Киреевский И.В. Русские альманахи на 1832 год

РУССКИЕ АЛЬМАНАХИ

НА 1832 ГОД.

(1832).

До сих пор вышло более десяти альманахов на 1832 год. Между ними Альциона, изданная Бароном Розеном, замечательна превосходными стихами Жуковского, стихами Пушкина, Кн. Вяземского и прозою Марлинского и Сомова. Но без сравнения отличаются от всех других альманахов Северные Цветы, блестящие именами Дмитриева (И. И.), Жуковского, Пушкина, Кн. Вяземского, Баратынского, Языкова, и даже Батюшкова и покойного Дельвига. Вот уже год прошел с тех пор, как Дельвига не стало, с тех пор, как преждевременная смерть ненавистною рукою вырвала его из круга друзей и тихой, поэтической деятельности.

Он был Поэт: беспечными глазами (*)

Смотрел на мир,—и миру был чужой;

Он сладостно беседовал с друзьми;

Он красоту боготворил душой;

Он воспевал счастливыми стихами

Харит, вино, и дружбу, и покой.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Любовь он пел, его напевы (**)

Блистали стройностью живой,

Как резвый стан и перси девы,

Олимпа чашниды младой.

Он пел вино: простой и ясной

Стихи восторг одушевлял;

Они звенели сладкогласно,

Как в шуме вольницы прекрасной

Фиял, целующий фиял.

И девы Русские пристрастно

Их повторяют .............

..............................

*) Стихи сии взяты из песни H. М. Языкова, напечатанной в Сев. Цветах 1832.

**) Из Посланья Языкова к Дельвигу, напечатанного там же.

55

Таков он был, хранимый Фебом,

Душой и лирой древний Грек.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Его уж нет. Главой беспечной

От шума жизни скоротечной,

Из мира, где все прах и дым,

В мир лучший, в лоно жизни вечной

Он перелег. Но лиры звон

Нам навсегда оставил он.

Дельвиг писал немного и печатал еще менее; но каждое произведение его дышит зрелостью поэтической мечты и докончанностью классической отделки. Его подражания древним, более чем все Русские переводы и подражания, проникнуты духом древней простоты, Греческою чувствительностью к пластической красоте, и древнею, детскою любовью к чистым идеалам чувственного совершенства. Но та поэзия, которою исполнены Русские песни Дельвига, ближе к Русскому сердцу; в этих песнях отзывается гармоническим отголоском задумчивая грусть и поэтическая простота наших Русских мелодий. Выписываем, в доказательство, одну из песен Дельвига, напечатанных в последних Северных Цветах, которая принадлежит к числу лучших его песен:

Как за реченькой слободушка стоит;

По слободке той дороженька бежит;

Путь-дорожка широка, да не длинна;

Разбегается в две стороны она:

Как на лево—на кладбище к мертвецам;

А на право—к Закавказским молодцам.

Грустно было провожать мне, молодой,

Двух родимых и по той и по другой!

Обручальника по левой проводя,

С плачем матерью-землей покрыла я;

А налетный друг уехал по другой,

На прощанье мне кивнувши головой.

Оценить беспристрастно и подробно стихотворения Дельвига, — была бы не маловажная услуга Русской литературе, и это одна из лучших задач, предстоящих нашим критикам.

Повесть Батюшкова, напечатанная в Северных Цветах, отличается его обыкновенною звучностью и чистотой языка. Стихи Дмитриева также напомнили нам живо его прежнюю поэзию; прочтя их, кто не повторит вместе с Жуковским;

Нет, не прошла, певец наш вечно юный,

Твоя пора: твои гений бодр и свеж;

Ты пробудил давно молчавши струны,—

И звуки нас пленили те-ж.

56

.

Этот Ответ Жуковского исполнен самых свежих красот, самого поэтического чувства и самого трогательного воспоминания.

К названному нами присовокупим еще: Сражение с Змеем, перевод Жуковского из Шиллера; А. А. Дельвигу, Языкова; Моцарт и Сальери, Пушкина; До свидания, Кн. Вяземского;—и вот лучшие украшения Северных Цветов нынешнего года, богатых еще многими прекрасными стихами и прозою. Вообще, появление их можно поставить в число самых замечательных событий текущей литературы.

57