Грехи против ближних

Затем поставь исповедующемуся такой во­прос: не лежит ли на его совести грубое оскорбление родителей или постоянно на­но­симые им мелкие обиды? Пусть же он не думает, что это будничная мелочь в семейной жизни. Господь изрек Моисею: Иже злословит отца своего или матерь свою, смертию да умрет (Исх. 21, 16). Этот смертный приговор злословящим родителей подтверждает Спаситель как именно заповедь Божию (Мф. 15, 4;

121

Мк. 7, 10), хотя не как уголовный закон о смертной казни, но как грех смертный. «Когда вырастешь и, быть может, похоронишь родителей, – пусть так говорит духовник ви­новному в этом подростку, – то поверь, что, вспоминая подобные случаи, будешь и наедине краснеть до ушей от стыда и ломать себе руки, тщетно желая исправить свой грех, который тебе теперь кажется ничтожным, ибо ты не можешь пока по­нять, какой острый нож вонзает в грудь любящих родителей дер­зкий сын или дочь, когда оскорбляет злобными словами или гру­бым непослушанием; поймешь это, когда у тебя будут свои дети, но когда, по всей вероятности, уже невозможно будет загладить своей вины пред умершими родителями». То же самое или почти то же испытывают учителя, когда получают дерзости от учени­ков, а получив их много, ожесточаются потом и сами, и святое учебное дело становится пыткой и для учителей и для учеников, но изменить такого положения в нормальное легче последним, нежели первым.

Руководясь желанием пробудить или усилить в исповедую­щемся чувство виновности пред Богом, предложи ему вопросы, о которых он, вероятно, и не думает, но которые обна­ружива­ют для него самого его душевные язвы. При этом полезно про­должать свои вопросы не в принятом порядке – грехи против Бога, против ближних и против самого себя, – а в том, в кото­ром легче добраться до пробуждения в нем совести. Ведь со­временная наша паства о непосредственном отношении к Богу почти забыла. Что за смысл спрашивать об

122

исправном посеще­нии церкви или о внимании к молитве человека, который уже несколько лет как забыл и дорогу в храм Божий, и никогда, ни утром, ни вечером, лба не перекрестит?  «Молиться я не при­вык, – смело отвечают такие люди, – но живу честно и нико­го не обижаю, а многие молятся Богу и поедают людей». Если духовному отцу удалось сбить грешника с такой самодо­вольной позиции вышеуказанными основными вопросами, то пусть благодарит Бога, но во всяком случае полезно продолжать вопросы в том же порядке по степени чуткости к ним совести современных людей, то есть прежде спросить о грехах про­тив ближнего, а потом уже о грехах против Лица Божия и, на­конец, о грехах, расстраивающих внутреннюю жизнь самого грешника.

Итак, тому христианину, который думает, что он никогда не обижал ближнего, скажи – это хорошо, но под обидой нужно разуметь не только то, что сердит человека, но еще более то, что наносит ему вред. Воров строго карает закон и презирают люди, а ведь у человека имеются ценности, несравненно более значительные, чем деньги или вещи: это его душа, его неиспор­ченность. Не советовал ли людям чего-либо дурного, пороч­ного? Не осмеивал ли чьего целомудрия или стыдливости или их послушания старшим или добросовестности по службе или по учению? Ведь потеря невинности, стыдливости, послушания ро­дителям и даже честности происходит у юношей и девиц не ина­че, как под влиянием примеров и злых советов, а те, которые столкнули их с доброго пути, и думать забыли о них и о своем злодее-

123

янии. Они тяжкие грешники пред Богом, более тяжкие, чем воры и грабители. Но еще более преступны те, которые не только дают коварные советы вопрошающим, но сами упо­треб­ляют усилия, иногда продолжительные, что­бы соблазнить невин­ного на грех, от которого он потом не освобождается надолго, а то и на всю жизнь. А сколько таких соблазнителей в любом учи­лище, которые не хотят успокоиться, пока не стащат товарища в публичный дом или не познакомят его со скверными людьми. Кому между тем не известно слово Христово: Иже аще соблаз­нит единаго малых сих и прочее (Мф. 18, 6). Итак, не грешен ли ты в том? Не посевал ли нарочно в сердце ближнего твоего сомнения в вере, не осмеял ли его благочестия? Не отваживал ли от молитвы и храма? Не сеял ли раздора между братьями, между супругами, сослуживцами или товарищами? Все, по­ступающие подобным образом, суть помощники и слуги дьявола, который получает над ними сильную власть, ибо они сами отда­ли себя в послушание его воле. Такая же участь ожидает и тех, которые грешат клеветою на ближнего в беседах с людьми и в печати, или осуждают их, не будучи даже сами уверены в том, что ближние виновны в том или другом.

Впрочем, если ты не имеешь случая или даже желания со­блазнять, или огорчать ближнего, или вводить его в беду, но, прознав о его несчастии, тому злорадствовал вместо сострада­ния ему, то смотри, как черна твоя душа, и на каком ты опасном пути, ибо так сказано в Писании: Ненавидяй брата своего че­ловеко-

124

­убийца есть (1 Ин. 3, 15). Но ты в этом не грешен, слава Богу, а не свойственно ли тебе злопамятство, если оно даже и не выражается в мстительности? Ведь оно ни во что вменяет наши молитвы, по слову Господню, и показывает, что сердце твое исполнено великого самолюбия или себялюбия и самооправдания. В том же ты виновен, если имеешь дух непос­лушания в семье, или школе или на службе; если исполняешь требуемое лишь тогда, когда можешь подвергнуться ответствен­ности, а находишь удовольствие в том, чтобы сделать что-нибудь по-своему. С этого непослушания начался грех во вселенной и с него именно начинают свои греховные подвиги уголовные пре­ступники, руководимые всегда духом самооправдания. Этот диавольский дух проводил их по таким ступеням: непослушание, леность, обман, дерзость против родителей, искание чувствен­ных наслаждений, воровство, отвержение страха Божия, остав­ление отчего дома, грабежи и убийства и отвержение самой веры. Когда исповедующийся опустит свою голову и в речи его услышишь голос раскаяния и устрашения своими грехами, тогда скажи ему, что злые чувства непослушания, а особенно злопа­мятства и злорадства, вырастают в той душе, которая любит всех осуждать; последнее дело греховно именно потому, что вместе с привычкой без нужды осуждать людей в нас развивает­ся услаждение недостатками ближних, а затем нежелание при­знать в них что-либо доброе, а отсюда уже близко и до злорад­ства, а тем более до злопамятства. В светском или мирском обществе все это не почитается похвальным, над послушанием же прямо

125

смеются или даже негодуют за самое упоминание о нем, требуя, напротив, чтобы каждый подчиненный, каждый сол­дат, рабочий, чиновник, а тем более профессор требовал себе свободы и свободы. Особенно это требование было сильно среди студентов и даже среди учеников средней школы. Оно же пере­шло и в деревню, и в приход, и даже в семью, где только силь­ная отцовская рука да угроза изгнанием или голодом могут поддерживать тот малый остаток порядка, который ограждает пока дом от разорения. Последние два года показали, куда привело это скверное учение о самоволии: не говоря о том, что люди ста­ли почти поголовно злодеями, но они мрут с голоду, ходят обо­рванцами, лишились возможности учиться и сообщаться друг с другом чрез письма – словом, возвратились к состоянию дика­рей. Чем, каким подвигом вывел людей из их прежней жизни Спаситель и сделал праведными и разумными? Послушанием! Послушанием единаго праведни будут мнози (Рим. 5, 19). И доныне высший образ благочестия, то есть монашества, есть преж­де всего послушание. «Итак, юноша-христианин, – скажет ду­ховник, – если желаешь быть добрым, разумным человеком, а не глупой овцой – Панургова стада, то не соглашайся с толпой погибающих духовно и телес­но сверстников, не иди путем само­волия, но путем послушания. Тогда только будешь человеком, тогда, быть может, один из многих товарищей не будешь сифи­литиком после окончания учения, сохранишь веру и сердце не­загрубевшее, правдивое слово и честную душу, не похожую на переметную суму, как у огром-

126

ного большинства наших совре­менников. А теперь знай, что, согласно твоим признаниям, ты уже много погрешил пред Богом, и я рад, видя, что ты испол­нился скорби пред раскрывшейся тебе картиной твоих немалых грехов, о коих ты прежде, пожалуй, и не думал».