В прошлой лекции мы рассмотрели историю материализма, начиная с древних времен до XIX века, и видели, что материалистическая доктрина сводится к четырем основным типам. Одни из материалистов признавали, что мысль есть движение материальных частиц· другие, что мысль есть свойство Материи; третьи, что мысль есть свойство организованной материи; четвертые, наконец, что мысль есть выделение мозга. Я рассмотрел историю материализма с тою целью, чтобы, с одной стороны показать, какие существуют основные типы его, с другой—чтобы показать, что обычный взгляд, по которому материализм является продуктом развития естествознания XIX века, неверен. Когда мы рассмотрим материализм XIX века·, то мы увидим, что все основные пункты его являются лишь повторением основных пунктов материализма XVIII века.

Многие думают, что появление материализма во второй половине XIX века было возможно только благодаря успехам естествознания, т.е. что развитие естествознания доставило данные, благодаря которым сделалось возможным построение материалистической системы. Но это неверно. Главная причина возрождения материализма во второй половине XIX века лежит не в развитии естествознания, а в недостатках самой философии первой половины XIX века.

Известно, что в начале нынешнего столетия во всей Европе вообще η в Германии в частности господствовала идеалистическая система философии; метафизика Фихте, Шеллинга и Гегеля имела громадный успех. Известно также, что метод, которым пользовалась эта философия, был метод спекулятивный, умозрительный; это значит, что в своих построениях философы этого направления пренебрегали эмпирическими дан-

ными. Философия, пользовавшаяся таким методом, и была главной причиной появления материализма.

Философы создали философию о природе или, как ее называют, натурфилософию, которая находилась в полном противоречии с естественными науками. Гегель, напр., имевший огромное влияние на европейскую мысль, создал натурфилософию, противоречие которой с данными науки было поразительно. Л приведу несколько примеров, которые ясно показывают, до какой степени философия Гегеля не отвечала научным построениям его времени. Вот, напр., его взгляд па то, что такое неподвижные звезды. Он говорил, что это не есть небесные тела, а только «абстрактные световые точки», световая сыпь, так же мало заслуживающая удивления, как желуди у человека». В то время, когда писал свою натурфилософию Гегель, была уже известна канто-лапласовская гипотеза, по которой паша планета, как и другие планеты солнечной системы, отделилась от солнца; но Гегель, не взирая на эту теорию, утверждал, что, наоборот, планеты выбросили из себя солнце; и это он делал на основании диалектических соображений. Далее он говорил, что земля есть совершеннейшая из всех планет, потому что у нее есть спутник, между тем как Юпитер имеет их целых четыре 1). Вот к чему приводило Гегеля его пренебрежение эмпирическими данными. Когда Гегелю указывали на то, что его построения противоречат фактам, он говорил: «тем хуже для фактов». Он не считал нужным обращать внимание на факты, которые противоречили его теориям. У Шеллинга мы встречаемся с таким же пренебрежением к эмпирическим данным.

Люди науки и в особенности представители естествознания должны были относиться с глубоким презрением к тому методу, которым пользовались философы того времени. Бюхнер, напр., с негодованием говорит о натурфилософах и выражает надежду, что уже «минули времена ученого хвастовства, философского шарлатанства или умственного фокусничества» 2). Недоступность философских построений также вызывала сильнейшее неудовольствие. По этому поводу тот же Бюхнер говорил: «В самой природе философии лежит то, что она есть общее духовное достояние. Философские рассуждения, которые не могут быть поняты каждым образованным человеком, не стоят тех типографских чернил, которые употреблены на них. Что

1) Другие примеры в этом же роде см. в книге Риля «Теория науки и метафизика». М. 1887, стр. 142—9.

2) Писано в 1855 году в предисловии к 1 изд. Kraft und Stoff.

ясно мыслится, то может быть н выражено ясно». В недоступности философии кроется вторая причина, почему публика должна была отвернуться от спекулятивной философии.

Как раз к этому времени естествознание доходит до того развития, которое очень выгодно отличает его от философии. Естествознание пользуется такими методами, которые приводят его к более или менее достоверным данным. Оно обогащается массою новых фактов. II вот в 50-х годах начинается сильное движение против построений, добытых при помощи спекулятивного метода; о философии начинают говорить, что она отжила свой век, и что будет всего лучше, если она уступит свое место естествознанию. Только пользуясь методами и данными, добытыми естественными науками, можно построить философское мировоззрение. Физика, химия, физиология—вот науки, на основании которых нужно строить свое мировоззрение. Эти построения приводят к материализму, который мы видели в древней философии и в французской философии XVIII века.

В 1852 г. появилась книга Молешотта «Круговорот жизни», которая содержит ряд писем к знаменитому химику Либиху и в которой говорится также о главных предметах философии: о душе, бессмертии, свободе. Затем возникает знаменитый спор между физиологами Рудольфом Вагнером и Карлом Фогтом. Фогт от лица своей науки, физиологии, говорит: «Физиология высказывается совершенно определенно и категорически, что индивидуального бессмертия не существует, что никакой души нет, что психические процессы суть только функция мозга, как материального субстрата». Рудольф Вагнер на съезде естествоиспытателей в Геттингене в 1854 г. заявил, что, по его мнению, Фогт глубоко ошибается, говоря, что естествознание отвергает бессмертие души; по его мнению, естествознание поступило бы лучше, если бы не вмешивалось в решение таких вопросов, как «бессмертие» души, «природа» души и т. п., что оно для этого недостаточно зрело. Он предлагает заменить пробелы человеческого знания трои в индивидуальную духовную субстанцию, чтобы не разрушать нравственных основ общественного порядка. «В деле религии, говорит он, я люблю больше всего простую и наивную веру угольщика; в деле же науки я поставляю себя в ряды тех, которые любят сомневаться во всем возможном». Против этого мнения выступает Карл Фогт в своей книге под названием «Слепая вера и наука», в которой он резко осмеивает Вагнера. Общественное мнение стало на сторону Фогта, а Вагнера признало неправым; это было в 1854 г., а в 1855 г. появилась книга Бюхнера «Сила

и материя», и этим собственно завершается развитие материализма в XIX веке.

Теперь рассмотрим вкратце содержание книги Молешотта «Круговорот жизни» 1). Первая и основная мысль в его книге сводится к тому, что нет силы без материи, и нет материи без силы. Эта мысль на первый взгляд кажется непонятной. Могут спросить, для чего он выдвигает подобное положение? Это сделается понятным, если мы примем в соображение, что в прошлом и в начале нынешнего века были натурфилософы, которые думали, что могут существовать силы вне материи; они предполагали существование особой жизненной силы, независимой от материи. Эта сила, входя в материю, может придавать ей особенные свойства. Чтобы рассуждения виталистов или тех, которые признают жизненную силу, были понятны, нужно рассмотреть те соображения, на которых они основывают свое положение.

Как известно, всякое вещество, которое в мире существует, может быть разложено на так называемые простые химические элементы; именно, эти простые элементы, соединяясь друг с другом, созидают все вещи; в физическом мире, кроме этих простых элементов, ничего не существует. Но между веществами нужно отличать два класса, коренным образом разнящихся друг от друга; к одному классу принадлежат вещества неорганические, к другому—органические. Чтобы видеть различие между ними, возьмем для примера кристалл квасцов н крахмальное зерно. Кристалл квасцов—вещество неорганическое. Он может быть разложен на составные элементы: на серу, кислород, калий, алюминий. Зерно крахмала—вещество органическое. Его мы тоже можем разложить и показать, из каких элементов оно складывается, и в нем мы не найдем других элементов, кроме тех, которые нам известны. Но какая же разница между кристаллом квасцов и крахмальным зерном? Разница заключается в том, что, если мы возьмем те простые элементы, из которых состоит кристалл квасцов, т.е. серу, кислород, калий и т. д., мы можем из них составить кристалл квасцов, и вообще из простых элементов можно составить всякое неорганическое вещество; если же взять элементы крахмального зерна и пожелать из них составить искусственным путем, в лаборатории, крахмальное зерно, то

1) «Kreislauf des Lebens». Последнее пятое, дополненное издание вышло в 1877—1887 г. Книга эта вышла в нескольких изданиях и па русском языке, но с очень большими пропусками. Напр., «Вращение жизни в природе». Спб. 1867.

нам этого не удастся сделать; точно так же нам не удастся составить в лаборатории и муравьиную кислоту, и щавелевую, и другие органические вещества. Для того, чтобы из простых элементов создать крахмал, необходимо, чтобы эти элементы попали в организм: вообще, для того, чтобы из простых элементов могло создаться органическое вещество, нужно, чтобы (на них воздействовал живой организм. Вот какая разница, по мнению прежних химиков, между органическими и неорганическими веществами: первые могут создаваться искусственно, вторые—только при помощи организма. Некоторые из химиков утверждали, что для того, чтобы из простых элементов создалось органическое вещество, нужно, чтобы к ним присоединилась особенная сила, или, как они выражались, жизненная сила. Так рассуждали натурфилософы-виталисты, которые пользовались этим аргументом, чтобы доказать существование особой жизненной силы.

Но в то время, когда Молешотт писал свою книгу (т.е. в 50-х годах), в лабораториях искусственным путем удалось составить щавелевую кислоту, кислоту муравьиную и многие другие органические вещества. Это обстоятельство дало право сказать Молешотту, что те, которые признавали необходимость какойто жизненной силы для созидания органических веществ, были неправы, и что, вообще, никакой силы вне материи нет ¹).

Все простые элементы, как кислород, водород и др., вечно имеют одни и те же неизменяющиеся свойства и новых свойств они не приобретают, будут ли они входить в состав органического или неорганического вещества. Для того, чтобы эти элементы могли составить соединение, дающее жизнь, нет надобности в жизненной силе. Атомы каждого элемента обладают своими особыми свойствами, которые вечны, но они могут образовать такие соединения, которые будут обладать свойствами, не принадлежащими элементам, входящим в их состав. Положим, мы имеем атомы водорода и кислорода; и те, и другие атомы имеют свои особенные постоянные свойства, но, соединяясь вместе, они образуют воду, которая имеет свойства новые, отличные от свойств атомов водорода и кислорода·.

1) По мнению Молешотта, «сила не есть какой-либо движущий бог, не есть какая-либо сущность вещей, отделенная от материальной основы, она есть неотделимое от вещества, от вечности ему присущее свойство». С другой стороны, материя совершенно немыслима без каких-либо сил, которые собственно сводятся к свойствам вещества.

«Сущность вещей, говорит он, есть сумма их свойств, а сущность всех свойств есть сим» (ук. соч. т. II, стр. 584).

Если мы это рассуждение применим к другим случаям, то мы должны будем признать, что чем сложнее соединение, тем больше и больше новых свойств будет приобретать вещество, тем эти свойства будут выше. Вещества могут соединяться до тех пор, пока на известной ступени соединения они не приобретут и таких свойств, как свойство «жить», свойство «мыслить», иметь «сознание» и пр. Следовательно, жизнь, сознание созидается из материи, благодаря тому, что ее частицы входят в более и более сложные соединения 1).

Итак, по мнению Молешотта, сила без материи существовать не может, точно так же, как и материя без сил. Те, которые думают, что могут существовать силы независимо от материи, глубоко ошибаются. «Жизнь, по мнению Молешотта, не есть продукт какой-нибудь особенной силы, она скорее есть форма движения вещества».

Эта формула—«нет силы без материи и нет материи без силы»—имеет громадное значение для всего мировоззрения Молешотта.

Если нет силы независимо от материи, то нет и души независимо от нашего тела. То, что мы называем душой, сводится лишь к деятельности материальных частиц; эти частицы соединяются между собою, дают то, что мы называем мыслью, сознанием. Мысль есть не что иное, как движение материальных частиц, так как, кроме материальных частиц, обладающих способностью движения, в мире ничего нет.

Молешотт предвидит возражение. Именно его могут спросить: может ли он объяснить, каким образом из движения материальных частиц рождается мысль; если он этого не может сделать, то какие у него имеются основания утверждать, что мысль есть движение материальных частиц? Молешотт отвечает на это следующим примером. Возьмем кусочек железа и потрем его о магнит. Что мы увидим? мы увидим, что этот кусочек железа приобретает новые свойства; он приобретает способность притягивать другие кусочки железа. Теперь спросим физика, почему железо приобрело это новое свой-

1) «Кто говорит о жизненной силе, тот поставлен в необходимость допускать силу без вещества. Но сила без материального носителя есть совершенно бессмысленное представление. Единственное основное различие между органической и неорганической материей состоит в том, что органическое вещество обладает более сложным строением. Как только вещество достигает определенной степени сложности, тотчас с организованной, формой начинается жизнь» (т. I, стр. 75—77).

ство притягивать. Он нам, конечно, скажет, что железо приобрело это новое свойство не потому, что к кусочку железа присоединилась какая-то невидимая сила, а по всей вероятности, потому, что частицы железа перераспределились, заняли новые места или стали двигаться иным образом. Как это произошло, мы не знаем; мы знаем только, что, вследствие этого перемещения, частицы приобрели новое свойство, способность притягивать. А знает ли физик действительно, что произошло внутри куска железа? Нет, он этого не знает. Он знает только, что в куске железа произошли какие-то процессы, но какие— он не знает. Быть может, науке и удастся впоследствии выяснить сущность этих процессов; быть может, она придет к тому заключению, что железо приобретает свойство притягивания вследствие того, что частицы его перемещаются тем или иным образом; в настоящее время наука в состоянии констатировать только результаты этих процессов и ничего больше. То же самое мы можем сказать и относительно мозговой деятельности, результатом которой является мысль. Мы можем с полным правом сказать, что в нашем мозгу совершаются какие-то процессы, результатом которых является мысль, но какие это процессы, нам неизвестно. Можно даже сказать, что физиолог, пожалуй, находится в более выгодном положении сравнительно с физиком. Он хоть до некоторой степени знает, что происходит в мозгу во время процесса мышления. Он знает, напр., что мозг во время процесса мышления переполняется кровью, что температура мозга повышается, что мозговая ткань претерпевает известные химические изменения, при которых выделяется большое количество фосфора. Вообще следует заметить, что мозг человека отличается от мозга животных содержанием большого количества фосфора. «Без фосфора нет мысли» 1). Эта фраза сделалась впоследствии лозунгом материализма: без фосфора нет мысли, от его выделения происходит мышление. Таким образом, мы можем, хоть до некоторой степени, охарактеризовать те процессы, которые происходят в

1) Против того положения, что «без фосфора нет мысли»—Ohne Phosphor kein Gedanke», возражали, что в таком же смысле можно было бы сказать: «без белка нет мысли», «без кали, без крови, без воды нет мысли». (См. Liebmann. «Analysis der Wirklichkeit». 1880, стр. 529.) Тогда Молешотт этому положению придал другую форму, именно, что «без фосфора, без жира, без воды нет мысли». Но эта формула так же неудовлетворительна, как и прежняя, потому что не только фосфор, жир и вода обусловливают возможность мысли, но еще и тысячи других вещей, которые все нужно было бы в таком случае перечислить.

мозгу во время процесса мышления; мы знаем, что мозг обильно орошается кровью, что температура его повышается, что в мозгу происходят химические изменения, выделение фосфора и проч., а может ли физик с такою же определенностью сказать, что происходит в кусочке железа при намагничивании? Нет, он с такою определенностью сказать этого не может. Мы, следовательно, с большим правом можем утверждать, что мысль есть продукт движения материальных частичек в нашем мозгу, чем физик может утверждать, что железо приобретает способность притягивать, вследствие изменения в расположении его частиц 1).

Есть еще ряд фактов, доказывающих то же положение. Это именно факты измерения скорости мыслительных процессов. Для измерения скорости их существуют особые приборы, которые называют хроноскопами и которые определяют скорость с точностью до ¹/₁₀₀₀ сек. Из измерения при помощи этих приборов оказывается, что, если мысль очень проста, то она совершается быстро; если же мысль сложнее, то она совершается медленнее, и вообще, чем сложнее мысль, тем процесс мышления совершается медленнее. Это обстоятельство для Модешотта имело громадное значение. Мысль имеет скорость, один раз меньшую, другой раз большую. Почему мысль вообще имеет скорость? Что такое скорость? Скоростью обладают только тела, находящияся в движении. С известной скоростью летит ядро, с известной скоростью движется паровоз, с известной скоростью движется пароход. Для того, чтобы вообще говорить о скорости, мы должны непременно представить себе какое-либо материальное тело, находящееся в движении. Скорость и движение материального тела—два понятия неразрывные. О скорости нельзя говорить без того, чтобы не мыслить материальное тело, движущееся в пространстве. Но из указанных исследований оказывается, что и мысль имеет известную скорость; следовательно, мы должны думать, что мысль есть нечто материальное, движущееся в пространстве. В самом деле, по мнению Молешотта, мысль есть процесс физический, она есть не что иное, как движение материальных частичек мозга. «Мышление есть протяженный процесс, и именно тем более про-

1) «Мысль есть движение, перемещение мозгового вещества; мозговая деятельность есть такое же необходимое и неотделимое свойство мозга, как и во всех других случаях сила присуща материи, как внутренний неотделимый призрак. Так же невозможно, чтобы неповрежденный мозг не мыслил, как невозможно, чтобы мысль принадлежала другому веществу, а не мозгу». (603).

тяженный, чем более оно сложно» 1). Я обращаю особенное внимание на эту аргументацию: с нею мы неоднократно будем иметь дело. На том основании, что можно измерять скорость мыслительных дроцессов, Молешотт заключает, что мысль есть процесс протяженный.

Итак, по мнению Молешотта, мысль есть не что иное, как движение материальных частиц нашего мозга. В природе есть целый ряд других явлений, связанных с движением. Напр., что такое теплота? Теплота есть тоже род движения. Теперь уже нельзя считать справедливым старый взгляд, по которому теплота есть что-то в роде жидкости, способной истекать из тел. Как известно, всякое тело состоит из мельчайших частиц, способных приходить в движение, и вот с этим-то движением и связывается теплота; теплота есть род движения, это же можно утверждать и относительно таких явлений, как электричество, магнитизм, свет и т. п. По учению физиков, все эти явления суть не что иное, как известный род движения материальных частичек. Если все явления природы могут быть сведены к движению материальных частичек, то спрашивается, стоит ли «мысль» особняком в этом ряду явлений, или же она представляется тождественной со всеми прочими явлениями природы. Молешотт мог ответить на этот вопрос только в одном смысле, а именно в том, что мысль есть движение материальных частиц, движение, подобное тому, которое порождает теплоту, свет, электричество; в этом отношении мысль не представляет чеголибо исключительного, мысль есть только лишь особый вид движения 2).

1) Все процессы в нервной системе: возбуждение, распространение его воздействия, восприятие, суждение, волевое возбуждение имеют определенную скорость, тем меньшую, чем сложнее процесс. Мышление есть протяженный процесс, и именно тем более протяженный, чем более он сложен. Но то, что для своего совершения требует времени, связано с временем, может существовать только лишь через посредство передвижения, и именно мельчайших частиц. Во времени движутся мельчайшие частицы, следовательно, оно (мышление) совершается через посредство движения. Оно не может быть извлечено из окружающей материальной массы без того, чтобы не утратить движения и времени (Zeitgrenze), чтобы не прекратить своего существования. Оно поэтому, само материально, но движется таким своеобразным способом, что за ним следуют те явления, которые обыкновенно называются духовными; они не возникают без материи, не существуют без материи, не могут быть восприняты без материи (603—604).

2) «В научном смысле величайшее приобретение нашего столетия—это открытие, что теплота есть форма движения. То учение, что теплота есть

Другим видным представителем материализма XIX века нужно считать известного физиолога Карла Фогта. Сочинение его носит название «Физиологические письма» 1). Свое основное воззрение об отношении мысли к мозгу он формулирует в следующих выражениях: «Я полагаю, что каждый естествоиспытатель при сколько-нибудь последовательном размышлении придет к тому убеждению, что все способности, известные под названием душевных деятельностей, суть только функции мозга(sind Functionen des Gehirns) или, выражаясь несколько грубее, что мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь к печени. Принимать особую душу, для которой головной мозг служит инструментом, которым она работает по произволу—затруднительно».

Фогт этим хочет сказать, что каждый орган в нашем организме имеет совершенно особенное устройство и особенное назначение. В этом отношении такой орган, как мозг, не представляет никакого исключения из всех других органов. Подобно тому, как назначение мускула сокращаться, назначение слюнной железы—выделять слюну, печени — выделять желчь, совершенно таким же образом назначение мозга—производить мысль, или (как многие, на основании этих слов Фогта, склонны были думать) назначение мозга—выделять мысль.

Этот взгляд нам уже знаком. За 50 лет до Карла Фогга его высказывал французский физиолог Кабани, который говорил, что мысль есть не что иное, как выделение мозга. Правда, Фогт не употребляет этого последнего выражения, тем не менее, он был понят в том смысле, что мысль есть нечто, подобное желчи; подобно тому, как печень выделяет желчь, так и мозг выделяет мысль. Поэтому Молешотт, а впоследствии Бюхнер должны были внести поправку в его определение. Они говорили: правда, мысль есть функция мозга, но не следует думать, что мысль представляет из себя нечто в роде жидкости (подобно желчи и др.): как теплота и звук не есть жидкость, так и мысль не есть жидкость 2). Во всяком случае, выражение Фогта было понятно в том смысле, что мысль есть выделение мозга, подобное выделению желчи.

мера движения, основывается на той же самой почве объединяющего естественно-научного воззрения, которое признает, что н «мышление есть форма движения». T. II, стр. 259.

1) «Физиологические письма». Спб. 1863, стр. 355.

2) Молешотт (ук. соч., т. II).

После Карла Фогта наиболее популярным представителем материализма является Бюхнер. Он написал книгу под заглавием «Сила и материя», первое издание которой появилось в 1855 г. Эта книга пользовалась у нас большою известностью в 60-х годах. Так, в романе Тургенева «Отцы и дети» герой романа Базаров, рекомендует читать эту книгу вместо сочинений Пушкина. Можно прямо сказать, что книга эта представляет в настоящее время катехизис материализма. Она переведена на все литературные языки. На немецком она выдержала около 20 изданий. Существует даже дешевое издание этой книги для народа. Это обстоятельство показывает, что ее читают не только высшие интеллигентные классы, но и народ, и рабочие классы. По словам немецкого историка философии Фалькенберга, «эта книга еще и теперь в руках всякого гимназиста служит средством для удовлетворения его потребностей к свободомыслию» 1).

Чем же объясняется подобный успех книги? Нужно думать, что такой успех объясняется прежде всего презрительным отношением большинства к высшей философской мысли; во-вторых, он объясняется и достоинствами самой книги; она написана простым, доступным для всех языком и в высшей степени интересна. Материал, который приводит Бюхнер, заимствован им у научных авторитетов, у известных натуралистов; он, так сказать, становится под знамя науки, к тому же, он задается целью решить основные вопросы, как-то; о природе души, о бессмертии, о свободе воли и др. и трактует их очень доступно. Эта общедоступность философии Бюхнера могла и должна была сделать то, что книга его сделалась самой популярной во всей материалистической литературе.

К чему же сводится содержание этой книги? В данный момент нас интересуют только те главы, которые относятся к психологии. Бюхнер, подобно Молешотту, говорил, что задача современной науки или, так сказать, идеал, к которому она должна стремиться,—это свести все явления природы к движению материальных частиц, объяснить все с точки зрения движения; для того, чтобы все понять, нужно все свести к движению материальных частиц. Само собою разумеется, что психические явления в этом отношении не представляют никакого исключения.

В мире, кроме материи, обладающей способностью движе-

1) По-русски вышла в 1907 г. под заглавием: «Сила и вещество».

ния, ничего больше не существует. Душа есть мозг, находящийся в деятельности. Душа и нервные клетки—одно и то же 1). Мозг есть орган мысли, что доказывается многочисленными фактами из физиологии и т. п. Многочисленные факты, взятые из жизни, показывают, что нет ни одного душевного процесса, который не был бы связан с физическим процессом в мозгу, они показывают, что между духовными и физическими процессами есть самая тесная и неразрывная связь, а отсюда Бюхнер делает вывод, что мысль есть не что иное, как продукт движения материальных частиц нашего мозга 2).

По мнению Бюхнера, не следует думать, как это делают некоторые из читателей Карла Фогта, что мысль есть выделение мозга: «даже при самом беспристрастном рассмотрении, говорит Бюхнер, мы не в состоянии найти аналогии или действительного сродства между выделением желчи и тем процессом, посредством которого мысль созидается в мозгу. Желчь есть вещество осязаемое, весомое, видимое; сверх того, это отброс, который тело выделяет из себя; мысль же или мышление совсем не есть выделение или отброс, оно есть деятельность или движение веществ, или соединение веществ, определенным способом располагающихся в мозгу. Мышление, поэтому, должно быть рассматриваемо, как особая форма общего движения природы».

Как известно, все физические процессы сводятся только к движению. Ни одно движение в природе не пропадает, оно может только превращаться в другую форму движения. Так, теплота может превратиться в свет, в электричество и т. д.

1) «Слово душа есть не что иное, как собирательное понятие или общее выражение для всей совокупности деятельности мозга и его отдельных частей или органов, совершенно так, как слово «дыхание» есть коллективное понятие для деятельности органов дыхания или слово «пищеварение» для деятельности пищеварительных органов» (305).

2) «Мысль не есть материя, но она материальна в том смысле, что является обнаружением материального субстрата, от которого она так же мало отделима, как сила от материи, или, другими словами, своеобразное обнаружение своеобразного материального субстрата совершенно так, как теплота, свет, электричество неотделимы от их субстратов» (308).

«Психическая деятельность есть не что иное и не может быть ничем иным, как распространением движения, происходящего от внешних впечатлении, между клетками мозговой корки. Слова: «дух», «душа», ощущение, воля, жизнь не обозначают никаких сущностей, никаких действительных вещей, но только лишь свойство, способности, деятельности живой субстанции или результаты (деятельности) субстанций, которые обоснованы на материальных формах существования» (310). Цитирую по 17-му изд. 1892 г.

Для Бюхнера, как и для Молешотта, важно было решить, существует ли какая-нибудь разница между тем видом движения, которое мы называем электричеством, теплотой и светом, и тем видом движения, которое мы называем мыслью или психическими процессами. И Бюхнер и Молешотт отвечали, что психические явления не представляют чего-либо исключительного, они точно так же входят в общий состав природы. Психическую силу Бюхнер отождествляет с физическими силами, существующими в природе. Если только вспомнить закон сохранения силы, то нельзя сомневаться, что мысль, или психическая деятельность вообще, есть только форма или способ проявления того великого общего движения природы, которое поддерживает вечное круговращение сил. Обмен материи, совершающийся в нашем организме и поддерживаемый приемами пищи, доставляет силу дровосеку, которую он расходует при помощи своих мускулов, но тот же самый обмен материи может доставить силу ученому, мыслителю, поэту, и эта сила создает в их мозгах мысль. Разумеется, сила в том и в другом случае будет тождественна, только формы проявления ее будут различны. Таким образом, легко понять, что всякий психический процесс мы можем вывести из общих источников сил природы, и что они подчиняются великому закону сохранения энергии. Нервная ткань вследствие питания может накоплять известное количество напряженной энергии, которая может быть переведена в движение. Нерв вследствие химических процессов, происходящих внутри его, освобождает электричество; это освобожденное электричество превращается в нервную деятельность, которая, в свою очередь, превращается в мысль, в хотение, в волевое решение и т. п. Подобно тому, как силы природы могут превращаться одна в другую, подобно тому, как теплота может превращаться в свет, в электричество, так и они могут превращаться в мысль, и, наоборот, мысль может превращаться в другие физические силы: мысль есть лишь одно звено в общей цепи сил природы 1).

1) «Раз доказано, что мысль неразрывно связана с определенными материальными движениями, то уже достаточно простого указания на великий и не допускающий исключения закон сохранения или бессмертия силы, чтобы не сомневаться в том, что мысль или психическая деятельность вообще есть только форма или способ проявления того великого общего движения природы, которое поддерживает вечное круговращение сил и которое обнаруживается то в виде механической, то в виде электрической или духовной силы. Будет ли обмен материи, беспрестанно совер-

Итак, мы видим, что Бюхнер ие признает особой духовной субстанции; по его мнению, нет особой силы, которая созидает мысль, так как мысль созидается движением вещества.

Бюхнер рассуждает далее подобно Гольбаху. Гольбах говорил, что в человеке нет особой духовной субстанции, а есть только материя, обладающая способностью мыслить, а отсюда, вывод: материя обладает способностью мышления. Бюхнер тоже признает, что материя может мыслить, но, утверждая это, он предупреждает, что нельзя каждому отдельному атому приписать способность мышления; каждый атом, взятый в отдельности, способностью мышления не обладает, а обладает ею только в случае соединения с другими атомами; только комплекс атомов обладает этою способностью, только из сложных соединений атомов созидается мысль. Это замечание важно потому, что оно показывает, что, по мнению Бюхнера, мысль порождается соединенным действием множества атомов. Атому, как таковому, мышление вовсе не присуще 1), а так как взаимодействие между атомами возможно только при условии их движения, то мы приходим таким образом к основному материалистическому положению, что мысль есть продукт движения материальных частиц. Я обращаю ваше внимание на то, как различно формулирует свой взгляд Бюхнер. Один раз он говорит, что мысль есть движение вещества·, в другой раз, что мысль есть продукт движения вещества, как будто обе эти формулы тождественны. На самом деле здесь кроется глубокое различие; это два совершенно различных взгляда.

Из других писателей, защищавших материализм, заслуживают упоминания Ибервег и Гартсен. Материализм Ибервега принимает совершенно особенную форму. По его мнению, шлющийся в нашем теле и поддерживаемый употребляемыми нами пищевыми средствами, доставлять силу дровосеку, которую он расходует при помощи своих мускулов, или ученому, мыслителю, поэту—силу, которая в его мозгу созидает мысли,—на самом деле оказывается вполне тождественным, только форма или действие различно, смотря по различию органов» (стр. 312).

1) «Ни в каком случае,—говорит он,—мы не можем атому, как таковому, приписать ощущение, но только лишь комплексам атомов при определенных состояниях или условиях». «Как и каким образом эти комплексы, нервные клетки или, выражаясь совсем обще, материя начинает созидать или производить ощущение или сознание, для нашей цели это совершенно безразлично, для нас вполне достаточно знать, что это на самом деле так». (Стр. 326).

вещи внешнего мира, которые мы воспринимаем, суть только лишь наши представления, но так как внешние вещи протяженны, то, следовательно, протяженны и наши представления. Но так как, далее, эти протяженные представления находятся у нас в душе, то и душа протяженна и в то же самое время материальна, так как именно материя и есть протяженное ¹).

Тартсен интересен тем, что у него материализм является почти в той же форме, в какой он являлся у древних. «Мы считаем, говорит он, невероятным непротяженность души, во-первых, потому, что считаем вообще нелепым что-нибудь непротяженное, во-вторых, потому, что мы в душе воспринимаем отношение мест, расстояния, протяженные образы». «Душа и тело суть вместе соединенные вещи; но где в организме граница между душой и телом? Где начинается часть, способная к сознанию? Никто не мог до сих пор определить, где кончается тело и начинается душа. Кажется, что резкой границы между обоими не существует, что они переходят друг в друга посредством незаметных промежуточных ступеней; субстанция души не может быть отличной от субстанции тела. Говорят, что субстанция духа невесома, что она не имеет никакой тяжести, но где же доказательства того, что она невесома?» «Говорят, что сознание совершенно отлично от движения и, следовательно, не может быть движением; но это опровержение есть petitio principii, так как именно вопрос заключается в том, есть ли коренное различие между сознанием и движением». «Физики предполагают, что каждый атом материи окружен атомами эфира; может быть, и психолог должен допустить, что каждый эфирный атом окружен еще более тонкой субстанцией (атомами души)» 2).

1) См. Brasch. «Die Welt-und Lebensanschauung Fr. Ueberwegs». Lpz. 1899. «Zur Theorie, der Richtung des Sehens», стр. 317. Но следует заметить, что материализм Ибервега не тождествен с материализмом Молешотта и Бюхнера. Он признавал мировую душу и телеологию.

2) Цит. у (Rehmke. «Lehrbuch der allg. Psychologie». 1894, стр. 17.

С этим интересно сравнить взгляд физиолога Волля, который говорит: «Эфирные волны, которые возбуждают глаз, продолжаются в колебаниях нервов не для того, чтобы создать представление, но для того, чтобы быть представлением». Здесь мысль прямо отождествляется с движением вещества. (Medic. Centralblatt. 1877. № 39, стр. 697).

Говоря о современном материализме, я должен был бы упомянуть также и о Дюритг, который вообще считается материалистом, но о нем пришлось бы говорить очень немного, так как в вопросе об отношении души к телу он не высказал ничего такого, что заслуживало бы внимания. Кроме того, о нем следует заметить, что он вообще был далек

Следует упомянуть также о взглядах тех отечественных ученых, главным образом представителей естествознания, которые собственно не могут быть названы материалистами в строгом смысле слова, потому что они не занимались специально разрешением философской проблемы об отношении души к телу, а иногда даже прямо отказывались от принадлежности к этой школе философов, но, тем не менее, они должны быть признаны материалистами, потому что, будучи поставлены в необходимость исследовать явления физиологические, находящиеся в тесной связи с явлениями психическими, они утверждали, что явления психические суть по существу явления материальные, или, что они являются результатом деятельности материальных частичек нашего мозга. Таковы в большинстве случаев взгляды физиологов на сущность душевных явлений. Я укажу только на наиболее типичные проявления этого взгляда в нашей литературе, вовсе не имея намерения исчерпать ее всю.

«В статье «Движение, как основное начало психических явлений» 1) некий Б. Л., очевидно, натуралист, разбирает два замечательные сочинения по психологии, Горвича: «Анализ душевных явлений на психологической почве» и Вундта: «Физиологическая психология». Оба эти писателя одинаково отвергают материалистическую точку зрения. Автор же указанной статьи находит, что это противоречит духу естествознания. «Поэтому, говорит он, в настоящей статье мы намерены, отбросив у избранных нами писателей несвойственные их школе принципы, установить на основании выработанных ими главнейших элементов то краеугольное начало, которое должно лечь в основу психологии будущего». «По нашему мнению, говорит автор указанной статьи, существуют факты, которые бросают некоторый свет на так называемый химизм мысли. Как известно, давно уже в умах физиологов и реальных философов бродила смутная идея о том, что психическая жизнь, рассматриваемая с самой общей точки зрения, есть продукт химических реакций. Существуют признаки, указывающие на то, что психические процессы имеют тесное родство с силой молекулярного движения. Это доказывается, во-первых, тем, что в мозг ничего не могло войти, кроме нервного возбуждения или живой молекулярной силы, развитой химическими процессами, и, сле-

от ходячего материализма. Тая, в свою систему он вводит телеологический элемент. Говоря о развитии, по его мнению, нельзя обойтись без понятия цели. Целью космического устройства может быть только ощущение, жизнь (см. его «Gesammtcursus d. Philosophie». В. II.).

1) Журнал «Знание», 1876, декабрь.

довательно, все, что происходит в головном мозгу, может происходить лишь на счет этой молекулярной силы. Во-вторых, сильным доводом сродства химических процессов с движением служит то обстоятельство, что в конце всех этих психических процессов видимо получается та живая молекулярная сила, которая выражается сокращением мышц. В-третьих, психические процессы совершаются во времени и с этой стороны могут быть измерены. Таким образом, принимая во внимание, что психическая деятельность происходит лишь на счет молекулярного движения, освобождаемого химическими процессами, и что эта деятельность измерима во времени, мы приходим к заключению, что психическая или душевная жизнь человека есть особый род движения, ибо нет ничего, что, протекая во времени и имея своим источником движение, не было бы само движением».

Ковалевский, профессор физиологии Казанского университета, в своей статье «Как смотрит физиология на жизнь вообще и па психическую в частности» 1), полемизируя против какой-то психической силы, которую в настоящее время едва ли кто-либо из психологов станет принимать, высказывает воззрение, имеющее несомненно материалистический характер. «Из приведенного краткого очерка отношений нервной машины к предполагаемой психической силе, по его мнению, нельзя не заметить, что дело смотрит иначе, чем думают психологи. Вы видите, что из основного свойства нервной системы, а именно из ее материальной памяти, физиология в состоянии вывести уже довольно сложные психические процессы. Большая часть свойств, приписываемых психологами психической силе, суть свойства материи. Физиология может сказать, что сознание не есть сила, но лишь свойство нервных процессов, появляющееся при известных определенных условиях. Физиология же потому в состоянии решать вопросы об образовании и ходе психических процессов, что они, как материальное, совершаются в пространстве и во времени, а для подобных исследований она владеет методами и средствами, которые растут с каждым днем».

Профессор Сеченов 2) следующим образом доказывает, как он выражается, сродство психических явлений с телесными. «Физиология, говорит он, представляет целый ряд данных, которыми устанавливается родство психических явле-

1) Каз. 1876.

2) «Психологические этюды». Спб. 1873.

ний с так называемыми нервными процессами в теле, актами чисто соматическими. Вот главнейшия из этих данных: 1) самые простейшие из психических актов требуют для своего прохождения определенного времени, и тем большого, чем сложнее акт; 2) психическая деятельность требует для своего прохождения анатомо-физиологической целости головного мозга; 3) зачатки или, по крайней мере, зачатки психической деятельности, с которыми родится человек, развиваются, очевидно, из чисто материальных субстратов яйца и семени; 4) через посредство этих же материальных субстратов передаются по наследству очень многие из индивидуальных психических особенностей и иногда такие, которые относятся к разряду очень высоких проявлений, напр. наследственность талантов; 5) ясной границы между заведомо соматическими, т.е. телесными, нервными актами и явлениями, которые всеми уже признаются психическими, не существует ни в одном мыслимом отношении». Это отождествление явлений психических с физическими, очевидно, носит чисто материалистический характер 1).

1) Говоря о современном материализме, я должен был бы рассмотреть также взгляды Э. Геккеля, так как его обыкновенно считают материалистом, но в виду особенного характера его учения будет целесообразнее рассмотреть его взгляды особо. См. прилож. в конце книги.

Страница сгенерирована за 0.09 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com