Бальтазар фон, Ганс Урс Слава, исходящая от единого бога

СЛАВА, ИСХОДЯЩАЯ ОТ ЕДИНОГО БОГА

Невелико расстояние между истиной и ложью, верой и безверием, Христом и Антихристом. Христос приходит в мир во имя Отца и от Него ищет для себя славы (Ин. 5, 43 и сл.). Потому-то Он и не говорит Сам от Себя, что «говорящий сам от себя ищет славы себе» (Ин. 7, 18). Как же так? Разве человек, говорящий о Боге, например пророк, и не должен как раз говорить именно от себя, «экзистенционально», вкладывая в говоримое себя всего, без остатка? Разве он в таком случае себе ищет славы? Как быть, если человек чувствует в себе вдохновение и право говорить во имя Божие? Здесь важно, вслед за пророком Иеремией, проводить различие между «сном-мечтанием»,— а все древние народы считали сны внушениями Божиими,— и «словом» Божиим. Иеремия предупреждает против злоупотреблений: пророки, которые говорят «мне снилось, мне снилось», могут «довести народ Мой до забвения имени Моего...Пророк, который видел сон, пусть рассказывает его как сон; а у которого — Мое слово, тот пусть говорит слово Мое верно» (Иер. 23, 25 и сл.). Как отличить одно от другого? Правило дано там же: «Что общего у мякины с чистым зерном? Слово Мое не подобно ли огню и не подобно ли молоту, разбивающему скалу?» (Иер. 23, 28 и сл.).

/103/

Бывает два вида огня. Огонь одного вида выходит из души проповедника и завораживает слушателей; «слава» (doxa) лучится из самого центра его личности и настолько сильна, что слово, подобно молоту, все раздробляет. В том числе и самого проповедника! Пророк Исайя принадлежит к числу таких «самораздробленных», а также Моисей, да и Авраам. В это число входит и Иисус Христос, пришедший во имя Отца Своего,— Он был снедаем ревностью о Доме Господнем (Пс. 69, 10; Ин. 2, 17). Этот псаломский стих еще и продолжается: «Злословия злословящих Тебя падают на меня». Таким образом, свидетельство Иоанна Крестителя о Господе — «истинно» (Ин. 5, 33), равно как и свидетельство Моисея, да и всех посланных Богом пророков (Мф. 23, 37). Самосвидетельство Иисуса (Лк. 13, 33) также должно быть поставлено в этот ряд.

«Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу?» (Ин. 5, 44). Люди всегда ведут себя таким образом, так что ничего удивительного. Мы судим друг о друге по «весомости» каждого человека: собственно, евр. kabodи греч. doxaв первом значении как раз и означают «вес». Если это так, то, ясное дело, никакой пророк не может удостоиться чести «в отечестве своем и у сродников и в доме своем» (Мк. 6, 4). Окружающим заранее известна его «весомость», так что ответом будет презрение и возмущение, если вдруг такой человек объявит о том, что получил поручение от Бога (Лк. 4, 28). Не случайно в Евангелии постоянно рассказывается о попытках принизить значение Христа, оспорить Его посланничество от. Отца, вообще втиснуть Его в человечески приемлемые рамки. Подобное принижение Иисуса называется «неверием» (Ин. 5, 44), и от него есть только одно лекарство: «Кто хочет творить волю Того, Кто послал Меня, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю» (Ин. 7, 17). Вместе с другими проповедниками Христос подставил себя под молот, дробящий камень, раздробивший в том числе и скалу сопротивления единственной славе Божией. «Кто ищет славы (doxa) Пославшему Его, тот истинен, и нет неправды в Нем» (Ин. 7, 18). Подобный человек сияет не своей собственной славой, а более глубоким великолепием, как бы просвечивающим сквозь него. Восприятие великолепия приводит к получению веры. Правда, при этом необходимо еще отказаться от всеобщего человеческого предубеждения, разделяющего действенное и недейственное, интересное и неинтересное, весомое и невесомое. И отказ этот обязан быть активным действием: верующим препоручением себя критерию требований Бога, просвечивающих через свидетельства.

Не желающий этого будет неизбежно желать другого: устранить из сего мира проповедника, предъявляющего невыносимые для людей требования. Вот почему Христос,— когда нет никакой видимой причины,— сказав об истинном исхождении Божественной славы, вдруг бросает реплику: «За что ищете убить Меня?» (Ин. 7, 19). Причины нет: ведь Сам Христос отнюдь не размахивал всесокрушающим молотом Божиим; напротив, Он был вправе ска-

/104/

зать о Себе, что Он «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11, 29), поскольку Он всегда был прозрачен для Слова Божия. Отеческая любовь так и не воспринимается теми, кому адресована, и тогда она обрушивается на Самого Проповедника и раздробляет Его. С внешней точки зрения ищут убить Его иудеи,— и они убьют-таки Его,— но по внутренним мотивам как раз Отец дозволяет совершиться сокрушению Своего Сына, чтобы совершилась заместительная жертва за жестокосердных.