I. Постепенное умножение числа церквей

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Богослужение.

ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ.

Храмы или церкви.

Богослужение предполагает храмы или церкви, в которых оно совершается. Поэтому, к настоящей главе, разделив ее на два отдела, мы скажем сначала о храмах или церквах, а потом уже и о самом богослужении.

I.

Постепенное умножение числа церквей. Их количество по достижении последним своей нормы. Статистика церквей каменных.

Христиане явились в Киеве между Варягами не позднее, как во вторую половину княжения Игоря. В конце княжения Игорева их было в Киеве сравнительно очень много и они имели уже церкви или по крайней мере одну церковь (пророка Илии,—1-й полов. тома стр. 71). От Игоря до Владимира, то благоприятствуемые правительством, то не благоприятствуемые им, они во все время не терпели прямых и открытых гонений, и несомненно, что не убывали в своем числе, а постепенно более или менее прибывали. Со всею вероятностью и относительно церквей следует думать, что после Игоря до Владимира их не оставалось во все время одна, если при Игоре была еще одна, но постепенно явилось то или другое множественное число, то или другое количество.

После этого так сказать предварительного введения, которому однако, как увидим ниже, едва ли не следует придавать некото-

1

2    

pого и даже не совсем маловажного значения в истории наших церквей, настоящая или действительная история их начинается с того же, с чего и настоящая история христианства, т. е. с крещения св. Владимиром всего народа.

Приступив к крещению народа, Владимир одновременно с сим, по свидетельству летописи (под 988 г.), приказал ставить и церкви. Так кань построение церквей не могло идти совсем об руку с крещением, потому что для последнего на целые местной и требовались дни, а для первого, как бы ни быстро были строимы небольшие и простые деревянные церкви, каковыми долженствовали быть эти первые, требовалось довольно продолжительное время: то совершенно вероятно принимать свидетельство летописи, что Владимир, приступив к крещению всего народа, «повелел рубити церкви по градом», в том точном и буквальном смысле, что самая первая, так сказать, серия церквей была срублена именно только в городах, как вместах центральных. После городов, конечно, тотчас же было преступлено и к селам. Предполагая с полною вероятностью, что дело ведено было со всевозможною энергией, с уверенностью можно думать, что в 25-летнее после приступа к крещению народа правление Владимира церквей по городам и по селам было настроено столько, что ими удовлетворялась насущная нужда, т. е. что были поставлены церкви по крайней мере во всех местностях, представлявших из себя особые целые, разумея под этими целыми приблизительно такие округи, как нынешние станы. За удовлетворением первой и насущной нужды должна была следовать забота о таком умножении числа церквей, чтобы все моглииметь их без особенного для себя затруднения или не в слишком дальних от себя расстояниях. Это последнее могло быт достигнуто далеко не вдруг. После Владимира об этом заботился Ярослав, который, по свидетельству летописи (под 1037 г.), продолжал ставить церкви «по градом и по местом»; но вероятно, что и он не кончил дела, оставив его доканчивать своим преемникам. В действительном совершенно достаточном количестве церкви могли явиться только тогда, когда у самих крещенных явилась внутренняя привязанность к христианству: народ, сам удовлетворяя своей нужде, мог построить их именно столько, сколько было нужно и сколько находил он нужным.

Самые первые церкви,—указанная выше их первая серия,—весьма вероятно были построены правительством на собственный счет, ибо, принуждая людей креститься, едва ли оно могло находить удобным возлагать на них тягость и построения церквей (и действовать вопреки

3

пословице, что с одного вола двух шкур не дерут). И после правительство продолжало строить церкви, уделяя на сие, как на дело богоугодное, часть своих доходов. Но чтобы всю страну оно застроило церквами исключительно на свой слет, — разумеем вторую указанную выше серию церквей, — думать это было бы вовсе невероятно. Построив на собственный счет самые первые церкви, сопровождавшие первый, затруднительный и опасный, приступ к крещению народа, оно, нет сомнения, возложило затем обязанность дальнейшего ихпостроения на самих крещенных, имели или не имели к тому последние охоту и усердие, а с своею частною помощью являлось только там, где население было слишком бедно и вообще где были какие-либо исключительные обстоятельства. Все населенные земли принадлежали или непосредственно государству (черные земли) или частным землевладельцам—вотчинникам (причем под вотчинниками должно разуметь и самих князей, насколько у каждого из них было собственных имений в теснейшем смысле этого слова). В первом случае обязанность построения церквей могла быть возлагаема на общины, а во втором случае, нет сомнения, она была возлагаема на вотчинников. Население земель, принадлежавших последним, в древнее время было вольное и подвижное: земледелец занимал и арендовал землю у землевладельца и по истечении договоренного срока, если хотел, свободно оставлял ее, перехода к другому землевладельцу. При таком порядке естественно было, чтобы забота о постоянной принадлежности поселений, каковы были церкви, лежала не на временных жителях, а на постоянном собственнике 1).

1) Наши древние крестьяне на землях вотчинников были то же, что английские фермеры. Как в Англии построение церквей составляет обязанность, не фермеров, а землевладельцев, так, конечно, было и у вас (Читатель, полагаем, знает, что должно различать крестьян на землях вотчинников и их холопов или челядинцев, как два класса людей, не имевших между собою ничего общего, которые почти слились в один класс только после прикрепощения крестьян к земле, что случилось в конце XVI века: первые, быв людьми свободными и вообще гражданами полноправными, жили на землях вотчинников, как арендаторы; вторые составляли их собственность (рабов) и жили или в их домах, как прислуга, или в их селах, усадьбах, в которых обрабатывали землю, составлявшую собственные запашки вотчинников). И крестьяне, жившие на землях казенных (черных княжеских) были подвижны в тои смысле, что имели право оставлять их и переходить на другие казенные земли и к вотчинникам; но они были неподвижны в том смысле, что в качестве членов общин (нарождавшихся из семей или составлявшихся по соглашению) имели постоянное право

4

Как велико было у вас в период домонгольский количество церквей, после того как их было настроено совершенно достаточно и после того, как их число достигло своей тогдашней нормы, т. е. в какой пропорции находилось их количество к количеству населения, положительных сведений мы имеем чрезвычайно мало и при этом о церквах сельских совершенно никаких, Ограничиваясь простыми вероятными предположениями, необходимо думать, что вообще церквами было вовсе не скудно и что их пропорция по отношению· к количеству населения была нисколько не меньшая, если напротив не гораздо большая, чем в настоящее время в губерниях наиболее обильных церквами. В период домонгольский обыкновенные приходские церкви, как в городах, так и в селах, были исключительно деревянные. Но построить деревянную церковь, не особенно большую и не особенно роскошную, при тогдашнем обилии леса, могли затрудняться разве только самые бедные и самые малые числом душ общины; а приискивать священников, как мы говорили выше (1-й полов. т. стр. 451), вовсе не составляло затруднения ни для каких, даже и для самых малых и бедных, общин. Другое дело было— достаточно и удовлетворительно снабжать церкви принадлежностями. Но необходимо думать, что в сем последнем отношении ограничивались требованиями самыми скромными.

Некоторые положительные сведения, которые мы имеем о числе церквей, исключительно относится к городам и наибольшею частью суть самого неопределенного характера.

В Киеве, по известиям летописей наших и не наших, церквей было огромное количество; но в этом огромном количестве, как мы говорили выше (1-й пол. т. стр. 471), несомненно разумеются не только церкви приходские или общественные, но и домовые или частные, и сколько полагать на долю первых, сколько на долю вторых,— остается вовсе неизвестным 1). По уверению Никоновской летописи,

на землю последних и не могли быть с нее удалены (cfr в I томе сочинения г. Сергеевича «Русские юридические древности» отдел о крестьянах на черных волостных землях). Представляя из себя относительных собственников земель, общины должны были сами заботиться и о построении церквей. Так по крайней мере было из позднейшее время (в которое у крестьян на государевых черным землях церкви обыкновенно—«мирское, их приходское, строение»).

1) Церкви домовые были считаемы или полагаемы в счет вместе и наравне с церквами приходскими потому, что они были действительные церкви: оме не помещались в самых домах, в отведенных для них комнатах последних,

5

не особенно впрочем надежному, в пожар 1017 г. в Киеве сгорело церквей «яко до семи сот»; по уверению Титмара Мерзебургского (Chronic, lib. VIII, с. 16), относящемуся к 1019 г. и по своему качеству таковому же, их было в Киеве четыре ста; по свидетельству Лаврентьевской летописи, в пожар 1124 г., причем погорел мало не весь город, церквей сгорели в нем «близь шести сот». Новгород, известия о котором отличаются сравнительной определенностью, не смотря на свое богатство, как кажется, не отличался особенной ревностью к построению церквей и относительным образом имел их не особенно много. В пожар 1134 г. сгорела четвертая часть города (половина Торговой стороны от ручья Плотницкого до конца Холма), и при этом церквей 10; в пожар 1211 г. сгорело домов 4800, а церквей 15; в пожар 1217 г. сгорела половина города (Торговая сторона), церквей до 20-ти (15-ть деревянных и неизвестно сколько, по не более 5-ти, каменных, см. ниже) 1). Владимир Кляземский, новая столица Руси после Киева, далеко не соперничал с старой столицей количеством церквей и, как кажется, мало отличался в сем отношении от других городов. В пожар 1185 г. погорел мало не весь город и при этом церквей «горело 32; в 1193 году сгорела половина города, а в 1199 г. мало не половина, и при этом церквей—в первый раз 14, во второй—16. Ростов в 1211 году погорел мало не весь, церквей сгорело при сем 15. Ярославль в 1221 году погорел также мало ее весь, церквей сгорело при сем 17 2).

Наша древняя Россия, подобно всей новой или неримской западной Европе, была страною деревянною, а не каменною. Западная Европа, за исключением Скандинавского севера, около времени именно нашего крещения, в конце X—начале XI века, начала превращаться из деревянной в каменную 3) и потом совсем превратилась из первой в последнюю. Наша же Русь, по своим особым обстоя-

как у нас в настоящее время, а были строимы на домовых усадьбах особыми зданиями, как именно настоящие церкви, хотя, вероятно думать в значительной части своей имевшие право называться церквами только потому, что на них стояли кресты.

1) Все свидетельства из 1-й Новгородской летописи.

2) Все свидетельства после Новгорода из Лаврентьевской летописи.

3) См. Н. Otte Geschichte d. kirchlich. Kunst d. Deutsch. Mittelalters, Leipzig, 1862. S. 6, и Müller-Mothes’a Archeolog. Wörterb. sub v. Holzarchitektur.

6

тельствам и условиям, осталась деревянною до позднейшего времени (а собственно, в архитектуре не церковной, а гражданской или житейской, остается таковою в дο сих пор). На этом основании в период домонгольский, равно как и в последующее долгое время, обыкновенными церквами нашими как в селах, так и в городах, были церкви деревянные, а не каменные, которые составляли не более как только весьма незначительное исключение (подобное тому, какое в настоящее время в губерниях, обстроенных церквами каменными, представляют собою наоборот церкви деревянные в отношении к каменным). Последнее должно впрочем понимать не в том смысле, чтобы каменные церкви непременно выдавались своей обширностью и своим архитектурным великолепием, а в том только смысле, что ее повелось и не вошло в общий обычай строить каменных церквей и что они составляли большую редкость: обыкновенные каменные церкви были вовсе не обширны и в архитектурном отношении вовсе не великолепны, между тем как деревянные церкви бивали весьма обширные и в архитектурном отношении великолепнейшие.

Не все драгоценно у людей безусловным образом по своему достоинству; иное драгоценно у них только условным образом по своей редкости. У нас в период домонгольский каменные церкви, имели всю свою ценность в сем условном отношении, и поэтому мы скажем о них нарочитым образом, тем более, что летописи наши дают нам возможность представить довольно обстоятельную их статистику, так как записи о построении этих (каменных) церквей, как мы говорили выше, составляют (с записями о поставлении епископов) почти единственное, в чем они видят церковную историю.

Первую каменную церковь построил сам св. Владимир, начав ее здание почти тотчас после приступа к общему Крещению народа. Эта церковь, имевшая служить памятником его собственного и всей страны обращения в христианство и вместе быть по его мысли материю всех церквей русских, была Киевская Десятинная церковь Успения Богородицы, начатая в 991 г. и оконченная через пять лет в 996 году. Во все правление Владимира она была единственною каменною церковью всей Руси 1). В правление Ярослава число камен-

1) Никоновская летопись уверяет (1, 112), что второй митрополит русский Иоанн 1-й поставил в 1008 г. две каменные церкви—Петра и Павла в Киеве (о сей церкви в след за Степени, книгою 1. 166 fin.) и Воздвижения Честнаго Креста в Переяславле. Но чтобы митрополит построил две каменные церкви,

7

ных церквей умножилось в самом Киеве, а вместе с тем они явились и в остальной Руси. Впрочем, непосредственным и собственным продолжателем Владимира в строении каменных церквей был не Ярослав, а брат его Мстислав Тмутараканский, который в 1024 г. сел на восточной половине Руси по сю сторону Днепра и о котором странно и совершенно напрасно забывают, когда говорят об Ярославе: не быв принят Киевлянами, он имел свою столицу в Чернигове, но несомненно, что из двух единовременных великих князен значительнейшим был он, а не Ярослав. В 1022 г. Мстислав построил каменную церковь в столице своего удела городе Тмутаракани (так как область Тмутараканская была окружена греческими колониями, в которых каменное строительство не только было преобладающим в церковном и гражданском зодчестве, но и в том и в другом, нужно думать, было единствевньш, то мысль о каменной церкви в Тмутаракани была совершенно естественною и ее исполнение нисколько не затруднительным). В 1036 г. или пред сим годом Мстислав заложил каменную кафедральную церковь в своей великокняжеской столице Чернигове, которую за смертью, случившеюся в сем году, не успел окончить. Ярослав, приступивший к каменной строительной деятельности после смерти Мстислава, когда остался единовластцем, начиная с 1037 г. построил в Киеве: собор Софийский, две церкви в основанных им монастырях Георгиевском и Ирининском и церковь на так называемых Золотых воротах построенного им нового города. В след за ним сын его Владимир построил в 1045—52 г. собор Софийский в Новгороде.

когда сам князь построил одну, чтобы второй митрополит имел средства и способы для построения хота одной каменной церкви (ибо мастеров должен бы был вызывать из Греции и строение и самой незначительной каменной церкви должно было бы обойтись страшно дорого), это совершенно невероятно. Вообще, известие Никоновской летописи есть или баснословие или должно быть разумеемо о церквах деревянных.—Что св. Владимир построил только одну каменную церковь, к подтверждению этого служит известие летописи, что даже и обетную церковь в Василеве за избавление от опасности смерти в сшибке с Печенегами он поставил деревянную, ибо летопись (под 996 г.) употребляет выражение о церкви именно: «поставил». В настоящее время чуть не каждый город южной Руси, имеющий мало-мальски старую каменную церковь, выдаст ее за церковь, построенную св. Владимиром; но это не более, как проявление своего рода местного патриотизма и славолюбия...

8

В последующее время до нашествии Монголов довольно значительное количество каменных церквей было настроено в двух городах—столице государства Киеве и столице торговли (и «месте как бы государства в государстве) Новгороде. Вторая после Киева столица государства Владимир Кляземский выдался в сем отношении из числа других городов, во не сравнялся с Киевом, что впрочем, как скажем сейчас ниже, кроме сравнительной краткости существования, объясняется еще особыми обстоятельствами. Дальнейшую естественную градацию городов, в которых надлежало быть строению каменных церквей, составляли: старшие города стольно-княжеские, которые все были вместе с тем и старшими городами кафедрально-епископскими, те младшие города стольно-княжеские, которые были младшими городами кафедрально-епископскими, младшие города стольно-княжеские без епископские (безепископальные) и наконец города бескняжеские или пригороды. Первую категорию городов действительно мы находим на том месте, на котором ей надлежало быть; что же касается до остальных трех категорий, то у нас ее достает тут положительных сведений: вторую категорию, по всей вероятности, должно полагать на принадлежащем ей месте, а относительно третьей и четвертой вероятнейшее есть то, что их должно переменить местами, причем это отступление от естественности нужно будет объяснять различной ревностью князей и жителей городов к построению каменных церквей, а именно — что тогда как большинство князей младших линий вместе с жителями своих стольных городов не заботилось о построении у себя этих церквей, находились, с одной стороны, отдельные князья, которые строили их не только в стольных городах, но и в пригородах, а с другой стороны — граждане пригородов, которые хотели иметь у себя каменные церкви. Во всех других городах, кроме трех помянутых столиц, каменных церквей было весьма не помногу 1). Относительно кафедральных епископских соборов поло-

1) Каменных церквей в городах было весьма не помногу. Но число городов, в которых были каменные церкви, никак не должно быть ограничиваемо только теми городами, о существовании в которых каменных церквей мы имеем положительные сведения. Бот решительным образом говорящий против сего известный нам пример. Был в период домонгольский ничтожный городок Вжищ (Вшиж, Щиж), в настоящее время село Орловской губернии, Брянского уезда. Само по себе трудно было бы предполагать, чтобы в период домонгольский (существовав до Монголов, сими последними был разрушен до основания) он

9

жительные сведения значительно не полны; но есть весьма большая вероятность думать, что не все они были каменные, а именно —что по крайней мере к одном старшем стольно-княжеском и вместе старшем кафедрально-епископском городе собор оставался деревянным во все продолжение периода до самого его конца (Туров) и что по крайней мере одна младшая епископская кафедра ее имела собора каменного (Угровск).

Киев обязан был своими сравнительно многими каменными церквами почтиисключительно князьям. Ярослав, подражая императорам греческим, построил два домовые или два свои ктиторские монастыря  честь своего ангела и в честь ангела своей жены 1). Его примеру в сем отношении следовали и его сыновья и внуки, занимавшие великокняжеский престол, и также строили свои монастыри и церкви или в честь своих ангелов или в честь особенно чтимых ими святых. Из оставшихся после Ярослава сыновей трое занимали престол великокняжеский, передав право на него и своим потомствам,—Изяслав, Святослав и Всеволод. Бее трое они оставили после себя в Киеве свои монастыри и первый и последний из них по два монастыря 2). Из потомков Изяслава занимал престол великокняжеский и всего один—его сын Святополк, и к монастырю отца он построил свой новый монастырь 3); из потомков Святослава, занимали престол великокняжеский двое — внук Всеволод Олегович и правнук Святослав Всеволодович, и оба построили по своей ктитории 4); потомки Всеволода занимали престол великокняжеский наибольшею частью и к двум его монастырям построили еще пять монастырей и церквей ⁵). Не о всех церквах, с монастырями

имел каменную церковь, и однако он имел таковую и даже, судя по остаткам ее, далеко не худую, см. в Географически-статистическом словаре Семенова сл. Вщиж.

1) Помянутые выше Георгиевский и Ирининский.

2) Изяслав—мужской Дмитриевский и женский Николаевский; Святослав— мужской Симеоновский: Всеволод—мужской Михайловский Выдубицкий и женский Андреевский Янчин. См. в приложении к этой главе список каменных церквей.

3) Михайловский Златоверхий.

4) Первый—монастырь Кирилловский, второй—церковь св. Василия на Ярославовом княжеском («великом») дворе.

5) Сын Владимир Всеволодович Мономах—церковь св. Иоанна в Копыревом конце: внук Мстислав Владимирович — монастырь Феодоровский Вотчь и церковь Богородицы Пирогощей; правнук Юрий Владимирович Долгорукий—цер-

10

или без монастырей, построенных князьями известно положительным образом, что они были каменные, но со всею вероятностью следует предполагать это на основании долженствовавшего быть между князьями соревнования: если одни князья строили каменные церкви, то весьма трудно допустить, чтобы другие хотели отставать от них и не делать того же самого. Не князьями было построено в Киеве каменных церквей, сколько известно, и всего две. Так как обе они были построены в монастырях и монахами 1), то на долю частных светских людей, из бояр или купцов, не приходится ни одной. Всех каменных церквей в Киеве, считая не только положительно известные, но и вероятные, к нашествию Монголов было до 20-ти слишком.

Весьма часто менявший и не имевший особенной заботы привязывать к себе своих князей Великий Новгород, конечно, не мог найти между последними многих охотников благоукрашать его созиданием каменных церквей. Из весьма многих Новгородских князей периода домонгольского оставили память по себе в построении этих церквей после Владимира Ярославича только трое: Мстислав Владимирович Великий, сын его Всеволод святой и внук Ярослав Владимирович, из коих первый построил две каменные церкви 2), второй—три 3) и третий—одну 4). После немногих князей строителями каменных церквей в Новгороде главным образом были его собственные богатые граждане, которые сооружали их или единолично и именно или безлично общими силами и складчиной. Соперничая или не соперничая с Киевом, Новгород не только не отстал от него количеством каменных церквей, но даже и превзошел его,—впрочем, как должно думать, только количеством, но вовсе не качеством. Отличительную черту каменных церквей Новгородских от Киевских, а также и от всех других княжеских, в

ковь в монастыре (прежде существовавшем) Спасском Берестовском; праправнук Рюрик Ростиславич—церковь св. Василия на «новом» княжеском дворе.

1) Одна—в Печерском монастыре, другая—в монастыре Стефанече.

2) Обе при находившихся в Новгороде княжеских дворцах—одну, Благовещения, за городом, на так называвшемся и называемом Городище; другую, св. Николая, в самом городе, на Ярославовом дворище.

3) Одну за городом—в Юрьевом монастыре, в честь св. Георгия, и две, обе приходские, в городе—Иоанна Предтечи на Петрятине дворище или на Опоках и Успения Богородицы на Козьей Бородке.

4) Спаса в Нередицах, за городом, по нынешнему—близ помянутого Городища, а по тогдашнему—в черте его самого.

11

отношении их назначению составляет то, что они строены были главным образом не в монастырях и не для монастырей, а как приходские церкви: князья в Киеве и везде хотели строить свои фамильные монастыри, богатые Новгородские граждане хотели строить свои приходские церкви. Всех каменных церквей в Новгороде к нашествию Монголов было до 27-ми.

Владимир Кляземский, со второй половины XII века сменивший Киев в качестве столицы государства, как мы сказали выше, ее сравнялся с последним относительно церковного благолепия или количества каменных церквей. Это объясняется, во-первых, тем, что он был столицею государства ровно вдвое менее времени против Киева (считая христианские годы последнего); во-вторых тем, что, при счастливом в других отношениях долголетии его князей, в нем сменилось на престоле великокняжеском и всего четверо, так что немногие князья не могли оставить и многих памятников своего благочестия. Первая каменная церковь во Владимире явилась несколько раннее того, чем он стал столицею великого княжения, именно —эту первую каменную церковь построил в нем Юрий Долгорукий 1), выдающийся между другими князьями периода домонгольского тем, что ознаменовал себя искренно благочестивой или политически рассчитанной ревностью к украшению каменными церквами всех важнейших пригородов своего удела. Затем, два первые великие князя Владимирские—Андрей Боголюбский и брат его Всеволод ознаменовали себя относительно сооружения каменных церквей не менее, чем усерднейшие из князей Киевских; Боголюбский построил собор, три монастыря и приходскую или может быть дворцовую церковь 2), Всеволод—два монастыря и церковь домовую или придворную 3). Третий князь—Константин Всеволодович, предпочитавший Владимиру свой собственный Ростов, построил две каменные церкви или по крайней мере одну 4). Не совсем понятным остается то, что четвертой князь—

1) В честь своего ангела св. Георгия.

2) Монастыри—в Боголюбове: мужской Рождественский и женский неизвестного имени, позднее Покровский (подразумеваем—находившийся при нынешней Покровской церкви), в самом Владимире: Вознесенский пред Золотыми воротами; церковь—на сих Золотых воротах.

3) Монастыри (в самом Владимире) Рождественский и Успенский, церковь—нынешний Дмитриевский собор.

4) Воздвижения Креста на Торговищи и св. Михаила близ своего дворца или по крайней мере одну первую.

12

Юрий Всеволодович, как кажется, благочестивый не менее трех первых и занимавший престол великокняжеский в два приема в продолжение 24 лет, ничего не приложил от себя в своей столице к церковным каменным зданиям своих предшественников. Не равняясь с Киевом или Новгородом по количеству своих каменных церквей, которых впрочем имел 11 или 12 (ибо к 10 или 11 церквам, построенным князьями, должна быть прибавлена 11-я или 12-я, построенная епископом) 1), Владимир имел полное право хвалиться и гордиться их качеством.

Из 16-ти епархий, открытых в период домонгольский, мы имеем положительные извести о построении каменных кафедральных соборов в 9-ти. Хронологический порядок их построения есть следующий: в Тмутаракани в 1022 г., в Чернигове начат перед 1036 годом или в сем самом году и окончен неизвестно когда до 1076 г., в Новгороде в 1045—52 г., в Переяславле в 1089 г., в Смоленске в 1101 г. (прежде учреждения епархии), во Владимире Волынском до 1100 г., во Владимире Кляземском в 1158—60 г. (прежде учреждения епархии), в Ростове в 1164 г., в Белгороде в 1197 г. К этим 9-ти епархиям, как кажется, должна быть причислена 10-я Юрьевская: в 1144 г. была построена каменная церковь в принадлежавшем к сей епархии городе Каневе, и дело по всей вероятности должно быть понимаемо так, что кафедра епископа Юрьевского была перенесена из Юрьева в Канев к его каменной церкви (под 1154 г. епископ Юрьевский действительно называется Каневским). Из остальных 6-ти епархий должны быть со всею вероятностью предполагаемы каменные кафедральные соборы, построенные неизвестно когда, в 4-х городах: Полоцке, Галиче, Рязани и Перемысле, а относительно двух городов—Турова и Угровска столько жe вероятно думать, что их кафедральные соборы были деревянные (первого —во все время существования кафедры, от Владимира и до нашествия Монголов, а второго—во время весьма недолгого существования кафедры). из 10-ти положительно известных каменных кафедральных соборов (к положительно известным причисляем и Каневский) восемь построены князьями, один местным епископом и один, как представляется  вероятным думать, гражданами города. Собор, построенный епископом, был собор Переяславский, имевший своим здателем епископа Переяславского Ефрема скопца, в мире главного дворецкого или главного казначея вел. князя Изяслава

1) Иоанном—на воротах ограды собора.

13

Ярославича и потом монаха Киевского Печерского и Константинопольского (вероятно) Студийского монастырей. Переяславль составлял удел Всеволода Ярославича, который в 1089 г., когда Ефрем построил свой собор, был великим князем в Киеве, а в Переяславле имел своего младшего сына Ростислава. Если не Ростислав, в 1089 г. лишь 19-летний юноша 1), то сам Всеволод был человек несомненно благочестивый, который имел бы охоту построить каменный собор, если бы был прошен епископом. Должно думать, что Ефрем сам хотел быть его строителем потому, что, быв человеком весьма богатым, имел личное усердие и искал личной славы. Напоминая собою епископов греческих древних времен и может быть сознательно подражая им, Ефрем не только построил на свой счет кафедральный собор, но и вообще, по свидетельству летописца (под 1089 г.), украсил Переяславль многими церковными и общественными зданиями (в числе последних греческие бани). Гражданам города должно быть усвояемо построение Ростовского кафедрального собора, потому что в 1164 г., когда он был построен, в Ростове не было своего удельного князя и он принадлежал к уделу Суздальскому. Правда, в житии св. Леонтия, епископа Ростовского, читаем, что когда в 1160 г. сгорела бывшая перед тем деревянная кафедральная церковь, то «повеле богохранимый и благоверный князь Андрей создати церковь камену в имя пречистыя Богородицы на месте сгоревшей церкви, и, начата копати рвы... и бе церкви мала основана и начата людие молитися князю Овдрею, абы повелел церковь боле заложите, едва же умолен быв повеле воли их быти» 2). Эта просьба к князю о больших размерах церкви, как будто показывает, что она строима была на счет последнего. Но нам думается, гораздо вероятнее понимать дело так, что у князя испрашивался только план церкви и что Боголюбский не хотел в Ростове слишком большой церкви затем, чтобы она ее соперничала в его собственной Владимирской.

Из весьма многих младших стольно-княжеских городов, не имевших епископских кафедр, прямо известны вам как имевшие каменные церкви весьма немногие, именно: Суздаль, Городень Волынский (нынешнее местечко Городно или Городная, находящееся в Пинском уезде Минской губернии, близ границы с губернией Волын-

1) О котором cfr в Печерском Патерике рассказ Поликарпа (трудно впрочем сказать, насколько достоверный) о Григории чудотворце.

2) Правосл. Собеседн. 1858 г., кн. 1, стр. 307.

14

ской), Городок или Городец Переяславский (находившийся на Днепре, насупротив Киева, теперь не существующий). Но пригородам известные нам каменные церкви находились в областях: Новгородской, Суздальской и Ростовской. В последних двух строили их князья (Юрий Долгорукий в Переяславле, Владимире и Юрьеве, и Константен Всеволодович в Ярославле); в первой отчасти князья и епископы (во Пскове князь Всеволод Мстиславич и епископ Нифонт), отчасти сами граждане пригородов (Ладога).

В ряду каменных церквей должны быть отмечены четыре, построенные на местах, имевших значение святых русских мест, именно—на местах, соединенных с памятью и чествованием русских мучеников Бориса и Глеба. Эти церкви были: в Вышгороде над гробами мучеников; на Альте, близь Переяславля,—на месте убиения Бориса; на Смядыни, близь Смоленска,—месте убиения Глеба, и в Кидекше, близь Суздаля, где было, по преданию, их становище.

В других городах после трех столиц, как мы сказали, каменных церквей было не помногу. Самый богатый из них этими церквами был Переяславль, в котором их было 5 положительно известных и 6-я вероятная. Затем следуют Смоленск, в котором их было 4, и Полоцк, в котором, если предполагать, что кафедральная епископская церковь была каменная, их было 3. В остальных городах их было по две и по одной.

Из потомков Ярослава отличались особенной ревностью к построению каменных церквей первенствовавшие в роде, княжеском Всеволодовичи 1); совсем не отличались ею захудалые Изяславичи (после самого Изяслава и его сына Святополка).

(Подробный список каменных церквей домонгольского периода в приложении к этой главе).

1) Между Всеволодовичами, как мы сказали, Юрий Долгорукий выдается тем, что стремился украсить каменными церквами все важнейшие пригороды своего Суздальского удела. Это наводит до некоторой степени на мысль, что уже он, потерпевший столько неудач в овладении престолом Киевским, впереди своего сына Андрея, напал на гениальную мысль возвысить свою вне-русскую Русь на степень первенствующего удела и великого княжения.