само собою разумеется, что ни в каком случае не следует подбавлять и теплоты в потир после причащения священнослужителей; оная теплота должна быть вливаема в потир только однажды, в положенное для того время (см. 793 стр.).—По указанию некоторых, при большом стечении причастников, младенцев для удобства следует причащать после взрослых и вообще бывших на исповеди. При несоблюдении этого порядка может случиться, что с уменьшением в чаше крови Христовой трудно и даже невозможно будет брат на лжицу частицы отдельно по одной для причащения взрослых,—и таким образом иные, готовившиеся к причащению в тот день, останутся не причащенными, хотя бы, по числу говеющих, число частиц было заготовлено в должном количестве (Ворон. Е. В. 1884, 22).

²) Все миряне должны причащаться на солее у царских врат (а не с амвона); им не следует и в алтарь входить, а тем более не следует выделять „почетных“ прихожан из общей массы чрез непозволительное приобщение их в алтаре. У св. чаши должны быть сглаживаемы земные, мирские отличия (Ворон. Е. В. 1890, 18; Ц. Вед. 1901, 21).—Равным образом, не должно причащать в алтаре и причетников, хотя бы и стихарных. Должно твердо помнить, что причащение указанных лиц в алтаре является прямым нарушением правила церковного, по которому даже иподиаконы не должны причащаться в алтаре; для них делается лишь то отличие, что они первые после диаконов причащаются; за ними причащаются чтецы, монахи и миряне (Ц. Вед. 1896, 6: Ц. В. 1891, 29, 1898, 25; сн. 793-794 стр.).

³) О. Протопресвитером военного и морского духовенства было обращено внимание подведомственных ему священнослужителей на то, что о.о. диаконы иногда при причащении приглашают избранных: „пожалуйте, ваше превосходительство“, „пожалуйте, ваше сиятельство“ и т. п. Совсем не хорошо... Неуместная угодливость... (Ц. В. 1895, 28).

⁴) Обыкновенно перед причащением мирян священники вслух читают молитвы: «Верую Господи», «Вечери Твоея тайные», «Да не в суд», а миряне про себя повто-

1138

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

клониться до земли Христу, истинно сущему в св. Тайнах (сн. 1128 стр.); затем, сложив руки на персях ¹) в образ креста, должны подойти к св. чаше и так принять св. Тайны. Священник, причащая ²), произносит: Причащается раб Божий, имя рек, честного и святого тела и крове Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, во оставление грехов своих и в жизнь вечную. Принимать св. Тайны должно прямо в уста; по принятии в уста св. Тайн должно немедленно же проглотить их ³), а священник или диакон должен обтереть уста причастившегося покровцом ⁴); затем причастник целует край св. чаши, как самое ребро Христово, из которого истекли кровь и вода и, отступив немного, делает поклон, но не до земли ради охранения приятых св. Таин, и не плюет,

ряют эти молитвы (см. на 795 стр. 4 прим.). Они печатаются и в Служебниках, к в сокращ. Синод. издания Молитвословах. Эти молитвы обязательно должно читать не спеша и настолько громко, чтобы их все причастники могли слышать и повторять. Некоторые священники после этих молитв произносят еще: „Верую Господи, помози моему неверию“. Устав не предписывает произносить это. Быть может, произнесением этих слов имеется в виду прийти на помощь сомневающимся, но, вместо этого, здесь может представиться и опасность усилить или же заронить сомнение. Не надо забывать, что у св. чаши нет места сомнениям: «сомняяйся, аще яст, осуждается» (Рим. 14,23).

¹) Правая рука должна быть поверх левой (см. Рук. д. с. п. 1887, 28), как об этом дает понять св. Кирилл Иерусалимский (см. его 5-е тайноводственное поучение).

²) При причащении прихожан Великим постом не следует для облегчения снимать ризу, так как облегчение небольшое, а не порядок от снятия прежде времени ризы—не малый (Ц. В. 1895, 12; сн. 885 стр., конец табл.).—Некоторые из священников для того, чтобы дать свободу правой руке, ризу с правой стороны несколько поднимают на плечо.

³) Резолюцией Самарского Преосвященного было положено строго внушить священникам епархии, что они, преподавая св. Тайны причастникам, обязаны внимательно наблюдать за „потреблением св. Таин“. Тем более это необходимо, что в числе причастников могут быт лукавнующие, с нечистым намерением удерживающие св. Дары во рту, чтобы потом изринуть оные, что замечалось за хлыстами. Известно и то, что удерживаемые во рту св. Дары употребляются людьми слабой веры для разного рода суеверий. Посему невнимательность священников, при приобщении прихожан св. Дарами, может послужить к осуждению пред Богом как для первых, так и для последних. Означенная невнимательность, по замечанию Преосвященного, вызывается поспешностью, граничащею с небрежением, при множестве причастников, но пусть твердо помнится священниками изречение св. Апостола: «проклят всяк, творяй дело Господне с небрежением» (см. Самар. Е. В. 1896, 13; см. также Херс. Е. В. 1893, 24; Ц. Вед. 1897, 40, 1424 стр.).

⁴) Плат, которым утирают уста причащающихся, хранятся всегда на престоле и в чистоте (Ряз. Е. В. 1896, 16; сн. 1 прим. к 797 стр.).—Двое из мирян могут только держать пелену, раскрытую между сосудом и причастником. Эту пелену должно держать так, чтобы все пространство между священником и приемлющим причащение было горизонтально завешено им. Это невозможно сделать одному, но вполне возможно для двоих ж прислуживающих при причащении из мирян.—Плат, предназначенный для отирания уст причащающихся, не должен быть вручаем мирянину даже и в таком случае, если бы служение священника было без диакона.—При служении священника без диакона, в практике допускается, что причащающийся (если взрослый) сам отирает уста свои платом, держимым (псаломщиками) между ним и чашею, или же это исполняет псаломщик. Если же некому прислуживать, то некоторые советуют конец плата прикреплять к поясу священника посредством ли пришитого к плату шнурка, или же если плат большой, то просто заложить его конец за пояс (о. Попов, 2 ч„ 72 стр.; Паст. Соб. 1886, 36; см. у о. Сильченкова, 68 стр.; Ц. В. 1892, 51).—По указанию «Известия Учительного» „очищение“ уст причащающихся должно быть совершаемо покровцом „рукою священническою“, и отступление от этого порядка допускается лишь по необходимости, ради практических удобств (Ц. В. 1896, 30); при этом, согласно тому же «Известию Учительному», следует „очищать уста покровцом“ причащающихся, а не держать его только около уст; избежать загрязнения плата возможно или частою сменою, или измовением плата (Ц. В. 1895, 37) При причащении страждущих какою-либо заразительною болезнью, сначала надо причащать здоровых, а затем больных, при чем каждый раз лжицу немедленно следует обтирать особым чистым куском холста. Этим же куском обтереть и уста причастника. Если больных будет несколько, то при причащении каждого из них следует наблюдать ту же предосторожность, имея для каждого больного особый кусок холста. По окончании литургии следует сжечь этот бывший в употреблении кусок, а пепел ссыпать под св. престолом, или в реку (Забелин, 170—171 стр.; сн. 1131 стр., 3 прим.).

1139

О ПРИЧАЩЕНИИ ВЗРОСЛЫХ.

доколе не вкусит антидора и теплоты ¹) (сн. 1134—1135 стр. и Уст., 32 гл.), но чинно, без разговоров, стоит на своем месте ²) до конца

¹ «Известие Учительное» велит давать принявшим св. Тайны именно антидор и вино с теплотой, а не просто теплую воду (Ц. В. 1897, 27).—Не должно дозволять кому-либо из мирян вкушать теплоту, в алтаре (см. Ц. В. 1897, 31: сн. 783 стр.). См. 2 прим. к 1104 стр.

²) Священники за такого рода „смущающие прихожан и несообразные с достоинством богослужения“ поступки, как недопущение к причащению предъявивших свидетельства о бытии на исповеди у других духовников и употребление при преподавании св. Таин реестра (для вызова по нему причастников или, после предварительного прочтения его, для наблюдения по нему очереди в подхождении причастников к св. чаше), митр. Филаретом подвергались взысканиям, хотя бы указанные поступки и происходили „от простертой слитком далеко предосторожности или мнительности“ (см. подр. Душепол. Чт., 1875, 5). Но само собою разумеется, что вышесказанное нисколько не говорит против установления таких порядков при причащении, которые, не проистекая из „простертой слишком далеко предосторожности“, „смущающей прихожан и несообразной с достоинством богослужения“, вместе с тем обеспечивали бы благочиние и благоговение всех присутствующих в храме во время причащения, что необходимо должно составлять предмет особенных забот священника. Внутреннее состояние причащающихся должно быть совершенно отрешенным от всего земного, низменного, а тем более страстного; поэтому о пререканиях, спорах, толкотне и т. п. приступающих к св. чаше Христовой не должно бы быть и речи. К глубокому сожалению известны и такого рода явления (см., напр., Ц. В. 1888, 12; Подол. Е. В. 1895, 24). Само собою разумеется, что пастырям Церкви следует всячески стараться о соблюдении причастниками должного благоговения и порядка. Раз установив определенный порядок, должно всегда точно следить за его соблюдением. Костромским епархиальным начальством было предложено местному духовенству наблюдать при приобщении в Великом посту следующее.—Пред самым причащением священник говорит хотя несколько слов в объяснение святости и важности таинства. Затем приступают к причащению сначала дети-малолетки обоего пода, после них мужчины взрослые и, наконец, женщины. Чтобы порядок не нарушался натиском толпы, для последней следует назначить определенное расстояние от солеи, и на ней поставить несколько благонадежных людей из прихожан, чтобы они сдерживали толпу, а против амвона поставить особого человека, который бы пропускал причастников к св. чаше, указывая также им путь к теплоте и просфоре. Беспорядочных и непокойных, если бы таковые обнаружили наклонность к беспорядку, должно скромно отстранить от св. причащения, предложивши им успокоиться на особом месте, вблизи солеи, однако без каких-либо обличений, окриков и т. н. со стороны блюстителей порядка. Личный их пример строгого спокойствия, благоговения и кротости может быть наилучшим средством к возбуждению того же настроения в прихожанах. Все причастники подходят к св. Дарам по одному. В предупреждение ужасных случаев пролития чаши с животворящими Тайнами тела и крови Христа Спасителя, всем, приступающим к причастию, священник должен строго внушать, чтобы складывали руки крестообразно на груди и не отнимали их от нее до тех пор, пока, по принятии тела и крови Христовых, не отойдут от чаши Господней (сн. ниже, 1140 стр., 2 прим.). После принятия св. Таин все становятся на свои места. Обо всем этом между утреней и обедней священник должен обстоятельно побеседовать с прихожанами, убеждая их принять разъясненный порядок и не отступать от него (Костр. Е. В. 1898, 3; см. также Полт. Е. В. 1895, 22).—В Екатеринославской епархии объявлено духовенству, чтобы оно в Великий пост во время приобщения говеющих, приглашало членов церковно-приходского попечительства наблюдать за порядком подходящих к причащению и охранять святыню честне, там же, где нет попечительств, нарочито для этого приглашало несколько представителей от прихожан и церковных старост и на них возлагало эту обязанность,—в предупреждение случаев пролития св. Крови. Но эта мера оказалась на практике недостаточною, вследствие чего в 1890 г. Екатеринославским Преосвященным было предписано, чтобы священники, без крайней нужды, не дозволяли массе народа приступать к принятию св. Таин в субботу, а оставляли бы часть причастников на день воскресный (Екатеринослав. Е. В. 1889, 9; 1890, 6).—Для того, чтобы избежать пролития св. Даров во время приобщения учеников народных училищ, по резолюции Уфимского Преосвященного, „внимательные к святейшему делу сему пастыря употребляют в сем случае следующие распоряжения: пред амвоном поставляют два подсвечника, между которыми и входят для причащения Тела и Крови по одному причастнику; по обе же стороны между причащающимися и священником поставляются два причетника, держащие илитон или плат, простертый на все пространство между священником и причащающимся. При таких предосторожностях, если бы и случилось пролитие из св. потира крови и тела Христовых, излитие пало бы на держимый причетниками илитон, а не на помост церковный“ (Уфим. Е. В. 1891, 12).—В те дни, когда ожидается много причастников, одни священники заставляют двух наиболее набожных прихожан держать впереди себя под св. чашею распро-

1140

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

литургии и благодарственных молитв по св. причащении ¹) (Служеб.; Уч. Изв.; VI, 101).

Сосуд во время причащения должно держать крепко,—и преподавать из него св. Тайны не с полной лжицы, чтобы не могло кануть, хотя бы и на плат ²) (о. Попов, 2 ч.. 72 стр.).—По окончании причащения лжицу всегда следует обтирать платом и полагать поверх сосуда на воздухе, покрывающем сосуд (о. Попов, 32 стр.).

Подобно священнослужителям и миряне по причащении должны благоговейно и со тщанием хранить святыню Таин (см. 800 — 801 стр.; сн. Рук. д. с. п. 1886, 34).

Исповедь и причащение больных.

Священник по пастырской своей обязанности должен тщательно наблюдать, чтобы никто из больных его прихожан ³) не отходил в

стертую пелену, в которую и упираются немного левою рукою со св. чашею, чем значительно, по уверению практикующих это, облегчается труд держать руку долгое время в горизонтальном положении (см. Рук. д. с. п. 18X4, 5; см. также Ц. Вед. 1905, 38, 1627 стр.).—Сн. ниже. 1146 стр.—Екатеринослав. Дух. Консисторией в 1890 г. было рекомендовано духовенству устроять в церквах на солее решетки так, чтобы дверцы запирались, и во время причащения ни под каким видом дверец не отпирать: причастники должны подходить к решетке и здесь принимать св. Тайны. Где нет возможности, по каким-либо причинам, устроить решетки, или же священник чувствует себя слабым, а говеющих много, в таких случаях Консисторией было предложено устроят подвижные тумбы в половину человеческого роста, настолько массивные, чтобы, их нельзя было опрокинуть ногою. Пред причащением тумба (покрытая подобно аналоям) ставится пред царскими вратами, покрывается большим воздухом, на котором ставится чаша. Священник одною рукою должен твердо держать чашу (придавливая вниз), а другою причащать. Но некоторые священники находят пользование в указанном случае такими тумбами неудобным, не безопасным и не вполне пристойным (подр. см. Ц. В. 1905, 34). Более практичным, по словам одного священника, оказывается устройство преграды в царских дверях, какое случалось ему видеть в некоторых больших монастырях, например, в Московской Сергиевой лавре. Преграда эта представляет или сплошную доску, или изящную решетку, вышиной аршина в полтора, которая, по открытии царских врат, вставляется в них и плотно прикрепляется в обоих концах с алтарной стороны, несколькимй крючками, так что никакой толчок не может сотрясти ее или сдвинуть с места. В верхней части этой преграды, опять с алтарной стороны, приделывается полукруглая молочка, обитая парчей, на которую можно без опасения опереться поддоном св. чаши. Эта преграда предохраняет священника от всех случайных толчков (Ц. В. 1885, 10; см. также Пенз. Е. В. 1887, 7, 24).—В тех епархиях, где нет относительно сказанного особых распоряжений местных начальств,—на устроение вышеупомянутых тумб и преград следует испрашивать разрешение оных начальств (см. Ц. В. 1893, 6).

¹) Само собою разумеется, что нет никакой целесообразности в кроплении св. водою причастников, хотя они и приняли в свою душу Иисуса Христа; так как это кропление, конечно, должно быть относимо не к Иисусу Христу, а к людям (Ц. В. 1890, 27).

²) В Самарской епархии местным Преосвященным в 1897 г. было предписано священникам, чтобы они, в предупреждение пролития св. Даров, каждому приступающему к св. причастию строго внушали складывать руки крестообразно на груди и не отнимать их от нее дотоле, пока, по принятии св. Даров, не отойдут от чаши Господней, за исполнением чего священники должны тщательно наблюдать, и, во всяком случае, не спешить приобщением, а лучше будет, если они, в устранение опасности пролития св. Даров, по приобщении каждого над св. чашею, моментально на шаг будут отступать от него назад или вставать к нему в полуобороте, отводя руку со св. чашею в сторону (Сам. Е. В. 1897, 6; сн. 791 стр. и 6 прим. к 1049 стр.).

³) Если священника приглашают напутствовать неизвестного ему больного, то он должен предварительно убедиться в принадлежности этого больного к Православной Церкви; свидетельство же об исповеди и причащении он должен выдавать не иначе, как по вытребовании письменного вида исповедуемого им лица, чтоб не оставалось никакого сомнения в тождестве этого лица с приметами, прописанными в его паспорте. Без этой же предосторожности можно исповедать одного, а выдать свидетельство об исповеди совсем другому (см. Тобол. Е. В. 1886, 4).—Если священник, по ошибке лазаретного надзора за больными, не предупрежденный о том, что лицо, к которому он был призван для напутствования, при глухоте и немоте, принадлежит к лютеранскому вероисповеданию, счел это лицо православным и удостоил его принятия св. Таин, то он должен быть признан виновным, так как православные священники не должны допускать к исповеди и причастию лиц других вероисповеданий, хотя, бы и во время болезни их. В данном случае священник не должен был «полагаться

1141

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

загробную жизнь без исповеди и причастия св. Тайн, как важнейшего и спасительного напутствия ¹) (сн. 945-946, 947, 1046, 1053 стр.).

Первое, что здесь требуется от священника,—это всегдашняя готовность спешить на обращенный к нему зов больного или его родственников, когда его зовут исповедать и причастить больного ²). Случается, что священнику представляют положение больного крайне опасным и требуют, чтобы священник тотчас же отправлялся для напутствия больного, а между тем больной вовсе не в опасном положении и мог бы ждать священника не час только, а, пожалуй, день и другой. В этих случаях со стороны священника необходима крайняя осмотрительность и сдержанность. Было бы несогласно с духом пастырской кротости и любви, если бы он открыто заявлял досаду и нетерпение, увидав, что его поспешно позвали к больному, вовсе не опасному. Тем более неуместно выражение этой досады, что ошибка и напрасные страхи, при каких прихожане поспешно приглашают священника к больному, почти всегда бывают невольные и не имеют в основании своем дурного источника. Между тем неоднократное заявление этой досады может иметь своим следствием то, что совестливые люди будут стесняться беспокоить священника, когда того будет требовать настоятельная нужда, и иные чрез это будут лишены своевременной благодатной помощи в последние минуты своей жизни. Уже поздно являться с этою помощью, когда человек в крайнем изнеможении потеряет сознание. Всюду, куда зовет пастыря опасное положение вверенной его попечению души, хотя бы только предполагаемое, ему нужно спешить, чтобы исполнить свой долг ³): лучше предпринять излишний труд, чем тревожиться мыслью, не упущено ли благоприятное время для спасения души из его словесного стада, и подвергать себя нареканиям и ответственности ⁴). Если ночью будет позван священник к больному, нельзя до утра откладывать посещения больного; если в бурю и непогоду будет сделано подобное приглашение, нельзя отговариваться неудобствами пути, но нужно, пренебрегая собственным спокойствием, спешить туда, где ждет вместе с ним спасающей благодати Божией душа, готовящаяся перейти в загробный мир. Священник не только всегда без замедления должен являться на зов больного или его родных, но и обязан внушать прихожанам, чтобы они, в случае опас-

на слова лазаретного надзора и ему нужно бы было потребовать документы болящего. Что касается самого болящего, то, как утверждают некоторые, он, согласно мнению митр. Филарета, по выздоровлении должен быть признан православным без совершения над ним присоединения (см. Ц. В. 1892, 31); но указанное мнение не может иметь обязательного значения для местного Е. Н., от которого и зависит то или другое разрешение подобного недоумения в каждом отдельном случае (сн. 1 прим. к 1014 и к 1015 стр.).

¹) Хорошо бы было старых и немощных приучать к св. причастию во все четыре поста, да «не внезапу найдет на них час смертный». Для этого, из снисхождения к их немощи, следовало бы приобщать их в домах (о. Попов, 2 ч., 72 стр.; сн. 1133 стр.).—Простой народ верует, что благодатное действие покаяния и причащения не утрачивается до истечения шести недель и потому думает, что раньше этого срока не нужно более прибегать к означенным таинствам, хотя бы человек сделался опасно больным (см. Рук. д. н. 1888, 12). Таковым пасомым священник должен настойчиво внушать, что человек, не только в сорок дней, но и в один день может много нагрешить: «кто бо чист будет от скверны? никтоже, аще и един день жития его на земли», —говорит Св. Писание (Иов. 14, 5, 5).

²) По 97 ст. Уст. Дух. Кон., все требы у прихожан совершаются всем причтом; но исповедь и причащение больных обыкновенно совершаются одним священником (Ц. В. 1894, 49; си. 946 стр.).

³) В предупреждение смертных случаев без напутствования св. Тайнами, Вологодским епархиальным начальством было предложено духовенству епархии, чтобы священники приходов, раскинутых на большие пространства, отправляясь в дальние селения своих приходов, хотя бы и по собственным надобностям, непременно брали с собой епитрахиль, запасные св. Дары и ящик с крестильными принадлежностями, дабы, в случае обращения к ним в означенных селениях с просьбами о напутствовании трудно больных и крещении слаборожденных, иметь возможность немедленно удовлетворить нужды просителей и тем не только исполнить свой пастырский долг, но и оградить себя от возможности тяжких обвинений с ответственностью по ст. 183 Уст. Д. К. (Волог. Е. В. 1896, 20).

⁴) Само собою разумеется, что обычай не причащать больных инородцев, а только исповедовать, не согласен с требованиями и уставами Церкви Православной (см. подр. Рук. д. с. п. 1889, 14).

1142

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

ной болезни своего собрата, не медлили сообщать ему об этом для того, чтобы он своевременно мог исполнить для него пастырский долг свой и чтобы больной не был лишен таинственного напутствия от замедления в извещении священника об опасном положении его ¹). В этом случае ни священнослужитель, ни прихожане не стесняются пределами приходов (см. 945 и 947 стр.).—Тяжело для пастыря посещение больных во время эпидемии или при появлении заразительной болезни. Естественна с его стороны в этом случае боязнь, как бы от соприкосновения с больными не подвергнуть себя опасности и не перенести заразу на близких своих, в свой дом. Чувство самосохранения, под влиянием этой боязни, побуждает его уклоняться от посещения таких домов, в которые вторглась опасная заразительная болезнь. Но голос чувства самосохранения должен смолкнуть пред требованиями долга и пред возбуждениями любви христианской, какою должен быть одушевлен пастырь Церкви в своей деятельности по отношению к пасомым. Конечно, не следует пренебрегать опасностью и, так сказать, напрашиваться на нее; при посещении заразительных больных можно и нужно принимать в руководство врачебные советы и пользоваться всеми средствами, какие предписывает благоразумие, чтобы по возможности предохранить себя от заразы ²). Но, приняв меры предосторожности, с бодрым духом пастырь должен спешить и к заразительному больному, когда пригласят его преподать больному религиозное утешение в святых таинствах Церкви ³). Должна ободрять и подкреплять его в подобных случаях надежда на Бога и Его всесильную помощь, охраняющую нас на всех путях наших. Ему более, чем кому-либо, должно быть известно, что Господь хранит верных служителей Своих, в тяжелые времена самоотвержено исполняющих долг любви христианской. А если угодно будет Его благости допустить доброго, пастыря до воспринятия заразы на службе болеющей братии, с покорностью нужно принимать Божие испытание. Во время эпидемий весьма часто бывает, что подвергаются ей не столько те, которые служат другим больным, сколько те, которые сторонятся от всех и избегают всякого общения с людьми, могущими передать им заразу. Никогда не

¹) Нельзя отсылать приехавшего к священнику с просьбою о напутствии больного, лишившегося языка, с тем, чтобы приехавший снова явился к священнику, когда больной говорить станет. Священник должен немедленно отправляться к больному, ибо может случиться, что больной начнет говорить, но не на столько часов, сколько нужно, чтобы ехать за священником и искать его (см. резолюц. митр. Филарета в Душ. Чт. 1887 г., 2 т., 127 стр.).

²) При посещении заразительных больных, необходимо иметь в виду следующие меры предосторожности: а) Если случится идти к такому больному пешком, то не надо слишком торопиться, чтобы не устать и, главное, не вызвать в себе испарины, так как утомленный и разгоряченный организм (при открытых порах кожи) становится восприимчивее к заразному яду. 2) Сидя или стоя у постели больного, надо остерегаться, чтоб дыхание больного не направлялось прямо на посетителя; при этом не следует прикасаться к белью, подушке и одеялу, а тем более к телу больного, или сидеть у самого изголовья постели, особенно же на мягкой мебели, стоящей вблизи больного; безопаснее сидеть на деревянной мебели, потому что в мягкую мебель легче впитываются заразные миазмы. 3) Не следует, находясь у больного, глотать свою слюну (надо выплевывать ее), а равно пить и есть что-либо, так как слизистая оболочка в полости рта очень восприимчива к заразному яду, который вместе с слюной и пищей легко может перейти в кровь и заразить ее. В предупреждение этого, рекомендуется пред отходом к больному, а равно и по приходе от него, выполоскать рот обыкновенным уксусом и окурить им (наливая его на горячий кирпич) свое платье. Некоторые же советуют еще, в подобного рода случаях, иметь с собою ягоды можжевельника и жевать их, только не глотая. 4) После посещения больного, следует быть, не менее четверти часа, на свежем воздухе, переменить белье с одеждою, умыться и вдруг после этого не принимать пищи. 5) Наконец, вообще во время эпидемии, надобно вести жизнь умеренную и правильную, хотя и не следует слишком отступать от обыкновенного образа жизни. В особенности надо избегать: бессонных ночей, неумеренности в употреблении спиртных напитков, а равно—гнева, запальчивости и, вообще, раздражительности. Не следует, наконец, прибегать слишком часто к так называемым предохранительным медицинским средствам, так как они могут ослаблять силу действительных лекарств. (Паст. Богословие Пельша; см. Прак. Рук., 286 стр.).

³) Священник виноват в неисполнении своей обязанности по малодушному опасению заразы, что не может быт оставлено без взыскания, ибо вело бы к тому? чтобы больные умирали без напутствия, и умершие оставались бы без погребения (см. резолюц. митр. Филарета в Душепол. Чт., 1887 г., 2 т., 367 стр.).

1143

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

нужно опускать из вида, что нашим животом и смертию Господь владеет. Здесь, когда смущает пастыря помысл, и робость овладевает его душою, пусть для ободрения своего духа он вспомнит, что в лице каждого больного ждет к Себе Своего служителя Сам Господь, как сказал он в Евангелии (Матф. 25,36). Одно это воспоминание, полагаем, способно придать много спокойствия и решительности пастырю, колеблющемуся сомнениями и страхом, в виду зова в такой дом, где гнездится зараза ¹) (подроб. см. Служ. свящ., 239—243 стр.; см. также Полн. собр. резолюций Филарета, митр. Москов.,—Ц. Вед. 1905, 20).

Если бы, по нерадению священника ²), умер больной без просимого им напутствования Таинствами, то священник отрешается от места и определяется в причетники до раскаяния и исправления ³) (Уст. Д. К., 183).

Во многих семействах на явление священника к постели больного, в особенности с святыми Тайнами тела и крови Христовой, смотрят как на близкое предвестие смерти, и потому по возможности стараются до последних минут отложить обращение к священнику с приглашением его посетить больного, исповедать и причастить его. Понятно, что в этом случае для больного представляется опасность умереть без напутствия св. Таинствами; но, и помимо этого, в случае позднего приглашения священника к больному, состояние последнего таково, что он не может принять св. Тайны с таким чувством, с каким он принял бы их, если бы находился в большей крепости сил и сохранил более свежести духа. Со всею силою пастырской ревности священник должен рассеивать указанные предубеждения ⁴). В образованных классах уклоняются иные от приглашения к себе священника во время болезни и от принятия от него таинственной благодати, вслед-

¹) Само собою разумеется, что, в случае появления заразной болезни в семье священника, последнему следует принять против занесения им заразы в среду пасомых надлежащие меры, выбор которых зависит от тех, чисто местных обстоятельств и условий, определить и предусмотреть которые заранее не представляется возможным (см. Ц. В. 1902, 47).

²) Прихожане, не известившие священника о больном, отлучаются от причастия св. Таин на более или менее продолжительный срок, смотря по обстоятельствам и нравственному их состоянию (Кн. о долж., 116; сн. Ц. В. 1893, 14, и выше, 1114 стр.).

³) Правила церковные не указывают таких случаев, когда бы мирянин, находящийся в смертной опасности и желающий получить напутствие, мог бы получить отказ со стороны священника, исключая бессознательного состояния, или физической невозможности принять св. Тайны (Ц. В. 1895, 3).—За невозможность причастить больного, вследствие свойств его болезни (бессознательное состояние, безумие, бесноватость, страдание непрерывною рвотою, препятствующее глотанию повреждение горла и т. п.), конечно, никакой ответственности быт не может (Ц. В. 1893, 17).—Неочередной священник, под страхом ответственности по 183 ст. Уст. Д. К., не должен отказываться от напутствия больного во время совершения служб и треб очередным священником (Ц. В. 1897, 38).—За допущение смерти без напутствования подлежит ответственности тот священник, которому другой священник на время отлучки поручил свой приход, хотя бы отлучка указанного местного священника и была незаконною, т. е. без соблюдения требования 31 § Пн. бл., допускающей священнику отлучаться только не далее 25 верст от места службы, не испрашивая разрешения благочинного; самовольно же отлучившийся священник, но поручивший свой приход другому священнику (разумеется, с согласия последнего) подлежит ответственности за эту отлучку свыше указанного пространства (Ц. В. 1893, 17).—Священник, в приходе которого находится больной, принадлежащий к чужому приходу, не имеет права, на основании 97 § Уст. Д. К., отказываться от причащения этого больного потому только, что последний другого прихода; и если бы больной умер без напутствия и возникло дело, то упомянутый священник подлежал бы ответственности по 183 § Уст. Д. К, (см. Сарат. Е. В. 1897, 19). С другой стороны, в случае отказа со стороны этого священника в напутствовании указанного больного и обращения больного с просьбой о напутствовании к своему священнику, и этот последний не имеет права отказывать в этом напутствии. Вообще нужно иметь в виду, что каждый священник, отказавшийся напутствовать больного (см. 97 ст. Уст. Д. К.), в случае смерти последнего без напутствия, подлежит ответственности по 183 ст. Уст. Д. К. (сн. 945 стр., 4 прим.).

⁴) Случается, что и врачи, в особенности из неверующих, каких ныне очень много, неблагоприятно смотрят на приглашение священника к одру своих пациентов и, с своей стороны, представляют окружающим их, что явление священника к больному, может обеспокоить и расстроить его и, нехорошо подействовав на состояние его

1144

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

ствие неверия, распространяющегося в нашем поколении, вместе с материалистическим антирелигиозным направлением, заражающим слабые, незрелые головы; в низших классах,—вследствие увлечения сектантством, доводящего их до расторжения их живых связей с Церковию. Было бы несогласно с тою попечительностью, какая возлагается на пастыря Церковию по отношению ко всем его пасомым, если бы он предоставил таковых больных самим себе и не подумал об их спасении в критические минуты их жизни, которые могут быть для них последними минутами. Но в то же время благоразумие не дозволяет пастырю насильно вторгаться в чужой дом, куда его не просят с предложением благодатного утешения тем людям, которые не хотят принимать его ¹). Как скоро узнает священник или донесут ему, что в том или другом члене, живущем среди его паствы и отчуждавшемся Церкви, во время болезни пробудилась искра религиозного чувства, и он не сторонится от той благодатной помощи, какую предлагает Церковь, священник с радостью должен принимать подобные вести и тотчас же спешить в тот дом, где лежит больной ²), погибавший душевно в отчуждении от Церкви (подр. см. Служ. священ., 243—247 стр.).

Опасно больная женщина, находящаяся в состоянии естественной нечистоты, не лишается св. причащения ³) (подр. см. Вор. Е. В. 1870, 17).

При причащении умирающей родильницы не следует читать сороковую молитву, потому что умирающая допускается к причащению не в силу сороковой мо-

духа, может ухудшить его положение и помешать его лечению. Следствием всего этого и бывает то, что священника приглашают к больному, когда он находится в крайнем изнеможении и почти теряет сознание. Нечего и говорить, насколько неразумна боязнь священника, как вестника смерти. Священник, являясь к одру больного со св. Дарами, несет с собою не весть о приближающейся смерти, а спасающую Божественную благодать, врачующую наши немощи и очищающую грехи наши, служащие причиною наших болезней. Служитель веры и посланник Божий, он несет с собою к одру больного надежду и упование на Бога и Его всесильную помощь, которая в деле поддержания нашей жизни имеет гораздо более значения, чем искусство врачей и те врачебные пособия, какими они располагают. Святые религиозные начала, представителем которых служит священник, с явлением его должны вносить в душу болящего не смущение и расстройство, а мир, ободрение и утешение, если только в болящем не погасла искра веры и религиозного чувства. И врач, какого бы он ни был настроения, должен видеть в священнике не врага, а союзника и помощника себе. При правильном порядке вещей не бояться нужно явления священника к постели больного, а желать его, и те, которые откладывают приглашение его к больному, как можно дольше, не услугу, а вред делают больному. Кроме нравственного успокоения, лишают его той целительной силы, какая преподается больному в св. Тайнах и какая не раз не только давала облегчение болящим, но даже воздвигала с одра болезни тех, на которых врачи смотрели с отчаянием (Служен. священ., 245 стр.).

¹) Нужно стараться возбудить в болящем желание принятия благодати Божией, предлагаемой Церковию. Самому священнику трудно и неудобно входить в общение с людьми, явно уклоняющимися от Церкви. Он может в этом случае благотворно действовать на них чрез их близких, родных и знакомых, не утративших дорогого наследия веры, Эти последние, при частном обращении с больным, своими беседами и представлениями могут возбудить в нем желание утешения веры (Служен. священ., 247 стр.).

²) Укрепив своим словом пробудившееся доброе настроение в таком больном, священник может преподать ему спасительную таинственную благодать, когда видит в нем искреннее расположение к принятию оной благодати. Или, если видит его мало приготовленным к тому, пастырь может предложить ему, с своей стороны, другой раз прийти к нему, чтобы утвердить в нем обнаружившееся доброе направление и более приготовленного сподобить св. Таин Божиих (Служен. священ., 247 стр.).

3) Кровотечение у больной женщины не должно служить препятствием к причащению ее в случае нужды (Ц. В. 1888, 5).—Родильницу, находящуюся в смертной опасности, в самый день родов приобщать не только можно, но и должно (Ц. В. 1895, 3).—В виду близости смерти, безвременно родившую должно приобщить, если бы даже не успели ее омыть и облагообразить (Ц. В. 1895, 7).—Нет причин лишать причастия умирающую родильницу до сорокадневного очищения—явления, совершенно независящего от ее води, когда Церковь разрешает причащать ради страха смертного даже лиц, находящихся под епитимией, тем более что церковные правила, по которым женщина в периоде месячного очищения или родильного не должна входить в храм и приобщаться, имеют в виду здоровых, или временно хворых, а не умирающих женщин (Ц. В. 1892, 23).—Само собою разумеется, что во всех указанных случаях важно позаботиться о том, чтобы избрать для приобщения время, когда болезненное состояние

1145

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

литвы, а в силу снисхождения Церкви к ее исключительному положению (Рук. д. с, и. 1862, 12; Ворон. Е. В. 1870, 17; Ц. В. 1888, 8; 1892, 23; сн. 964 стр.).

Больных, страдающих рвотою, по мнению одних, следует причащать; по мнению других,—нет (см., напр., Пенз. Е. В. 1871, 12; Сар. Е. В. 1872, 6). В требнике П. Могилы говорится: „Немогущим всегдашнего ради блевания ничтоже удерживати в себе от вкушаемых, да не подаст иерей Божественное причащение безчестия ради: довлеет бо сицевым не могущим, еже очистивши совесть свою святым исповеданием, от сердца желати Божественное причащение. Такожде и иступившим ума, да не подаст, да не уничтожение некое наведется Божественным Тайнам“. Но, принимая во внимание, с одной стороны, всю важность и спасительную для каждого больного необходимость причащения, которое, как свидетельствует неоднократный опыт, успокоительно действует не только на нравственное, но и на физическое состояние страждущего; с другой стороны,—то, что Церковь, в случае опасной болезни, допускает до причащения даже величайших грешников, состоящих под епитимией, а по временам, и бесноватых (Тимоф. Алекс. пр. 3), и что телесная скверна несравненно меньше скверны нравственной; наконец, то, что ни одним церковным правилом прямо не запрещается причащать умирающих со рвотою, а в требнике Петра Могилы это запрещение относится только к тем, у которых рвота продолжается непрерывно, когда нет возможности принимать не только причащение, но и простую пищу и питье („ничтоже от вкушаемых“),—несправедливо было бы установлять одно общее правило относительно безусловного запрещения причащать умирающих со рвотою. Лучше всего решение этого вопроса в каждом частном случае предоставлять личному усмотрению и пастырской совести приходского священника, который, может быть, найдет возможность воспользоваться несколькими минутами спокойного состояния больного и сподобить его причастия тела и крови Христовых ¹); при этом должна быть принята необходимая предосторожность: возле больного должен быть поставлен чистый домашний сосуд или положен чистый плат на тот случай, если бы сверх ожидания возобновились у больного припадки рвоты вскоре после принятия им св. Таин, и тогда извержения исходили бы у больного не на пол или на одежду и могли бы быть бережно собраны, затем сожжены (см. 791 стр.), а пепел отнесен в текущую воду ²) (Прак. Рук., 283—284 стр.; Забелин 181—182 стр.; Ц. В. 1897, 39; сн. Рук. д. с. п. 1896, 24).

Бесноватые не допускаются ко св. причащению, если беснованием произносят хулы на Бога, или на святыню Тайн, или на что бы то ни было священное, или вообще если они обнаруживают разными ругательствами дурное расположение души, делающее человека недостойным святыни Таин; если же бесноватые не оскорбляют своими действиями святыни, то сподобляются св. Таин (Алекс., 3).

прекращается и когда, следовательно, является возможность приобщить женщину, очищенную от телесной нечистоты; если же таких благоприятных моментов не оказывается и самое выжидание их опасно, то следует приобщить во всякое время, лишь только наступит нужда (Ц. В. 1888, 8).—Сн. на 964 стр. 1—3 прим.

¹) Умирающего от опьянения можно после исповеди причащать, если он не страдает постоянною рвотою и не потерял сознания (Ц. В. 1896, 40).*

²) По поводу недоумения относительно приобщения больных холерою, начинающейся и сопровождающейся рвотою, Москов. митр. Филаретом было дано такое разъяснение— Надлежит „в случае открытия болезни неупустительно напутствовать болящих потребными и возможными пособиями веры“. „Сие не может иметь ближайшего значения, как то, чтобы приобщать только таких, кои не одержимы рвотою, или другим препятствием к безопасному приобщению. Господь сказал: «ядите», «пийте»; у кого рвота, тот не может ясти и пити, доколе способность сия не восстановится прекращением рвоты. Больного, которому предстоит препятствие приобщиться, надлежит успокоить разрешением по исповеди и советом предаться с верою благодати Христовой невидимой, по невозможности получить видимое напутствие. А для предупреждения сей нечаянности надлежит советовать исповедь и приобщение св. Таин здоровым, чтобы, в случае болезни, не быть в искушении лишения сей многомощной помощи“ (подр. см. Ц. Вед. 1905, 20). —По «Пособию» о. протоиерея К. Никольского, нет правила лишать св. причащения находящихся в смертной болезни со рвотою, и их обыкновенно причащают, пользуясь временем (прекращения рвоты), с предписываемой Учит. Известием (см. 791 стр.) предосторожностью (см. Пособ., 693 стр.).

1146

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

В состоянии умопомешанных бывают такие моменты, когда они приходят в сознание; не для всех и всегда моменты эти одинаковы по своей продолжительности, равно как не для всех и всегда одинакова степень ясности сознания. Этими то моментами и должен пользоваться священник для исповедания умопомешанных, не стесняясь при этом временем. Терпение и опытность доставят священнику возможность исповедать такого больного, а затем, и приобщить св. Таин (Ц. В. 1889, 11).—Больную, страдающую Виттовою пляской, не должно допускать до причащения св. Таин в храме, так как здесь от тесноты, духоты и проч. легко может случиться с нею припадок, и в припадочном состоянии она хотя и непроизвольно может подвергнуть св. Тайны попранию—пролитию. Лучше и безопаснее причащать такую больную на дому запасными Дарами и притом с некоторыми предосторожностями, напр., при первых же и слабых признаках наступающего припадка удержаться от преподания ей св. Таин и выждать время, когда с больною пройдет припадочное состояние. Во всяком случае в состоянии припадка больная, хотя бы ей угрожала близкая смерть, приобщена св. Таин не может быть, как физически неспособная к принятию св. Таин и могущая подвергнуть их попранию, а потому должна быть предоставлена воле Божией (Рук. д. с. п. 1889, 21).—Сн. 1102—1103 стр.

Изумленным, или обмершим, т. е. потерявшим чувство и сознание, запрещается преподавать св. Тайны ¹), доколе не прийдут в сознание и чувство и не исповедуют грехов своих в сердечном сокрушении ²) (Изв. Уч.; Кн. о должн., 114).

Само собою понятно, что не следует причащать мертвых ³).

В крайней надобности священник не только может, но и должен исповедовать близких родных, отца, мать, брата, жену ⁴) и проч. Должен он так поступать, во-первых, по чувству долга христианского, чтобы не оставить своих ближних без надлежащего напутствия в вечность, так как, очевидно, указанный случай может прилучиться только в смертной опасности. Не менее того имеет право сделать это священник и по самому существу исповеди, так как власть вязать и решить в таинстве покаяния не связана у него никакими узами, в том числе и узами родства, а равно простирается на всех, в каких бы отношениях к священнику они ни находились. К сему можно присоединить еще следующее параллельное данному случаю правило Церкви: „аще несть ин поп, священник сам да крещает отроча свое“ (Ном., 209; сн. выше, 973 стр.). Если же, по учению нашей

¹) Если запасные Дары совсем были приготовлены для причащения больного, т. е. уже напаялись водою (сн. на 1151 стр. 4 прим.) в сосуде, а больной внезапно умирает или надолго лишается сознания, или еще, по какому-либо случаю, больной вовсе не может причаститься, то приготовленные св. Дары можно или преподать находящемуся тут младенцу, способному и достойному принять их, или же употребить их на другой день с литургийными св. Дарами (о. Попов, 2 ч., 76 стр.; Ц. В. 1894, 47; Практ. Рук., 284 стр.).

²) Иное дело молебное пение, в котором испрашивается у Бога облегчение болезни и исцеление болящего. Оно может быть совершаемо и тогда, когда больной не владеет своим сознанием; оно может быт совершаемо как при его участии, так и без его непосредственного участия. К Господу Иисусу Христу, во время Его земной жизни, обращались с мольбою о помощи, как сами болящие, так и их близкие родные, и Господь одинаково простирал руку помощи и подавал благодать исцеления, как тогда, когда просили у Него милосердия сами страждущие, так и тогда, когда сообщали Ему о тяжелом положении тех или других болящих живущие вместе с ними и сочувствующие им. Обращение со стороны больного или его окружающих к молитвам Церкви, сверх совершения над ним положенных таинств, есть дело веры. И вера, сама по себе служащая укреплением духа, нередко прп молитвах Церкви низводит на больного испрашиваемую благодать исцеления. Поэтому пусть не забывают обращаться к теплой молитве больные и их окружающие, ищущие исцеления: пособия, испрашиваемые молитвою, для верующего более действительны, чем врачебные средства, предписываемые наукою (Служен. свящ., 250 стр.).

³) «Ибо»,—говорят отцы VI Вселенского Собора,—«писано есть: приимите, ядите (Мф. 26, 26). Но тела мертвых ни приимати, ни ясти не могут» (пр. 83; см. также Карф., 26).

⁴) Вообще в церковных правилах нет запрещения священнику исповедовать свою жену, а тем более в случаях крайней опасности. Для некоторых наших заграничных священников такая исповедь—дело обычное (Ц. В. 1889, 29 - 1892, 30).—Сн. 1128 стр., 2 прим.

1147

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

Церкви, „для согрешающих после крещения покаяние является другим средством для очищения наших новых грехов“ (см. Катехизис), то, заменяя таким образом крещение, которое может быть совершаемо священником „над своими детьми“, почему же, подобно этому оно, т. е. покаяние, не может быть совершаемо священником и над его ближними родственниками вообще, „аще несть ин поп“ и непреодолимая опасность того требует? (Рук. д. с. п. 1888, 6; Ц. В. 1892, 30; 1896, 8).

Больные причащаются во всякое время (сн. 789 стр.); равным образом нет ограничения времени, чрез которое можно снова причащать больного и во время одной и той же болезни ¹). Древние христиане и в здравом состоянии причащались каждый воскресный день, в болезни же может быть и более частое приобщение св. Таин (Пособ., 692 стр.). Наконец, нет ограничения относительно места причащения больных ²),

Больные причащаются или запасными св. Дарами ³) или св. Дарами,

¹) В среде простого народа, особенно среди больных старцев и старух, есть обычай „не выходить из шести недель“, т. е. приобщаться всякий раз, как только минуют шесть недель. Понятно, священник не должен отказывать таким болящим, раз есть у них вера и сердечное расположение причаститься, ибо отказ, мотивированный тем, что такой-то недавно приобщался, в высшей степени неблаговиден, в виду того, что для причащения больных никаких сроков не существует (Ц. В. 1895, 7; сн. 1 прим. к 1141 стр.). В требнике митр. П. Могилы говорится: „аще больный, причастився Божественным Тайнам колико поживет и паки в беде смертной быв, вожделеет Божественного причащения, никакоже иерей отрицается и паки причастити его, аще случится и многажды потом“.

²) Священники должны внушать своим прихожанам не привозить трудно и опасно больных для приобщения св. Таин к церкви, а приглашать в дома, где больные, своих приходских священников (Распор. по Рязан. еп. в Рязан. Б. В. 1873 г.).—Так как требования некоторыми священниками привозить больных для напутствовании к себе домой нередко, то Тобольским Преосвященным было сделано напоминание духовенству, чтобы оно ни под каким видом не допускало сего под опасением строжайшей ответственности (см. Ц. В. 1887, 47).—По предписанию Донской Духовной Консистории, больных заразительными болезнями от семилетнего возраста и выше должно причащать преимущественно в домах запасными св. Дарами, по возможности из особых сосудов, которые необходимо тщательно омывать чистою водою и отирать особыми платами из белого чистого холста (см. Рук. д. с. п. 1895, 34).—

³) Священник должен искоренять свойственное некоторым воззрение, что запасные Дары будто бы по своему значению меньше, слабее тех, которыми причащаются на литургии (см. Рук. д. с. п. 1888, 12).—Для приобщения больного священник в епитрахили и поручах с благоговением берет частицу св. Даров из кивота (см. 804 стр.) и полагает в дароносицу, т. е. особый, употребляемый при причащении больных, ковчежец (имеющий два отделения: одно—для св. Даров, а другое—для лжицы и небольшого потира).—Медная дароносица не должна быть допущена, и ради достоинства св. Даров, и в отвращение опасности (см. резолюц. митр. Филарета в Душепол. Чт., 1872 г., 2 ч., 120 стр.).—Советуется брать одну или столько частиц, сколько будет больных, к которым отправляется священник: в таком случае ему не будет нужды заносить св. Дары к себе в дом и, если встретится надобность зайти в чужой дом после приобщения больного, то можно будет зайти и с дароносицей, так как она будет уже праздна (о. Попов, 75 стр.). Впрочем, при отправлении для причащения больного, живущего вдали от храма, следует иметь в виду, что там могут оказаться еще другие больные, которых необходимо сподобить св. причастия (сн. на 1141 стр. 3 прим.).—Дароносица завертывается в покровце, и священник должен нести ее на своей груди, с подобающей таинству честью, в сумочке, сделанной из приличной материи (с нашитым на ее передней стороне крестом), и при помощи ленточки, надеваемой на шею (Ин. бл. 14).—Крест и епитрахиль должны быть завернуты в чистый плат.—Ходить с запасными Дарами можно священнику только к больным и притом непременно в сопровождении церковнослужителя (сн. на 1141 стр. 2 прим.); не оставлять дароносиц со св. Дарами в домах больных и на малое время и с оными никуда не заходить. (Ук. Св. Син. 1776 г., 16 дек.)—Священник, имеющий при себе св. Тайны в дароносице, ни в какие дела и споры ни с кем не должен входить и повода к тому не подавать (Ук. Св. Син. 1777 г., 13 мар.).—К священнику, идущему с дароносицей на персях, заключающей св. Тайны, предписывается со стороны светской власти наблюдать должное благочиние и почтение; в противном случае виновных отсылать к суду духовного правительства (Ук. Св. Син. 1751 г„ 8 июл.; 1777 г., 13 мар.).—Священнослужители, во время проездов их в селения с Дарами для приобщения св. Таин, не должны быть осматриваемы объездчиками и другими служителями по питейным сборам (Ук. Св. Син. 1846 г., 30 окт.).—О платах для отирания уст причащаемых больных см. 1 прим. к 797 стр.—При исхождении из дома или церкви с запасными Дарами

1148

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ ВОЛЬНЫХ.

непосредственно освященными в тот же день на Божественной литургии ¹) (см. 801—805 стр.).

По мнению одних, так как в древней Церкви непосредственно после литургии св. причастие разносилось всем больным, то и в настоящее время вполне одобрителен и везде принят обычай, по которому священник в полном священническом облачении с потиром в руках отправляется из храма в дом для причащения больного ²) (Ц. В. 1889, 14); но, по мнению других, в виду того, что такое причащение больных неудобно, не безопасно и в необразованном народе может поселить превратное представление о важности и значении запасных Даров (сн. 3 прим. к 1147 стр.), указанный обычай должен быть допускаем только в исключительных случаях ³) (см. подр. Рук. д. с. п. 1889, 44).

Больные причащаются без соблюдения правила, положенного для приготовления (см. 1132 стр.) ко св. причащению ⁴), даже тотчас после

священник имеет на себе обыкновенную одежду (Ц. Вед. 1896, 39).—В некоторых местах существует прекрасный обычай встречи священника со св. Дарами девушками с зажженными свечами в руках и с пением церковных песнопений (см. Всепод. Отч. Об.-Прокур. Св. Син. за 1902 г., 107—108 стр.)—Относительно того, может ли священник, едущий с св. Дарами (или и без них), защищаться от нападающих, например, стреляя из револьвера,—«Цер. Вестником» было дано такое разъяснение: по нужде и законам применение бывает; известно, что священники Черногории, или по местам у нас на Кавказе, принуждены носить, а следовательно в крайних случаях и употреблять оружие; но из этого еще не следует, что употреблять оружие священнослужитель может совершенно свободно; так, если бы случилось, что он лишил кого-либо жизни, даже и при необходимой обороне, то на дозволение ему после сего священнослужения требовалось бы особое разрешение от Св. Синода (Ц. В. 1894, 40).—Но к этому разъяснению «Цер. Вестника» должно присоединит то, что, по 55 правилу св. Василия Великого, клирики, «разбойников взаимно поражающие», «да низложатся со своего степене» (см. также Григ. Ниск., 5). Вообще следует иметь в виду, что священнослужителям несвойственно поднимать оружие и обагрят свои руки кровию, в каком бы то ни было деле: совершение св. Таин требует рук чистых, совести мирной, души спокойной, непричастной никакому тяжкому греху, хотя бы даже и невольному (см. Кур. цер. законов., Архим. Иоанна, 2 т., 72—73 стр.).

¹) Так как на дому соблюдение чина, установленного для приобщения священнослужителей во время литургии, невозможно, по самому различию церкви от дома, по отсутствию престола и потому, что напутствование больного на дому не есть часть литургии; то нет оснований приобщат на дому и иерея по этому чину, т. е. отдельно частицею ХС и отдельно св. Кровию из чаши. Для больных на дому установлен, способ приобщения запасными Дарами со лжицы. В виду этого, больной иерей, не имеющий возможности приступить к престолу Божию во время литургии, по мнению некоторых, на дому приобщается, как мирянин, со лжицы, запасными Дарами, и только надевает на себя хотя епитрахиль, как свидетельство своего сана; в день же служения литургии другим священником—предназначенная для напутствования больного часть напояется св. Кровию по установленному порядку и в дароносице (для большего удобства) приносится в дом иерея для приобщения его со лжицы; а если дом иерея очень близко стоит к церкви, и вообще будет удобно принести к нему потир, то при потреблении св. Даров оставляется в чаше часть св. Крови, влагается туда оставленная для больного часть тела Христова, и больной приобщается со лжицы из чаши (сн. на 794 стр. 5 прим.). Что же касается того, какой именно частью св. Агнца следует приобщат больного иерея, то и в данном случае нет различия в причащении иерея от приобщения мирян, т. е. больной иерей причащается теми же частицами св. Агнца, какими причащаются и миряне (Псков. E. В. 1895, 3). Но, по мнению других (см. Рук. д. с. п. 1889, 12), больной иерей приобщается от частицы ХС (сн. 803 стр., 2 прим.). Во всяком случае, за неимением указанной частицы, больной иерей может быть приобщаем св. Телом и от частей св. Агнца с надписанием: НI и КА (см. 794 стр.).

²) Подобным же образом, по мнению некоторых, можно приобщать и болящих детей, не достигших семилетнего возраста; при чем относительно чтения в данном случае каких-либо молитв указывается руководиться местным обычаем и личным пастырским усмотрением (см. Ц. В. 1888, 5; 1889, 14). Однако нужно иметь в виду, что те епархиальные начальства, которые издавали постановления относительно мер предупреждения заражения эпидемическими болезнями здоровых детей при их приобщении,—не предписывали в числе этих мер указанный способ приобщения детей (см. 1131 стр. и сн. 1 прим. к 1129 стр.).

³) Само собою разумеется, что причащение подобным способом больных только за условную плату, как это практикуется в некоторых местах (см. Рук. д. с. п, 1889, 44), ни в каком случае не должно быть допускаемо (сн. 2 прим. к 1104 стр.).

⁴) Указанный в Требнике «Чин» причащения больного назначен на тот случай,

1149

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

вкушения пищи ¹), но не иначе, как после исповеди ²).—Больного должно исповедовать наедине ³) (Дух. Регл., Прибавл. о прав. прич. цер., 15).

Больных, на смертном одре находящихся, если бы они были под запрещением, хотя бы и архиерейским, священник не только может, но и должен разрешать во всех грехах, если больные раскаиваются ⁴), и сподоблять причастия св. Таин; но при этом должно твердо помнить, что находящиеся под запрещением, по выздоровлении, непременно обязаны выполнить наложенную на них епитимию и, по окончании времени отлучения или запрещения, обязательно явиться к тому духовнику, которым наложена была епитимия (I, 13; Анк.; 6, 22; Карф. 7, 52; Григ. Нис., 5; Кн. о должн., 110; см. также выше, 1072 и 1127—1128 стр.).

Только тем из умирающих, которые решительно не хотят исповедоваться, нельзя преподать разрешения. Если же умирающие соглашаются принять таинство покаяния, то должно без всякого сомнения преподать им разрешение. Нельзя отказать в разрешении и тем из умирающих, которые покушались на свою жизнь (а равно и впадшим в смертную опасность на разбое, грабеже и т. п.), по по совершении преступления изъявляют глубокое раскаяние. Чрез разрешение умирающий может получить отпущение грехов, если он истинно кается в душе своей (Напом. священ., 225 стр.).

Особенного внимания пастыря требуют те болящие, которые в своей прошлой жизни имели тайные, тяжкие грехопадения, от признания которых доселе удерживало их самолюбие, ложная гордость и стыд. Такие грешники в наше время встречаются во всех слоях общества, и многие из этих грешников скрывают свои тяжкие греховные тайны даже и в последние минуты своей жизни. Вызвать сознание этих тайн у таких людей весьма нелегко самому опытному священнику. А между тем ему необходимо это сделать; прежде всего для того, чтобы приготовить отходящего к мирной кончине, затем для того, чтобы успокоить мятущуюся совесть

когда необходимо «вскоре вельми больному дати причастие», а когда состояние больного не таково, чтобы требовалась крайняя поспешность, чин исповеди и чин причащения больного должны быть прочитываемы вполне. В таком смысле нужно понимать и сделанное в указанном чине примечание: «аще больной прежде сего исповедался, то (иерей) абие причащает его»; слова эти указывают не на случай только, а скорее на надобность исповедания прежде причащения и, конечно, по указанному чину исповеди. Это можно заключить из последующей за словами: «аще больной исповедался», оговорки: «аще же ни, вопрошает (иерей) о согрешениях различных». Это значит, что, если состояние больного таково, что едва возможно исполнить самое необходимое, и без молитвы к исповеданию священник приступает к исповеди, после окончания которой необходимыми словами разрешения, составляющими совершение тайны св. покаяния («Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами...»), причащает больного (Рук. д. с. п. 1896, 17; сн. Тайн. испов., проф. А. И. Алмазова, 2 т., 90—91 стр.).

¹) Плотское удовольствие мужа и жены не препятствует напутствованию кого-либо из них св. таинствами, в случае заболевания опасною для жизни болезнью (см. Практ. Рук., 220 стр.).

²) По нужде таинство покаяния может быть совершено и без епитрахили (Рук. д. с. и, 1885, 43, Ц. В. 1903, 41).

³) Когда в доме одна комната и в ней несколько крайне слабых больных, то можно их исповедовать каждого отдельно и в присутствии остальных больных, но, чтобы устранить смущение исповедуемого, некоторые в этом случае признают вполне уместною исповедь посредством мимики (см. Тайн. испов., проф. А. И. Алмазова, 2 т., 449 стр.); по мнению же других, иерею, в указанном случае, следует поместить исповедуемого в сторонке от больных и самому стать около него так, чтобы другие больные не видели лица исповедуемого, и это будет согласно с указанием Требника, где сказано, что пред исповедью больного «повелевает иерей мало отступити ту сущим» (Псков. Е. В. 1895, 3).—Сн. 1125 стр.—Согласно Дух. Регламенту, должно причащать больного непременно при своих церковниках и при всех, кто есть в доме том на лицо; этим имелось в виду предупредить потворство и укрывательство тайных раскольников, со стороны корыстолюбивых, недобросовестных или неблагонамеренных священников (см. Дух. Регл., Прибавл, о прав. прич. цер., 15).

⁴) При совершении таинства покаяния, обязательно предваряющего приобщение больного, священник может предлагать больному вопросы только о важнейших грехах, и в виду изнеможения больного довольствоваться общим выражением покаянного сокрушения и даже мимическими знаками утверждения или отрицания (Служен. священ. ? 249 стр.; сн. Тайн. испов., проф. А. И , Алмазова, 2 т., 91 стр.).

1150

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

отходящего. Такие люди большею частью сами дают знать, что у них есть что-то тяжелое, лежащее на совести; следует только уметь прочитать такое состояние в болезненных, но выразительно светящихся глазах, в их непокойном метании то в ту, то в другую сторону, и затем умело расположить их к открытию гнетущей и подавляющей тайны. Благоговейное произнесение молитвы, обыкновенно читаемой священнослужителем пред напутствием кающегося к исповеди, напоминающей о невидимом присутствии всеведущего нашего Спасителя и зовущей исповедующегося к отчету во всех своих делах, конечно, в этом затруднительном положении может оказать великое влияние на кончающего все расчеты с видимою жизнию. Но чтобы эта молитва имела всецело свое значение, чтобы произнесение ее приводило к желанной цели, необходимо предварительно заглянуть в душу лежащего на смертном одре, войти в тяжесть испытуемой им борьбы и осветить пред ним в кратких выразительных словах как всю немощь человеческого естества, так и безмерное величие милосердия Божия; Здесь служителю Церкви уместно будет сказать, что все мы прежде всего слабы и падки на самые тяжкие преступления при располагающих условиях, если только не охраняет и не подкрепляет нас благодать Божия, что в жизни многих из нас бывают такие часы и минуты, когда мы делаемся данниками самых преступных стремлений и увлечений. Самые вдохновенные Святым Духом люди, представившие нам примеры высокой святости, не избежали по слабости человеческой таких падений. Было время в жизни боговдохновенного Давида, когда он впал в тяжкий грех, и другие великие праведники нередко изнемогали пред требуемою от нас святостью и впадали в грехи. Но нравственное достоинство человека в том и выражается, чтобы он, сознав тяжесть своей вины, молил милосердого Бога о пощаде, открыл Ему язвы своей души и просил Его уврачевания своих недугов. Когда задушевная беседа подойдет к этому месту, тогда пастырь Церкви может сделать уже второй шаг—указать на то великое и безмерное милосердие Бога, которое проявилось в ниспослании Сына Его на землю для того, чтобы расположить грешника к покаянию, вызвать в нем сознание своего нравственного убожества и вывести его из тины греховной. В глазах этого безмерного милосердия Божия те не удостоятся получить прощение, которые не пожелают открыть пред ним свое сердце, станут измышлять разные предлоги к утайке своих преступлений, сочтут излишним и ненужным открытое признание своей вины. В таком положении уже высказывается ожесточение грешника, потемнение нравственного чувства, и исповедь делается невозможною. В словесном же исповедании грехов пред духовным отцом вынаруживается сознание их тяжести и признание своей в них виновности. Источником всех наших преступлений служит наше греховное сердце, и раз по внушению того же сердца заговорит совесть, тогда уста уже невольно служат внешним выражением сознания тяжести преступлений и открытия виновности грешника. Таким только способом завершается истинное покаяние по устройству самой природы человека и по требованию слова Божия. И если пастырю Церкви удастся вызвать решимость у лежащего на смертном одре на открытое исповедание и признание тайн своей жизни, он может быть уверен, что совершил половину своего трудного дела. Решимость на открытое признание своих тайных поступков есть уже начало истинного исправления. И раз отходящий от мира сего решился открыть пред духовным отцом внутренность своего сердца, этим самым он высказал готовность отдать себя в руки милосердия Божия. Тут то служитель Церкви может уже обратиться к той молитве пред исповедью, которою может завершить свою беседу с кончающим расчеты с временною жизнию, и тут то он может еще напомнить ему, что эта напутственная молитва есть вместе примиряющая его, при сознании им грехов, с милостивым Богом и посланным Им Искупителем, Которому он готовится предстать (Рук. д. с. п. 1897, 18).—Указанный способ действия в отношении к больным, виновным в тайных тяжких грехах, конечно, не есть единственный. Опытный пастырь Церкви может и другими путями располагать лежащего на смертном одре к поведанию пред ним греховных тайн, сообразуясь с прежним его образом жизни, с окружающей обстановкой, особенностями его болезни и т. п.

1151

ЧИН ИСПОВЕДИ И ПРИЧАЩЕНИЯ БОЛЬНЫХ.

1152

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

Дополнительные к исповеди и причащению больных примечания.

1) Если приходится приобщать несколько больных в одной избе, то лучше сразу приготовить для них св. Дары по числу больных, чем делать это для каждого порознь, при чем сначала следует приобщать более слабых. Впрочем, если иерей найдет более удобным, то для каждого больного может растворять частицу тела Христова отдельно (Псков. Е. В. 1895, 3).

2) Третья молитва в чине причащения больного: «Господь Бог премилостивый», должна пониматься как совокупность не „благожеланий“, а „благословений“, выражаемых, притом, священником, как лицом, обладающим властью иерархическою; а потому, по мнению некоторых, она обязательно должна произноситься с обращением к больному (а не к иконе, как это делается некоторыми) и с преподанием ему благословения (см, Тайн. испов., проф. А. И. Алмазова, 2 т., 101 стр.).

3) В молитве; «Господи Боже наш, Петрови и блуднице грехи оставивый», иерей просит Бога, чтобы Он принял исповедание кающегося и простил грехи его; но отнюдь не возвещает ему об этом прощении, как следует на основании слов Спасителя (Иоан. 20, 21—23), вследствие этого рассматриваемую молитву нельзя считать разрешительною, а только приготовительною к разрежению. По своему содержанию указанная молитва сходна с молитвою в чине исповеди: «Господи Боже спасения». Как в «Чине исповедания» после молитвы: «Господи Боже спасения рабов», читается разрешительная молитва: «Господь и Бог наш... да простит ти чадо...», так и в «Чине, како причастити больного», обязательно нужно читать после молитвы: «Господи Боже наш, Петрови и блуднице...», указанную разрешительную молитву из «Чина исповедания» («Господь и Бог наш... да простит ти чадо...»), так как в ней выражается сущность таинства покаяния (Рук. д. с. п. 1886, 4-6, 1896, 17; см. подр. Тайн. испов., проф. А. П. Алмазова, 2 т., 98—99 стр.; сн. 85 стр.).

4) Относительно случаев крайней болезненности состояния нуждающегося в исповеди некоторыми даются следующие разъяснения.—В том случае, когда пред священником находится больной, хотя не без памяти, но уже стол слабый, что может только мимикой выразить свое желание исполнить исповедь,—священник, ни мало не колеблясь, имеет право и должен его разрешить. Это заключение находит свое оправдание в Православном Катехизисе, в котором на вопрос: „что требуется от кающихся“?—дается ответ: „сокрушение о грехах, намерение исправить свою жизнь, вера во Христа и надежда на его милосердие“, т. е. об устной исповеди, как conditio sine qua non,—умалчивается. Оправдывается это и тем, что и лиц здоровых, но не могущих говорить, священник разрешает же на исповеди. Оправдывается это и распоряжениями некоторых иерархов. По требнику митр. П. Могилы, напр.,—„аще больного глас и глаголание в самом исповедании или пред зачатием исповедания престанет, помазанием или инеми киими знамении, поелику возможет, иерей грехи кающегося да тщится познати: яже или по единому когожде или родне познав..., да разрешен будет“.—В том случае, когда больной сам не может выразить своей воли на исполнение исповеди, окружающие же его удостоверяют, что он желал исповедаться,—духовник также должен преподать страждущему разрешение от грехов. В этом случае возможность разрешения и действенность его находят для себя полную аналогию в позволительности совершать при таком именно условии крещение (Рук. д. с. п. 1862, 10; сн. 1023 стр.). В требнике митр. П. Могилы на настоящий раз совершенно справедливо говорится: „аще (больной) прежде престания глагола, яко желал бяше исповедатися, или сам собою покажет, или инии возвестят, да разрешен будет“.—В том случае, когда больной уже не может выразить своего желания исповедаться, или окружающих его,—как свидетелей его желания исповедаться,—нет, а между тем,—или он сам был подобающим духовным сыном священника, пришедшего в данном случае принять исповедь, или же этому последнему он известен вообще за такового,—священник также может разрешать умирающего. Древняя Православная Церковь никогда не ставила абсолютным условием действительности и возможности разрешения—именно внешнюю исповедь; она понимала это условие шире, именно—как постоянное духовное общение в прошедшем простого верующего с своим духовным отцом. (Тайная исповедь, проф. А. И. Алмазова, 2 т., 447 стр.; см. также Рук. д. с. п. 1888,12).—Больной, внезапно лишившийся употребления чувств, хотя бы относительно его было известно, что он „жил не так, как должно христианину, но соблазнительно, или который, быв врагом веры, не исполнял ее правил, или исполнял кое-как и редко ходил к богослужению“, тоже может получить разрешение от грехов, в том предположении, что он ;,не обнаружил внешним образом своего сокрушения и раскаяния, потому что не имел никого, кто бы мог засвидетельствовать об этом, или мог понять его“ (Напомни, священ., 226 стр.; сн. Тайн. испов. А. II. Алмазова, 2 ч., 447 стр.).—Особенный и самый затруднительный случай составляет на этот раз тот, когда пред священником больной, лишившийся языка и сознания при совершении им преступного деяния, как то: разбоя, воровства и проч. Церковные постановления прежнего времени, отказывая таковым лицам в погребении христианском (Указ. ст.. патр. Адриана, 21 п.),—очевидно, считали непозволительным и разрешение таковых лиц, раз они не придут в сознание и не .выразят своего раскаяния. Согласно этому и в современной церковно-практической литературе настоящий вопрос иногда и решаемся (см. Рук. д, с. п. 1862, 13) отрицательно собственно в отно-

1153

ИСПОВЕДЬ И ПРИЧАЩЕНИЕ БОЛЬНЫХ.

шении дуэлистов и самоубийц, т. е. тех лиц, которые по действующим постановлениям (сн. ниже, о погреб.) лишаются христианского погребения (см. Рук. д. с. п. 1862, 13; 1888, 7; Напом. священ., 2 и., 227 стр.). „Думается, однако, что такое решение—узкое“. Потеря права на разрешение должна простираться здесь на всех указанных выше лиц (т. е. лишившихся языка и сознания при совершении преступного деяния, как то: разбоя, воровства и проч.), „как ставших беспамятными и близкими к смерти в силу активного участия их в преступном деянии, как одном из смертных грехов; доколе подобное лице не придет в сознание и не изъявит раскаяния,—оно должно мыслиться священником, как состоящее под этим грехом и не раскаявшееся в этом, а потому теряющее право на разрешение своих грехов“ (Тайная исповедь, проф. А. И. Алмазова, 2 т., 447—448 стр.).—Таким образом, по вышеприведенному мнению, даже и в тех случаях, когда больной находится в бессознательном состоянии, или при последнем издыхании, если только это состояние не является следствием такого преступного деяния больного, которое относится к смертным грехам,—можно допускать так называемую глухую исповедь, т. е. прочитывать над больным одну разрешительную молитву и затем предавать его воле и суду Божию; впрочем, при этом указывается, что если бы разрешенный таким образом пришел в сознание после этого, то к нему должен быть снова приглашен духовник по обычаю. Но нужно заметить, что не все (см. брош. прот. И. Полисадова: «Глухая исповедь. Пастырское наставление в обличение тех, кои откладывают напутствие болящих до последних минут их жизни») признают возможным допускать подобный способ исповеди, руководясь тем соображением, что для принятия благодати, преподаваемой в св. таинствах, необходимо, чтобы человек находился в сознании и желал совершения над ним тайны (Ц. В. 1875, 30; 1893, 38; 1896, 40). Необходимость для принятия благодати таинства указанного условия—очевидна сама по себе. Однако нельзя упускать из виду и то, что не всегда тот, который по внешним признакам кажется находящимся в бессознательном состоянии, действительно не владеет сознанием. „Кто знает“,—как говорит Преосвященный Платон, Архиепископ Костромский,—что „все движения, вздохи, стоны“ кажущегося в бессознательном состоянии не суть „знаки, которыми он свидетельствует свое раскаяние? Бывали больные, которые казались лишенными всякого сознания, но слышали все, что им говорили, не имея сил обнаружить своих чувств никакими знаками“. „Врачи утверждают, что человек может жить и следовательно иметь сознание в течение многих часов, не показывая никакого признака жизни“ (Напомни, священ., 226, 227 стр.); в последнее же время некоторыми доказывается, что действительной .смерти всегда предшествует мнимая, большая или меньшая продолжительность которой зависит от характера болезни и особенностей организма умирающего, откуда делается тот вывод, что умирающих можно безбоязненно даже и причащать до последней минуты (подр. см. Ц. Вед. 1906, 37, 2586 стр.). Таким образом вопрос о глухой исповеди не имеет однообразного решения, в виду чего, по мнению «Цер. Вестника», совершать или не совершать этот акт милосердия, если не по отношению к болящему, то по отношению к его ближним, зависит всецело от усмотрения иерея (Ц. В. 1903, 28). Признавая в больном наличность сознания и при отсутствии свидетельствующих о нем внешних признаков, некоторые пастыри и дают разрешение от грехов такому больному. Во всяком случае пастырю не должно спешить уходом от больного, чтобы, в случае, когда он придет в сознание, можно было удостоить его последнего напутствия. Необходимо пастырю также испытать все средства к открытию каких-либо признаков сознания в больном. Между прочим, иногда таким признаком может служить движение век больного. Так, один священник, позванный напутствовать больного, сначала было признал его находящимся в бессознательном состоянии, но затем предложил больному в доказательство, что последний владеет сознанием, сделать два раза движение веками; больной исполнил это. Убедившись из этого, что больной может исповедаться, пастырь приступил к исповеди, при чем предложил больному, чтобы он на вопросы о тех грехах, в которых грешен, делал движение веками, а в которых грехах не грешен,—оставлял веки в спокойном состоянии. Таким способом больной и исповедался. По своем выздоровлении, больной горячо благодарил пастыря, сообщив, что он все отлично сознавал и был в отчаянии, что не мог говорить, а затем крайне обрадовался, когда пастырь нашел способ исповеди его (см. Вопросы на испов. взрослых, священ. о. Г. Дьяченко, 143 стр., 1 прим.). Но иногда все усилия пастыря отыскать признаки сознания в больном могут остаться безуспешными. В таких случаях признается особенно благоприличным совершение молебного пения (см. на 1146 стр. 2 прим.).

5) При совершении богослужебных действий при постели болящего требуется соблюдение некоторых особых условий. Когда священник является в дом, где есть болящий, для преподания больному тайны покаяния и причащения, для совершения над ним таинства елеосвящения, или для отправления молебного пения, в лице его как бы сама Церковь выходит из своего святилища и предстает больному, не могущему по своему положению явиться в храм для принятия хранимых и раздаваемых в нем даров благодати Божией. Дом христианина в этом случае как бы претворяется в малую церковь. Потому при совершении указанных священнодействий в доме болящего должны быть соблюдаемы такая же тишина и такое же благоговение, какие соблюдаются верующими в храме при отправлении богослужения. Показывая всем пример подо-

1154

ПАСТЫРСКАЯ ПОПЕЧИТЕЛЬНОСТЬ О БОЛЯЩИХ.

бающего благоговейного почитания святыни, священник должен требовать, чтобы присутствующие в доме во время совершения священнодействия вели себя достойно великого дела, в нем совершаемого, и чувствовали себя как бы в присутствии Самого Господа, в святыне церковной посещающего болящего, и священник не должен допускать, чтобы кто-либо, по невниманию или непониманию дела, рассеянностью, суетливостью, беготнею и сторонними занятиями, иногда не обходящимися без стука и шума, нарушал строгий чин церковный. В каждом благочестивом доме у православных христиан стоит лампада пред иконами, и если когда, то в это время, при отправлении в доме священнодействия, она должна теплиться, что служит выражением молитвенного настроения присутствующих при постели больного. Благоговением, подобающим святыне, предписывается это, и в свою очередь может действовать на возбуждение и усиление благоговения в других. Сам священник, при этом, не должен допускать и тени небрежности и религиозного равнодушия. Положение больного, в особенности тяжкою болезнью, располагает священника и всех, сочувствующих страдальцу, к чувствам умиления и сокрушения. Потому естественно желать, чтобы тон умиления слышался в чтении тех молитвословий, какие влагает Церковь в уста священника, когда он совершает положенные требы при постели больного (Служен. священ., 261—262 стр.).

Пастырская попечительность о болящих.

Употребляемое для обозначения пастырского посещения больных слово: «напутствие» (см. 1,13, Григ. Нис., 5) или «напутствование» (см. Уст. Д. К., 183), имеет глубокий смысл. Оно указывает на долг пастыря проводить умирающего в новый далекий путь, давши его душе все благопотребное для нее. Хотя главнейшая забота пастыря при этом состоит в том, чтобы никто из пасомых не отошел от жизни без «последнего и нужнейшего напутствия» его св. таинствами, но для благоплодности этого напутствования и для облегчения пути отходящего «в оное последнее и дальнее странствие» настоятельно потребна со стороны пастыря особая душепопечительность о болящих ¹). Вот почему недостаточно только исповедать и причастить больного, а необходимо еще подкрепить, утешить и наставить его ²).

¹) Само собою разумеется, что для выполнения этого великого пастырского долга необходимы своевременные посещения пастырем болящего. К глубокому сожалению, обыкновенно, сам больной боится призвать священника, чтобы не напугать родных, потому что это значило бы объявить о своей близкой смерти; родные боятся предложить религиозное утешение, чтобы не смутить больного; врач запрещает звать священника из боязни волнений для больного. В конце концов опускается самое нужное в пастырском смысле время, и священник приглашается лишь в последние минуты жизни больного. Поэтому необходимо приучать больных не пугаться посещений пастыря, а для достижения этого священнику следует самому навещать всех больных в своем приходе и в случаях опасных и длительных заболеваний спешить к таким больным в самом начале их болезни, когда о смерти еще не может быть и речи (см. Ц. В. 1905, 47). Думается, что путем учительства в храме, школах и по домам возможно было бы подготовить к таким посещениям и так называемых интеллигентных пасомых, не говоря уже о простом народе, сердцу которого близка пастырская душепопечительность о болящих и который скоро может свыкнуться с посещениями пастырем больных. Во всяком случае священникам следует помнить, что спасать живого много путей и средств, воздействовать же на умирающего негде иначе, как у его „последней постели“. И потому священник, который знает и верит, как драгоценна в очах Божиих каждая душа христианина, искупленного не золотом и серебром, но бесценною кровью Иисуса Христа, не пожалеет ни труда, ни жертв, чтобы вызвать из забвения затерянное средство душеспасения: „пастырство у постели“ (подр. см. Ц. Вед. 1907, 28).

²) Обязанность напутствования больных требует со стороны пастыря внутреннего сострадания и сердечного сочувствия к ним. Кто при виде великой слабости, сильных болей, тягостного страха и боязливости при борьбе со смертию, или при виде плачущего семейства может оставаться безучастным, говорить холодные слова, тот не призван к духовничеству. Здесь нужны самое сердечное участие, самое близкое сочувствие, если возможно,—слезы. Молодому священнику, юность которого не была омрачена никакими печалями и заботами, бывает трудно войти в положение страждущего и особенно бедного больного. Он может подвергнуться искушению при виде тяжко больного: или поступить слишком жалостливо и плачевно, или отвернуться от больного даже с отвращением. Но кто изгоняет из ума страдание и смерть, избегает их вида, тот не пастырь. С участием должно соединяться душевное спокойствие, которое благодетельно действует на больного. Даже если бы известно было, что больной опасен, то и тогда духовник пусть входит в его комнату с покойным дружелюбием; больному, который, может быть, со страхом наблюдает вид входящего, сделается легче, и после этого будет лучше говорить с ним об опасности. Иного пастыря затрудняет по-

1155

ПАСТЫРСКАЯ ПОПЕЧИТЕЛЬНОСТЬ О БОЛЯЩИХ.

Болящий, приближающийся к кончине, заслуживает со стороны пастыри особенного участия. Здесь ожидается от пастыря голос милосердия или сострадательного участия, с каким обращался Господь, во время Своей земной жизни, к тем людям, которых видел страдающими. Пастырь Церкви, по долгу своего звания, является то учителем, то обличителем, обращающим грешника от заблуждения его ¹). При постели больного не место холодному и сухому учению и жестким нравственным урокам, или лучше—то учение, для сообщения которого всегда должны быть готовы уста пастыря, здесь должно главным образом, если не исключительно, принимать вид утешения, составляющий одну из составных частей христианского наставления. В людях, страждущих тем или другим телесным недугом и приближающихся к кончине, нередко сочетаваются с мучительными ощущениями болящего тела тягчайшие скорби душевные ²), вытекающие или из сожаления о прошедшем, или из

сетить больных отвращение, которое охватывает его при виде какой-нибудь ужасной болезни. Но если больной замечает это отвращение, то легко можно потерять его доверие. В городе менее, чем в деревне, господствует дурная привычка показывать священнику наружные повреждения, гнойные раны и нарывы; деревенский больной оскорбился бы, если бы священник отказался от этого осмотра или с неудовольствием отвратился бы при осмотре. Лучшее средство уберечься от отвращения—спокойное мужество и укрепленная молитвою воля. Больше же всего терпение и твердость духовника, испытывается у тех больных, которые противятся его пастырским стараниям и остаются равнодушными к тому, о чем он им говорит, или которые духовно настолько не развиты, что из слышанного могут понять немногое. Однако, любовь никогда не теряет надежды и не отступает, а изыскивает новые средства для спасения душ. Кто почитает долготерпение Господа своим спасением, тот не будет нетерпелив по отношению к другим грешникам (1 Кор. 13, 7, 8? 2 Петр. 3, и$). Но главное, что прежде всего доставляет духовнику истинное мужество при посещениях больных, что делает его терпеливым и кротким,—это молитва. Пусть он молится не за себя только, но и за больного, которого он желает посетить; в молитве пусть просит у Бога прежде всего мудрости, терпения и столь необходимого присутствия духа. Молитва укрепит пастыря, придаст его посещению больного характер святости, его слову—силу. Пастырям, вероятно, известно то тягостное чувство сухости и черствости сердца, бессилия и слабости, собственной немощи, которое их иногда угнетает на пути к больным и умирающим. Вот для избавления от этого чувства, влекущего за собой малодушие и робость, столь неуместные в предстоящем ему великом деле напутствия тяжко больных, и необходима молитва—крепкая, усердная в соединении с надеждою на помощь Божию (подр. см. Ц. Вед. 1905, 2).

¹) По нравственному состоянию больного, которое более или менее должно быть известно духовному отцу, или которое открывается ему при самом посещении больного, иногда пастырь Церкви вынуждается, кроме утешения, давать больному наставления и увещания. На совести болящего могут быть какие-либо важные прегрешения, например: тяжкие обиды, нанесенные другим, вражда и ссоры с родными, соседями, знакомыми, пренебрежительное отношение к освященным Церковию уставам и предметам, увлечение каким-либо ненравственным или антирелигиозным направлением и т. под. При потрясении, производимом болезнью, при представлении возможности близкой кончины, пробуждается и оживает в человеке и заглохшее религиозное чувство, и совесть делается особенно чуткою и впечатлительною. Вызванная из обыкновенной колеи жизни, неспособная к наслаждению радостями и развлечениями мира, душа иного больного приходит к спасительному познанию себя и ею овладевает глубокая серьезность. Тогда гордый делается смиренным, резкий и строптивый смягчается. Больной размышляет о своей прежней жизни, тяжкие вздохи исходят из его стесненной груди, является чувство раскаяния, сердце делается нежным, глаза проливают слезы; в душе пробуждается желание утешения; она жаждет слова Божия, она ищет веры и надежды, ибо мысли о смерти проникают в нее. Все это возбуждать, оживлять, направлять к благой цели и есть задача духовника у постели больного: чрез это он содействует цели Божией и призывается к святому долгу соработника у Бога (1 Кор. 3, 9). Вообще воспользоваться благоприятными для нравственного действия минутами, напомнить о требованиях веры и любви христианской и склонить болящего к исполнению этих требований—это прямой долг пастыря, ревнующего о спасении и душевном благе своих пасомых. Пусть пастырь участливою рукою ведет больного, смягчающегося духом, на путь покаяния и добрых решений,—пусть навевает на него христианский дух любви, прощения и примирения со всеми, в особенности с враждовавшими с ним, и пусть очищая душу от пятен, ее омрачающих, способствует спокойному приближению ее к пристани, ожидающей нас после плавания по бурному житейскому морю (Служен. священ., 267—268 стр.).

²) При виде нетерпения со стороны болящего, в особенности недугом долговременным, пастырь Церкви естественно выразит свое сострадание его положению, но, заявляя это сострадание, он постарается словами сердца, покорного Богу, усладить, насколько

1156

ПАСТЫРСКАЯ ПОПЕЧИТЕЛЬНОСТЬ О БОЛЯЩИХ.

страха будущего, или из опасения за близких сердцу и т, п. Между тем эти скорби могут быть чрезвычайно опасны для души, отходящей к Богу. Потому то «Поучение святительское» и внушает священнику, как обязанность, «всякого из врученных его пастве, в самой еще жизни прилежно учить, чтоб могл с добрым расположением умирать», так в особенности обязанность—«наипаче исполнять сие тогда, когда наступает уже смерть, где и слабость сил, и разные смущения и искушения требуют для человека особливого подкрепления, наставления и утешения». Это «подкрепление, наставление и утешение» во всяком случае, по указанию «Поучения святительского», должно: 1) основываться на вере во Христа Спасителя и на христианском уповании на беспредельную любовь к нам Божию (Иоан. 3, 1, 12; Рим. 8, 31—32, 15—17); 2) касаться—и а) прошедшей жизни умирающего, в отношении к которой надобно умирающему «изъяснить, что любовь Божия не преодолевается никакими беззакониями нашими, ежели только обратимся и истинно покаемся, и что Отец Небесный приемлет любезно истинно кающегося и обращающегося к Нему»,—и, если умирающий все еще смущается воспоминаниями прежних грехов ¹), «уверить его, что Бог все его грехи отпустил и изгладил» (Иезек. 18, 21—23, 32, 12; 1 Иоан. 1,9; Пс. 31, 15; Лук. 15, 21, 19, 8, 23, 42—43);—и б) настоящих его ощущений, особенно опасной для умирающего слепой привязанности к земной жизни ²), которая уже начинает прекращаться, а потому при одре умирающего особенно уместно и благопотребно слово о суете временной жизни, о главном предназначении вообще

возможно, горечь, накопившуюся в душе страдальца, подавить в нем взрывы хулы, готовой сорваться с языка его, и вселить примирение в его расстроенную душу. Для этого он укажет ему, что Бог не оставляет Своею милостию и тех, кого посещает искушениями, но всегда близок к ним, и их терпеливое перенесение ниспосылаемых на них страданий привлекает на них милосердое око Его, что, по слову Писания, «егоже любит Господь, наказует, биет же всякого сына, егоже приемлет». Нельзя говорить больному, трудно переносящему недуг свой, что он прогневил Бога более других; но можно напомнить ему, что у каждого человека есть свои прегрешения и недостатки, и, может быть, Господь, подвергая здесь страданию болящего, хочет очистить его, как золото в горниле, чтобы, претерпев искушение, он явился более чистым и более достойным наследия высших благ, нам обетованных. Тяжело терпеть, но еще хуже при этом возмущаться и падать духом; чрез это еще более увеличиваются страдания. Нужно напоминать о том, что «претерлевый до конца, той спасется», и что стойкое, безропотное терпение—признак высокой души сильной снискать благоволение Божие. Больной, в минуты тоски, готов считать себя несчастнее всех и думать, что никто не переносит таких страданий, какие он несет. Ему нужно представлять примеры таких страдальцев, которые терпеливо несли более тяжелые испытания, которых страдания были и более долговременны, и более жестоки. Ему полезно напоминать о том, что у каждого есть свой крест, и мы, может быть, обольщаемся, когда свой крест считаем более великим и тяжким, чем какой выпадает на долю других. Вместе с Апостолом, прилично такому напомнить о терпении Иова, лишившегося всего и пораженного ужасною болезнью, и о том конце, каким увенчалось это терпение; ибо Господь весьма милосерд и сострадателен (Иак. 5, 11). Подобных Иову много других страдальцев представляет история, а мы, как говорит Апостол (Иак. 5, и), ублажаем всех тех, которые терпели (Служен. свящ., 261—262 стр.).

¹) Опасно в деле спасения гордое фарисейское самомнение; но не менее опасно беспокойное подавляющее отчаяние. Диавол, как говорит св. Макарий (Сл. 7, гл. 2), часто возбуждает в грешнике воспоминание прежних грехов, „хотяй во отчаяние привести“ грешника (Поуч. святит.). При виде приступов этого отчаяния пастырь Церкви со всею силою убеждения должен ободрить упадающего духом, указывая на то, что нет греха, побеждающего милосердие Божие; что Господь, благоволивший пролить кровь Свою для заглаждения грехов человеческих и для примирения с нами правды Божией, не даст погибнуть Своему, так дорогому для Него, созданию, лишь бы только у последнего было желание взяться за руку, простертую для извлечения его из бездны погибельной; что тайна покаяния заглаждает все наши прегрешения и скверны, когда мы ищем ее благодати, и что Господь, принявший покаяние разбойника, мытаря и жены-грешницы, на которых с строгим осуждением смотрели их окружающие, и сподобивший их рая, не отринет и ныне обращающихся к нему чад Своих, уже искупленных Им от власти темные, и т. нод. Для души верующей подобные представления, подкрепляемые авторитетом служителя и посланника Божия, несомненно послужат истинным успокоением.

²) В ком слишком сильно говорит чувство привязанности к здешней жизни, того не нужно осуждать за это чувство; но для ослабления напряженной силы этого чувства, тяготящего человека в минуты опасной болезни, полезно пред таким с христианской точки зрения освещать тот путь, каким идем мы в продолжение жизни своей. Пусть пастырь выставит на вид такому, каким множеством забот отягчен каждый из нас

1157

ПАСТЫРСКАЯ ПОПЕЧИТЕЛЬНОСТЬ О БОЛЯЩИХ.

человека—знать, любить и прославлять Бога Создателя ¹),—и в) будущего, какое ожидает умирающего, ибо сколько истинно сладостного утешения может пролить в душу умирающего живое изображение уготованного нам любовию Божией блаженства вечного, к которому с живейшею жаждою стремятся души благочестивые и должна стремиться душа каждого христианина,—к которому смерть есть только путь, на коем не будем мы оставлены помощью небесною, если только будем достойны и ее, и вечного блаженства (Филип. 3, 20—21; Колос. 5, 53; Рим. 14, 8, 5,8, 17; Мф. 25, 34; Лук. 23, 46; Иоан. 6, 54; Иак. 5, 14—15);—и г) наконец, отношений умирающего к оставляемым им близким его сердцу: пророк Исаия не смутился сказать Езекии: «устрой о дому твоем, умиравши бо и не будеши жив» (Ис. 38, и); ненадобно смущаться и пастырю Церкви Христовой убеждать, хотя бы и условно только, умирающих «устроить о дому своем»: успех в этом убеждении может быть со стороны священника услугою не только остающимся, но и умирающему, который, верно, сделается спокойнее, когда, сколько может, устроит судьбу присных своих ²); особенное слово утешения, без сомнения, найдется у священника для умирающего, который, умирая, может оставить своим присным одно только благословение, завещать одну надежду на Того, Кто—вдовам Защитник и сиротам Отец, Который берет под Свое особенное покровительство лишающегося естественных, данных природою, защитников и питателей, и устрояет судьбу его лучше, чем как устрояют ее естественные попечители, доказательством чего служит не мало примеров: эту то именно надежду и надобно священнику питать и поддерживать прежде всего в самом умирающем несчастливце (Паст. Богосл., 121 §).

Особенные заботы должен прилагать пастырь к поддержанию в умирающих истинно-христианского настроения. Люди, вообще склонные при жизни руководиться более самолюбивыми и корыстными побуждениями, нередко и в последние, священные и страшные, минуты жизни желают остаться верными себе. Иному удается, по-видимому, подавить в себе земные привязанности и влечения и вызвать в себе покаянное настроение, но в основе такого настроения часто лежит не столько сознание своей греховности и глубины оскорбления Божественного правосудия, сколько страх пред ожидающими нераскаянного загробными наказаниями, следовательно, то же самое самолюбивое начало, которое ранее действовало и в его земных привязанностях. Одна из труднейших ив то же время самых важных обязанностей пастыря заключается в пробуждении истинного, а нелицемерного раскаяния в душе умирающего, — покаяния, основанного не на страхе суда Божия, а на любви к Божественной правде, попираемой нашими грехами. Внимание умирающего должно всеми мерами направлять и удерживать на сознании этих истин. Сознание своей греховности, вера в Божественную любовь, надежда на Его милосердие, искреннее и нелице-

на этом пути, как много встречает неприятностей и разочарований, как редки и кратковременны на нем истинные удовольствия. Пусть вспомнит, какую оценку давали всему, что мы несем и за чем гоняемся в жизни, мужи боговдохновенные (Иов. 7, 1-3; Еккл. 1, 2, 14, 2, 11, 55, 19, 21, 23), все изведавшие на своем веку (Служен. священ., 260 стр.).

¹) «К достижению и сохранению сего блаженного состояния, часто и много препятствуют тела нашего слабости, которое многим нуждам, многому злу и бесчисленным опасностям. подвержено (Рим. 7, 23-24). Видим притом всегда, сколь неизвестным, смутным и горестным обстоятельствам жизнь наша подвержена. Все приятности в горесть скоро обращаются, вся слава человеческая сколько близка к изменению, все утешения грозят ежеминутными огорчениями» (ИПоуч. святит.).

²) Впрочем духовному отцу отнюдь не следует быть навязчивым с своими советами при заявлении завещателем своей последней воли. Он может выступать с своими советами, когда сам болящий просит его указаний, или, когда он видит в его последней воле нарушение справедливости, обиду кому-либо, забвение чего-либо важного или каприз, склонный предназначать деньги на что-либо мало полезное, в ущерб другим более важным и существенным целям, вообще нечто такое, что может порождать неприятности и подвергать осуждению имя завещателя. В советах пастыря, при выражении завещателем последней воли, если для них открывается место, не должно быть и тени своекорыстия или пристрастия. В них должен слышаться только голос правды и любви христианской. Ими так должна быть направляема последняя воля человека, чтобы это не послужило «к предосуждению священного чина» и чтобы ни с чьей стороны влияние пастыря на завещателя не возбуждало справедливого ропота, но всеми благомыслящими людьми признавалось ценным и благотворным (сн. Поучение святительское).

1158

ПАСТЫРСКАЯ ПОПЕЧИТЕЛЬНОСТЬ О БОЛЯЩИХ.

мерное желание «разрешится и со Христом быти»—таково настроение, в котором каждый из нас должен оставить земную жизнь и которое особенно трудно бывает удержать и сохранить в себе в последние минуты жизни, во время так называемой предсмертной агонии, когда все силы зла и соблазна неудержимо стремятся овладеть слабым сознанием умирающего и подчинить себе его духовное существо, когда воспоминания греховные во множестве восстают пред ним и осаждают его, то возбуждая в нем страшную жажду земной жизни и ее наслаждений, то повергая его в полную безнадежность и отчаяние. Прекрасные наставления относительно поведения священника в эти страшные минуты предсмертной борьбы даются Архиепископом Платоном в «Напоминании священнику об обязанн. его при соверш. тайн. покаяния». —„Если, духовник заметит, что больной находится уже при конце жизни, то, удалив все, могущее возмутить его или возбудить в нем воспоминания греховные, должен поручить его душу Господу, по чину церковному, и после сего не громким и не плачевным голосом, не скоро, но тихо, с некоторыми расстановками, говорить ему на ухо краткие, исполненные чувства воздыхания, напр., Иисусе, помилуй мя! Сладчайший Иисусе, спаси мя! Иисусе, я верую в Тебя, уповаю на Тебя, люблю Тебя. Агнец Божий, вземляй грехи мира, помилуй мя! Пресвятая Владычице Богородице, спаси мя! Все святые, помогите мне! Иисусе, приими дух мой с миром и т. п. Нет нужды напоминать, что все присутствующие должны совершать, и хорошо бы с коленопреклонением, общую молитву за находящегося в томлении смертном, особенно, если сие смертное томление очень долго продолжается, чтобы Иисус Христос дал больному умереть „так, как Сам умер. Какое утешительное, возвышенное зрелище представит тогда комната умирающего, когда все ближние, остающиеся на земле, молятся вместе с священником! Тут храм Божий; тут Христос среди учеников; тут молитва сердца со слезами и вздохами; тут чувство сострадания, святое и чистое; тут соединяются человеческие сердца, забывая, что некогда их разделяло; все молятся и плачут. С целью утешения больного и поддержания в нем истинно христианского настроения, пастырь может обратиться к Св. Писанию и читать из него самые утешительные и ободряющие места; ибо нигде Библия не звучит так сладко и Божественно, как в комнате больного; нигде псалмы, беседы Спасителя в Евангелии Иоанна и изображения блаженного состояния праведных, находящиеся в Апокалипсисе, не представляются так, ясно голосом Самого Бога, идущим с неба, как у постели страдальца, в преддверии смерти. Это именно такое время, когда ничто другое, только, вечные слова Самого Бога являются действительными, ибо они суть дух и жизнь“ (Напом. свящ., 2 ч., 292—293 стр.). Все, чтобы ни говорил в такое время священник, должно иметь отношение ко Христу. „Для Него он должен приходить к больным, Его встречать в больных, Его проповедывать, о Нем говорить, Ему предавать все, Им утешать, обличать, научать и утешать“ (Соч. Иннокентия, Еп. Пензенского, 2 ч., 509 стр.). Но и в этом случае должно применяться к обстоятельствам, Заведомому грешнику, загрубевшему в своем нечестии, должно говорить о Христе иначе, нежели человеку благочестивому, но в то же время обоим твердо, внушительно, хотя и ласково. Большая мудрость необходима здесь. Никогда не должно унижать нравственного достоинства человека, но в то же время необходимо указывать ему его недостатки и возбуждать в нем нужду в высшей, более совершенной праведности. Речь пастыря* к больному должна быть поистине проповедью Евангелия, его надежд и угроз, его обетований и заповедей,—проповедью покаяния и прощения грехов, приближения грозного суда и царства Божия. Эти великие истины должны быть возвещаемы кратко, немногими простыми словами, по возможности словами самого Евангелия; словом, задача пастыря—представить Христа духовному взору больного, как единственную опору и успокоение для его больной и грешной души (см. подр. Рук. д. с. п. 1892, 6—8).

Конечно, нельзя перечислить все способы, какими пастырь Церкви может утешать болящего и действовать на ободрение его духа. Можно только наметить путь, каким пастырь должен идти, если пастырская любовь зовет его показать сердобольное участие болящему духовному сыну. Здесь нужны и ожидаются от пастыря не общие слова, не чужие, наперед заготовленные кем-либо, наставления, а голос сердца. Этот голос должен выходить из души, полной сострадания к больному и про-

1159

ПАСТЫРСКАЯ ПОПЕЧИТЕЛЬНОСТЬ О БОЛЯЩИХ.

никнутой любовию Христовою. Личные сношения пастыря со своим духовным сыном или духовною дщерию, ознакомление с их настроением и нуждами, окружающие обстоятельства—дадут живое практическое содержание этому голосу. При добром сердечном расположении пастыря к болящему сам собою польется язык научения, который придаст силы и бодрости душе, поражаемой скорбями в дни болезней телесных. Само собою понятно, что утешение или вообще наставление болящему должно предлагаться со стороны пастыря в форме простой, дружеской или отеческой беседы. Торжественный, величавый и официальный тон здесь не у места; простая беседа у постели больного не то же, что проповедь, говоримая с церковной кафедры, пред большим собранием, и наперед заготовленная. Начав с кратких расспросов о болезни, ее происхождении и характере, пастырь может навести речь на душевное состояние болящего и спросить его о том, как он переносит свои страдания, что думает, и чем занят, лежа на одре болезни. И вот от этого простого и естественного начала беседа незаметно может переходить к тому, что в данном случае, по сознанию пастыря, наиболее необходимо для доброго религиозно-нравственного воздействия на болящего. При такой простой сочувственной беседе болящий раскроет свою душу, и своею откровенностью укажет пастырю те пункты, на которые он должен обратить свое внимание, и те стороны, на которые он должен направлять свое слово ¹).

Не может и не должен быть чужд пастырь Церкви и делу внешнего призрения больного. Христианская любовь должна побудить его, как отца и брата своих пасомых, предложить страдальцу все, чем он располагает, к облегчению его бедствия, и показать на деле свое сочувствие ²). Наконец, может пастырь оказать и врачебную помощь больному. Как человек образованный, он располагает большим знанием и большими средствами для борьбы с нашими телесными болезнями, чем большинство нашего сельского народонаселения, вверенного его духовному руководству. Не вторгаясь в чужую область, он может, на основании известного ему опыта, дать полезный гигиенический совет, может указать те простые меры и лекарства, какими можно воспользоваться в деревенском быту для скорой помощи больному.

Наша сантиментальная гуманность поставляет правилом по возможности удалять от больного мысль о смерти и убаюкивать его ложными надеждами даже тогда, когда его положение представляется безнадежным. Сами пастыри нередко ду-

¹) Конечно, при этом, если позволяют обстоятельства, пастырю необходимо заранее обдумывать тот путь, каким будет ведена им беседа с больным, приняв во внимание образование, воззрения, душевное настроение как самого больного, так и окружающих его. Весьма мучительно в замешательстве сидеть у постели больного и не иметь возможности начать разговор с чего-нибудь подходящего или приличного случаю. Приготовление, конечно, не может входить в подробности, ограничиваясь лишь общим планом предстоящей беседы. Весьма важно для последующей деятельности прибегать к самонаблюдению, и после посещения больных тщательно разбирать свое поведение при этом: так ли обходился с больным, как следовало, сообразно ли его состоянию вел беседу с ним и т. п. (Ц. Вед. 1905, 2). Само собою разумеется, что беседа пастыря с болящим не может быть продолжительна. Для больного беседа более или менее длинная может быть утомительною. Во внимание к состоянию больного, благоразумие пастыря предписывает ему сокращать время своей беседы с болящим, чтобы долгим разглагольствием не утомить его. Если он видит нужду и побуждение заявить более свою пастырскую попечительность о нравственном состоянии болящего, он может другой раз посетить его для вторичной беседы с ним, пожалуй, и третий, но не стараться исчерпать и предложить ему зараз все, что может служить к его успокоению и назиданию. Для могущих читать и имеющих силы он может рекомендовать доброе чтение, которое может занять душу и дать ей назидание, соответственное ее состоянию и запросам. В особенности люди, одержимые долговременною болезнью, скучают и тоскуют от своего тяжелого бездеятельного положения; доброе чтение для них великое утешение. Наполняя время, оно отвлекает их внимание от тяжелых мыслей и чувств, возбуждаемых болезнью, и дает душе пищу, ее укрепляющую.

²) Он может чрез близких ему или больному лицу послать что-либо необходимо требующееся для больного, если то есть у него в доме под рукою. Но главным образом других, ему известных, благотворителей он может располагать к помощи больному и к облегчению его положения; другим, имеющим возможность сделать нечто доброе для больного, он может указывать на его нужды, и при содействии других облегчать тяжелое положение, выпавшее на его долю. Впрочем, было бы только желание и усердие помочь болящему. И без указаний со стороны, оно найдет средства и пути для оказания больному того пособия, в каком он нуждается.

1160

ПАСТЫРСКАЯ ПОПЕЧИТЕЛЬНОСТЬ О БОЛЯЩИХ.

мают, что умирающих не надо смущать мыслью о смерти. Но служитель Церкви должен стать выше этой убаюкивающей гуманности, часто отзывающейся легкомыслием. Бог знает, всегда ли без важного вреда для умирающих обходится это ложное сострадание, вводящее человека в заблуждение в последние минуты жизни, которыми, может быть, можно бы воспользоваться для блага души. Льстивый обман в этом случае скорее может быть делом жестокости, а не любви. Необходимо достойное приготовление к переходу в будущую жизнь; желательно со стороны больного последнее распоряжение или устроение его дел, часто так важное для остающихся в живых. И не будет ли вины перед Богом и перед совестию на тех, которые ложными успокоениями помешают болящему исполнить надлежащим образом последний долг свой? В частности, может ли пастырь Церкви, при своем высоком служении, при своем слове во имя Божие, брать на себя эту вину? Даже, если бы и окружающие больного просили пастыря поддерживать в больном сомнительные надежды на выздоровление, его долг уклониться от участия в искусственном обольщении и, напротив, довести его до сознания серьезности его положения^!). Впрочем, сказать прямо, подобно тому, как сказал Исаия Езекии: «устрой о доме твоем, умреши бо и не будеши жив» (Ис. 38, 7),—тяжело и смело со стороны священника. Гораздо лучше посредственным путем приводить больного к мысли о возможности близкого конца и повести дело так, чтобы он сам видел приближающуюся опасность. Для этого, не отнимая совершенно надежды, можно указать на ослабление сил, на усиление болезненных признаков, навсегда возможные обороты к худшему. При сочувственных намеках заботливой любви пастыря, больной, сам доскажет себе то заключение о серьезности своего положения, которое кажется так жестким в своей прямой форме, и мысль о приготовлении к будущей жизни войдет в его сознание и побудит его к тем действиям, которые так важны и существенно необходимы для всякого, желающего достойным образом встретить смерть, всех нас ожидающую. Но всего лучше пастырю приучать заранее своих пасомых к мысли о смерти ²),—тогда не нужно будет от умирающих скрывать, что они умирают, или говорить им об этом прикровенно, и не придется, к скорби души, провожать в вечность не приготовленных к вечности. (Пастырское Богословие, 121 §; Служение священника, 264—267 стр.).

¹) Понятно, пастырь не должен напрасно обеспокоивать больного и его родных преувеличением опасности его положения, решительным пророческим тоном отвечать на вопрос о выздоровлении болящего и с полной уверенностью говорить ему о близости его кончины. Пастырь на обращенный к нему вопрос: выздоровеет ли больной?—может указать только на то, что животом и смертию Господь располагает, что Он может воздвигнуть с одра болезни людей, признанных безнадежными со стороны представителей искусства врачебного, что молитва веры может поддержать и продолжить жизнь, угасающую в болящем, как это мы видим в примере Езекии (4 Цар. 20 2-7). Но, освещая этим лучом надежды помышления больного и его окружающих, служитель Церкви должен напомнить и о том, что неизвестны нам суды и определения Божии, и никто не может сказать, когда Господ позовет к Себе того или другого раба Своего, и потому всегда нужно быть готовыми предать себя и свою жизнь в руки Божия, всегда благоразумно устроить о себе и о доме своем, когда под видом болезни посылается внушительное вразумление Божие и напоминание о хрупкости и слабости наших жизненных сил. Если же больной представляется прямо безнадежным, то недостойно священника обольщать его напрасными надеждами и удалять от него всякую мысль о смерти (Служ. священ., 265 стр.). Впрочем, по мнению некоторых (см. Практ. Рук., 288 стр.), если больной, испытывая предсмертную агонию, не знает, что это—последние его страдания на земле, то ни священник, ни окружающие больного не должны говорить ему о предсмертной его борьбе, чтобы не смутить его. При постели умирающего должно господствовать самое глубокое молчание, и все окружающие, в эти сколько скорбные, столько же и величественные минуты, должны быть устремлены к Богу с молитвенными вздохами об умирающем (4 Цар. 2, 5). И если присутствующие здесь не могут удержаться от горьких слез и рыданий, то священник должен настоятельно просить их удалиться от постели умирающего.

³) Страх смерти свойствен людям, не имущим упования, и не достоин христианина. Если естественна боязнь смерти в человеке, водящемся чувственными пожеланиями и представлениями, то те высшие понятия, какие даны нам в учении Откровения, сильны рассеять эту темную боязнь; нужно только, чтобы эти светлые понятия из книги перешли в сердце человека и сделались внутреннею принадлежностью его души.