ГЛАВА VIII

О том, что один только Сын Бога есть свет истинный, а тварь нет, будучи (только) причастна свету, как происшедшая.

I, 9. Бе свет истинный.

Божественный Евангелист благополезно возвращается к разъяснению сказанного и ясно различает истинный свет, то есть Единородного, от того, что

1) Слав.: помазанному.

2) Т. е. по благодати получают причастие к свету.

99

не таково, то есть тварных существ. Ясно различается то, что по природе, от того, что по благодати, — от того, чему сообщается, то, что сообщается, — подающее себя нуждающимся от того, чему подается. И если Сын есть истинный свет, то нет, следовательно, кроме Него никакого истинного света, и тварь ни в себе самой не имеет возможности быть и называться светом, ни может произвести свет как плод собственной природы, но как из небытия есть, так и, не будучи светом, может возвыситься до бытия светом чрез восприятие в себя блеска света истинного и чрез осияние причастием Божественной природы по подражанию ей называться, а вместе и быть светом. А Слово Бога по существу есть свет, не будучи таковым только вследствие причастия по благодати и имея в Себе это достоинство не в качестве случайного или прившедшего, как благодать, но в качестве неизменного плода непреложной природы и неотчуждаемого блага, перешедшего от Отца к Наследнику сущности Его. Тварь же не так может достигнуть того, чтобы быть светом: она, как неимеющая, получает; как тьма, освещается; обретенною имеет благодать, — по человеколюбию Дающего — достоинство. Таким образом, Сын есть свет истинный, тварь же отнюдь нет. При таком различии и столь далеком расстоянии Сына Божия от твари, по отношению к тожеству природы, — разве не следует со всею справедливостью предполагать, что говорят вздор, даже более — вне всякого здравого смысла окажутся те, кои будут называть Его тварным и Творца всяческих ставить в ряд с тварями, не видя, как мне кажется, до какого нечестия эта дерзость может довести их, не разумеющих ни того, что говорят, ни того, о чем

100

утверждают (1 Тим. 1, 7). А что для нас, обыкших точнее исследовать истину в предлежащих словах, Сын, то есть свет истинный, отнюдь не окажется тварным, или созданным, или и вообще соприродным твари в каком бы то ни было отношении, — это каждый может увидеть отовсюду и весьма легко, а не менее и из следующих далее рассуждений, собранных для уразумения предлежащих слов.

Рассуждения или умозаключения, посредством коих можно узнать, что один только Сын есть свет истинный, тварь же нет, почему и не единоприроден ей.

Если Сын, будучи отблеском славы (Евр. 1, 3) Бога и Отца, есть поэтому свет истинный, то Он не должен быть единоприроден твари, чтобы и тварь не почиталась отблеском славы Бога и Отца, имеющею возможность быть по природе тем, что есть Сын.

Иное. Если вся тварь может быть истинным светом, то по какой причине это прилагается к одному только Сыну? Ведь по закону равенства надлежало бы, конечно, и тварям присвоить возможность быть истинным светом. Однако же ни одной из тварей не будет приличествовать это, а говорится об одной только сущности Сына. Следовательно, в собственном и истинном смысле оно должно употребляться только о Нем, а отнюдь не о тварях. Каким же в таком случае образом Он будет соприроден твари, а не наоборот — выше твари, как сущий над нею вместе с Отцом?

Иное. Если неистинный свет есть не одно и то же со светом истинным, ибо обозначение того и дру-

101

гого имеет некое различие 1, а Сын назван истинным светом и Он таков по природе; то тварь, следовательно, не будет истинным светом. Посему столь различное между собою не единоприродно друг другу.

Иное. Если не один только Единородный есть свет истинный, а и тварь может быть истинным светом, то по какой причине Он освещает всякого человека грядущаго в мир? Как скоро и тварная сущность имеет это в себе самой, то уже излишне было ей освещаться чрез Сына. Однако же Он освещает, а все мы причастны Ему. Следовательно, по качеству сущности не одно и то же Сын и тварь, как то, что причаствует, не тожественно с тем, что сообщает.

Иное. Если быть светом истинным не одному принадлежит по природе только Сыну, но имеет его (свет) и тварь, то излишним, как думаю, окажется сказанное Псалмопевцем к некиим: приступите к Нему и просветитеся (Псал. 33, 6); ибо, безусловно, истинный свет не может быть светом по причастию к другому кому-либо и блистать осиянием от другого, напротив, — он должен получать совершенную чистоту от своей собственной природы. Но мы видим, что человек нуждается в свете, будучи тварной природы, и истину высказывает Псалмопевец, взывая как бы к Божию Слову: яко Ты просветиши светильник мой, Господи Боже мой, просветиши тму мою (Псал. 17, 29). Следовательно, мы — не истинный свет, но причастны освещающему Слову и по природе чужды света истинного, который есть Сын.

Иное — из того же. Если человеческий ум назван светильником, по воспеваемому в Псалмах: яко

1) т. е. тварные существа не называются «светом истинным», но «светильником» или только «светом» и под.

102

ты просветиши светильник мой, Господи (Псал. 17, 29), то каким образом мы можем быть истинным светом? Ведь привнесен и дан светильнику свет. И если тьму, имеющуюся в нас, просвещает один только Единородный, то не Он ли, напротив, и есть истинный свет, а мы нет? Если же это истинно, то как же может быть единоприроден твари Он, столь превышающий ее?

Иное. Если быть светом истинным может принадлежать твари, как, без сомнения, и Сыну, то светом истинным, очевидно, будет человек, будучи частью ее (твари). Но в таком случае — кому же Бог и Отец обещал чрез святых пророков, говоря: и возсияет вам боящимся имене Моего Солнце Правды (Малах. 4, 2)? Что же, разве свет истинный возымел нужду в Осиявающем Солнце? Но Бог и Отец обещал дать его нам, конечно, как находящимся в нужде, — и приняв, мы осветились. Следовательно, Единородный, в отношении природного тожества, отличен и от нас и от твари (вообще), будучи светом истинным и имея природу освещать нуждающихся в свете.

Иное. Если не один только Сын есть свет истинный, но имеет его (свет) и тварь, то, очевидно, он будет и в нас. Но какая же в таком случае причина побудила святых взывать к Богу: посли свет Твой и истину Твою (Псал. 42, 3)? Какую пользу, скажи мне, думали они принести нам, когда столь часто испускали таковые гласы? Ведь если они знали, что человек имеет нужду во свете и требует приобщения его от другого, то разве может кто истинно сказать, что и сам он есть свет истинный? А если он (человек) не нуждался в освещающем Слове, то зачем всуе призывали не мо-

103

гущего принести никакой пользы? Но нельзя сказать, что ум святых уклонялся от истины, и Сам опять Бог и Отец, как нуждающимся в свете, посылает нам Сына. Следовательно, Единородный отличен по природе от твари, как освещающий от нуждающихся в свете.

Иное. Если мы видим тварь нуждающеюся в свете, а освещает ее Единородный, то тварь не сама ведет себя к свету; следовательно, она не есть и свет истинный, как Сын.

Иное. Если природный и истинный свет не отемняется, а Единородный есть свет истинный и тварь также есть свет истинный, то чего ради Писание говорит о Сыне: тма Его не объят, а о нас Павел: в нихже бог века сего ослепи разумы неверных (2 Кор. 4, 4), и опять Сам Спаситель: пока свет имеете, ходите во свете, дабы тьма вас не объяла (Иоан. 12, 35). Для всех, конечно, очевидно, что если бы некоторые из нас не подвергались объятию тьмою, то Спаситель не сказал бы чего-либо такого. Каким же образом Единородный и тварь будут тожественны по природе — неизменный с изменяемою, не допускающий никакого недостатка с отемняемою и могущею получать освещение, присущее, очевидно, в качестве прибавка, а не по врожденности его природе самой в себе?

Иное. Если не один только Единородный есть свет истинный, но имеет его (свет) тварь, как единоприродная Ему, то каким образом мы можем взывать к Богу и Отцу: во свете Твоем узрим свет (Псал. 35, 10)? Ведь если мы истинный свет, то как можем освещаться в другом? А если говорим это, как имеющие нужду в привходящем свете, то, очевидно, мы не окажемся истинным све-

104

том. Следовательно, мы не единоприродны Слову, столь превышающему нас по природе.

Иное — истолковательно. Господь наш Иисус Христос обретается говорящим в Евангелиях: сей же есть суд, яко свет прииде в мир, и возлюбиша человецы паче тму, неже свет: беша бо их дела зла. Всяк бо злая делаяй ненавидит свет и не приходит к свету (Иоан. 3, 19-20). Но если Единородный есть свет истинный и тварь точно так же может быть истинным светом, то почему же Он приходит, чтобы осветить ее, а она любила тьму? И как вообще она может не приходить к свету, если сама она есть свет истинный? Ведь то, что присуще предметам по их природе, имеет эту принадлежность вкорененною 1), — а что избирается по желанию, то не имеет такой устойчивости. Так, например: не вследствие собственной воли каждый приобретает бытие разумным человеком, ибо имеет это от природы, но по своему желанию каждый может быть или дурным, или добрым и точно так же во власти каждого любить правое или противоположное. Если поэтому тварь есть свет по природе, ибо этим именем обозначается истинный (свет), то почему же она не приходит к свету, или каким образом может любить тьму, очевидно, как не могущая по природе быть светом истинным, но, напротив, совершающая свободно произвольный выбор лучшего или худшего? Таким образом, противники наши должны или осмеливаться утверждать, что у Сына нет природных преимуществ над тварью, дабы яснее обличилось их богохульство и чтобы они от всех услышали: потребит Господь вся устны льстивыя, язык велеречи-

1) Т. е. твердо и постоянно внедренною в самую природу предмета.

105

вый (Псал. 11, 4), — или же, если ясно признают, что эти качества присущи Ему по сущности Его, пусть не объединяют с Ним в единство природы тварь, не имеющую этого, как только что доказано нами.

Иное. Если не одно только Слово Бога есть свет истинный, но подобно Ему также и тварь может быть светом истинным, то по какой причине говорит: Аз есмь свет мира (Иоан. 8, 12)? Или каким образом мы можем лишиться превосходнейшего преимущества природы, если и мы можем быть истинным светом, как (и всякая) тварная сущность имеет его (свет)? Если же Единородный говорит истину: Аз есмь свет мира, то, очевидно, тварь может быть светом только чрез получение его от Него, и не иначе. А если так, то она не единоприродна Ему.

Иное. Если не один только Сын есть истинный свет, но свойственно это и тварям, то что же скажем в том случае, когда премудрейший Петр пишет нам в Послании: вы же род избранный, царственное священство, народ святый, люди в приобретение, да доблести возвещаете из тьмы вас Призвавшаго в чудный Свой свет (1 Пет. 2, 9)? Какая же вообще есть в нас тьма или в какой же мы оказались тьме, если и сами мы суть истинный свет? И каким образом могли мы быть призваны к свету, если бы не находились во тьме? Но не говорит неправды и проповедник истины, дерзнувший сказать: доказательства ли ищете того, что во мне говорит Христос (2 Кор. 13, 3). И мы призваны в чудный Его свет (1 Пет. 2, 9), следовательно, от тьмы, и не иначе. А если это справедливо, то тварь не есть истинный свет, но один только Сын есть собственно и

106

истинно свет, тварные же предметы — по причастию к Нему, и потому они не единоприродны (Ему).

Другие доказательства с присоединением изречений (Писания), посредством простейших размышлений приводящие читателей к исповеданию того, что один только Сын Бога есть свет истинный, природа же тварей освещается от сообщения (света) от Него, не имея возможности быть светом по существу, как Тот.

Псалмопевец говорит: да знаменуется на нас свет лица Твоего, Господи (Псал. 4, 7). Какое же это есть лицо Бога и Отца, коего (лица) свет назнаменован на нас, как, без сомнения, не Единородный Сын Бога, Его неизменно-точный Образ и потому говорящий: видевый Мене виде Отца (Иоан. 14, 9)? Назнаменован же Он нам тем, что явил нас сообразными Себе (Римл. 8, 29) и чрез Духа Своего 1) освещение начертал, как Божественный образ, верующим в Него, дабы и они сами могли бы уже (в переносном смысле) называться по Нему богами и сынами Бога (Псал. 81, 6; Иоан. 10, 34; 1, 12 и др.). Но если бы какая из тварей была светом истинным, то каким образом Он мог быть назнаменован нам? Ведь свет во тьме светит, по неложному слову Духоносца (Иоан. 1, 5), — ибо свет во свете как может быть светлым?

Иное. Псалмопевец говорит: свет возсия праведнику (Псал. 96, 11). Если (праведнику) имеющему и не нуждающемуся, то он (свет) излишен, — а если как не имеющему воссиявает свет, то, следовательно, один только Единородный есть свет, тварь же только причастна свету и потому иноприродна.

1) Может быть, вместо τοῦ ἰδίου надо читать: τὸν ὠιδιον, т. е. φωτισμόν, — и переводить так: и чрез Духа Свое освещение начертал...

107

Иное. Псалмопевец говорит: не бо мечем своим наследиша землю, и мышца их не спасе их: но десница Твоя, и мышца Твоя, и просвещение лица Твоего (Псал. 43, 4). Просвещением лица Бога и Отца опять называет здесь откровение от Сына чрез Духа и руководство каждым из бытий, что одно только и спасло Израиля и освободило от жестокости Египтян. Если поэтому не один только Единородный есть свет истинный, но точно такое же достоинство присуще и тварям, то почему же тех, о коих речь (израильтяне), спасались не собственным своим светом, но оказываются снабжаемыми приложением как бы чужого и необходимого 1) света? Но очевидно, что Единородный светил нуждавшимся в свете, а потому Он, и только один, есть свет истинный, тварь же получает от Него благодать. А если так, то как же, наконец, она могла бы быть и единоприродною Ему?

Иное. Псалмопевец говорит: блажени людие ведущии воскликновение: Господи, во свете лица Твоего пойдут (Псал. 88, 16). Почему же, напротив, и они не могут идти в собственном свете? И почему, скажи мне, получая просвещение от другого, они едва могут устроить себе спасение, если и сами они действительно суть истинный свет, как, без сомнения, и лице Бога и Отца, то есть Сын? Но всякому, полагаю, и чрез это ясно, что Слово подает просвещение твари, как нуждающейся, а она, получив то, чего не имеет, спасается. Как же в таком случае Единородный и происшедшее чрез Него могут быть тожественными по сущности?

1) Т. е. не прирожденного им.

108

Иное. Псалмопевец говорит: возсия 1) во тьме свет правым (Псал. 111, 4). Каким же вообще это образом правый находился во тьме, будучи и сам светом истинным, как скоро и природа тварей имеет это так же, как Единородный? Если же свет посылается правым, как не имеющим его, то не потребуется от нас много слов, но сама природа вещей возопиет, что совершенному не может быть тожественно по сущности нуждающееся — требующему (не тожественно) подающее от преизбытка.

Иное. светися, светися, Иерусалиме, прииде бо твой свет, и слава Господня на тебе возсия (Иса. 60, 1). Если природа тварей имеет в себе самой свет и таковым, собственно, то есть светом истинным, мы признаем Единородного: то как бы мог Иерусалим нуждаться в Освещающем его? Поелику же он (Иерусалим) получает освещение в качестве благодати, то, следовательно, один только Сын есть свет истинный, освещающий его (Иерусалим) и дающий то, чего он не имеет. А если так, то разве Он, без сомнения, не другой по природе по отношению к тому (Иерусалиму)?

Иное. Се дах тя в завет рода во свет языков (Иса. 42, 6). Каким же вообще образом разумная тварь на земле (язычники) нуждалась в свете, если быть светом истинным присуще ей по природе? Но Бог и Отец дает ей, конечно как не имущей, Собственного Сына, — она же, получив таким образом, самым уже делом будет вопиять как о бедности собственной своей природы, так и о преизбыточествующем достоинстве Освещающего Слова.

1) ἐξανέτειλεν как один код. св. Кир. согл. греч. LXX (и евр.), — а чтение др. кодд. св. Кир.: ἐξαπέστειλȢν должно считать ошибкой.

109

Иное. И ныне доме Иаковль, приидите, пойдем светом Господним (Иса. 2, 5). Почему же, напротив, эти не идут собственным светом, а дарует им Единородный, сообщая собственное благо Своей сущности? Но полагающиеся на свое собственное благо (свет) не одолжаются чужим, — следовательно, как не имеющие, они обыкли делать это.

Иное. Спаситель говорит: Я есмь свет мира: последующий Мне, не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Иоан. 8, 12). Пусть-ка и тварь осмелится испустить таковой же глас (о себе), если и сама она есть истинный свет. Если же ужасается глагола этого, то и на деле будет далека от сего, исповедав истинный свет, то есть Сына.

Иное. Господь говорит: дондеже 1) свет имате, веруйте во свет, да сынове света будете (Иоан. 12, 36). Итак, неужели имели утратить свет по причине своего неверия те, кои суть свет по природе, если для товарной сущности вообще допускается возможность быть светом истинным? Да и как это может быть когда-либо? Ведь лишение того, что присуще кому-либо по существу, отнюдь не может случиться по нерадению, но (лишиться так возможно только) того, приобретение чего совершает желание и отсутствие чего или присутствие бывает без уничтожения предмета (обладающего этим). Например: разумен человек по природе, а кораблестроитель — по желанию, или немощен телом по случайности. Посему неразумным он совсем не может быть, а кораблестроительную опытность он по нерадению может утратить, как и приключившееся страдание он в состоянии отклонить, улучшая (здоровье) ле-

1) Ἕως как одни, но др.: ὥς — Син. Алекс. Ват. др. мн.

110

чением. Итак, что присуще кому-либо по существу, то имеет укорененную устойчивость 1). Если поэтому природа тварей вообще может быть светом истинным, то каким образом утрачивают свет не желающие веровать или как верующие могут стать сынами света? Ведь если и сами они по природе суть свет, то, следовательно, будут называться сынами самих себя. И какая же будет награда верующим? Ведь и не приявшие веру суть также сыны себя самих! От таких рассуждений доходя до разумения истины, скажем, что только Единородный есть свет истинный, тварь же нуждается в свете и посему инородна.

Иное. Рече же им Иисус: еще мало время свет в вас 2) есть: ходите, дондеже 3) свет имате, да не тма вас (об)имет (Иоан. 12, 35). Выше данное рассуждение можешь искусно применить и к этому изречению; ибо что есть свет по природе, то никогда не может быть объято тьмой.

Иное. Иоанн говорит: глаголяй во свете быти, а брата своего ненавидяй, во тме есть доселе (1 Иоан. 2, 9). Следовательно, свет в нас (присутствует) по нашему предъизбранию — и по желанию, а не по сущности присутствует он в тварях, если ненавидящий брата своего находится во тьме. Единоприродный же есть свет по существу, ибо имеет это достоинство не как плод предъибрания. Посему не единороден тварям Тот, Кто столь превосходит их.

Иное, сродственное сему. Любяй брата своего во свете пребывает (1 Иоан. 2, 10). Любовь доставляет свет

1) т. е. то внедрено постоянно и неотъемлемо.

2) Ἐν ὑμῖν др.: μεθ’ ὑμῖν.

3) ἅς др.: ἕως.

111

тварям, очевидно, как не имеющим (его). А Единородный есть свет. Следовательно, Он отличен от того, в чем бывает вследствие любви.