Рубрики

В настоящее время в библиотеке размещено
13776 работ.

198

Глава вторая.

Апологетические сочинения Феодорита.—Сочинения его против магов Персидских и против Иудеев. — «Врачевание эллинских недугов» и время его написания.—Современность этой апологии, вызванной действительными нуждами, и ее цели, по мысли автора. — Источники этого труда, самостоятельно прочитанные Кирским епископом ради извлечения из них подходящего материала.—Отношение его и Евсевию и Клименту, у которых он берет многие классические места, и другим апологетам.—Апологетические приемы Феодорита при доказательстве, что а) христианство есть совершеннейшая религии, и b) язычество полно заблуждений, и что с) эллинизм необходимо отсылает к Евангелию.—Литературная оценка «Врачевания»: стройность в распорядке материала, систематичность в раздроблении основной темы и художественная законченность в изображении.—Внешняя отделка этого произведении: его изложение.—Общее суждение о Graecarum affectionum curatio.

 

В области полемико-апологетической, т. е. в устранении возражений против христианской религии со стороны лиц, не принадлежащих к членам Церкви, и в обличении несостоятельности их религиозных верований, Феодорит оставил после себя ясные следы своего ученого рвения и высокого богословско-философского таланта. До нас сохранились определенные сведения о его деятельности в этом направлении, но они мало содержательны и не дают цельного понятия о Кирском епископе в этом отношении. Еще менее мы знаем о самых полемико-апологетических памятниках этого рода, хотя и несомненно, что они существовали и, вероятно, отличались обычными достоинствами. Так, нам достоверно известно, что у Феодорита были Libri ad Quaestiones Magorum Persidis, seu solutiones 1) составленные, по-видимому, до 435 г. Сочинение это, теперь утраченное, было ответом на нападки магов, которые, не довольствуясь подстрекательствами Персидского правительства к различным репрессалиям и гонениям на

1) Упоминания об этом труде см. в epist. 82. 113 (М. 83, col. 1265. 1317. init.) Hist. eccles. V, 38 (39):М. 82, 1272, p. 1083. Ц. И., стр. 374. Quaest. I in Levit,: М. 80, 297 fin. Твор. I, стр. 153.

 

 

199

христиан, тревожили совесть последних своими возражениями против их религии. Вероятно, они-то именно и просили Феодорита помочь им, что они делали и по иным поводам, напр. во время стеснений от поклонников Зароастрова культа 2). Устраняя сомнения относительно различных пунктов христианского учения и особенно ветхозаветных жертв 3), упраздненных Евангелием, Кирский пастырь не ограничивался ролью защитника, но и переходил в наступление. В своей «Церковной Истории» он сообщает следующее: «Магами Персы называют тех, которые боготворят стихии (στοιχεῖα, т. е. огонь, луну и солнце). Мифологию их мы раскрыли (δεδηλώκαμεν) в другом сочинении, где предложили и решение их вопросов» 4).

Подобно этому труду считается обыкновенно потерянным и полемическое творение Феодорита против Иудеев (πρὸς Ἰουδαίους), о котором ясно говорится в epist. 113 5), 116 6) и 145 7). Как кажется, этот трактат принадлежал к числу равнейших произведений Кирского епископа, ибо в общем перечне их полагается на первом месте; может быть, он был написан в начале 40-х годов пятого столетия 8). Гарнье 9) и Удэн 10) отожествляли его с комментарием на книгу пр. Даниила, но без достаточных оснований. Правда, в этом толковании особенно часто и сильно опровергаются нападки Евреев на богодухновенность означенной книги и показывается решительное неразумие слепотствующего при дневном свете народа», однако же нельзя назвать его исключительно полемическим, поелику Феодорит не редко высказывает подобные мысли и при других

2) См. 78 и 79 письма Феодорита; М. 83, со). 1245 sqq. Cр. томпервый, гл. II,2, стр. 52—54.

3) Об этом дает знать Quaest. I in Levit. (loc. сit).

4) H. E., V, 38 (39): loc. cit. и конце этой главы, говоря o том, почему попускаются Богомгонения на христиан, Феодорит замечает (М. 82, col. 1276, р. 1087. Ц. И., стр. 378): «об этом часто говорили мы и в других сочинениях» (ἐν ἑτέραις πραγματείαις). Неизвестно, следует ли относить это указание к труду против магов,

5) М. 83, col. 1817 init.

6) M. 83, col. 1325, р. 1197.

7) М. 83, col. 1377, р. 1246.

8) В epist.113 (М. 83, col. 1317 init) Феодорит замечает; «у меня есть сочинения, написанные частью за двадцать, частью за восемнадцать, частью за двенадцати лет, и иные против ариан и евномиан, против Иудеев и язычников» и т. д. Если труд πρὸς Ἰουδαίους относить даже ρо второму классу, и тогда окажется, что он был составлен в 431—432 гг.

9) Dissert. I, сар. IX, § 4: М. 84 365. Гарнье ссылается на каталог Ебед-Иезу, но там сказано только, что Феодорит писал Commentarium in Danieleni (Assemani Bibl. orient., III, 1, р. 40).

10) Comment. de script, eccles., I, col. 1125.

11) Comment. Theodoreti in Dan., praef. III, 39. VII 13—14. IX, 24. X, 4. XIV, 1 (M. 81, 1257. 1260. 1329. 1425. 1473. 1492. 1544. t. IV, стр. 3. 60. 140. 180. 197. 241).

 

 

200

случаях и иногда в очень энергичных, даже резких выражениях 12). Тот же Гарнье предполагал еще 13), что за труд Кирского пастыря против Иудеев можно бы признать Contra ludaeos de salvatoris adveatu demonstratio, каковое существует между речами Василия Селевкийского 14), но и сам он оговаривается, что ни объяснение седмин Данииловых, ни слог не подходят к тому, что нам известно о Феодорите но этим пунктам. Впрочем, все эти гипотезы не подтверждаются и манускриптами, а один из них даже прямо представляет выдержки из этого антииудейского сочинения. Так как исследователями до сих пор не обращалось никакого внимания на это свидетельство, которое, по-видимому, было совершенно неведомо им, то мы рассмотрим его несколько подробнее.

В col. VIII (pag. 143) Флорентийской библиотеки Медичи сохранились греческие отрывки, против коих позднейшею рукой отмечено, что это — Theodoreti Quaestiones quaedam cum suis solutionibus adversus ludaeos. Все они изданы в «Каталоге» Бандина 15). В рукописи они носят такое заглавие: Ἐρωτήσεις κατὰ Ἰουδαίων μετὰ καὶ χαριεστάτων λύσεων и содержат раскрытие девяти недоуменных вопросов, возникающих при чтении ветхозаветных библейских книг, именно;1—относительно значения тканей и их цветов в Моисеевой скинии; 2—заповеди о покое субботы, когда однако же священники должны были работать при отправлении богослужения; 3—соглашения Исх. XX, 25 с постановлением об обрезании; 4—того, почему прикасающийся к мертвецу делается нечистым; 5—касательно проказы и прокаженных; 6 — построения Самуилом жертвенника; 7—того факта, каким образом назорей Сампсон напился воды из язвины ослиной челюсти, неосквернившись; 8—за что Давиду воспрещено создать храм Иерусалимский, ибо он убивал только неприятелей во время войн, между тем это допускали, не навлекая на себя гнева Божия, и Самуил, и Финеес, и др.—и, 9, как кости Елисея могли воскрешать мертвых (4 Цр. ХIII, 21)?

Если публикуется новый документ под именем какого-либо писателя, то, при рассмотрении его, естественно являются троякого рода вопросы: а) Может ли он принадлежать этому автору, согласно имеющимся его сочинениям? b) не заключается ли в последних? и с) Действительно ли есть то произведете, за какое он выдается? По первому пункту мы должны

12) Quaest.: in Iosue III, in I Reg. XXI XLIII Comment. in Ps. II, 8. VIII, 3. XV, 8—11. XXI, 132. XLIV, 11. CXVIII, 32; in Paral.—Quaest. II (M. 80, 465. 468. 620. 657. 881. 916. 964. 1024—1025. 1193. 1412. 852, p. 595. t. I, 275—276. 383. 409—410. t. II, 20. 47. 81. 125. 254. 394, t. VI 771). Comment. in Isa. XLII, 2 (M. 81, 473), in Zach. XI, 14 (M. 81, 1937. t. V, 134) и мн. др.

13) Dissert. II, сар. IX, § 4: M. 84, 365.

14) Migne, gr. ser. t. 85·, col. 400—425: Basilii Seleuciensis oratio 38.

15) Catalogus codicum manuscriptorum Bibliothecae Mediceae Laurentianae. Recensuit, illustravit, edidit Ang. Mar. Bandinus. t. L Florentiae. 1764. P. 110, e. 2 (n. X),—112, c. 1.

 

 

201

отвечать утвердительно, поелику часть №-ра 3 16), начало и некоторые выражения №-ра 5 17) буквально совпадают с Theodoreti Quaest. ХLIV in Exod. и Quaest. ХVI на Levit., a все прочие близко подходят к духу и терминологии толкований Кирского епископа 18). Но это наблюдение, по-видимому, необходимо ведет к мысли,что все разбираемые фрагменты взяты из существующих творений Кирского владыки в их целом, до нас не дошедшем, составе и должны быть размещены по соответствующим отделам их. Не отрицаем с совершенною аподиктичностью этого предположения, но и не считаем его несомненным. Всякий свод позднейших компиляторов отличается разнохарактерностью, и выписки из авторов следуют одна за другою не только без системы, но и без соблюдения внешней связи между ними. Хотя этими качествами сильно запечатлены и Флорентийские отрывки, однако же № 3 выразительно отсылает к №-ру 1, как раскрывающему его с той или другой стороны. Это скорее дает знать не собирателя, a самого автора, и не компиляцию, а целостный труд, писанный но обдуманному плану. Некоторое несоответствие теперешних отрывков такому понятию легко может быть объяснено несовершенством кодекса и вполне понятно в сочинении, отвечающем на поставленные другими вопросы. Равным образом мыслимо и то, что сам Феодорит внес немногие замечания из своего равнейшего творения в позднейший—«Октатевх», находя их не требующими изменений и поправок в существенном. Труднее указать отношение Флорентийского манускрипта к произведению, направленному против Иудеев, ибо об нем мы не знаем ничего кроме того, что он был. Можно лишь догадываться, что, вопреки упорным чтителям Моисеева закона, Феодорит между прочим защищал мессианское достоинство Спасителя, как обетованного Избавителя мира. По крайней мере, в письме 145 он упоминает о своих увещаниях Евреев, что «о Христе прорицали пророки» 19). В нынешнем тексте фрагментов этого нет, но речь об этом предмете могла быть в подлиннике, поелику они значительно проникнуты мистическим разумением

16) Bandini Catalogus, I, p. 111, с. 1: Ἐπειδὴ γὰρ ἔμιλλον ἔτη τεσσαράκοντα... τῶν δαιμόνων θυσίας ἐπιτελέσωσι. cnf. Migne, gr. ser. t. 80, col. 269, C—D. Твор. I, стр. 133: Quaest. XLIV in Exod.

17) Bandini Catalogus, I,р. 111, c. 2: Φιλανθρωπίας μεστὸς καὶ οὗτος νόμος... ἀποκρίνει τῶν ἄλλων, ὡς ἐλπίδα καθάρσεως ἔχοντα... τὸν δὲ ὁλόλεπρον ἤδη γενόμενον κελεύει λοιπὸν ἀναμίγνυσθαι τοῖς ἄλλοις... ἔνα μὴ περὶ πάντα τὸν βίον κεχωρισμένος... καθαρὸν δὲ τὸν τοιοῦτον κέκληκεν, οὐχ ὡς ὑγιὲς ἔχοντα τὸ σῶμα, ἀλλ’ ὡς μηκέτι... κατὰ τὸν νόμον. cnf. Μ. 80, 320. 321. Твор, I, стр. 170—171: Quaest. XVI in Levit.

18) Ср. изъяснение цветовтканей скинииисказанииоСампсоне (Bartdini Catalogus, I, р. 110, с. 2. 111, с. 1. 2) с Theodoreti Quaest. LX in Exod. (M. 80, 281, А. 284. C—D. 285. A. Твор. I, стр. 144 143—144) и quaest. XXII in Judic. (M. 80, 512. A. Твор. I, стр. 307).

19) Epist. 145: M. 83, col. 1377, р. 1246.

 

 

202

В. Завета. не известно и то, в какой форме изложен был антииудейский трактат, хотя и позволительно думать, что она была вопросно-ответною.

В виду такой неопределенности мы воздерживаемся от окончательного суждения, которое не имело бы под собою достаточно твердой почвы, необходимой для научно-вероятных заключений. Отметим только, что все тезисы рассматриваемых выдержек составлены чисто казуистически, с явною целью ввести ответчика в затруднение, когда это не вызывается существом дела, и изобличают в совопроснике лицо, враждебное писателю. Все это как раз породить ктому положению, какое должен был занимать по отношению к Иудеям Феодорит. Точность формулировки, сжатость и простота выражений, трезвость воззрений, без напыщенности и особенной выспренности: эти качества живо напоминают нам Кирского епископа-экзегета и полемиста.

Все эти скудные сведения не дают нам почти ничего для характеристики литературных талантов Феодорита и могут иметь значение разве в смысле указаний на пастырскую попечительность этого владыки, желавшего охранить верующих от приражений скептического колебания, смирить ярость врагов и привлечь их на путь спасения. Но—помимо сего—мы видим в Кирском епископе чуткость к веяниям века и отзывчивость на жгучие нужды времени Его ум, одушевленный святою ревностью о славе Христова имени, находил послушное перо, всегда готовое на работу ради общей пользы.

Состязаясь с упорством Иудеев и Персидским суеверием, Феодорит тем более должен был затрагивать своего исконного врага,—язычество, опасное блеском своего славного прошлого и соблазнительное мнимою серьезностью научных построений. Эллинизм упрямо заявлял свои права на неискоренимость и непримиримую ненависть к христианству, почему Кирский пастырь и выступил против него с особым обличением. Это есть обширный труд его под заглавием: Ἑλληνικῶν θεραπευτικὴ παθημάτων, ἢ εὐαγγελικῆς ἀληθείας ἐξ Ἑλληνικῆς φιλοσοφίας ἐπίγνωσις — Врачевание эллинских недугов или Познание евангельской истины из греческой философии 21). Это замечательное сочинение не

20) Так, учение Персидских магов интересовало и Феодора Мопсуэстийского. По свидетельству Фотия (Bibliotheca, cod.81: Migne, gr. ser.  L 103, col. 281), этот пастырь писал Περὶ τῆς ἐν Περσίδι μαγίκῆς καὶ τὶς ἡ τῆς εὐσεβείας διαφορά в трех книгах, Ср. показании Леонтии Византийского в Contra Nestorianos et Eutychianos, III, 43 (Migne, gr. ser.  t. 86, 1, col. 1384. С) иЕбед-Иезу (Assemani Bibl. orient. III, 1, p. 34).

21)Сочинение этопервоначально былоизвестно в латинском переводе: Theodoreti, Cyreusis Episcopi, De curatione Graecarum affectionum libri duodecim, Zenobio Acciaolo interprete. Parisiis, In officina Henr. Stephani. 1519. В подлиннике оно в первый раз было обнародовано в 1502 г. Сильбургием в рецензии, сделанной по четырем греческим рукописям (Theodoreti, Cyrensis Episcopi, Graecarum affectionum curatio, seu Evangelicae veritatis ех Graeca philosophia cognitio. Ed. Friderid Sylburgii. Haidelbergae. 1592.

 

 

203

цитируется ни Фотием, ни Никифором Каллистом, что, конечно, нужно объяснять малою его распространенностью, вследствие почти совершенного исчезновения язычества в Греко-римской империи в IХ и ХIV веках. Во всяком случае принадлежность его Феодориту несомненна 22), ибо он сам заставляет нас признать все «Врачевание» в теперешнем виде за его произведение. В Quaest.I in Levit, мы читаем: «Вопрос1. Для чего повелел Бог приносить жертвы?—Много раз о сем было говорено нами в писанном прежде частью против язычников (κάν τοῖς πρὸς Ἑλληνας συγγεγραμμένοις), частью против волхвов и, сверх сего, в толкованиях на пророков и в записках на апостольские послания» 23). Этому предметупосвящена VII sermo Graec. affect, cur.—de sacrificiis.

Не известно в точности время появления «Врачевания эллинских недугов». Кирский епископ ссылается на свою полемику против язычников в письмах 113 24) и 116 25) от конца 449 года, но отсюда следует только, что она относится к моменту раньше этого хронологического пункта. Многие склонны причислять разбираемое сочинение к составленным за 12 лет пред тем, о коих говорит epist.113,—тогда термином его издания был бы 437 г.; однако же в самом тексте послания нет совершенно твердой опоры для этого предположения, принимаемого всеми новейшими исследователями 26). Некоторым оправданием этого мнения может служить заключение serm. VII. Склоняя язычников предпочесть лучшее худшему, Феодорит обращается к ним с такими словами: «да убедят вас сделать это не царские законы и не страх наказания, но сила истины, которая стала известною всем и на суше и на море» 27). Здесь,

Ех Typographeio Н. Commelini). Лучшее изданиепринадлежит Гайсфорду (Theudoreti, Episcopi Cyrensis, Graecarum affectionum curatio ad codices manuscriptos recensuit Thomas Gaisford. Oxonii, e Typographeo Academico. 1839); оно перепечатано и Минем (Patrol. curs, complet., gr. ser. t. 83, col. 784 sqq.), причем нумерация страниц Сильбургиевой редакции включена в самый текст: это нужно иметь в виду при справках. На русский язык не вполне переведены только 1, 2, 3 и 5 «слова» (Христианское Чтение. 1845 г., ч. 4, стр. 395—423; 1846 г., ч. 2, стр. 196—233, ч. 3, стр. 176—201, ч. 4, стр. 47—69).

22) О некоторых подозрениях против подлинности см. напр. у Тильмона (Mémoires, XV, р. 322) или Флюгге (Versuch einer Geschichte der theologischen Wissenschaften. Halle 1796. Zw. Theil. S. 86, Anm. q). Другие (протестант А. Rivet)отвергали принадлежность Graec. affect, cur.Феодориту в виду проповедуемого здесь почитания мучеников (Möller в Real-Encyclopädie. Bud. XV, S. 407), но его защищает Кирский епископ во многих своих сочинениях.

23) Quaest. I на Levit.: М. 80, 297. 300. Твор. I, стр. 153—154.

24) M. 83, 1317 init.

25) М. 83, 1325, р. 1197.

26) Исключение составляетлишь Neumann (Juliani imperatoris librorum contra christianos quae supersunt. Lipsiae. J880. Prolegoraenon. P. 92), который хорошо доказал, что письмо 113 не дает ничего для определения момента появления «Врачевании»,

27) М. 83, 1005, р. 897.

 

 

204

очевидно, разумеется какой-нибудь специальный императорский эдикт и при том настолько характерный, что автор не считает нужным воспроизводить его содержание. В период правления Феодосия II таким был указ о разрушении языческих храмов, что вытекает из похвалы Кирского епископа этому Августу за такую меру, бывшую, по его мнению, самою выдающеюся заслугой предместника Мартэна. «Он,—рассказывает Феодорит в Hist. ecdes. V, 36 (37) 28,—приказал раскопать до основания и самые остатки идольских капищ, чтобы потомки не видели и следов прежнего заблуждения. Эту именно мысль он внес в указ о сем предмете и от таких благих семян постоянно пожинает плоды».Если это распоряжение была lex κατ’ ἐξοχήν Феодосия II, то и sermo VII отсылает, конечно, к нему, а мы знаем, что он был обнародован в 435 г. 29). В таком случае Graec. affect. curatio будет падать на следующий или же на 437 г., поелику это сочинение представляется отстоящим недалеко от момента издания царского предписания: Феодорит приглашает эллинов в ограду Церкви не-из-за принуждения, какое оказывается еще действующим 30). К такому же приблизительно суждению ведет и то наблюдение, что во время составления «Врачевании» Персидские христиане тяжко страдали от лютости гонителей 31). Мы знаем, что преследование началось здесь в 418—420 гг.

28) М. 82, 1268, р. 1079. Ц. И., стр. 370.

29) Codex Theodosianus (ed. G. Haenel. Lysiae, 1842. col. 1626. 1627): lib. XVI, tit. X, lex 25 (Dat. Kal. Dec. Constantinopoli, Theodosie XV et Valentiniano IV. A. A. Coss., i. e. an. 435). Имея в виду указание serm. VII, Бароний относил «Врачевание эллинских недугов» к 439 г. (Annales, t. VII. Lucae 1741. P. 515—516: ad an. 439 n. ХIII), так как, вероятно, разумел закон, данный на имя Флоренция 31-го января 438—439 г. (Novell. Constit. II, 3), но его предположение опровергается указанием Hist. eccles.V, 36 (37), каковое не может быть приурочено к этому эдикту, a применяется только к указу 436 г. Ср. V. Schulze. Geschichte des Untergangs des griechisch-römischen Heidenthums, Bnd. I. Iena. 1887. S. 389. Гарнье признавал моментом появлении нашего труда 427 г. (Dissert. II, cap. VI, § IV, n. XI—XIII: M. 84, col.348—349); это объясняется тем, что самый закон о разрушении языческих капищ ранее несправедливо относился к 426 г. Chastel. Histoire de la destruction du paganisme dans l’empire d’orient. Paris. 1850. P. 228, not. 1.

30) Neumann (Ор. сit. р. 93) думает поколебать это заключение тем соображением, что слова Феодорита в serm.VII с равным правом могут относиться и закону 423 г. Но из «Церковной Истории» видно, что Кирский епископ разумеет эдикт, где шла речь о разрушении капищ, между тем в cod. Theodos. XVI, 10, 23 (Dat. VI Id. Jun. an. 423) нет и намека на это (ed. Haenel, col. 1625: «Paganos, qui supersunt, si aliquando in exsecrandis daemonum sacrificiis fuerint comprehensi, quamvis capitali poena subdi debuerint, bonorum preseriptione et exilio coërceri»), a в cod. Theodos. XVI, 10, 25 ясно говорится в таком именно смысле: «cuncta eorum (paganorum) fana, templa, delubra, si qua etiam nunc restant integra, praecepte magistrorum destrui, collocationeque venerandae christianae religionis signi expiari praecipimus»,

31) Опровергая предположение язычников, будто христианство распространилось, благодаря покровительству царей, и показывая, что оно, напротив, даже испытывало всевозмож-

 

 

205

и продолжалось с некоторыми перерывами в течение тридцати лет 32). Беря среднюю цифру, мы получим 434—436 год.

Разбираемый нами труд кратко обозначается у Кирского епископа, как трактат против язычников, и потому он есть по преимуществу полемический. Но всякая полемика бывает уместна лишь тогда, когда она вызывается действительными нуждами; иначе—она бывает не только бесплодною, но и вредною, возбуждая излишние сомнения по тем пунктам, которые считаются неоспоримыми. С этой стороны речи Феодорита были вполне законны, удовлетворяя насущным потребностям эпохи. Язычество уже при Константине В. потеряло свое «господственное положение и после него постепенно все более и более умалялось в своем значении и ограничивалось в своих правах. Искусственно ободряемое и неестественно возбуждаемое в своих надеждах на прежнюю славу Юлианом, оно тем неожиданнее и решительнее было поражаемо преемниками Отступника. Начатая энергично Феодосием I политика смелого и открытого нападения была преобладающею и при его внуке, который, хотя и запрещал насилия над Иудеями и язычниками 33), но подтверждал относительно их все законы своих предшественников во всем их объеме 34). Это шло в 423 г., а чрез 12—15 лет уже прямо было повелено разрушать храмы и часовни, причем воспрещалось открыто приносить жертвы богам 35). Стесняемое до последней степени, язычество становилось все незаметнее и как бы совсем исчезало 36). Впрочем, оно пользовалось еще некоторою свободой 37), которая своею незначительностью возбуждала ожесточение его исповедников. Жалкие

ные стеснения, не уничтожившие однако же самой веры, Феодорит продолжает: «чтобы яснее познать это, обратите внимание на то, что совершается ныне Персами (τὰ παρὰ Περσῶν νῦν τολμώμενα καταμαθετε). Какой вид убиения они не измыслили против живущих благочестиво?» и пр. (Sermo IX; М. 83, 1045, р. 985).

32) Theodoret. Hist. eccles. V, 38 (39): М. 82, 1272 sqq. Ц. И., стр. 373 сл. Cnf. Uhleman. Christenverfolgungen in Persien unter Herrschaft, der Sassaniden im vierten und fünften Jahrhunderten: Zeitschrift für historische Theoloqic. 1801. Heft I, S. 133—135. 151. Ср. том первый, гл. II, 2, стр. 52.

33) cod. Theod. (ed. Haenel, col. 1626), XVI, 10, lex. 24 (Dat. VI Id. Jun. an. 423).

34) cod. Theod. (col. 1 625), XVI, 10, lex 22 (Dat. V Id. April. an. 423).

35) cod. Theod. (col. 1626—1627), XVI, 10, lex 25 (Dat. XVIII Kal. Dec. an. 435). Cnf. Novell. Cunstit. II, 3 (Dat. pridie Kal. Febr. an. 438). Подробнее o политике Феодосия В. по отношению к язычеству см. Chastel. Histoire de la destruction du paganisme. P. 226—234. Schulze.Ор. cit. S. 334 fig.

36) Всвоих указахот 423 г. Феодосий употребляет такие выражения: Paganos, qui supersunt, quamquam jam nullos esse credamus etc. Paganos, qui supersunt, etc. col. Theod. (col. 1625), XVI, 10, leges 22. 23.

37) Вписьме 81 от 448 г. Феодорит пишет (М. 83, col. 1260, р. 1139): «всякий город открыт не только арианам и евномианам, но манихеям, маркионитам, болящим заблуждениями Валентина и Монтанаи, конечно, яличникам и Иудеям» (καὶ μέντοι καὶ Ἕλλησι καὶ Ἰοῦδαίοις).

 

 

206

остатки эллинов 38), томясь в предсмертных агониях, не хотели отказаться от своей самобытности добровольно и собирали все силы на борьбу с новою религией. В своих лучших представителях отживавшее суеверие находило восторженных панегиристов-адвокатов. Неоплатонизм, уступая напору времени и приспособляя свои верования к христианским понятиям, выступил во всем оружии науки, чтобы дискредитировать христианство. Усилия неоплатоников не оставались без влияния, и литературные произведения ученых язычников награждались видимым успехом. Так, продолжатель истории Дексиппа Евнапий принужден был повторить свой труд 39 в новом издании Сочинения Юлиана были в большом распространении и даже возбуждали соблазн между верующими 41), почему против них должны были вооружаться Феодор Мопсуэстийский 42) и св. Кирилл Александрийский. Равным образом старший современник Феодорита, св. Исидор Пелусиот, составлял трактат «против эллинов» (ὁ πρὸς Ἑλληνας λόγος) 43). Этот же отец свидетельствует, что язычники чрезвычайно грубо старались подорвать многие христианские догматы. «Они называли Иисуса мертвецом, издевались над неученостью Апостолов, насмехались над достопокланяумым Христовым гробом и вообще нападали на проповедь за то, что она маловажна» 44) и будто бы «не божественна» 45). Они унижали Евангелие за варварский язык и иностранное словопроизводство—без необходимых союзов и с лишними вставками, затрудняющими смысл сказанного 46); они упрекали его за новшество 47) и мнимую неле-

38) Τὸ βραχύτατον τῶν Ἑλλήνων λείψανον: говорит Феодорит по отношению к Антиохии в Hist. eccles., V, 35 fin. (М. 82, 1265. Ц. И., стр. 368).

39) Ех historia Eunapii Sardiani post Dexippum edit secunda (Majus. Scriptorum veterum collectio nova. t. II. Romae. 1826. P. 247 sqq.).

40) Photii Bibliotheca, cod. 77: М. 103, 245. 248.

41) S. Cyrilli Contra Julianum, acclamatio ad Theodosium: Migne, gr. ser. t. 76, col. 508, р. 4.

42) До нас сохранилисьполемические отрывкиМопсуэстийского пастырипод заглавием: Θεοδώρου Μοψουεστίας ἐκ τῆς πρὸς τὰ κατὰ χριστιανῶν κατηγορίας Ἰουλιάνου τοῦ παραβάτου (Fragmenta Patrum Graecorum edidit et illustravit Fr. Münter. Fasciculus I. Hafniae. 1788. P. 79 sqq.). Некоторыедругие фрагментывместесэтими изданыМинем: Patrolog. curs. complet., gr. ser. t. 66, col. 716 sqq. Посправедливому суждению Neumann’a (Juliani imperatoris librorum contra Christianos quae supersunt P. 23—27. 30), вопреки Фричe (De Theodori Mopsuesteni vita et scriptis Commentatio theologica. Halae. 1836. P. 66), нужно допустить существование особого полемического сочинении Феодора против Юлиана, написанного не позднее 428 года.

43) Epist. S. Isidori lib. II, 228. 137 (Migne, gr. ser. t. 78, col. 664. 580. Творения, ч. II. Москва. 1860. Стр. 14—15. Ч. I. Москва. 1859. Стр. 399).

44) Epist. S. Isidori IV, 27 (М. 78, 1080. t. II, стр. 417). cnf. lib. IV, 29. 31 (М. 78, 1081. 1084. Т. II, стр. 418. 420).

45) Epist. S. Isidori IV, 30 (М. 78, 1081. 1084 T. II, стр.        419—420).

46) Epist. S. Isidori IV, 28 (М. 78, 1080. 1081. T. II, стр. 418).

47) Epist. S. Isidori II, 46 (М. 78, 488. t. I стр. 309).

 

 

207

ность, напр. в учении о воскресении тел 48). Не все верующие оставались свободными от приражения этих коварных наветов и даже пресвитеры обнаруживали колебание по различным вопросам 49). Ясно, что издыхавшее в медленной агонии язычество присвоило себе дерзкую беззастенчивость умирающего, которому совершенно безразлично, чем бы ни сопровождались его безрассудные поступки. Уже давно «эллинское заблуждение сделалось очевидным» 50), но оно теперь закуталось в мантию философской учености и с видом абсолютного знания третировало вымышленное им христианское невежество. Язычники «приписывали себе мудрость и хвалились даром слова, величались диалектикой и опирались на умозаключения» 51) и в этом своем качестве способны были обмануть многих.

Таким образом, в пятом веке была самая неотложная нужда в серьезной апологии христианства и в обстоятельном разборе новых и возобновленных клевет на него со стороны эллинов. Чуткий к настроению общества и живо воспринимавший веяния эпохи, Феодорит поспешил отозваться на эти требования в своем сочинении. По его словам 52) хотя и немного таких, которые заражены неверием 53), однако же и их не должно оставлять без внимания и попускать им еще более заражаться этою язвой, но следует употреблять все способы, чтобы разогнать облежащий их мрак и просветить их разумным светом.

Поводы к составлению своего труда объясняет сам автор в предисловии. «Часто,—читаем, мы здесь 54)—приверженцы языческой мифологии, при личных встречах со мною, смеялись над нашею верой, утверждая, что наставляемым нами в божественном мы внушаем одну голую веру, обвиняли Апостолов за необразованность, называя их варварами, неимеющими изящества красноречия, обзывали смешным почитание мучеников и крайне безумною надежду живых на какую-либо пользу от умерших. Они присоединяли и нечто иное в том же роде. Я изъяснял им, чтонужно, и разрушал их обвинения (при самых разговорах), но счел безбожным и нечестивым презреть людей простых, которых они обманывают, и не изобличить письменно тщету этих обвинений». Такая задача вполне

48) Epist. S. Isidori II, 43 (М. 78, 485. t. I, стр. 306).

49) Пресвитеру Евстафию св. Исидор пишет (epist.11, 13: М. 78, 485. t. I, стр. 306): «учение о воскресении тел, сказал ты, осмеяно эллинами, как невозможное»,

50) Слова Феодорита в Hist. eccles. I, 1: М. 82, 884, р. 725. Ц. И., стр. 14

51) Epist. S. Isidori IV, 27 (М. 78, 1080. t. II, стр. 417).

52) Sermo I: М. 83, 789. 792, р. 695.

53) Впрочем, на «Востоке» было не мало языческих селений, которые требовали особенной пастырской попечительности и осторожности. Обвинители Ивы, может быть, не без нрава упрекала его в тон, что он «рукоположил племянника своего Даниила епископом языческого города, где надлежало быть святому пастырю, которого дела могла бы вразумить и убедить (язычников) хотя теперь обратиться к познанию истины» (Act. Chalced. X: Mansi, VII, 224 С. 1). Деян., II, стр. 209—210).

54) М. 83, 784.

 

 

208

соответствовала действительным запросам, почему и сочинение Кирского епископа являлось подлинно современным. Но составитель его был далек от неудержимого полемического задора, ищущего только разрушения; он стремился к назиданию читателей и убеждению врагов в абсолютной истинности Евангелия. Он взялся за работу ради исцеления болящих и пользы здоровых 55), посему и назвал свои «слова» Ἑλληνικῶν θεραπευτικὴ παθημάτων. Само собою ясно, что речь направляется преимущественно к язычникам и рассчитана на то, чтобы спасти их от снедающего гибельного недуга, поелику они не только не чувствовали всей тяжести болезни, но еще считали себя совершенно здоровыми 56). Подобная цель могла быть достигнута лишь на почве нейтральной, в области несомненного и для противников; иначе—все рассуждения от Писания показались бы слабыми, лишенными незыблемой опоры. Нужно было подбирать такие, доводы, которые и в глазах предубежденных читателей имели бы силу достоверности. В виду этого Феодорит счел удобным пользоваться свидетельствами Платона и других философов и из их слов извлекал апологетические аргументы в своих рассуждениях 57). Как бы некоторые травы собравши отовсюду, он предуготовлял язычникам целительное лекарство 58) в «познании евангельской истины из эллинской философии» (Εὐαγγελιχῆς ἀληθείας ἐξ Ἑλληνικῆς φιλοσοφίας ἐπίγνωσις), чтобы из ожесточенных противников сделать их искренними друзьями 59). В этих словах ясно показан центр тяжести апологии Феодорита: он хочет дать не только раскрытие христианского вероучения на основании канонических библейских источников, чем устранялись бы лишь перетолкования язычествующих писателей и поклонников древнего культа, а вместе с этим и построенные на них возражения;—он стремится к большему, поскольку самую греческую мудрость думает обратить на служение евангельской проповеди, заставить первую вести к последней. Этим намерением обусловливается характер всего труда, равно как и его апологетическое и полемическое значение. Здесь прежде

55) Graec. affect, cur., prol.: Εγὼ τῆς τε τῶν vοσούντων (т. е. язычников) ἕνεκα θεραπείας, καὶ τῆς τῶν ὑγιαινόντων προμηθούμενος ὠφελείας τοῦτον ἀνεδεξάμην τὸν πόνον (М. 83, 788—789). Некоторые (Гарнье. Dissert. I, сaр. VI, § IV, n. XVI, ap.М. 84, col. 349. Каве: Hist. liter. I, р. 408. Ассемани: Bibl. Orient. III, 1, р. 40. Тильмон: Mémoires, XV, р. 322) полагали, что Феодорит разумеет главным образом Юлиана Отступника, но это мнение решительно несправедливо, вследствие совершенной неприложимости к рассматриваемому труду.

56) Sermo I: М. 83, 789, р. 694

57) Prol. (М. 83, 784—785); καὶ ταῖς Πλάτωνος καὶ τῶν ἄλλων φιλοσόφων χρώμενον μαρτυρίαις ἔδει καὶ τοὺς ἰδίους λόγους μὴ παντάπασιν ἀπᾴδοντας συναρμόσαι, ἀλλ’ ἔχοντάς τινα πρὸς ἐκείνας ἐμφέριαν.

58) Serm. XII fin. (Μ 83, 1152): Ταῦτης καὶ ὑμὰς τῆς ἀκτῖνος (τοῦ φωτὸς) μεταλαχεῖν ἀξιῶ. Τοῦδε γὰρ χάριν καὶ τὸν πόνον ἀνεδεξάμην, καὶ οἷόν τινας βοτάνας πανταχόθεν συλλέξας, τὸ ἀλεξίκανον ὑμῖν κατεσκεύασα φάρμακον.

49 Sermo I; Μ. 83, 861, р. 759.

 

 

209

всего требовалась обширная классическая эрудиция, внимательность к философским воззрениям и добросовестность при их комментировании в применении к своим видам. Чтобы доказать, что философия руководит к христианству, необоримо было знать ее с возможною полнотой; в противном случае обещание было бы пустым звуком, а его осуществление—бесполезною попыткой. Феодорит был верен себе и употребил все усердие, чтобы быть на высоте положения. Его сочинение представляет собою труд, поразительный по своей учености и обширной начитанности автора в памятниках языческой литературы во всех областях. Он цитирует до 105 различных философов, поэтов, историков и других знаменитых писателей 60). Кроме сего, еще упоминается не мало видных личностей дохристианской и христианской древности по разным случаям 61). Кирский епископ постоянно приводит дословные выдержки и часто указывает самые

60) В начале своего издании Сильбургий приводит 108 имен цитируемых Феодоритом авторов, но в числе их он помещает Евсевия Кесарийского, Ливию и стоиков. За вычетом их у вас останутся: Алкман (поэт VII—VI в. до P. X., родившийся в Сардах, но живший в Спорте), Амелий, Анаксагор, Анаксимандр, Анаксимен, Андоцид (Афинский оратор V—IV в. до P. X.), Антиох Старший, Антиох (или Антилох), Антифов (Афинский оратор конца V в. до P. X.), Антисфен (циник, противник Платона), Аполлодор, Аркезилай, Аристарх, Аристокл перипатетик, Аристоксен, Аристотель, Аттик платоник, Ахаик, Аэций, Вакхилид (лирик VII в. до P. X., племянник Симонида), Вион, Гален, Гезиод, Гекатей (VI в. до P. X., автор географии и генеалогии), Гераклид, Гераклит, Гермипп, Геродот, Герофил, Гиперид (оратор,— современник Демосфена), Гомер, Демокрит, Демосфен, Диодор Сицилийский, Диоген Аполлонийский (с острова Крита, живший в начале V в. до P. X., автор сочинения о природе), Диоген циник, Диоген Смирнский, Диогениан, Дионисий Галикарнасский, Диофант, Диофил комик, Зенон Миндский, Зенон стоик, Зенон элеат (V в. до P. X.), Иномай (Οἰνόμαος) циник, Ипнас, Пинедам пифагореец, Иппократ, Исократ, Клеанф стоик, Клеарх, Корнут философ, Кратес, Критий, Ксенократ, Ксенофан, Ксенофонт, Леандр, Левкипп, Ликон пифагореец, Лонгин(III в. по Р. X.), Манетон египетский историк (при Птоломее Лаге и Птоломее Филадельфе: 322—240 гг. до P. X.), Мелисс, Менандр комик, Митродор, Неанф, Пункций неопифагореец, Орфей, Парменид, Пиндар, Пифагор, Платон, Плотин (III в. по P. Х.), Плутарх, Порфирий (III в. по P. X.), Протагор, Санхониатон, Симонид (с острова Аморга, ямбический поэт VII в. до P. X.), Сократ, Солон, Софокл, Стратон, Тимей Локриец, Тимон, Тимофей Пергамиец, Филемон комик, Филон Вивлосский, Филон историк, Филолай пифагореец, Херемон, Хризипп, Эврипид, Элланик (историк, младший Геродота), Эмпедокл, Эпиктет, Эпикур, Эпихарм, Эразистрат, Эратосфен, Эсхил, Фалес, Феогнис, Феопомп, Феофраст, Фукидид. В конце, под рубрикой: Index rerum Theodoreti Therapeutica memorabilium (pag.205—218), Сильбургий указывает страницы и строки Graec, affect, cur., где упоминаются эти лица. Мы не находим нужным перепечатывать этот перечень, который уже воспроизведен (в даже без исправления опечаток) Архим. Борисом при изложении рассматриваемого сочинении Кирского епископа («Православный Собеседник», 1888 г. № 8, стр. 376—379); впрочем, здесь помещены в некоторые из упоминаемых только авторов в опущены действительно цитируемые.

61) Таковы, напр., Аммоний Саккос, Анахарсис Скифский, Архий, Аристид и др.

 

 

210

сочинения. Таковы, напр.) следующие: Платона: 1 —«Апология Сократа» 62), 2— «Горгий» 63)—«Государство» (Πολιτεία) 64), 4—«Законы» (Νόμοι) 65)—«Кратил» 66), 6—«Критон» 67), 7 — «Пир» (Συμπόσιον) 68), 8 — «Софист» 69)—«Тимей» 7), 10—«Федон» 71), 11—«Федр» 72), 12 — «Филеб» 73) 13—«Эпином» (Ἐπινομίς) 74), 14—«Феэтет» 75), 15—«Письмо к Дионисию» 76), 16—«Письмо кКориску» 77); Плутарха: 1 — De oraculorum defectu 78), 2—De EI in Delphis scripto 79), 3—De anima 80), 4—De placitis philosophorum

62) I, 797, p. 702 (8, 34). VII, 976, р. 867 (95, 33). VIII, 1028, р. 917 (119, 52).XI, 1105, р. 994 (157, 3). В скобах отмечаются страницы и строки издании Сильбургия, а раньше «слова» (sermones), колонны (columnae) и paginae 83-го тома греческой серии Патрологии Миня.

63) I, 808, р. 711 (13, 21). VI, 964, р. 856 (89, XI, 1101, р. 991 (155, 36). ХIΙ, 1136, р. 1023 (179, 22).

64) III, 873, р. 769 (43, 55). IV, 909, р. 803 (62, 2). VIII, 1025, р. 916 (119, 22). IX, 1049, р. 939 (130, 28), Из 1 кн. «Государства»: ХII, 1133, р. 1022 (171, 79). Из 2 кн.: V, 936, р. 828 (75, 23). XII, 1132,           р. 1020 (170, 2). Из 3 кн.: I, 800, р. 703 (9, 25). V, 928, р. 821 (71, 39). XII, 1140,     р. 1027 (173, 29). Из 5 кн.: I, 800, р. 703 (9,                  10). Из 10 кн.:VIII, 1024, р. 914 (118, 32). XI, 1100 (154, 15). Из 11 кн.:VIII, 1025, р. 916 (119, 30).

65) I, 821, p. 723 (19, 38). V, 933, р. 826 (74, 26). VI, 964, р. 855 (89, 23). 968, р. 859 (91, 9). XII, 1128, р. 1016 (168, 11). Из 1 кн. «Законов»: I,808, р. 711 (13, 31). Из 3 кн.: I, 800, р. 703 (9, 25). Из 10 кн. III, 896, р. 790 (55, 3). V, 936, р. 827 (74, 52). VI, 972, p. 862 (93, 8). IX, 1048, р. 938 (130, 10). Из 11 кн.:VIII, 1025, р. 916 (119, 30).

66) II, 833,р. 734 (25, 25). III,         864, р. 761 (39, 16).

67) I, 837, p. 738 (26, 50). XI, 1105, р. 994 (156, 51).

68) XII, 1132, р. 1019 (169, 25).

69) II, 832, р. 731 (23, 40).

70) I, 805, р. 708 (11, 38). 808, р. 710 (12, 34). II, 836, p. 736 (26, 20). 849, р. 749 (33, 3). III, 872, р. 768 (43, 21). 884, р. 779 (49, 10). IV, 909, р. 802 (61, 32). 913, р. 807 (64, 23).

71) I, 821, р. 724 (19, 48).ΙΙ. 829, р. 729 (23, 4). V, 937, р. 831 (76, 32). VIII, 1024 р. 913 (118, 4).

72) III, 897, р. 791 (55, 34).

73) VI, 965, р. 858 (90, 41).

74) II, 849, р. 749 (32, 36). III, 880, р. 774 (46, 34). VIII, 1025, р. 916 (119, 10). ХII, 1133, р. 1022 (171, 3).

75) I, 801, р. 704 (9, 44. 50). II, 829, р. 730 (23, 17). VI, 972, р. 862 (93, 3). VIII, 1012, р. 903 (113, 5).ХII, 1129 р. 1017. 1018 (168, 22. 45), 1133, р. 1021 (170, 39).

76) II, 837, р. 738 (27, 23). 849, р. 749 (32, 45). Этописьмоне подлинно; Ast. Platons Lehre und Schriften. Leipzig. 1816.

77) II, 848, р. 747 (32, 1).

78) III, 880, р. 774 (46, 40). X, 1061, р. 951 (136, 36—37). 1064, р. 954 (137, 25).

79) II, 857. 860, р. 757 (36, 48).

80) XI, 1109, р. 999 (159, 31).

 

 

211

Compendium 81); Порфирия: 1—Contra christianos 82), 2—Epistola ad Auebonem Aegyptium 83), 3—De abstinentia ab animatis 84), 4—Philosophica historia 85), 5—De philosophia ex oraculis 86); Дионисий Галикарнасский — De Romanis antiquitatibus 87). Уже этот краткий перечень рекомендует Феодорита с самой прекрасной стороны; если бы было несомненно, что он знал только эти труды по непосредственному изучению,—и тогда за ним по праву оставалась бы слава первостепенной и универсальной образованности. Так-ли это? Для решения этого вопроса ми должны перейти к исследованию источников «Врачевания» Кирского пастыря. Сам автор не раз даст знать, что приводимые им книги были у него под руками. В одном месте он говорит: «можно найти бесчисленное количество смешных изречений в оракулах. Их собрал не только Порфирий в сочинении De philosophia ex oraculis, но и циник Иномай, изобличая ложь предсказателей» 88). При другом случае, после выдержки из Федона, он пишет: «легко прочитать этот диалог и ясно познать, как (Платон) допускает и судилище (в загробной жизни), и то, что мало погрешившие получат соответственные наказания, а сильно и часто преступавшие законы богов преданы будут жестоким мучениям. Я же напомню немногое из всего этого» 89). Эти выражения 90) никак нельзя принимать в буквальном смысле, поелику все христианские писатели, заимствуя из трудов своих предшественников на известном поприще, не указывали этого; они смотрели на равнейшие работы, как на законное наследие отцов, которое—без смущения совести по поводу хищения—можно было употреблять всякому в интересах христианского просвещения. Феодорит, конечно, не был феноменальным исключением в этом отношении,—и вопрос об источниках его апологии не будет оскорблением его имени иди чести.

Прежде всего речь о философских мнениях, приводимых не в подлиннике. Кирский епископ сам открывает здесь свое пособие. «Покажем опять, что мыслили о душе знаменитые из философов, дабы видно было великое разногласие их между собою... То, что я — при помощи Божией — изложу ниже, я возьму из сочинений Плутарха, Пор-

81) IV, 908, р. 801 (61, 21).

82) ХII, 1152, р. 1040 (179, 39).

83) I, 804, р.707 (11, 9). III, 884, р. 777 (48, 21).

84) VII, 1004, р. 893 (108, 21).

85) I, 797, р. 701 (8, 10).ХII, 1141, р. 1029 (174, 23).

86) I, 801, р.705 (10, 19). III, 880 р. 775(47, 14). X, 1064 р. 954 (137, 37). 1068, р. 957 (139, 13).

87) III, 876, р. 772 (45, 20. 21).

88) Sermo X: М. 88, 1073, р. 963.

89) Sermo XI: М. 83, 1101 init.

90) Ср.тожео «Филебе» (Sermo VI: М. 83, 965, р. 858), «Горгии» (Sermo XI. М. 83, 1105, р. 993), о «Σίλοι» Тимона (Sermo II: М, 83, 832. р. 732) идр.

 

 

212

фирия, а также и Аэция» 91). «Если, — предупреждает Феодорит в Sem. IV 92), — кто-нибудь подумает, чтояклевещу на техмужей, изобличаяих в весьмабольшом разномыслии, тот пустьпрочитаетАэция—Περὶ ἀρεσκόντων ξυναγωγή (De placitis sententiis Collectanea), пустьпрочитаети Плутарха—Περὶ τῶν τοῖς φιλοσόφοις δοξάντων ἐπιτομή (De placitis philosophorum compendium); обэтом же многоесообщаети ἡ Φιλόσοφος ἱστορία (Philosophica historia) Порфирия». Поелику «Плутарх и Аэций собрали мнения философов; этот же труд предпринял и Порфирий, который к биографии каждого (из философов) приложил и его мнения» 93). Итак, у Феодорита были философские сборники, откуда он почерпал свой материал, — и несомненно, что, по крайней мере, некоторые из них он читал внимательно. Мы разумеем труд ритора I в. до Р. X. (VIII-го а С. U.) Аэция, которого сам Кирский пастырь выделяет из числа других выразительными καὶ μέντοι καὶ 94). Сличения показывают, что Феодорит пользовался этим сводом в довольно широких размерах, преимущественно в IV95), V 96) и VI97) «речах». Здесь мы находим нередко, что в Graec. affect, cur.выдержки приводятся вернее и точнее, чем у иных компиляторов, в роде Стобея и Плутарха. Так, plac. I, 9: 2—первый передает темнее, а второй—короче 98); plac. I, 9:3 — у Феодорита полнее 99), а plac. I, 9: 4 — правиль-

91) Sermo V (М. 83, 929, р. 822); ἅ δὲ γε ξῦν Θεῷ λέξω, ἐκ τῶν  Πλουτάρχῳκαὶ Πορφυρίῳ καὶ μέντοι καὶ Ἀετιῳ ξυγγεγραμμένων ἐρῶ.

92) Μ. 83, 908, р. 801.

93) Sermo II Μ. 83, 856,р. 753.

94) Sermo V: М. 83, 929, р. 822. См. подлинник в примеч. 91.

95) Sermo IV: М. 83, 900 (р. 793) - 905, р. 799. Cnf. Aetii Placita I, 3: 12. 13. 14. 16. 17. 18. 19. 21. 22. 23. 25. 26. I, 5: 5. I, 9: 2. 3. 4. 5. 7. I,     18: I—2. 3. 4 5. II, 1: 2. 3. II, 2: I—3. 4.II, 3: 1. 2. II, 4: 1—12. II, 13: 1. 3. 4. 5. 7. 9. 12. 13. 14. 15. II, 14: 1. 2. II, 20: 1. 3. 5. 7. 9. 10. 11. 12. 13-16. II, 21: 1. 2. 3. 4 II, 22: 2. 3 (5) II, 25: 2. 3. 8. 9. 13. 14. II, 26: 1. 2. 3. 4. II, 27. II, 31: 3. Н. Diels. Doxographi Graeci. Веrolini. 1879. P. 284—289. 292. 307—308. 316. 327—32.9. 330. 341—344. 348—352. 355— 357. 362. Отдел: «Doxographonim Graecorum reliquiae» под рубрикой: «aliorum ех Aetio excepta».

96) Sermo V: M. 83, 929, р. 822; 932, р. 825. Cuf. Aetii Placita 1V, 2: 1. 2. З. 5. 6. 7. IV, 3: 2. 3. 4. 5. 6. 9. 11. 12. 13. 14. IV, 4: 1. 2. 3. 4. 5. IV, 5: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 8. IV, 7: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. IV, 8: 1. Diels.Ор. cit. P. 386—393.

97) Sermo VI: M. 83, 960 р. 851—852. Cnf. Aetii Placita I, 25: 2. 3. I, 27: 1. 2, 5. I. 28: 3. 4. I, 29: 1. 2. 6. Diels.Ор. cit. P. 321—326.

98) Стобей: Οἱ ἀπὸ Θὰλεω καὶ Πυθαγόρου, λέγω δὲ τοὺς μέχρι τῶν Στωικῶν καταβε-βηκότας σὺν Ἡρακλείτῳ, τρεπτὴν καὶ ἀλλοιωτὴν καὶ μεταβλητὴν καὶ ῥευστὴν ὅλην δι’ ὁλης τὴν ὑλην ἀπεφήναντο. Плутарх·. Οἱ ἀπό Θἀλεω καὶ Πυθαγόρου καὶ οἱ Στωικοὶ τρεπτὴν καὶ ἀλλοιωτὴν καὶ μεταβλητὴν καὶ ῥευστήν. Феодорит (Sermo IV: M. 83, 901, р. 795—796): Καὶ τὴν ὕλην δὲ γε Θαλῆς μὲν, καὶ Πυθαγόρας, καὶ Ἀναξαγόρας, καὶ Ἡράκλειτος, καὶ ὁ τῶν Στωικῶν ὁρμαθὸς, τρεπτὴν καὶ ἀλλοιωτὴν καὶ ῥευστὴν ἔφασαν εἶναι.

99) Здесь Плутарх («оἱ ἀπὸ Δημοκρίτου ἀπαθῆ τὰ πρῶτα, τὴν ἄτομον καὶ τὸ κενὸν καὶ (τὸ) ἁσωματον») и Стобей («οἱ ἀπό Δημοκρίτου ἀπαθῆ τὰ πρῶτα, τὴν ἄτομον καὶ τὸ κενόν».

 

 

213

нес 100). Вообще, но отношению к Аэцию Кирский епископ действует с искусством и уменьем, заслуживающими полной похвалы со стороны ученых, занимавшихся этим памятником 101). Он всегда исправен и внимателен к его тексту, почему и в заключениях своих — основателен и непоколебим. не столь ясна связь с другими трудами. Обыкновенно думают, что Феодорит был близко знаком с писателями после Константина Β. и особенно Порфирием 102). Новейшие изыскания значительно подрывают это предположение, хотя и не уничтожают его всецело. Дильс утверждает, что Кирский пастырь не имел здесь ничего, кроме Аэция, и упоминает Плутарха и Порфирия исключительно ради внушительности своих аргументов, которые могли быть убедительны только при опоре на противохристианские авторитеты 103), Сам Феодорит не раз обнаруживает такую тенденцию, напр. в словах: Οἰνομάου δἐ, καὶ Πορφυρίου, καὶ Πλουτάρχου, καὶ Διογενιάνου, καὶ τῶν ἄλλων, «ὑμῶν ἕνεκα» ἐπεμνήσθην, ἐπειδήπερ «ὑμῖν τὰ ὑμέτερα λέγοντες εἰσὶν ἀξιόχρεοι» ἡμῖν δὲ ἀρκεῖ τῶν πραγμάτων (ἡ) μαρτυρία 104) ... Εἰ δ’ ἔτι καὶ νῦν ἐνδοιάζετε καὶ πλάττειν ἡμᾶς τόνδε τὸν λόγον ὑπολαμβάνετε, Πορφύριος γοῦν ὑμῖν μάρτυς ἀξιόχρεως ἔστω 105)... Καὶ ταῦτα διδάσκει μὲν Πλούταρχος ὁ Βοιώτιος, διδάσκει δὲ καὶ Πορφύριος ὁ κατὰ τῆς ἀληθείας λυττήσας, καὶ μέντοι καὶ Νουμήνιος, καὶ ἕτεροι πλεῖστοι 106). Но если в апологетических интересах были важны nomina, то еще необходимее было, чтобы за ними скрывалось действительное и соответствующее содержание. Всякая неудачная ссылка должна была сопровождаться здесь гибельными последствиями для защитника Евангелия и во всяком случае лишала кредита его слово. Вот почему Феодорит нередко подкрепляет свои упоминания подлинными извлечениями или приблизительным перифразом. В этом случае пытаются свести цитаты «Врачевания» к раннейшим христианским авторам. Касательно Плутарха это в некоторых местах неоспоримо. Так, согласно

Diels. Oр. cit. Р. 308) упоминают только Димокрита, тогда как Феодорит присовокупляет к ним еще Митродора в Эпикура (Sermo IV ар. М. 83, 901, р. 796): Δημοκρίτος δὲ, καὶ Μητρόδωρος, καὶ Ἐπίκουρος, ἀπαθῆ τὰ ἄτομα καὶ τὸ κενὸν προσηγόρευσαν.

100) В этом случае Стобей («Πλάτων τὴν ὕλην σωματοειδῆ, ἀμορφον, ἀνείδεον, ἀσχημάτιστον» κτλ) опускает Аристотеля; Плутарх смешивает его с Платоном («Ἀριστοτέλης καὶ Πλάτων τὴν ὕλην σωματοειδῆ, ἀμορφον, ἀνείδεον, ἀσχημάτιστον» κτλ. Diels. Op. cit. P. 308); Феодоритупоминаетобоих философов, но ясноразграничиваетих мнения («ὀ δὲ γε Πλάτων σωματοειδῆ τὴν ὕλην ἔφησεν εἶναι καὶ ἀμορφον καὶ ἀνείδεον καὶ ἀσχημάπστον» κτλ.: Sermo IV ар. М. 83, 901, р. 796. «Ἀριστοτέλης δὲ αὐτὴν σωμαπκὴν κέκληκεν», М. ibid. Cnf. Diels. Ор. M. P. 64).

101) Diels. Doxogr. gr., p. 45—47.

102) Так полагает Luzacius;слова его приведены в издании Гайсфорда, p. XVII sqq.

103) Diels. Doxegr. gr., p. 47—48.

104) Sermo X: M. 83, 1073, p. 963.

105) Sermo II: M. 83, 840, p. 740.

106) Sermo I: М. 83, p. 793, p. 697.

 

 

214

Plutarchi Epit. I, 7, Кирский епископ считает атеистами Диодора, Феодора и Евимера (Евгемера), но первый у него ὁ Μιλήσιος 107), а у Плутарха ὁ Μήλιος 108). Это различие естественно объясняется из Евсевия, который читает: ἕνιοι τῶν φιλοσόφων, καθάπερ Διάγορας ὁ Μιλήσιος, κτλ 109). Впрочем, и здесь далеко не все может быть отнесено к Аэцию или Praeparat. evang. и заставляет признать особый источник, например, в указаниях отечества и наставников различных философов 110). С другой стороны, характерные совпадения Феодорита с Плутархом принуждают признать непосредственное чтение, — и это тем вероятнее, что Кирский апологет, несомненно, знал сочинения его под их заглавиями 111).

Это, конечно, не значит непременно, что Феодорит изучал все труды Херонейца, но, по крайней мере, Epitome последнего было у него под руками. Тоже самое нужно сказать и о Порфирии, который во многом остается исключительною собственностью Graec. affect, cur. и даже там, где его составитель прямо указывает на этого врага христианства, как достоверного свидетеля в пользу старейшинства Моисея пред всеми языческими знаменитостями. Это необходимо признать касательно Philosophica historia; Феодорит представляет извлечения из третьей книги (καὶ ὁ Πορφύριος ἐν τῷ τρίτῷ τῆς Φιλοσόφου αὐτοῦ Ἱστορίας τοῦτο συνέγραψεν), не встречающиеся ни у Климента Александрийского, ни у Евсевия 112).

Все эти авторы давали однако же слишком мало материала для выполнения поставленной задачи; она требовала более пространных цитат из самых уважаемых язычниками философских творений. В этой области заметна некоторая самостоятельность Кирского епископа,—но только некоторая, ибо большею частью он обязан был здесь своим предшественникам. Впрочем, он сам читал много источников и брал из них без всякого посредства. В числе их не подвержен никакому сомнению

107) Sermo I (М. 83, р. 860, р. 758): φεύξεται Διαγόρου «τοῦ Μιλησίου», καὶ τοῦ Κυρηναϊκοῦ Θεοδώρου, καὶ Εὐημέρου τοῦ Τεγεάτου τὸ ἄθεον. cnf. Serm. I (М. 83, р. 864, p. 760): ἄθεοι—Διαγόρας «ὁ Μιλὴσιος», καὶ ὁ Κυρηναῖος Θεόδωρος, καὶ Εὐήμερος ὁ Τεγεάτης.

108) Diels. Ор. сit. P. 297: Διαγόρας «ὁ Μήλιος» καὶ Θεόδωρος ὁ Κυρηναῖος καὶ Εὐήμερος ὁ Τεγεάτης.

109) Eusebii Praeparatio evangeliea, lib. XIV, cap. 16: Migne, gr. ser. t. 21, col. 1287.

110) Diels. (p. 45, not. 1) говорят, что Феодорит приводит это по воспоминанию (ех sua memoria), но само собою понятно, что и воспоминание предполагает какой-либо источник.

111) Мнение Аристотеля о душе Феодорит цитирует в такой форме (Sermo V, 929, р. 822); «ὁ Σταγειρίτης, — ἐντελέχειαν πρώτην σώματος φυσικοῦ ὀργανικοῦ, δυνάμει ζωὴν ἔχοντος· ἐντελέχειαν δὲ τἡν ἐνέργειαν κέκληκε». По мнению Кирского епископа, энтелехия Аристотели равняется энергии; так же выходит и по Плутарху, который пишет: τῆν δὲ ἐντελέχειαν ἀκουστέον ἀντὶ τῆς ἐνεργείας (Diels.. Ор. cit. P. 387). Стобей же передает эти слова в более полном виде (Diels., ibid.: τὴν δὲ ἐντελέχειαν ἀκουστέον ἀντὶ τοῦ εἴδους καὶ τῆς ἐνεργείας), как они, вероятно, читались и у Аэция.

112) Sermo I: М. 83, 797, р. 701. Ср. Sermo VIII (М. 83,1008, р. 898), каковое место отсылает нас к Porphyrii Philosoph. hist., vita Pythag. (ed. Nauck., p. 30; cnf. Plutarchi De Iside et Osiride, р. З54), и Sermο XII (М. 83, 1141, р. 1030. 1031) о жизни Сократа.

 

 

215

Гомер 113), за ним следуют Гезиод 114), Фукидид 115), Геродот 116), Исократ 117), Аполлодор Демосфен для которых не имеется вторичного пособия. Равным образом Аристотель 120) и Плотин 121) были известны Феодориту по изучению их трудов. Но еще больше всех их появляется в Curatio первый из философов, корифей (τῶν φιλοσόφων ὁ κολοφῶν) Платон, который, по-видимому, служил настольною книгой для христианского апологета. Как бы ни смотрели на его произведение, все-же окажутся ему только свойственные выдержки из «Государства» 122), «Софиста» 123), «Кратила» 124), «Федра» 125), «Апологии Сократа» 126) и «Иона» 127). Кроме сего, Нейман утверждает, что Кирскому владыке были знакомы писания императора Юлиана 128). Наконец, есть не мало сведений, находящихся у Феодорита и пока не исследованных в подробности 129).

113) Это признает даже Роос, сильнее других настаивающий на компилятивном характере «апологии» Кирского епископа. Roos. De Theodoreto, Clementis et Eusebii compilatore. Halis. 1883. P. 5.

114) Sermo XII: M. 83, 1187, p. 1025.

115) Sermo VIII (M. 83, 1020, p. 909): известие о почтении Афинянами убитых в Пелопоннесскую войну, взятое из 2 кн. «Истории» Фукидида.

116) Sermo IX: М. 83, 1048, р. 938 (=Herodot. I, 8). X: М. 83, 1093, р. 982 (Herodot. I, 81). XII; М. 83, 1149, р. 1037 (=Herodot. I, 43).

117) Sermo VIII: М. 83, 1013, р. 904 (=Isocrates 13. А).

118) Sermo VIII: M. 83, 1013, p. 905 (=Apollodor. III, 10. 3).

119) Sermo VIII: М. 83, 1017, р.907 (=Demosth. XIX, 158, р.  890).

120) В Serm. IV (М. 83, 901, р. 795) Феодорит, не указывая прямо, приводит определение атомов (καλοῦσι δὲ (οἱ φιλόσοφοι) οὕτω (ἀδιαίρετον καὶ ἄγομον καὶ ναστὸν) τὰ σμικρότατα ἐκεῖνα καὶ λεπτότατα σώματα, ἂ διὰ τῶν φωταγωγῶν εἰσβἁλλων ὁ ἡλιος δύκνεισιν ἐν ἑαυτῷ ἄνω (τε) καὶ κάτω παλλόμενα) по Аристотелю (De anima, I, 2, р. 404).

121) Sermo VI; M. 83, 976. 977, р. 968 (=Plotini Enneaden: III, 2, 1, р. 254. A); 977. 980, p. 869. 870 (=Enn., loc. cit., р. 256. E. 257. D. С). 980. 981. 984, р. 870— 875 (=Enn., loc. cit., р. 258. G. 259. В. 260. А. G. 262. D. 263. А. G).

122) Sermo II: М. 83, 828, р. 728. V, 928, р. 818, X, 1072, p. 962 (=Rep. III, 398.         Р). VIII, 1024, р. 914 (выдержка из 10-й кн. Rер. 468. Е) и др.

123) Sermo II: M. 83, 832, p. 731. 732 (=Soph. 242. С).

124) Sermo III: М. 83, 876, р. 771 (=Cratyl. 401).

125) Sermo V: M. 88, 952. 958, р. 884.

126) Sermo I: М. 83, 797, р. 702 (=Ароl. 17. C). VI. 976, p. 867 (—Ароl. 41. С). VIII, 1028, р. 918 (=Apol. 41. С. 30).

127) Sermo II; М. 83, 836, р. 735 (=Ion. 534. В).

128) Neumann. Juliani imperatoris librorum contra Christianos quae supersunt. P. 90— 92. Сомнение в этом выразил Роос (Ор. cit. Theses I—в конце), но без всяких доказательств. Впрочем, заметки о Юлиане редки и неважны; так, Феодорит упоминает о предсказании этому императору успеха в несчастном Персидском походе (Sermo X: М. 83, 1069, р. 958—959), о преследованиях христиан (Sermo IХ: M. 1041. 1044, р. 932—933).

129) См. напр. Sermo III (М. 83, 872. A—С. 877. А—С. 885. A).V (924 D. 928. A. 933. B. 940. С—941. 953. С). VI (992. D. 1004. С). VIII (1020. В. 1021. С. 1024. 1029). IX (1037. 1040. 1040. 1041). XI (1097. B. С. 1117. В).

 

 

216

Это, конечно, свидетельствует об усердии и эрудиции автора, потратившего не мало времени и трудолюбивого старания на собрание подходящего материала; тел не менее нужно признать за неоспоримый факт, что последний не всецело заимствован из первых рук и даже в большей части обязан не составителю «Врачевания». Уже Luzaciusзамечал, что ему сильно помогали в этом случае Феофил Антиохийский, Климент и Евсевий 130. Гайсфорд подкрепил эту мысль своими параллелями 130), а Роос проверил их и резче выдвинул момент заимствования Кирским епископом своих отрывков 132). Феодорит сам открывает одного из своих помощников в Кесарийском историке, когда, приведши некоторые космогонические положения, прибавляет: «если кому-либо угодно ближе познакомиться с сопоставлением (их с христианскими догматами), тот найдет это в сочинении Евсевия Палестинского под заглавием: Евангельское Приготовление» (Εύαγγελικη προπαρασκευη) 133). С этого апологета мы и начнем свои сличения.

Феодорит в весьма широких размерах пользовался услугами этого писателя, что видно из множества цитат, сходных с Praep. evangelica. Это обстоятельство трудно отнести на долю единства первоисточников, если даже и необходимо допустить это. Всего яснее это видно в тех случаях, где Curatio воспроизводит ошибки и недосмотры Praeparatio. Так, Феодорит слова Плутарха 418. Е ставит прежде 417. С 134) и не указывает авторов, коль скоро они не названы у Евсевия 135). Вообще, он точно выписывает классические места у последнего 136) и хотя и позволяет себе уклонения, не всегда удачные и иногда совершенно ложные. Вот некоторые примеры: 1. Цитат из Платона, диалог коего у Евсевия не назван 137), Феодорит относит к «Феэтету» 138), тогда как он находится в «Законах» (р. 639. А). 2. Выражения Плутарха усвояет трактату De oraculorum defectu 139), между тем Praeparatio вернее указывает на рассуждение De Iside (et Osiride,

130) Graec. affect, cur., ed. Gaisford. Praefatio, р. XVII sqq.

131) Эти параллели отмечены и у Миня.

132) Roos. De Theodoreto, Clementis et Eusebii compilatore. Этим трудом мы будем пользоваться при дальнейших сличениях.

133) Sermo I: M. 83, 856, р. 754.

134) Sermo X: М. 83, 1061. С. 1064 А. cnf. Eusebii Рvaepar. evang., V, 4: Migne, gr. ser. t. 21, col. 320. В. C. 321. A.

135 IX, 1052. A (=Euseb. XIII, 19: 1172.A). XI, 1109. B (=Euseb). XI, 35: 937. A).

136) I, 809. A (=Euseb. XII, 1: 952. С). X, 1064. D (=Euseb. VI, 5: 412. B). 1065. A (=Euseb. VI, 1: 405. A). 1072. C (=Euseb. X, 29: 385. A). 1073. A (=Euseb. V, 36: 401. А).

137) Euseb. Praep. evang. XII, 33: М. 21, 1012. C.

138) Theodoret. XII: M. 1133. В.

139) Theodoret. III: M. 88, 880, B.

 

 

217

360. D, 4) 140) 3. Ссылается на письмо Порфирия к египетскому жрецу Аневону 141), когда нужно было обозначить De abstinentia ab animatis 142). 4.Цитирует X кн. 143) Νόμοι вместо VΊ-й 144), или De philosophia eх oraculis 145) вместо De abstinentia 146). Однако же не все подобные случаи должны быть считаемы неверными заимствованиями у Кесарийского епископа. Некоторые особенности, кажется, имеют иное происхождение, может быть, от какого-нибудь другого источника в неизвестном нам авторитетном памятнике 147). Затем, самый текст представляется не редко в более исправном виде 148). Правда, это обстоятельство не есть еще неоспоримое доказательство преимущества или независимости Феодорита, ибо, по Роосу 149), произошло вследствие порчи кодексов от небрежности переписчиков; но нельзя отказывать ему и в некоторой заслуге. Если к Евсевию судьба была немилостива, то почему же не предположить этого и по отношению к Кирскому епископу? Тогда с его совести снимутся многие ошибки, а его достоинства будут неоспоримым свидетельством его учености, поскольку трудно отнести их на долю невежественных писцов, едва ли имевших интерес и побуждения сверять выдержки с подлинниками. И это

140) Euseb. V, 5: М. 21, 324. С. D. Ошибка Феодорита в данном случае объясняется, вероятно, тем, что ниже (Sermo ПI: M. 84 880. В. C) он берет у Евсевия (V, 5: М. 21, 328. А) место, которое действительно содержится в сочинении Плутарха De oraculorum defectu.

141) Theodoret. III: М. 83, 880. C.

142) Euseb. II, 4 М. 21, 174 А.

143) Theodoret. IX: М. 83, 1048. D.

144) Euseb.ХIII, 19: М. 21, 1169. В.

145) Theodoret. III: М. 83, 880. D.

146) Euseb. IV, 22: М. 21, 301. C; cnf. сар. 21, col. 297.С.

147) Роос указывает (Ор. cit, р. 18) на заимствование Феодорита 62, 18 Sylburgу Евсевия 551. D ed. Vigeri. Действительно, слова из Тимея (р. 28. В) в Graec. affect. cur. IV (М. 83, 909. C. D) имеют некоторое сходство с Praep. evang. XI, 29 (М. 21, 928. D), но едва ли могут быть выведены отсюда, поелику Кирский епископ представляет в диалогической, вопросительно-ответной форме то, что Кесарийский пастырь передает в повествовательном, прямом изложении. Автор «Врачевания» пишет: Ἀγαστὰ δὲ αὐτοῦ (Πλάτωνος) κὰχεῖνα καὶ θαύματος ἄξια· «Πότερον ἦν ἀεὶ γενέσεως ἀρχὴν ἔχων οὐδεμίαν, ἢ γέγσνεν ἀπ’ ἀρχῆς τινος ἀρξάμενος;» Εἶτα ἀπσκρίνεται καὶ φησι· «Γέγονε». Καὶ παρέχεται τὴν ἀπόδειξιν «Ὁρατὸς γὰρ, φησὶν, ὢν καὶ ἀπτός ἐστιν ἀπτὸς δὲ ὢν, καὶ σῶμα ἐχει· πάντα δὲ τὰ τβιαῦτα, αἰσθητά τὰ δὲ αἰσθητὰ, δόξῃ περιληπτὰ καὶ γεννητὰ ἐφάνη. Τῷ δὲ αὖ γενομένῳ φαμὲν ὑπ’ αἰτίου τινὸς ἀναγχαῖον εἶναι γενέσθαι». В «Приготовлении» же между прочим читается: Ἄκουε τοῦ Πλάτωνος... «πότερον ὖν ἀεὶ, γενέσεως ἀρχὴν ἔχων οὐδεμίαν, ἢ γέγονεν ἀπ’ ἀρχῆς τινος ἀρξἀμενος· ὀρατὸς γὰρ ἀπτὁς τέ ἐστι καὶ σῶμα ἔχων. Πἀντα δὲ τὰ τοιαῦτα, αἰσθητἀ· τὰ δὲ αἰσθητά, δόξῃ περιληπτὰ καὶ γενητὰ ἐφάνη. Τῷ δ’ αὖ γενομένῳ φαμὲν ὑπ’ αἰτίου τινὸς ἀνάγκην εἶναι γενέσθαι»,

148) Сличение некоторых цитат Евсевия и Феодорита с подлинниками см. у Pooca·. Ор. cit., р. 21—32.

149) Roos. Ор. cit., р. 19—20. 26.

 

 

218

тем несомненнее, что Феодорит видимо исправляет Евсевия 150), или же поясняет глухие указания его 151).

Не менее Евсевия был полезен Кирскому пастырю и Климент. Он нигде не ссылается на этого писателя, который был ему известен, что доказывает Haereticarum fabularum Compendium, где этот Александриец упоминается очень часто и даже прямо цитируется 152) Такое сокрытие имени ничуть не удивительно, поелику в древности было делом обычным и наблюдается y многих, хотя бы у Евсевия 153). Заимствования Феодорита ясно сказываются в том, что он повторяет погрешности Климента. Так, предшествующие выражения Платона он считает последующими 154) и умалчивает об источнике, когда указания его не имеется и в «Строматах» 155). Кроме того, он допускает не мало неточностей, происшедших главным образом оттого, что Климент не довольно резко выделяет свои цитаты от собственных размышлений и комментариев. В Strom, приводятся слова из 5 кн. «Государства» (475. Е) Платона: «Τούτους οὖν παντας, καὶ ἄλλους τοιούτων τινῶν μαθηματικούς κτλ.—τοὺς τῆς ἀληθείας, ἦν δ’ἐγῶ, φιλοθεάμονας», что автор сопровождает со своей стороны таким замечанием: Оὐ γὰρ ἐν γεωμετρίᾳ, αἰτὴματα καὶ ὑποθέσεις ἐχούςῃ, φιλοσοφίᾳ· οὐδ’ ἐν ἀστρονομίᾳ, φυσικῶν, καὶ ῥεόντων, καὶ εἰκότων βεβουσμένη λόγων· ἀλλ’ αὖ τοῦ ἁγαθοῦ δι’ ἐπιστήμης καὶ τῆς ἀληθείας 156). Все это место Феодорит выписывает с предварением, что оно находится ἐν τῷ πέμπτῷ τῆς «Πολιτείας» 157). Платоновское изречение (Phaed. 62.

150) Напр., вместо ἐν τῷ «Ἐπιμενίδῃ» Евсевия (XI, 14. 15: Μ. 21, 865. D. 888. А. Cnf.         Praep. evang. X, 4: М. 21, 784 D и др.) Феодорит правильно пишет II(М. 83, 849. B. Cnf. III, 880. В. VII,           1025. В. XII, 1133. С): ἐν τῇ «Ἑπινομίδι» и т.п.

151) Так, Евсевий не указывает, откуда он берет Платоновы слова в II, 7 (Μ. 21, 145. А. В. XI, 9 (М. 21, 869. А), — Феодорит справедливо ссылается на «Государство» (III: М. 83, 873. В. С) и «Тимея» (II: М. 83, 836. D).

152) В 6 гл. 1 кн. Haeret, fab. comp. (М. 83, 353) Феодорит сообщает три выдержки из третьей книги «Стромат», cnf. Clementis Slromat., II, 4: Migne, gr. ser. t. 8, col. 1132. B. 1133 A. B. 1136. A.

153)Так, выписываемые Евсевием под именем Демократа слова (Praep. evang. X, 4: М. 21, 785. А), несомненно, взяты у Климента (Strom. I, 15: М. 8, 773. А).

154) Gr. affect, cur. IV: М. 83, 913. В. Strom. III, 3: М. 8, 1124. cnf. Plat. P. 273. C. 273. В. gr. affect. cur. IV (M. 83, 1024. А. В), где цитата из «Федона» 62. В поставляется после 114 В, очевидно, потому, что такой порядок соблюдается и Климентом. Strom. III, 3: М. 8, 1124 С. 1124. А.

155) Theodoret. IV: М. 83, 909. В (сnf. VII, 1005. С); Clem. V, 11: Migne, gr. ser. t. 9, col. 113. A. Theodoret.IV, 912. A (cnf. II, 840. A); Clem. V, 12: M. 9, 116. B. Впрочем, нужно заметить, что первую выдержку (Plat. Tim. 28. С) Феодорит считает положением Сократа, только записанным Платоном, о чем Климент не говорит. Вообще, Кирский епископ держался того убеждения, что во многих случаях Σωκράταυς μὲν τὰ ἐνθυμήματα, Πλάτωνος δὲ τὰ συγγράμματα (Sermo II: Μ. 83, 832, p. 731).

156) Clem. Strom. I, 19: M. 8, 809. А.

157) Theodoret. I: М. 83, 800. В.

 

 

219

Β): «Оὐ δεῖ δὴ ἑαυτὸν ἐκ ταύτης λύειν, οὐδὲ ἀποδιδράσκειν» Климентзаключаетот себя: καὶ συνελόντι εἰπειν κακὴν λογίζεσθαι τὴν ὕλην 158). У Кирского епископа все это усвояется самому философу 159). Rep. X (617. Е): «Αἰτία ἐλομένου, θεὸς ἀναίτιος» у Климента восполняются собственною глоссой: κακῶν γὰρ δ’ ὁ θεὸς οὔ ποτε αἴτιος 160) что во «Врачевании», сливается вместе 161). Свободный перифраз Александрийца Феодорит принимает за подлинный текст разумеемого сочинения и прикрепляет к сему свои соображения. Сославшись на мнение сына Софронискова, что τὸ σῶμα есть в сущности σῆμα (Cratyl. 420. В), он продолжает: Ἀλλὰ τῶνδε τῶν λόγων ὁ Πλάτων ἐπιλησθεὶς, τοὐναντίον ἐν τῷ τρίτῷ τῆς «Πολιτείας» παραδηλοῖ· «Ἐπιμελεῖσθαι γὰρ σώματος δεῖ, φησὶ, ψυχῆς ἕνεκα ἀρμονίας· δἰ οὗ βιοῦν τε ἔστι, καὶ ὀρθῶς βιοῦν, καταγγέλοντας τῆς ἀληθείας τὸ κήρυγμα», Εἰ δὲ διὰ σώματος ἡ ψυχὴ βιοῖ τε καὶ ὀρθῶς βιοῖ, οὐκ ἄρα ἦν ποτε πρὸ τοῦ σωματος κτλ 162). По справке оказывается, что это своеобразное и не совсем верное переложение Платоновых рассуждений у Климента 163). Вообще, Феодорит пересказом последнего пользуется, как буквальными выдержками из древних авторов. Он, например, приписывает «Законам» такую фразу: «Τὸν μέλλοντα γάρ», φησὶ (ὁ Πλάτων), «μακάριον καὶ εὐδαίμονα ἕσεσθαι τῆς ἀληθείας εὐθυς ἐξ ἀρχῆς εἶναι μέτοχον χρὴ, ἵν ὡς ἐπὶ πλεῖστον χρόνον ἀληθὴς ὤν διαβιῷ»164), между тем там значится (Leg. V, 730. С):

158) Clem. III, 3: М. 8, 1124. А.

159) Theodoret. VIII: М. 83, 1024 В.

160) Clem. V, 14 М. 9, 200. С. 201. А. Что последнее замечание составляет примышление самого Климента, это несомненно, поскольку его не встречается ни y одного из древних авторов. Напротив того, св. Иустин пишет: Ὥστε καὶ Πλάτων εἰπῶν, «Αἰτία ἑλομένου, θεὸς δ’ ἀναίτιος», παρα Μωσέως τοῦ προφήτου λαβὼν εἶπε. Apol. I, 45: Migne, gr. ser. t. 6, col. 396. A.

161) Theodoret. VI (M. 83, 976. C): Καὶ πάλιν (ὁ Πλάτων διδάσκει)· «Αἰτια ἑλομένου, θεὸς ἀναίτιος. Καχῶν γὰρ ὁ θεὸς οὔ ποτε αἴτιος», Καὶ ἐν αὐτοῖς δὲ τοῖς χαλεποῖς κινδύνοις τὸν Σωκράτην δείκνυσιν ὁ Πλάτων φιλοσοφοῦντα κτλ.

162) Theodoret. V (М. 83, 928. C. D). cnf. XII (М. 83, 1140. А. В): Ἐν τῷ τρίτῳ τῆς «Πολιτείας» ἐπιμελεῖσθαι κελεύει (ὁ Πλάτων) τοῦ σώματος, ψυχῆς εἵνεκα ἁρμονίας, δἰ οὗ βιοῦν τ’ ἔστι, καὶ ὀρθῶς βιοῦν, καταγγέλλοντας τῆς ἀληθείας τὸ κήρυγμα.

163) Климент пишет (Strom. IV, 4: М. 8, 1232. А)·. Ἐπεὶ δ’ οἱ ψευδώνυμοι (οἱ ψευδονύμως γνωστικοί) οὑτοι τὸ σῶμα διαβάλλουσι, μαθέτωσαν, ὅτι καὶ ἡ τοῦ σώματος εὐαρμοστία συμβάλλεται τῇ διανοίᾳ πρὸς τὴν εὐφυΐαν. Δἰ ὁ τῷ τρίτῳ τῆς «Πολιτείας» ὁ Πλάτων εἶπεν, ὃν μάλιστα ἐπιβοῶνται μάρτυρα τὴν γένεσιν κακίζοντα, ἐπιμελεῖσθαι σώματος δεῖν ψυχῆς ἕνεκα ἁρμονίας, δἰ οὗ βιοῦν τε ἔστι, καὶ ὀρθῶς βιοῦν, καταγγέλλοντα τῆς ἀληθείας τὸ κήρυγμα· διὰ γὰρ τοῦ ζῇν καὶ τῆς ὑγιείας ὁδεύοντες, ἐκμανθάνομεν τὴν γνῶσιν. Эти изречения в таком виде нигде у Платона не находятся: им несколько соответствуют слова Rep.: Δεῖν γέ φαμεν τοὺς φύλακας ἀμφότερα ἔχειν τούτω τώ φύσεε. Δεῖ γὰρ. Οὐκοῦν ἡρμόσθαι δεῖ αὐτὰς πρὸς ἀλλήλας. Πῶς δ’ οὔ; Καὶ τοῦ μὲν ἡρμοσμένου σώφρων τε καὶ ἀνδρειά ἡ ψυχή. Πάνυ γε. Τοῦ δὲ ἀναρμόστου δειλὴ καὶ ἄγροικος. Καὶ μάλα.

164) Theodoret. I: М. 83, 821. С.

 

 

220

Ἀλήθεια δὴ πάντων μὲν ἀγαθῶν θεοῖς ἡγειται, πάντων δὲ ἀνθρώποις ἧζ ὁ γενήσεσθαι μέλλων μακαριός τε καὶ εὐδαίμων ἐξ ἀρχῆς εὐθὺς μέτοχος εἴη, ἵνα ὡς πλεῖστον χρόνον ἀληθὴς ὢν διαβιοῖ. Своею рецензиейКирский предстоятель обязан Клименту, который ἐν τοῖς «Νόμοις» читает: Πλάτων τὸν μέλλοντα μακάριόν τε καὶ εὐδαίμονα γενέσθαι τῆς ἀληθείας ἐξ ἀρχῆς εὐθὺς εἶναι μέτοχον χρῆναί φησιν, ἵν’ ὡς πλεῖστον χρόνον ἀληθὴς ὢν διαβιῴη 165). Отсюда же берет свое начало и Феодоритова цитата из «Федона» (167. С; cnf. Rep. 1, 380. Е): «Μετὰ ἀγαθῆς μὲν ἐλπίδος τὰς καλὰς ψυχὰς ἑνθένδε ἀπιέναι· οἱ πονηροὶ δὲ ζῶσι, φησὶ (Πλάτων), μετὰ κακῆς ἐλπίδος» 166).

Все эти выписки не оставляют места сомнению, что составитель Graec. affect, curatio имел под руками, на ряду с Евсевием, и «Строматы» Климента. В этом только смысле — показания источника, из коего почерпался материал «Врачевания»,—и должны быть принимаемы все наши параллели и сличения, но ни в каком случае не следует обращать их в основания для суровых порицаний ученой личности Феодорита. Поступающие так дают нам права отослать все подобные приговоры по настоящему адресу. Кесарийский пастырь и Александрийский пресвитер ввели в заблуждение Кирского епископа, а потому они и ответственны за его невольные прегрешения; сам он виновен разве в том, что не всегда осмотрительно дарил своим доверием этих славных апологетов христианства. Конечно, в этом нет еще особого достоинства, однако же нужно принимать во внимание все, чтобы не вдаться в крайность слишком резкого суждения, как поступает Роос в своем своде, заимствованном всецело из примечаний издателей различных отеческих творений. Если мы посмотрим на ученый аппарат Евсевия и Климента, то увидим, что он далеко не всегда и не везде исправен. Кесарийский епископ более точен, но и он не свободен от многих недостатков, так что Скалигер усматривал у него одни errata, absurditates, deliria, hallunationes, a Нибур прямо называл его подделывателем. Если даже и смягчить эти заключения в интересах правды, все-же значительная доля их будет иметь реальное соответствие с качеством Praeparationis evangelicae. Даже более благосклонные исследователи признают, что Евсевий то не указывает цитируемых им авторов, то приводит их не верно или не точно. Стоить только пробежать 12-ю кн. его «Приготовления», чтобы убедиться в этом. Стремясь обосновать ту мысль, что Платон согласен с боговдохновенными библейскими мужами, он сплошь переписывает сочинения философа, но не разграничивает их ни между собою, ни от своих замечаний 167). Выходит такая

165) Сlет. II, 4: М. 8, 949. А.

166) Theodoret. VIII (М. 83, 1024. В). cnf. Clem. IV, 22 (М. 8, 1353. С): Καὶ ὁ Σωκράτης ἐν «Φαιδώνι» μετὰ ἀγαθῆς ἐλπίδος φησὶ τὰς καλὰς ψυχάς ἐνθένδε ἀπιέναι, καὶ πάλιν τοὺς πονηροὺς κακίζων, ἄντιτίθησι Ζῶσι γὰρ μετὰ κακῆς ἐλπίδος, λέγων.

167) См. Praep. evang. ХI, I—7. 20—26. 81—38; ХIII, 7. 8: Migne, gr. ser. t. 21, col. 952—965. 985—996. 1009—1013, 1085. 1088.

 

 

221

своеобразная смесь, что новейшие комментаторы с трудом могут разложить эту прихотливую амальгаму на составные элементы. Не редко выдержки из нескольких писателей совершенно сливаются до нераспознаваемости 168), а различные произведения трактуются без внимания к их взаимному отношению чисто механическим способом 169). Подлинная последовательность мыслей не соблюдается 170) и иногда самые заглавия не верны 171). Так поступает Евсевий, который считается сравнительно исправнейшим должником, помнящим своих заимодавцев хотя бы по имени 172). Не то по отношению к Клименту. Его обширный и довольно бессвязный труд, переполненный классическими цитатами, представляет нечто удивительное по многочисленности ошибок. Нам нет нужды входитьв подробности этого вопроса, но мы не можем умолчать, что все погрешности Феодорита всецело надают на голову Александрийского пресвитера. Его конгломерат до сих пор не разобран по частям, и едва ли сам творец этого свода был бы в силах облегчить эту работу на всех пунктах. Случайные вставки собственного изобретения настолько искусно подлажены под дух и стиль древних авторов, что должны были считаться их словами. В оправдание сего мы ссылаемся на наши раннейшие сличения «Стромат» с «Врачеванием» и анализируем для иллюстрации хотя одно место. Как мы знаем, прибавку «κακῶν γὰρ ὁ Θεὸς οὔ ποτε αἰτιος» Кирский пастырь считает продолжением Платонова изречения: «Αἰτία ελομένου, θεὸς ἀναίτιος» 173). Феодорит тем скорее был обмануть здесь Климентом, Привязавшим к подлинной выдержке свою глоссу, что имел основание верить в Платоновское происхождение означенного выражения. Выше он сам цитирует 2 кн. «Государства», где философ говорит: οὐκ ἄρα γε πάντων αἰτιον τὸ ἁγαθὸν, ἀλλὰ τῶν μὲν εὑ ἐχόντων πάντων, «τῶν δὲ χακῶν

168) Euseb. XI, 23 (Μ. 21, 908. B): — сочетание извлечении из Нуминиа с краткою выдержкой из Платонова «Тимея» без всякого разграничении.

169) Euseb. XII, 20 (М. 21, 985) цитирует «Законы» после «Республики»; XIII, 10 (М. 21, 1089)—«Апологию Сократа» после «Критона» (XIII, 6: М. 21, 1080) и т. п.

170) После одной цитаты из Климентова «Протрептика» Евсевий приводит еще одну выдержку, находящуюся будто бы μετ’ ὀλίγα, тогда как она содержится πρὸ πολλῶν, за две главы (Euseb. II: М. 21, 137. С=С1ет. Cohortatio, сар. 2: М. 8, 109. В). Тоже по отношению к Плутарху (Euseb.V, 4: М. 21, 321. А; cnf. ibid.320. В. C) и Филону (Euseb. ХI, 15: М. 21, 885. C; cnf. 885. B).

171) Евсевий говорит (Praep. evang. XI, 15: М. 21, 885. D), чтоонпользуется Филоновымсочинением «Deterius perfectioni semper infestum esse», междутемкак нужно было проциротовать «De confusione linguarum».

172) Средину между строгими порицателями (Скалигер, Нибур, Hulleman) и восторженными почитателями Евсевия (Valckenäer, Dindorf) занимает Dr. I. Freudenthal (Hellenistische Studien. Heft 1 und 2: Alexander Polyhistor und die von ihm erhaltenen Reste judäischer und samaritanischer Geschichtswerke. Breslau. 1875. S. 8—14); его суждение нам кажется более справедливым,

173) См. выше к примеч. 160. 161 на стр. 219.

 

 

222

ἀναίτιον», Παντελῶς γε... καὶ τῶν μὲν ἀγαθῶν οὐδένα ἄλλον αἰτιατέον, «τῶν δὲ κακῶν ἄλλα ἄττα δεῖ ζητεῖν αἰτία, ἀλλ’ οὐ τὸν θεόν... Κακῶν δὲ αἴτιον φάναι τὸν θεὸν, ἀγαθὸν ὄντα, διαμαχητέον παντὶ τρόπῳ... μὴ πάντων αἴτιον τὸν θεὸν, ἀλλὰ τῶν ἁγαθῶν»174). Сходство Климентова пояснения настолько напоминает действительные воззрения Платона, что трудно было родиться сомнению насчет точности цитации Александрийского апологета. Тоже самое и в других случаях, где он вводил в искушение даже осторожного Евсевия. Вот пример этого. В Strom. V, 4 мы читаем: Та δ’ ὅμοια καὶ Ξενοφῶν ὁ Ἀθηναῖος «κατά λέξιν» λέγει: «Ὁ γοῦν πάντα σείων καὶ ἀτρεμίζων ὡς μὲν μέγας τις καὶ δυνατὸς, φανερός· ὁποῖος δὲ ἐστι μορφὴν, ἀφανής οὐδἐ μὴν ὁ παμφαὴς δοκῶν εἶναι ἡλίος, οὐθ’ οὗτος ἔοικεν ὁρᾷν αὐτὸν ἐπιτρέπειν ἀλλ’ ἤν τις ἀναιδῶς αὐτὸν θεασηται, τὴν ὄψιν ἀφαιρεῖται» 175). Кирскийепископ, полагаясьна авторитет Климента, пишет: Καὶ Ξενοφῶν ὁ Ἀθηναῖος ὁ Σωκρατικός, ὁ Γρύλλου παῖς, ξυνωδᾷ τούτοις (Солону, Эмпедоклу, Антисфенуо непостижимости божества) γέγραφε. Φησὶ γάρ· «Ὁ γοῦν πάντα σείων καὶ ἀτρεμίζων, ὡς μέγας μὲν τις καὶ δυνατὸς, φανερός ὁποῖος δὲ ἐστι μορφὴν, ἀφανής» 176). В действительности оказывается, что это есть собственное измышление автора «Стромат», а все остальное, что опущено Феодоритом, составляет перифраз Memorab. IV, 3, 14 177). Выходит нечто неладное, но кто же мог подумать, что «κατὰ λέξιν» в данном месте совсем не имеет смысла? Соблазненный решительностью и определенностью этого указания, Евсевий в Praep. evang. попал в столь же неприятное положение; и у него мы находим такого рода фразу: Τὰ δὲ ὁμοῖα καὶ Ξενοφῶν ὁ Ἀθηναῖος «κατὰ λέξιν» λέγει «Ὁ γοῦν πάντα σείων καὶ ἀτρεμίζων, ὡς μὲν μέγας τις καὶ δυνατὸς, φανερός ὀποῖος δ’ ἔστι μορφήν, ἀφανής» κτλ 178). Теперь загадка вполне разъясняется, и с Феодорита снимается подозрение в подлоге. Если он заслуживает упрека за доверие, то еще в более сильной степени его должно отнести к самому интерполятору, смело выдававшему свое за чужое. Впрочем, «Врачевание» иногда лучше по тексту классиков, который Диндорф восстановляет по рецензии Кирского епископа 179).

174) Theodoret. Graec. affect cur. V: M. 88, 936.С. D. 937. А. B.

175)     М. 9, 165. А. Ср. Сlет. Cohort., cap. 6 (М. 8, 177. А) приводит слова в такой же именно редакции, предваряя их следующим замечанием: Ξενοφῶν ὁ Ἀθηναῖος «διαῤῥήδην» ἄν καὶ αὐτὸς περὶ τῆς ἀληθείας ἀναγράφει τι, «μαρτυρῶν», ὡς Σωκράτης, εἰ μὴ τὸ Σωκράτους ἐδεδίει φάρμακον· οὐδὲν δὲ ἧττον αἰνύττεται κτλ. (Ibid. 176. C. 177. A).

176) Theodoret. Graec. affect. cur. I: М. 83, 812. A.

177) Ὁ τὸν ὅλον κόσμον συντάττων τε καὶ συνέχων... οὗτος τὰ μέγιστα μὲν πρότττων ορᾶται, τὸ δὲ οἰκονομῶν, ἀόρατος ἡμῖν ἔστιν. Ἐννόει δέ, ὅτι καὶ ὁ πάσι φανερὸς δοκῶν εἶναι ἠλιος, οὐκ ἐπιτρέπει τοῖς ἀνθρώποις ἑαυτὸν ἀκριβῶς ὁρᾷν· ἀλλ’ ἐάν τις αὐτὸν ἀναιδῶς ἐγχειρῇ θεᾳσθαι, τὴν ὄψιν ἀφαιρεῖται.

178) Euseb. XIII, 13: М. 21, 1120. D. 1121. A.

179) См.обэтом у Pooccа, De Theodoreto, Clementis et Eusebii compilatone. P. 16—17.

 

 

223

Итак, Кирский пастырь знал Климента и Евсевия и черпал оттуда сырой материал для своего труда, в который вошло не мало неточностей этих апологетов. Известны ли были ему другие писатели в области защиты христианства и, вообще, как он относился к ним?—это вопросы, пока совершенно не затронутые. При всем том вполне естественно, что и здесь Феодорит не оставался в неведении тех людей, которые могли содействовать быстроте его работы и облегчать ему механический труд собирания классических мест. Это обыкновенно утверждают, по крайней мере, касательно св. Кирилла Александрийского и его книги «Ὑπὲρ τῆς τῶν Χριστιανῶν εὐαγοῦς θρησκείας πρὸς τὰ τοῦ ἐν ἀθέοις Ἰουλιανοῦ». Сам Феодорит свидетельствует о своем знакомстве с этим трудом. В epist. 83 он говорит: «и когда он (св. Кирилл) прислал в Антиохию свои сочинения против Юлиана, а равно и написанное о козле отпущения (Лев. ΧVI, 8 сл.), он просил блаженного Иоанна, епископа Антиохийского, показать их славным на Востоке учителям,—и блаженный Иоанн, согласно его грамотам, передал те книги мне, каковые я и прочитал не без удивления» (καὶ ἀναγνόντες ἐθαυμάσαμεν) 180). Возможно, что Contra Julianum появилось около 433 г. 181) и было препровождено Иоанну, вероятно, вскоре после примирения с «Восточными» приблизительно в это же время; но нельзя отрицать и того, что все это в действительности имело место гораздо позднее 182). Впрочем, если Феодорит и читал это произведение еще прежде, чем приступил к своему «Врачеванию»,—во всяком случае не видно, в каких размерах он пользовался этим пособием, и самый факт заимствований его нельзя считать неоспоримым. В большинстве мест общие цитаты Кирского пастыря с этим отцом взяты из одного третьего источника 83, не редко не совпадают до точности и всегда такого свойства, что на них не заметно следов Кирилловского происхож-

180) Epist. 83: М. 83, col. 1273, р. 1150 -1154

181) Tillemont. Mémoires. t. XIV. P. 671. Ceillier. Hist. générale. t. XIII. Р. 344. Fessier. Institutiones Patrologiae. t. II. Oeniponte. 1851. P. 531. Kopallik. Cyrillus von Alexandrien. S. 314

182) Бароний (Ad an. 439 n. 11. 12; Annales. t. VII, p. 515) относилсочинение св. Кирилла Contra Julianum к 439 г. В последнее время Neumannне без достоинства защищает мысль, что оно появилось во всяком случае после 135 г. (Juliani contra Christianos. P. 36—38) и, значит, попало в руки Феодорита еще позднее.

183) Theodoret. I: М. 83, 797. А. Cyrilli Contra Julianum, lib. II: Migne, gr. ser. t. 76, col. 820. A; но cр. Clem. Strom. IV, 8: М. 8, 1269. B. Theodoret. IV: M. 83, 913. D. Cyrill. VIII: М. 76, 908. С. D; носр. Euseb. Praep. evang. XI, 18: М. 21, 880. D. Сlem. Strom. V, 12: М. 9, 117. В.

184)   Theodoret. II (M. 83, 832. С); Σωκράτης ὁ κατὰ τῆν Πυθίαν ἀνδρῶν ἀπάντων σοφώτατος. Cyrill. V; М. 76, 761. B. Theodoret. VIII: М. 83, 1008. A. Cyrill. IX: М. 76, 961.А. В. Theodoret. XI: М. 83, 1117. В. Cyrill. VI: М. 76, 792. А-C. Theodoret. VIII: М. 83, 1020. B. Cyrill. X: М. 76, 1017. С. Theodoret. XII: M. 83, 1141. А. В. Cyrill. VI: M. 76, 781. D. 784 А. 784 D. 785. А.

 

 

224

дения 185). Здесь мыслима лишь возможность, но и только. Феодорит едва ли нуждался в руководстве Александрийского владыки насчет дороги в ту страну, откуда тот добывал свои богатства; а если так, то посредство св. Кирилла было для него излишне.

Что до древних апологетов, то заимствований у них со стороны Кирского епископа не видно, ибо совпадения слишком неопределенны 186). Посему известность ему этих авторов мыслима, но пользование ими не доказано.

Теперь с материалом Graecarum affectionum curationis мы покончили. Точное исследование убеждает нас, что он далеко не в целом объеме обязан самостоятельным занятиям Феодорита в изучении памятников классической и, вообще, языческой литературы. Можно даже утверждать, что сравнительно большая часть его перешла в наше «Врачевание» чрез вторые руки и не редко с теми переменами, какие подлинникипотерпели от употребления при этой передаче 187). Согласно современным литературным обычаям, Кирский епископ не отмечает своих посредников и помощников и в этом случае, не превосходя других, не спускается ниже своего века 188), не присвояет себе чужого. Круг языческих мест, важных в целях апологетики, был довольно ограничен и уже с давних нор сделался достоянием христианской науки. Писатель V века с трудом мог рассчитывать на какие-либо новые открытия и, напротив того, не без права считал позволительным освободить себя от непроизводительной механической работы. Его оригинальность должна была заключаться в постановке вопросов, системе и раскрытии, на что по преимуществу Феодорит и обратил свое внимание. Он был слишком доверчив к своим советникам,—в этом его недостаток,—но все-же не лишен значительной самостоятельности. Множество книг и трактатов были лично просмотрены им с надлежащею тщательностью и употреблены на служение его целям. Все это вместе с почерпнутым у христианских

185) Theodoret. I: M. 83, 797. В. Cyrill.VI: М. 76, 817. C. Слова Порфирия у обоих приводятся сходно, но сочинение его св. Кирилл называет Φιλοσόφων ἱατορία,а Феодорит Ἡ φιλοσόφος ἱστορία и далее (col. 797. C.) сообщает место, не встречающееся у Александрийского пастыря. Theodoret. III: М. 83, 861. C. Cyrill, VII: М. 76, 848. D; но «Илиаду» (II, 204) Феодорит мог знать хотя по памяти.

186) Justini Cohortatio ad Graecos, n. 7 (M. 6, 256. A)=Theodoret, IV: M. 83, 901. В (но ср. выше примеч. 95 настр. 212); Theophili Antioch. Ad Autelicum, lib. III, 7 (M. 6, 1129. B)=Theodoret. VI; М. 83, 960. В (но ср. выше примеч. 97 на стр. 212).

187) Указатель см. у Рооса: ор. cit., p. 6—12.

188) Евсевий постоянно дает знать, что он ни от кого независим, как обладающий огромным богатством познаний в классической литературе (см. напр. Praep. evang. IX, 42 ар. М. 21, 764. C: «πολὺς δὲ ἄλλος μαρτύρων ἡμῖν ὄχλος παλαιῶν τε καὶ νέων ἐπιῤῥεῖ), тогда как большую часть своего материала он взял у Александра Полигистора, Иосифа Флавия, Климента Александрийского и Порфирия (Freudenthal. Hellenistische Studien. S. 7).Ср. выше к примеч. 153 и самое примеч. на стр. 218.

 

 

225

авторов составило громадную коллекцию, поразительную и по количественной численности, и по качественному разнообразию. Правда, не всегда здесь были чистопробные самородки, но зато их было достаточно для всяких потребностей: Феодорит никогда не затрудняется в дословных ссылках при нужных случаях и не чувствует себя вынужденным прибегать к окольным соображениям, произвольным сближениям, натянутым выводам или пристрастным комментариям. Его цитаты точны и определенны; отделяя их явно от своих размышлений, он чужд упрека в пороге, которому подпадают Евсевий и особенно Климент, может быть, и не вполне заслуженно. Как бы то ни было, в Curatio нет ни одного примера интерполяции и даже насильственного обращения с классиками рада удобств самозащиты. У ne.ro встречаются лишь некоторые обоюдные выдержки, не вполне вразумительные по своему смыслу 189). В тоже время повсюду он обнаруживает возможную в христианине апологете терпимость и добросовестность при раскрытии непосредственного значения своих документов и не искажает их в своих интересах, что бывает y Кесарийского историка, который позволяет себе сокращения и перифраз 190). Честность Феодорита в этом отношении характерно сказывается при сопоставлении с прославленным панегиристом Константина В. на следующем примере. В Praep. evang. ХIII, 1 Евсевий цитирует «Тимея»: «изъяснять, или познавать генезис прочих демонов (божеств)—не по силам нашей природе; нужно веровать древним, которые, как они сами говорят, были потомками богов и потому ясно знают своих предков» и т. д.; тут апологет усматривает доказательство, что Платон «обличал безрассудство эллинской феологии» (ὁ Πλάτων τῆς Ἑλλινικῆς θεολογίας ἀπήλεγχε τὴν ἀτοπίαν) 191). Чрез несколько глав Евсевий приводит эти же слова в разъяснение того, насколько глубоко язычество пустило свои корни, что даже и этот философ из философов был рабом и проповедником его, не смотря на всю крепость и свободу мысли 192). Феодорит также даст

189) Феодорит, напр., приводит следующую выдержку из Платона (Theaet. 176. В): Ὁ Θεὸς οὐδαμῆ οὐδαμῶς ἄδικος, ἀλλ’ ὡς οἷόν τε δικαιότατος· καὶ οὐκ ἔστιν ὁμοιότερον οὐδέν, ἤ ὄς ἄν ἡμῶν γένηται ὅτι δικαίοτατος τοῦτο (ν). Graec. affect. cur. VI: М. 83, 972. А. Здесь совершенно неясно значение заключительного περὶ τοῦτο, которое в действительности должно составлять начало дальнейшего периода. Cnf. Eusebii Praep. evang. XII, 29: М. 21, 1004 D. 1005. A.

190)Так, Евсевий значительно изменяет текст Диодора в Praep. evang. II, I—2; см. напр. II, 1 (М. 21, 96.С); cnf. Diodori Bibl. I, 18. Freudenthal. Hellenistiche Studien. S. 202.

191)     Euseb. Praep. evang. XIII, 1: М. 21, 1064

192) Euseb. Praep. evang. ХIII, 14 (М. 21, 1141, B); своювыдержкуЕвсевий заключаеттаким замечанием: «Διὰ δὴ ταῦτα ἀπολειπτέος ἡμῖν ὁ φιλόσοφος, οὐ κατὰ φιλόσοφον, οὐδ’ αὐτὸς αὐτῷ συμφώνιος, τὰς μυθικὰς τῶν ποιητῶν γενεαλογίας καθυποκρινάμενος». Апологет утверждает, что, допуская первовиновника мира, Платон—в противоречие себе — санкционирует (ἐνομοθέτει) здесь мифологические бредни (ibid, col. 1141. А).

 

 

226

двоякое применение этой выдержке, но действует вполне согласно с ее содержанием. В одном случае он пользуется ею для отражения упрека христианству, будто бы проповедующему лишь простую и слепую веру. «Разве не жалко, любезные мужи, что, когда Платон убеждает веровать поэтам без всякого колебания, вы негодуете на нас за то, что мы увещеваем веровать Богу в том, чему Он учит?.. Если же Платон склоняет веровать изобретателям этих бредней и составителям постыдных басней и не требовать от них ни малейшего доказательства, то тем более благочестиво и справедливо веровать божественным Апостолам и пророкам, которые не утверждают ничего нравственно зазорного, баснословного или невероятного, но во всем наставляют богоприличному, святейшему и спасительному» 193). Это заключение совершенно естественно вытекает из положений Платонова «Тимея», где мы находим: Ἀδύντατον θεῶν παισὶν ἀπιστεῖν, καίπερ ἄνευ εὶκοτων καὶ ἀναγκαίων ἀποδείξεων λέγουσιν, ἀλλ’ ὡς οἰκεῖα φασκόντων ἀπαγγέλλειν ἑπομένους τῷ νόμῷ πιστευτέον. В другой раз Феодорит указывает на Платона в своей речи о том, что у греков было несколько классов богов и, между прочим, боги третьего разряда, как позднейшее изобретение поэтов. Он ссылается на него не только для констатирования факта, но и в оправдание мысли, что эти создания прихотливой фантазии чтились язычниками благоговейно наравне с верховными существами, что ясно на примере великого сына Софроникса 194). Аргументация вполне справедливая и весьма уместная в отделе «об ангелах». Тут нет ни натянутости, ни самопротиворечия, резко бросающихся в глаза у Евсевия. Феодорит избегал подобных приемов и, чуждаясь всяких искусственных маневров, в роде умалчивания неприятных ему обстоятельств 195), был наиболее спокойным и честным апологетом, критически относившимся даже к полезным ему показаниям самих язычников 196).

Кирский епископ, таким образом, имел довольно обильный и хороший материал, частью добытый самостоятельно, частью же доставшийся по наследству от предшественников. Но этого было недостаточно для аполо-

193) Theodoret. Graec. affect. cur., I; M. 88, 805. D. 808. А. В.

194) Theodoret. Graec. affect. cur., III: М. 83, 872. C. D.

195) Кесарийский епископ не всегда безупречен в этом отношении; напр., выписавши слова Порфирия об ессеях (Praep. evang. IX, 3), он особенно ударяет на то, что это говорит враг христианства и при том на основании древних источников (М. 21, 688. B: «Ταῦτα μὲν ὁ Πορφύριος, ἐκ παλαιῶν, ὡς εἰκός, ἀναγνωσμάτων, ἐμβρτύρησεν»). Между тем автор De abstinentia пользуетсяздесьИосифом Флавием (De belo Jud. II, T, Antiqu. XVIII), который, конечно, далеко не убедительный авторитет для язычников.

196) Так, приведши нелестный отзыв о жизни Аристотеля из перепатетика Аристоклеса, основывающегося на авторитете пифагорейца Ликона, Феодорит принимает его только потому, что он согласен с евдемоническими взглядами Стагирита на благо (Sermo XII: I. 83, 1140, р. 1027).

 

 

227

гии христианства и вразумления язычников, поскольку требовалось сделать необходимое применение собранного соответственно поставленной цели. В противном случае все богатство было бы мертвым и непроизводительным капиталом. В каком направлении пользуется автор Curationis своими классическими цитатами?—решение этого вопроса должно повести нас к раскрытию апологетических приемов Феодорита. Он ставить своею целью, во 1-х, защищение евангельского учения, во 2-х, опровержение эллинизма и, в 3-х, как pium desiderium, привлечение на свою сторону самих врагов апостольской истины. С этих точек зрения мы и рассмотрим кратко Феодоритово «Врачевание»,

1. Собственно апологетическое содержание каждого сочинения неизбежно условливается характером отношений к спорному предмету со стороны людей, к нему не расположенных, так как оно должно быть приспособлено к уровню понимания последних. Степень и качество их вражды прежде всего обращают внимание апологета. Феодорит имел пред собою лиц, далеко не столь просвещенных, сколько можно было думать по их дерзости и категорической аподиктичности непогрешимого всеведения. «Такою гордостью, — говорит он 197),— заражены не только не достигшие высоты греческой мудрости, но, что называется, едва коснувшиеся кое-чего краями губ». «Весьма многие из них не знают даже Ахиллесова гнева, с которого дети обыкновенно начинают учиться свободным наукам; а другие, познакомившись немного с поэтами, немного с ораторами, философов же не зная и по имени, кроме двух—трех самых известных, называют божественное Писание варварским и считают постыдным учиться из него истине. Из этого именно неведения и возникла у них страсть надменности» (ἐξ ἀνοίας δὲ αὐτοῖς τὸ τῆς ἀλαζονείας ἐπιγίνεται πάθημα) 198). Вследствие такого положения дел Феодориту не оставалось ничего иного, как снять покрывало с очей упрямых суеверов, по традиции отвращавшихся от света из боязни увидеть свое собственное убожество. В этих целях он излагает всю систему христианского богословия в тех пунктах, которые были наиболее подозрительны для язычников. Он приглашает их самих оценить достоинство чистой евангельской проповеди в полном убеждении за успех такого исследования. Уже одно это придавало силу непреоборимости его речам, поскольку автор ничуть не страшится за результат самого сурового искуса, а ясное и выразительное раскрытие христианских догматов должно было само собою устранять все возражения и изгонять из душ слепую ненависть. Это лучший из хороших апологетических приемов, тем более удобный и полезный, что он внушает невольное доверие к противнику и показывает его беспристрастие. Легко поразить врага, но трудно вместе с этим вдохнуть в него уважение к

197) Theodoret. Graec. affect. cur. I: М. 83, 792, р. 696.

198) Sermo I: М. 83, 793, р. 698—699. Кажется, вместо ἐξ ἀνοίας следуетчитать вместес Neumann’ом (Ор. cit. р. 89) ἐξ ἀγνοίας.

 

 

228

себе, что возможно лишь в том случае, когда победитель дает знать свою полную готовность помочь побежденному. Выступая на борьбу с открытым лицом, Феодорит тем самым обеспечивал благоприятный исход ее. Пред совершенством апостольской истины все ухищрения и наветы блекли, как призрачные фантазии больной головы, и сама она своим блеском неотразимо приковывала к себе все симпатии. Язычники, естественно, должны были познать тщету своих верований и безумие ожесточения из простого рассмотрения самого факта, а затем не менее необходимо переходили в неприятельский лагерь, откуда слышался дружеский призывный голос: прииди и виждь (Ин. I, 46). «По комику Епихарму, — пишет Феодорит  199),—люди по природе надутые мешки. Свойство же мужей мудрых не быть рабами предубеждения или приверженцами отеческих обычаев, но искать истину и отовсюду собирать полезное. не говорил ли и Сократ Притону таких слов: «Я всегда таков, что следую лишь тому, что кажется превосходнейшим моему разуму»? Этим он обнаруживает, что при помощи рассуждения он стремился к отысканию полезного без всякой предзанятости. Так и Алквиада он убеждает к учению, заранее изгнав самомнение. Изобличивши наперед его в неведении, он на вопрос того; «не думаешь ли ты, что я найду?» — ответил: «конечно, если будешь искать», Когда же тот сказал: «неужели, по твоему, я найду что-либо таким способом?»—он заметил: «я так полагаю, если только ты сознаешься в своем незнании», Итак, познание неведения есть начало знания», каковое и предлагал Кирский епископ в своем «Врачевании», где язычники должны были находить в царском венце ту жемчужину, которая сияла и в грязи 200).

2. Положительная сторона разбираемого труда была только рамкой, в которой должен был выделяться темный образ языческого безумия, стушевывавшегося пред ясностью и чистотой христианских воззрений. Чем ярче был колорит, тем мрачнее казалась самая картина вследствие контраста. Густые тени, наложенные художником, производили подавляющее впечатление своею отталкивающею резкостью при сопоставлении с теплыми, ласкающими тонами общего фона. Феодорит искусно подметил это обстоятельство и удачно воспользовался им в своей с апологии». В параллель здравому и спасительному учению религии духа, абсолютно совершенной в своем содержании, он излагает языческие системы и сравнивает их с христианством. От «врачевания» ожесточенной, но бессмысленной ненависти фанатиков он переходить к изобличению их собственной слабости. Если там везде виден тонкий и обширный богослов, то здесь его сменяет многосведущий во внешних науках ученый, соединяющий с крепостью истиныи силу знания. Громадная эрудиция давала автору простор для его построений, и тут-то особенно сказывается талант Кирского пастыря.

199) Sermo I: М. 83, 812. 813, р. 716.

200) Sermo I: М. 83, 853, р. 752.

 

 

229

Он равно мощен во всех областях и везде торжествует над противниками, посрамляя их невежеством в своих собственных авторитетах 201). В этом случае Феодорит повсюду показывает нелепость языческих верований, бесплодность усилий лучших умов, внутреннее противоречие воззрений и т.п. Гордые в своей самонадеянности, философы оказываются жалкими в своих усилиях — постигнуть непосильное и потому постоянно впадающими в абсурды, не допустимые по естественному человеческому смыслу. беспомощные во всем, они бродит по темной пустыне, томимые жаждою и голодом; путь потерян, и ни один луч не указывает спасительного выхода. Посему-то они толкутся без цели и с свирепостью зверей побивают друг друга. Все, что создало язычество, полно заблуждения и, как всякая ложь, носит в себе язву разложения: τὸ γὰρ ψεῦδος οὐ μόνον τῇ ἀληθείᾳ πολέμιον, ἀλλὰ καὶ αὐτὸ ἑαυτῷ 202). Неверное по существу, оно падает пред критикой философской мысли, но последняя не идет дальше уничтожения. Таким образом, добытое кем-либо тотчас же разбивается другим, — и человечество опять остается в безнадежности отчаяния. Кратко сказать, эллинизм не состоятелен на всех пунктах в деле богословского ведения и в своем развитии шел по наклонной плоскости к гибельной пропасти. В нем нет ничего устойчивого и определенного. Так, «началом всего Фалес считал воду, Анаксимандр—необъятное (τὸ ἄπειρον), Анаксимен и Диоген Аполлонийский воздух» 203) и проч. Тоже и в других важнейших вопросах. Усилия были бесплодны, и даже самые честные и усердные труженики уподоблялись пишущим на воде иличерпающим ее решетом 204). Но если настолько плохи дела язычников, то простой инстинкт самосохранения должен был приводить их к самоотрицанию в пользу Евангелия, где полнота откровения в совершенной форме, где абсолютное знание и всецелое спасение. В творении Феодорита это заключение является само собою после изображения величия христианства. Он представляет две стороны и предлагает избрать которую-нибудь из них, поелику tertiam non datur. Этот сравнительный метод, проникающий сочинение на всем его протяжении, придаст особенный отпечаток неотразимой убедительности вместе с возможным беспристрастием автора. Христианство и язычество—вот два антипода, но первое несравнимо со вторым, как свет с тьмой, и потому заслуживает благоговейного признания. Бледный и трепещущий язычник падает в прах пред сиянием солнца правды и восклицает сначала с ужасом: жестоко есть противу рожну прати (Деян. IX, 5), и этот вопль ужаса скоро сменяется молением надежды: Господи, спаси мя (Мф. XIV, 30).

201) Своих антагонистов Феодорит называет οὐδὲ συνιέναι τὰ ὑπ’ ἐκείνων (φιλοσόφων) συγγεγραμμένα δυνάμενοι (Sermo I: Μ. 83, 796, р. 700).

202) Sermo V: М. 83, 941, р. 833.

203) Sermo II: М. 83, 828, sqq.

204) Sermo IV: М. 83, 905, р. 799.

 

 

230

Никаким другим путем нельзя было пробудить это чувство в противниках, как именно тем, который избирает Феодорит. Не даром же Юлиан «запретил детям Галилеян учиться поэзии, риторике и философии: нас, говорил он, колют, по пословице, нашими же стрелами, т. е. ведут против нас войну, вооружившись произведениями наших писателей» 205). Едва ли кто-нибудь воспользовался подобным средством в такой мере, как Феодорит 206), который вполне справедливо мог сказать о себе: ἀνεγνων, ἐγνων, κατέγνων, не опасаясь, что и ему, как Отступнику, заметят: ἀνέγνως, ἀλλ’ οὐκ ἔγνως, εἰ γὰρ ἔγνως, οὐκ ἀν κατέγνως. С мастерством художника он ловко распоряжается красками, чтобы рельефно очертить фигуры и безошибочно заставить зрителя пожертвовать своими симпатиями на благо себе. По это удобство представляло немалую опасность крайней нетерпимости к язычеству; рука живописца, щедрая на яркие краски в изображении христианства, легко могла не сохранить их для антагониста. Нельзя сказать, чтобы Феодорит был идеально безупречен с этой стороны, но было бы несправедливо обвинять его в бесчестности 207). Действительно, по нему все языческие понятия отстоят от христианского учения не только как небо от земли, но и как преисподняя от неба 208); вся история эллинизма часто напоминала собою возрастание зла, смену относительно лучшего несомненно худшим. Мы знаем, что преемники философов извращали мнения своих предков. «Анаксимандр, но смерти Фалеса, стал проповедовать противное ему учение; Анаксимен сделал тоже после кончины Анаксимандра, а также и Анаксагор. Аристотель же еще при жизни Платона явно противостал ему и предпринял войну против Академии, не оказав ни уважения к учению, которое слушал с такою охотой, ни почтения к славе знаменитого мужа; он дерзко противоречил ему, но измыслил не лучшие, а худшие догматы. Тот душу называл бессмертною, этот—смертною; тот утверждал, что Бог объемлет своим промыслом все, этот лишал землю божественного промышлсния и уверял, что правление Божие простирается только до луны» 209). Подобно сему с течением времени были выдуманы боги четвертого разряда, бывшие анофеозою низких страстей и плотских вожделений. Ясносамо собою, что это было гораздо постыднее и вреднее поэтических мифов, способствовавших увеличению обитателей Олимпа. Таким образом в результате получилось, что «убе-

205) Theodoret. H. Е. III, 4 (8): М. 82, 1096. Ц. И., стр. 206. Эту пословицу Феодорит приводит и в Serm.I: М. 83, 805, р. 709.

206) Поэтому-то, может быть, Hebed-Jesu и назвал наше сочинение книгой adversus Philosophos. Assemanus. Bibl. Orient. III, 1, р. 40.

207) Так, Schulze говорит, что погрешности Феодорита в цитатах принимают иногда вид бесчестной аргументации. Geschichte des Untergangs des griechisch — römischen Heidenthums. I Theil. S. 420.

208) Sermo I: М. 83, 856, р. 754.

209) Sermo V: М. 83, 940. 941, р. 832. 833.

 

 

231

гавшие, по пословице, дыма попали в самый огонь, ибо таково коварство лжи, что устранившийся с одной тропинки переходит на другую, еще более опасную» 210). Приговор этот суров, но он умерялся у Феодорита признанием обстоятельств, смягчающих вину обвиняемых. «Они, — пишет Кирский епископ 211),—кажутся очень похожими на тех певчих птиц, которые подражают человеческому голосу, но смысла слов не знают. Подобно им и те (философы), рассуждая о божественных предметах, не разумели истины того, о чем они говорили. Однако же, но моему мнению, они заслуживают некоторого извинения, как не пользовавшиеся ни пророческим озарением, ни апостольским просвещением, а имевшие руководительницею одну природу, которой богоначертанные древле письмена исказило нечестивое заблуждение». «Жившие до явления Господа имеют некое малое извинение (έχουσι μὲν τινα μετρίαν οὕτω πως παραίτησιν), поскольку тогда еще не воссияло солнце правды, и они ходили как бы в ночном мраке, руководимые одною природой» 212). Феодорит оказывал снисхождение к язычникам и даже своего рода почтение к благородным стремлениям славных мужей Эллады, насколько то позволяло высокое религиозное чувство человека, далекого от холодного индифферентизма. И это делает честь нравственному беспристрастию Кирского епископа, что он не увлекался своими полемическими тенденциями до беспощадной анафемы всему дохристианскому миру, хотя и не мог и не должен был преклоняться пред ним. Он сделал все, что было не противно благочестию христианина и рвению апологета. Даже с научной точки зрения современный писатель вряд ли найдет удобным слишком понизить тон «Врачевания», где не видно по отношению к язычеству лишь чрезмерной щедрости на черные краски. В этом случае Феодорит выгодно отличается от всех западных апологетов — и не только от жесткого Тертуллиана, но и от Августина, но которому царство земное не имеет тесных точек сближения с царством Божиим: здесь сам Владыка вселенной, — там падший ангел, дерзновенно восставший на Творца и увлекший с собою порочных людей 213).

3. Христианство заключает в себе абсолютное совершенство,—язычество есть мрак с слабыми лучами, неизбежно подлежащий исчезновению с восходам солнца. Если же так, то «какое оправдание можно подобрать для тех, которые слепотствуют в полдень и закрывают свои глаза, чтобы не наслаждаться светом?» 214) Уже отсюда ясно следствие для всякого не-

210) Sermo II: М. 83, 877, р. 778.

211) Sermo l: М. 83, 824, р. 724.

212) Sermo II: М. 83, 824, р. 724

213) Взгляд Августина на царство земное в его отношении к царству Божию изложен проф. М. Я. Красиным в сочинении: «Творение блаженного Августина De civitate Dei, как апология христианства в его борьбе с римским язычеством», Казань. 1873. Стр. 267 сл. 361 сл.

314) Theodoret, Graec. affect, cur., II: М, 83, 828, р. 727.

 

 

232

предубежденного ума, искренно жаждущего правды. По все-же здесь пока «врачевание» и изобличение, а не «познание евангельской истины из эллинской философии», Раскрытие этой стороны составляет третий апологетический прием Феодорита, стремящегося в конце концов к обращению язычников. В этих видах Кирский пастырь часто сглаживает резкость противоположения двух миров и указывает некоторые пункты сходства, чтобы облегчить переход от тьмы к сиянию. Эллинизм и христианство далеко расходятся между собою, — их диспаратность граничит вообще с диаметральностью, —однако же они не во всем исключают друг друга, поскольку первое содержит в себе не мало аналогичного второму. Эллины не достигли истины, но в своих заветных чаяниях выразили стремление к ней, наметили то, что было им не по силам и осуществление чего дает Евангелие. Они тем самым указывают на религию духа и отсылают к ней, напр., в вопросе о πίστις, столь презренной для надменных суеверов V века. «Никто,—увещевает Феодорит 215),—да не осуждает веру. Аристотель назвал веру критерием знания, а Эпикур говорил, что она предвосхищение ума, предвосхищение же, став познанием, делается постижением. Равным образом, и но нашему мнению вера есть свободное расположение души, созерцание сокровенного, приближение к истинно сущему; она согласна с природою невидимого и представляет собою бесспорное и неискоренимое требование», «Посему следуйте, друзья, но крайней мере своим философам, которые своими рассуждениями приготовляют вас к восприятию нашего учения» 216). Посели это склоняет к христианству, то еще более должно располагать к нему то уважение, какое невольно обнаруживали к богооткровенному учению и древние мудрецы. Оно ясно сказывается в постоянных заимствованиях ими у Моисея, который, очевидно, был для них спасительным источником обетованных благ. Феодорит здесь раскрывает теорию пользования и применяет ее в своих апологетических интересах. Он прежде всего доказывает, что еврейский законодатель гораздо старше всех языческих знаменитостей, как об этом свидетельствует Порфирий на основании финикийского историка Санхониатона. Никакие языческие предания или воспоминания не простираются в глубь веков дальше его. Из него—то именно и Анаксагор, и Пифагор, и Платон извлекли малые искры истины, а Сократ от Анаксагора и Архелая узнал то, чему он учил о сущем 217). Несомненный в приложении к дохристианским мыслителям, факт заимствований вполне неоспорим в новозаветное время. «Плутарх, и Нуминий, и другие, принадлежавшие к их обществу, живя после явления Спасителя нашего, примешали к своим словам многое из христианского богословия; так и Плотин, и Нуминий, разъясняя мысль Платона, говорят, что он допу-

215) Sermo I; М. 88, 813. 816, р. 716—717.

216) Sermo I: М. 83, 821. 824, р. 724

217) Sermo I: М. 83, 840. 841.

 

 

233

скал три вышевременные и вечные начала — благо, ум и душу всего, называя благом того, кого мы называем Отцом, умом—того, кого мы именуем Сыном и Логосом, a душой нарицая воодушевляющую и животворящую силу, которая в божественном Писании обозначается, как Святый Дух. Это они похитили из философии и богословия Евреев, ибо псалмопевец Давид, воспевая божественную песнь, по внушению благодати Божией взывает: Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их (Пс. XXXIII, 6)» 218). Вывод отсюда понятен сам собою. «Если враги истины так сильно удивлялись истине, что и малыми частицами, взятыми из нее, украшали свои сочинения, причем эти частицы, будучи смешаны со множеством лжи, не теряли своей красоты, но и в грязи, и в сору блистали подобно жемчужинам, по евангельскому учению: свет во тьме светится, и тьма его не объят (Ин. I, 5): то легко понять, насколько достолюбезны и восхитительны божественные наставления, отделенные от лжи» 219). Зачем же, в таком случае, доставать мутную и грязную воду и не прибегнуть к чистому и светлому источнику? 220) «Как отыскивающие золотые россыпи или серебряную руду, найдя несколько частиц, разыскивают по их следам самые жилы до тех пор, пока не откроют множества золота, от которого рассеяны те крупицы: так и вам (язычники)—после Анаксагора, Пифагора, Платона, также Нуминия, Плутарха, Плотина и других—должно отыскивать источник, почерпнутыми из коего малыми струями они украсили свои рассуждения, и, оставив скудость этих последних, обратиться к бездне премудрости» 221). «Почему же нам, покинув философов, не приступить к Моисею, океану богословия, от которого, по выражению поэта, все реки и все моря?» 222).

Аргумент этот, не вполне справедливый, но весьма обычный в христианской апологетической литературе 223), проводится у Феодорита с должною осторожностью, сравнительно, напр., с Климентом Александрийским, и не вытесняет собою мысли о некоторой самобытности и продуктивности эллинского духа. В этой форме его убеждения, несомненно, должны были влиять благотворным образом на язычников своею логическою последовательностью и внутреннею связностью. не доходя до nec plus ultra, Кирский епископ удачно извлекает те выгоды, какие давало это исконное и

218) SermoI: М. 83, 852, р. 750-761.

219) Sermo I: М.88, 853, р. 752.

220 ) Sermo II: М.      83, 840, р. 739.

221) Sermo I: М. 83, 861,р. 758. 759.

222) Sermo II: M.83, 841. р. 742.

223) См. об этом в исследовании проф. Е. И. Ловягина: «об отношении писателей классических к библейским по воззрению христианских апологетов», Спб. 1872. Тут же приведены и разобраны, между прочим, и взгляды Феодорита на этот предмет (стр. 5. 7. 23. 80—81. 130. 131. 161. 205—206. 224. 225).

 

 

234

излюбленное оружие христианских писателей. Его слова имели тем бо́льшую силу, что сами современные ему философы неопифагорейской и неоплатонической школ не чужды были допускать подобное воззрение; но крайней мере, их выражения без особенных натяжек, комментировались в этом именно смысле. Так, Порфирий в сочинении «О философии оракулов» говорит: «путь к богам огражден медными препонами (χαλκόδετος), труден и тяжек; варвары открыли много тропинок туда, эллиныже частью заблудились, частью исказили и то, чем прежде владели; открытие принадлежит Египтянам, Финикиянам, Халдеям, Лидийцам и Евреям, как засвидетельствовал бог (Аполлон)» 224). «Если же, — заключает апологет 225),—и самый заклятый враг наш обвиняет эллинов в том, что они рабски служили заблуждению, а Евреям, Финикийцам, Египтянам и Халдеям усвояет истину и при том ссылаясь на Аполлона: то почему вы не веруете этому философу, не приемлете оракула Дельфийского треножника и не преклоняете своего слуха еврейским пророкам и Апостолам? Ведь и Пифия назвала их изобретателями истины. Правда, она присовокупляет к ним Египтян, Халдеев и Финикийцев, но нужно знать, что и Финикияне, как близкие соседи Евреев, от них научились, если только научились, истине; и Египтяне получили много пользы от их переселения, ибо Евреи жили в Египте долгое время; равно и Халдеи получили от них величайшую пользу, когда, поработив их, переселили в Вавилон, поелику из бывших при пещи и со львами чудес они уразумели, что те достоверные учители истины. И Кир, сын Камбиза, имея своим сотрапезником Даниила, удостоился благочестивых наставлений; разбив же и подчинив себе Лидян, он, без сомнения, и подданным внушил то, что познал от него». Эти соображения не лишены значительной основательности и не без права могли быть защищаемы Феодоритом. Подобно сему он постоянно действует с строгою логичностью и с достаточным уважением к напряженным усилиям греческого гения проникнуть в храм высшей мудрости. Конечно, он вполне разделял изречение пифагорейца Нуминия: Τί γὰρ ἐστι Πλάτων ἢ Μωϋσῆς Ἀττικίζων 226), однако же не устранял и заслуг естественного разума в изыскании истины. Так, прежде всего, нравственный закон прирожден всем людям, почему проницательные умы верно угадывали его веления, точно определяли их и энергически рекомендовали современникам. «Сократ и Платон предложили учение о несправедливости и справедливости подлинно достохвальное, разумное и согласное с человеческою природой, ибо природа учила всех нравственным наставлениям. Создавши род человеческий. Творец вложил в

224) Theodoret. Graec. affect. cur., I: M. 83, 801, р. 705—706; cnf. Euseb. Praep. evang. IX, 10: M. 21, 697, р. 413.

225) Theodoret. Sermo I: M. 83, 801. 804 p. 706.

226) Sermo II: M. 83, 860, p. 758. Cnf. Clem. Strom. I, 28: M. 8, 893. 896. Euseb. Praep. evang. XI, 10: M. 21, 873, p. 527.

 

 

235

природу способность распознавания доброго и противного сему. Отсюда: не только Сократ, Платон, Аристид, сын Лисимахов, и другие эллины отвращались несправедливой жизни, но и многие из варваров» 227). Затем, для язычников не закрыт был способ естественного боговедения. Хотя богоначертанные письмена и были несколько сглажены, но «Создатель всяческих возобновлял их и не допускал совершенного уничтожения, чрез тварь являя свое промышление о людях. Это показал и божественный Апостол, когда, проповедуя в Листрах, между прочим сказал следующее: Иже в мимошедшия роды оставил бе вся языка ходити в путех их: и убо не несвидетельствована Себе остави, благотворя, с небесе нам дожди дая, и времена плодоносна, исполняя пищею и веселием сердца наша (Деян. XIV, 16. 17). Род Авраамов получил закон и наслаждался пророческою благодатью, все же прочие языки Правитель всяческих руководил к благочестию чрез природу и тварь. И как, ради плодоносия на пользу людей, великодаровитый Бог посылает дождь по преимуществу на возделываемую землю, но от изобилия и щедрости дождит в пустынях и на горах,—и орошаемая почва производит приятный плоды, а невозделанная—грубые (ведь и на гробницах, и на стенах иногда вырастают смоковницы): так и дар ведения предпочтительно дастся благочестивым, нечестивым же подобно дождю, который уделяется пустынным и диким местам» 228). Значит, некоторый доступ к постижению великих тайн существовал и для язычников. Например, «видя слабость (τὴν ἀσθένειαν) земли, здравомыслящие не соглашаются покланяться ей, как Богу, но от нее и произведений ее восходят к Творцу той и других и от видимого переходят к невидимому. Поэтому весьма мудро и основательно сказал некто из эллинов; «чрез величие и красоту творений по наведению созерцается их Производитель» (ἀναλόγως ὁ γενεσιουργὸς Θεοῦρεῖται). Ибо не таков Творец, каковы дела Его, и не такого свойства последние, какого Он Сам: видимое—осязаемо, чувственно и подвержено страстям. Неприступный же и Невидимый — бесстрастен, нетленен и не описуем, подобно творениям. Посему-то он удачно вставил слово: по наведению. Созерцая необъятность небес, обширность земли, величие морей, сияние солнца и блеск луны и все прочее, мы не равняем с ними Творца, но говорим, что Он бесконечно превосходит творении. Итак, справедливо сказал тот мудрец: «от величия и красоты тварей по наведению созерцается их Производитель» 229). При таких средствах лишенные пророческого и апо-

227) Sermo XII: М. 83, 1136, р. 1024.

228) Sermo I: М. 83, 824, р. 724—725.

229) Sermo III: М. 88, 868, р. 764 Подобные мысля о значении и достоинстве естественного разума в деле богопознания и уразумения высших вопросов бытия и жизни Феодорит часто высказывает во многих своих сочинениях, напр. Comment. in. Ps. ХVIII, 1. 2 (М. 80, 992. Твор. II, 101), in Isa. XXIV, 17 (М. 81, 361), in Ezech; III, 19. XX, 13 (М. 81, 849. 992. Твор. VI, 390. 510), in Jon. I, I—7 (М. 81,1728. Тв. IV, 400),

 

 

236

стольского наставления могли достигать сравнительно здравых понятий о Боге, мире и человеке, что и действительно встречается в некоторых сентенциях различных философов, особенно—главы их—Платона, поелику τὴν ἀληθῆ θεολογίαν ἡ φύσις ἐξ ἀρχῆς παρέδωκε 230).

Какое же отсюда применение в целях увещания язычников? Здесь всего яснее сказывается неустранимая слабость человеческого мышления в решении существеннейших вопросов бытия и жизни, поскольку это превышает его естественные способности и силы. «И действительно, какой язык в достаточной мере выразить (напр.) гармоническое устройство нашего тела или премудрость, усматриваемую в душе? Конечно, много оставили нам об этом в своих писаниях Гиппократ и Гален, также Платон, Ксенофонт, Аристотель, Феофраст и бесчисленное количество иных лиц, но они еще больше опустили, чем сказали, ибо дела божественной мудрости не поддаются человеческой мысли» (τῶν ὑπὸ τῆς θείας γεγονότων σοφίας τῆς ἀνθρωπίνης διανοίας ἐφικέσθαι μὴ δυναμένης) 234). Но если так немощен ум в постижении законов физического миропорядка, то понятно, что в отношении к Верховному Существу он почти бессилен, как в этом сознаются и сами язычники. Порфирий к Египтянину Аневону пишет: «Я начну беседовать с тобою о дружбе к тебе со стороны богов и демонов и свойственных им рассуждениях. Об этом весьма много было сказано и эллинскими философами, но сказано больше по догадке (ἐκ στοχασμοῦ) от веры» 232). «Но великое различие между истиною и предчувствием истины (στοχασμὸς ἀληθείας): предчувствие заключает в себе множество погрешностей, а истина во всем равна себе» (Ὁ μὲν γὰρ στοχασμὸς καὶ διαμαρτίας ἔχει πολλὰς· ἡ δὲ ἀλήθεια ἐκπαιδεύειν οὐδὲν ἐναντίον ἀνέχεται) 233). Отсюда неизбежные саморазрушения в системах греческих мыслителей, поскольку они не только друг другу, но и каждый самому себе противоречили в одних и тех же предметах 234). И Платон, и Сократ изгоняют толпу мнимых богов и повелевают почитать и бояться одного только Правителя всяческих, но в других ме-

in Epist. ad Rom. I, 17. 18. 20. 21. 32. II, 11—12. 15-16. 17. VII, 7.13. XI, 32 (М. 82, 60. 61. 68. 69. 72. 117. 121. 181. Тв. VII, 23. 24. 25. 29. 32. 33. 34. 41. 73. 77. 128), in I Epist. ad Corinth. I, 21,—ad Galat. II, 16, — ad Ephes. II, 14—15 (М. 82, 236. 473. 524. T. VII, 177. 384. 427). Do providentia VI. IX. X (М, 83, 649, p. 569—570. 725, p, 640. 728, p. 642—643. 737, p. 651. 748, p. 660. T. V, 263. 330. 333. 341. 349). Haer, fabul. V, 4. 5. 17 (М. 83, 461, p. 394. 464, p. 397. 480, p. 411. 509. T. VI, 20. 22.36. 64). Quaest. LVII. LXVIII in Genes. (М. 80, 160. 169, p. 75. T. I, 57. 63).

230) Sermo III: М. 83, 861, p. 760; cnf. serm. V (М. 83, 944. 945, p. 836. 837; 948. 949, p. 840—843) o значении естественного закона для добродетельной жизни, одинаково доступной и мужчинам и женщинам, и эллинам и варварам.

231) Sermo V:М. 83, 953. р. 846.

232) Sermo I:М. 83, 804, р 707.

233) Sermo II:М. 83, 833, р. 733.

234) Sermo V: М.83, 929, р. 821. 822.

 

 

237

стах сам сын Софронисков либо по страху пред чернью, либо по действительному неведению упоминает о многих богах и тем доставляет великий вред читающим 235). «Итак, когда догматы философов подлежат сомнению, поскольку они суть изобретения человеческих размышлений, и когда между ними происходит об этом великий спор и непримиримое словопрение, а между тем некоторые оные люди, по свидетельству Порфирия, состоят в близком общении с Богом: то почему же вы (язычники) доверяете, спорным человеческим рассуждениям, а наставления боголюбезных мужей отвергаете?» 236) Таким образом, даже в том, что было лучшего и чистого в языческих воззрениях, Феодорит усматривает указание на христианство, которое представляет собою совершенное осуществление заветных чаяний и благородных усилий эллинского духа. Греческие мыслители стремились к истине, жаждали ее, — и она принесена Евангелием. Остается преклониться пред величием апостольской проповеди и всецело принять ее в смиренном сознании ее спасительности и собственной беспомощности. Конечно, воззрения Платона иногда достойны всякой похвалы по причине согласия с апостольским и пророческим учением, но и тут они заслуживают порицания, как τὰ τῆς Ἑλληνικῆς μυθολογίας κυήματα 237). В этом случае Кирский епископ превосходно пользуется идеей промыслительного предуготовления Логосом (Λόγος σπερματικός) всех народов ко Христу, но не преувеличивает ее значимости настолько, чтобы побивать самого себя, как это заметно у многих Александрийцев, преимущественно у Климента. Последний слишком тесно сближал языческие учения с христианскими и тем отнимал у новой религии ее полную оригинальность. Не то у Феодорита. Он видел в философских построениях лишь тень истины, слабый намек на нее и затем естественно от худшего и недостаточного возводил к тому, что абсолютно прекрасно и что предносилось Грекам в качестве недостижимого идеала. И пустыни (язычники) «часто производят нечто съедобное (ἐδώδιμα) на подобие плодов с возделанных полей. Но все-же очевидно, что они лишены пророческого возделывания: к ним всегда примешаны некоторая грубость и горечь. Но умеющие различить предметы, избирая полезное, обыкновенно оставляют все прочее без внимания. Так, возделывающие розы срывают только цветы, а колючки оставляют. Такой же закон врожден и пчелам. Садясь не на одни сладкие, но и на горькие цветы, они, не трогая горечи, высасывают лишь сладость и из различных веществ,—горьких, терпких, кислых и едких (острых),— приготовляют людям сладчайший мед. Подражая сим пчелам, и мы,—пишет апологет 238)— с горьких

235) Sermo I: М. 88, 837. 840, р. 738. 739. Противоречия Платова Феодорит указывает во многих местах, напр. sermo II (М. 83, 848. 849, р. 748), sermo V (М. 83, 928, р. 821) идр.

236) Sermo I: М. 83, 804, р. 707.

237) Sermo II: М. 88, 848, р. 748.

238) Sermo I: М. 83, 824. 825, р, 725. 726.

 

 

238

ваших лугов собираем вам на пользу сладкий мед. И как телесные врачи из ядовитых животных приготовляют целительные лекарства и даже, распластывая змей, одно из них выбрасывают, a посредством другого изгоняют многие недуги: так точно и мы, имея под руками творения ваших поэтов, историков и философов, иное из них оставляем, как вредное, а прочее, соединив с нашим учением (τὰ δὲ τή τῆς διδασκαλίας ἐπιστήμη διασκευάσαντες), предлагаем вам спасительное врачевание, причем показываем, что и те, которых вы считаете нашими противниками, становятся защитниками наших слов и учителями веры». Своими заимствованиями из откровенных книг еврейских они свидетельствуют о торжестве божественной истины, подчиняющей себе и самых заклятых врагов, а в лучших своих созиданиях дают знать свою неустранимую немощь в деле богопознания и отсылают к свету солнца правды. «Нужно смотреть на чистую и беспримесную красоту истины, ибо, если она сияет и при смешении с противными красками, то воссияет еще ярче, будучи очищена от этих примесей» 239).

Таковы апологетические приемы Феодорита в защите христианства и борьбе его с язычеством. Они ясно говорят об удивительной крепости мысли автора, его тонкой проницательности и поразительной находчивости. Внутренняя неразрывная связь всех частей, их строгая гармония придают им несокрушимую силу убедительности и солидной основательности. Все положения развиваются в логической последовательности и взаимно поддерживают себя, увеличивая тем внушительность неотразимой аргументации. И значение доводов Кирского пастыря возвышается еще обилием необходимого материала, точно и художественно приспособляемого для нужных целей. Тут нет ничего ни лишнего, ни недостаточного, а все в должной мере. Писатель был, видимо, господином своего труда с определенною идеей, которая раскрывается со всех сторон, во всех подробностях и всеми научными средствами. Масса «языческих» выдержек, не менее 325— 340, правильно располагается по плану автора и, служа его видам, никогда не стесняет свободы его полета и не путает его понимания. В этом случае едва ли кто-нибудь может идти в сравнение с творцом Graecarum affectionum curatio, где богатство содержания целостно соединяется с прозрачностью и выпуклостью мысли. Здесь виден не только обширный ученый богослов, но и опытный художник, с которым никак не сравняются Евсевий или Климент, особенно последний, загромоздивший свою книгу необъятными цитатами в ущерб систематичности и яркости представления. Он был подавлен материалом, он был раб его; Феодорит употребляет его, как владыка своего достояния, знающий куда, где и что следует применить. Это, между прочим, сказывается и в самом распределении составных частей труда. Он распадается на 12 слов (λόγοι), сообразно характеру рассматриваемых предметов. Не изла-

239) Sernio II; М. 83, 853, р. 753.

 

 

239

гая содержания их 240), мы отметим лишь соотношение этих трактатов.

240) С этой стороны разбираемое сочинение уже обследовано в статьях проф. П. И. Цветкова: «Апологетический труд Феодорита Кирского» (Чтения в Обществе Любителей Духовного Просвещения, 1875 г., ч. I, стр. 317—349) и Архим. Бориса (Плотникова): «Творение блаж. Феодорита «Врачевание эллинских недугов, или познание евангельской истины изэллинской философии»» (Православный Собеседник, 1888 г., № 8, стр. 373—395). Сам автор кратко излагает содержание своего труда во введении к нему (М. 83, 785. 788). «Первое рассуждение дает ответ относительно веры и необразованности Апостолов, приводя доказательства из эллинских философов.—Второе перечисляет мнения знаменитейших у эллинов мудрецов и тех, кои после них назывались философами, о начале всего и, сопоставив с ними богословие старейшего всех их Моисея, изобличает их лживость и показывает блистающую истину его учения.— Третье наставляет касательно того, что такое называемое у эллинов вторые боги и как учит божественное Писание о бестелесных тварных существах, дабы этим сопоставлением показать достохвальность чтимого нами и изобличить безобразие и постыдность гнусных этих басней.—В четвертом говорится о материи и мире и о том, насколько наша космогония разумнее воззрений Платона и других.—Пятое занимается вопросом о природе человека, причем оказывается, что эллинские мнения отличаются от христианских, как свет от тьмы.—Шестое трактует о провидении; после речи о Боге а происшедшем от Богa необходимо рассмотреть и это, изобличить безбожие Диагора, хуление Эпикура и недостаточность (σμικρολογίαν) Аристотеля в понимании провидения, похвалить наставления о провидении Платона, Плотина и их единомышленников и потом доказательствами от наблюдении природы убедить, что провидение господствует в творении вообще и в каждой созданной Богом вещи в частности. — После доказательств излишества жертв, седьмое словами философов обвиняет эллинские жертвоприношения, a пророческими изречениями раскрывает, что иудейское законоположение было приспособлено к младенческому состоянию (еврейского народа).—Восьмое заключает обвинение против почитания победоносных мучеников и защиту сего при помощи свидетельств философов, историков, а также и поэтов; здесь показывается, что эллины не только возлияниями, но и жертвами чтили умерших, называя их то богами, то полубогами, то героями, хотя многие из них провели жизнь в постыдном невоздержании.—Я счел необходимым с славнейшими у эллинов законодателями сопоставить наших рыбарей, скинотворцев и мытарей и из сличения показать их различие о то, как те законы вместе с законодателями преданы мраку забвения, а законы рыбарей процветают не только у Римлян, но и у Скифов, Сарматов, Персов и других варваров. Таков предмет девятого рассуждения.—Десятое же поучает, что божественные предсказания предрекали то, что богоприлично и сообразно благомыслящим людям, а Пифийский, Додоиский и все прочие лжепредрекатели своими предсказаниями уличаются в своей лжеименности, поелику, не зная будущего, они предвозвещали нечто такое, чего не позволил бы себе сказать ни один порядочный человек.—Так как не ведающим следует знать, чему учим мы и чему те о конце и суде, то одиннадцатое рассуждение и предлагает поставление об этом.—Равным образом я нахожу нужным показать различие и в деятельной добродетели, ибо вижу, что эллины превозносятся своими древними философами и словами разукрашивают их жизнь. Посему-то двенадцатое рассуждение и раскрывает, что их жизнь недостойна не только философов, но и честных рабов, а жизнь Апостолов и их подражателей превышает человеческую природу; она делает их подобными бесплотным и обитающим на небе».

 

 

240

Автор начинает с вопроса о вере (sermo I), чтобы, раскрыв и обосновав этот пункт, ввести читателя в сущность откровенной религии. Гносеология в трудах, подобных сочинению Феодорита, всегда является на первом месте,—так же необходимо ею открываются и рассуждения этого христианского ученого. Когда доказано, что ὑποβάθρα μέντοι καὶ κρηπὶς τῆς ἐπιστὴμης ἡ πίστις 241), Кирский епископ излагает важнейшие христианские догматы приспособительно к возражениям и воззрениям язычников. Прежде всего раскрывается христианская онтология, — учение об Абсолютном Бытии и ангелах, которые только служебные духи и не тожественны с мнимымиязыческими божествами разных разрядов и демонами 542). Затем выступает христианская космогония,—происхождение мира и человека, бывшего венцом создания, и отношение к ним Бога в постоянном промышлении, завершившемся искуплением людей 243). Такое благостное действие Создателя неизбежно вызывает мысль и об отношении к нему твари в культе, т. е. о богопоклонении и почитании мучеников, бывших лучшими носителями христианских идей и по смерти предстательствующих за своих слабых собратов 244). Но сам по себе человек немощен даже и здесь и нуждается в совершенном руководстве, поелику ни человеческие постановления, ни—тем более—языческие оракулы не могли быть надлежащими регуляторами достойной жизни. Все прославленные законы—ограниченный плод узкой и немощной мысли, не имели должного действия и часто даже у лучших умов, напр. у Платона, разрешались нелепостями, противными здравому смыслу и непосредственному нравственному чувству, а прорицания были коварными нашептываниями демонов, завлекавших людей в опасную бездну. Лживые по своему источнику и качеству, они непременно были пагубны и не редко оказывались гибельными при самом их применении 245). За созданием вещи следует ее существование и затем прекращения ее бытия, за деятельностью—ее оценка; так и у Феодорита в заключении обсуждаются—«конец (мира) и суд»: онтология и космология завершаются эсхатологией 246). Теперь весь путь пройден и параллель проведена по всем точкам. Разбив тут своих противников наголову, Феодорит наносит им последний и смертельный удар своим двенадцатым словом «Περὶ πρακτικῆς ἀρετῆς», где наглядно представляется бесконечное различие лжи от истины, идеально недосягаемой с теоретической точки зрения и блистающей подобно солнцу в практическом

241) Sermo l: М. 83, 820, p. 721.

242) Λόγος β’ «Περὶ ἀρχῆς». Λόγος γ’· «Περὶ ἀγγέλλων καὶ τῶν καλουμένων θίῶν, καὶ περὶ τῶν πονηρῶν δαιμόνων»,

243) Λόγος δ’· «Περὶ ὕλης καὶ κόσμου», λόγος ε’ «Περὶ φύσεως ἀνθρώπου», Λόγος ς’ «Περι τῆς θείας προνοίας»,

244) Λογος ζ’· «Περὶ θυσιῶν», Λόγος η’ «Περὶ τἡς τῶν μαρτύρων τιμῆς».

245) Λόγος θ’ «Περἱ νόμων», λόγος ι’· «Περὶ χρησμῶν ἀληθινῶν τε καὶ ψευδῶν».

246) Λόγος ια’· «Περι τέλους καὶ κρίσεως».

 

 

241

осуществлении: αὐτῶν γὰρ τοι τῶν πραγμάτων τὴν μαρτηρίαν ἡμεῖς τοῖς ἡμετέροις συναρμόττομεν λόγοις,—твердо заявляетавтор 247). Сияющая в прозрачной выси, она все освещает, все согревает, всему придает свое непомрачаемое достоинство неземного совершенства, от которого бежит постыдная ложь язычества.

Такова схема «Врачевания эллинских недугов». В его организме все члены находятся в тесном сцеплении между собою и своею внутреннею крепостью поддерживают мощную фигуру. Продуктивность творческого созерцания выражается в такой строгой симметрии, что ясно бросается в глаза читателю, как художественное произведение кисти или резца. Но если последнее часто не вмещается в узкие рамки безжизненных теорем эстетики и вызывает порицание со стороны посредственных умов; то—напротив сего—сочинение Феодорита удовлетворяет всем требованиям логики и не оставляет желать ничего лучшего, хотя и не вполне поддается разумению людей, привыкших к затверженным отвлеченным формулам. Это есть цельный и стройный труд, поразительно прекрасный по своей систематичности. В этом отношении он не имеет себе соперников на поприще христианской апологетики до V века и далеко превосходит сочинение св. Кирилла «Contra Julianum», следящего шаг за шагом за своим врагом 248). Если такое преследование противника по пятам, обычное у этого писателя, и было выгодно для него в интересах подробности, зато оно создавало решительное неудобство для проведения основных мыслей в их естественной связи. Вопреки сему Феодорит 249) покорил себе громоздкую массу разнохарактерного материала, подчинил ее своему плану и претворил в свою идею. Оттого-то разрушение у него совместно с созиданием, полемика с апологией, а в общем—систематически законченное, глубоко продуманное и ясное построение христианской догматики, которая всюду равна себе, как истина, и победоносна подобно последней, поскольку ἡ ἀλήθεια ξύμφωνος ἑαυτῇ, καὶ μόνον ἕχουσα τὸ ψεῦδος πολέμιον 250). Такому внутреннему распорядку соответствует и внешняя отделка творения, написанного чистым и выразительным слогом с аттичностью Платона. Стремясь к возможной краткости 251) и последовательности изложения 252), Кирский пастырь чуждался всяких искусственных эффектов или пышной

247) Sermo I: М. 83, 805, р. 709.

248) Это признает даже придирчиво-строгий к Кирскому епископу Гарнье (Dissert. II, cар. VI, § IV, n.ХVII: М. 84, col. 349—350), который пишет: Artis certe minus habet Cyrillus, plus Theodoretus.

249) Как кажется, сан Кирский епископ выразил некоторое недовольство трудом св. Кирилла в словах: ἀναγνόντες ἐθαυμάσαμεν (epist.83: М. 83, col.1273, р. 1151), которые, очевидно, равняются нашему;«не  без достоинств».

250) Sermo V: М. 83, 941, p. 833.

251) Sermo V: М.    83, 856, р. 754. Sermo VI: М. 83, 984, р. 875.

252) Sermo II: М. 83, 84.9, р. 748.

 

 

242

риторики. Он одинаково равнодушен и к сиренам, и к музам 253), но в тоже время заслуживает самые лестные похвалы за свое красноречие 254). Наконец, тон любви и сочувствия, проникающий наше сочинение, с постоянными «ὦ φίλοι ἄνδρες», «ὦ φίλοι» приятно действует на читателя, показывая, что автор не только суровый и справедливый судья. Но и заботливый отец и Друг, опытный врач, пекущийся о благе больных 255). Таким образом, рассмотренные нами «слова» представляют систематически стройный, богатый по содержанию и прекрасный по раскрытию апологетический труд, заметно выделяющийся из ряда других подобных трактатов. Правда, мысли его далеко не новы и не всегда оригинальны, но они прочно обоснованы, точно раскрыты и освещены со всех сторон. они были тем дороже для Феодорита, что составляли исконное достояние, плод вековых усилий христианского ума, сколько благочестивого, столько же и образованного, способного побороться с корифеями языческой учености. Кирский епископ умело воспользовался этим наследием, чтобы подвести итог раннейшему развитию, объединить разрозненные попытки в целостной системе. Посему, много было великих апологий в истории христианской Церкви, искренних и горячих, серьезных и научно разработанных, но не было ни одной более прекрасной по совершенной законченности, как Ἑλληνικῶν θεραπευτικὴ παθημάτων, ἤ Εὐαγγελικῆς ἀληθείας ἐξ Ἑλληνικῆς φιλοσοφίας ἐπίγνωσις.

253) Sermo VIII: М. 83, 1008, р. 898.

254)См., напр., отзыв Тильмона (Mémoires, XV, р. 322—323): «по красноречию творение Феодорита не уступает всем трудам древности, написанным в защиту религии».

255) В одном месте, приведши мнение Платона о тех лицах, которые не признают ничего, кроме чувственно осязаемого, Феодорит обращается к своим противникам (Sermo I: M. 83, 812, p. 714): «таковы же и вы, но не негодуйте за обличение; ведь и вы принизаны только к видимому и, чтя рукотворенные изображения, не приемлете наставления о невидимой природе» и пр.

Правообладателям