I.Учение св. Григория Нисского о мире духовном (об ангелах добрых)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

УЧЕНИЕ О БОГЕ В ЕГО ОТНОШЕНИЯХ К МИРУ
Н ЧЕЛОВЕКУ.

Вечно существующий в полноте самобытного величия, Бог благоволил открыть эту сокровенную полноту Своих совершенств и раскрыть непостижимую тайну Своей внутренней жизни,—и средством этого самооткровения избрал Свою творческую силу, которая привела из небытия в бытие все существующее, и отобразила в нем вечно сущего Бога. Так как все сотворенное бытие делится на три класса: на бытие духовное, на бытие вещественное или чувственное, и на бытие чувственно-духовное; то и общее учение о творческо-промыслительной силе и деятельности Бога, естественно, разделяется на три части: на учение об отношении Бога к миру духовному, на учение об отношении Бога к миру вещественному или чувственному, и на учение об отношении Бога к миру чувственно-духовному, или человеку.

I. Учение св. Григория Нисского о мире духовном (об ангелах добрых).

1. Учение св. Григория о происхождении ангелов и об их природе. Время и способ происхождения ангелов. Особенность воззрения Григория Нисского на духовность природы ангелов сравнительно с воззрениями на это его предшественников и современников. Отношение природы ангелов к природе Бога. Разум ангелов и его отношение к разуму человеческому. Свободная воля ангелов.

Вопрос о происхождении духовного мира св. Григорий ставит на чисто библейскую почву и совершенно верно решает его в том смысле, что ангелы полу-

— 310 —

чили свое бытие через творение от Бога. «Слово благочестия,—говорит он,—учит об одной только предвечной Святой Троице»; относительно же всего прочего«мы из писания дознали, что все—и небо, и ангел, и звезды, и человек, и все умопредставляемое в твари—есть дело Единого» 1). Когда именно совершилось это творение ангелов,—св. Григорий определенного ответа не дает. В трактате—«О жизни Моисея»—он делает краткое мимоходное указание, что ангел по своему устроению «древнее человека» 2); в «Великом Катехизисе» он делает такое же мимоходное указание, что ангелы приведены в бытие прежде всего вообще видимого мира 3),—а в «Слове о Шестодневе» поясняет, что под миром он разумеет мир—космос, так что в собственном смысле ангелы явились не прежде мира, а были приведены в бытие тем же самым мановением Божественной воли, по которому явился и мировой хаос 4). Относительно образа их происхождения или творения св. Григорий заявляет прямо и решительно, что весь ангельский мир сотворен из ничего, и притом сотворен одним только мановением всемогущей Божественной воли. «Мы утверждаем,—говорит он,—что вся тварь, и умопостигаемая и принадлежащая к чувственной природе, приведена в бытие из небытия (ἔξ οὐκ ὄντων γεγενῆσθαι); мы говорим, что все существующее приведено в бытие волею Бога (θελήματι Θεοῦ συστῆναι)» 5).

Несколько подробнее говорил св. Григорий о природе ангелов. Он определяет эту природу, как φύσιν ἀσῶματον,—при чем понимает слово—ἀσώματος не в том смысле, что будто ангелы не имеют только

1) Contra Eunom. lib. I, ор. t. II, col. 352 CD. Conf. lib. II, col. 512 B.

2) De vita Moysis, op. t. I, col. 340 D.

3) Oral, catechet. cap. 6, op. t. II, col. 28 A.

4) In hexaemeron, op. t. I, col. 84—85.

5) Contra Eunom. lib. IV, col. 629 CD. Conf. lib. II, col. 529 A, 541 BC.

— 311 —

грубого материального тела 1), а в смысле совершенно чистой духовности, совершенного неимения никакого тела. «Умопостигаемая природа,—говорит он,—есть нечто бесплотное, неосязаемое, не имеющее вида» 2). Она совершенно противоположна всему чувственному,— в ней нет «ни образа, ни величины, ни ограничения местом, ни меры протяжений, ни цвета, ни очертания, ни количества, ни чего-либо того, усматриваемого под солнцем» у Из этого определения ясно видно, что св. Григорий понимал духовность ангелов в полном и собственном смысле этого слова, а потому совершенно отступил в этом пункте—как от своих предшественников, так и от современников, одинаково приписывавших ангелам своего рода телесность 4). Это отступление было вызвано тем обстоятельством, что св. Григорий коренным образом разошелся с другими церковными богословами в понимании термина духовности. В то время как все другие богословы допускали духовность двоякого рода— абсолютную и относительную, первую приписывая Богу, а вторую ангелам и человеческим душам,— св. Григорий не видел никаких оснований для такого деления одного и того же понятия. По его представлению, что духовно, то не имеет в себе никакой телесности,—и подыскивать разные градации в понятии духовного значит только обманывать себя, называть духовным то, в чем на самом деле духовность отрицается. Как существенный признак духовности, св. Григорий указывает отсутствие всякого рода пространственных определений. «Не найдется,—

1) Так объясняет учение св. Григория Мюншер, ор. cit. B. III, s. 316.

2) Orat cat cap. 6: νοητὴ φύσις ἀσώματόν τι χρῆμά ἐστι καὶ ἀναφὲς καὶ ἀνείδεον.

3) In hexaem. col. 81 CD.

4) Tertullian. De carne Christi, cap. 6. Origen. Comment in Matth. t. XVII, Migne t. 13, col. 1568—1569: τὰ τῶν ἀγγέγων σὼματα αἰθέρια καὶ αὐγοειδὲς φῶς, Basil. Μ De Spiritu Sancto, cap. 16, op. t. III, p. 44 С.

— 312 —

говорит он,—такого ребенка по уму, чтобы в рассуждении бесплотной и духовной природы он представлял себе разность по месту, потому что положение на месте свойственно телам, а духовное и невещественное по природе признается далеким от понятия о месте» 1). Поэтому, если природа ангелов действительно духовна, то их нужно признавать не подлежащими условиям пространственного бытия, т. е. не имеющими ни образа, ни величины, ни цвета, ни очертания, ни всего прочего, что мыслится в связи и по причине пространства; если же она пространственно ограничена, то их уже не нужно мыслить духовными, они—просто плоть. Избегая этого последнего вывода, св. Григорий и утверждал, что природа ангелов духовна в собственном смысле. Но рассуждая таким образом, не впал ли он в ошибку, и не отождествил ли природу ангелов с природою Бога? На первый раз это может показаться действительно так,—тем более, что все церковные учители потому только и приписывали ангелам особого рода телесность, что желали ограничить их в сравнении с Богом; но при ближайшем рассмотрений дела нужно будет признать взгляд св. Григория Нисского совершенно правильным, а опасения всех других учителей церкви напрасными. Согласно общему учению откровения и церкви, св. Григорий исповедовал Бога абсолютным в Его существе, бытии и свойствах. Одно из абсолютных свойств сущности Божией есть ее духовность. Это же свойство принадлежит и природе ангела, который таким образом вполне отображает в себе свойство духовности Божественной сущности,— но именно только отображает, а не заключает, потому что духовность ангела есть свойство дарованное, и в сравнении с собственною духовностью Бога, очевидно, является уже не абсолютною, а зависимою. Но эта зависимость нисколько не делает духовности плотяностью, нисколько не изменяет ее сущности, а ука-

1) Contra Eunom. lib. I, col. 301 C.

— 313 —

зывает только на ее не-самобытность, не-собственность; в существе же—и в Боге, и в ангеле, и даже в душе человеческой—одна и та же духовность, какая только мыслится под этим именем 1). И это тожество в одном свойстве вовсе не отожествляет Бога, ангела и человеческую душу, потому что не только тожества, но даже и сравнения никакого не может быть между их сущностями: Бог беспределен но Своей сущности, ангел —ограничен, и соотношение сущности Бога и сущности ангела есть соотношение несоизмеримости; Бог беспределен в бытии, ангел имеет начало его, и потому опять соотношение несоизмеримости; и все остальные свойства Бога несоизмеримы со свойствами ангела, за исключением одного лишь свойства духовности, которую он получил от Бога при своем творении, и имеет, как свойство своей природы, вполне и без всяких ограничений по качеству, в зависимости же по началу и владению. Таким образом, никакого действительного отождествления природы ангела с природою Бога в данном случае нет и быть не может, а потому нет и никаких оснований понимать духовность ангелов не в собственном смысле.

Но определяя духовность, как совершенную свободу от условий бытия в пространстве, не отожествлял ли св. Григорий этого свойства со свойством вездеприсутствия? Нет. В его творениях можно указать весьма много выразительных мест, где он категорически заявляет, что вездеприсутствие принадлежит одному только несозданному Существу; все же созданное, по его представлению, необходимо ограничено некоторым пространственным пределом. «Создатель всяческих,—говорит он,—основав веки и в них место, как бы какое вместилище, принимающее в себя сотворенное, все уже в них творит, потому что невозможно чему-либо из пришед-

1) De anim. et resur. op. t. III, col 41 C.

314 —

шего или приходящего в бытие посредством творения иметь бытие иначе, как только в месте и во времени» 1). По-видимому, это утверждение св. Григория совершенно противоречит его прежнему положению, что умопостигаемая тварь не допускает «ограничения местом»,—но в действительности оба эти положения должны быть признаны истинными без всякого противоречия их друг другу. Св. Григорий различает ограниченную сущность умопостигаемой твари и присущее ей свойство духовности: по сущности, как ограниченной, эта тварь вполне принадлежит условиям пространства и времени, а по божественному дару свойству духовности она стоит выше этих условий. «Духовное по природе,—говорит он,—где бы ни пожелало быть, там является, не тратя на это времени» 2). Что это значит? Очевидно—то, что ограниченные сущности ангела и человеческого духа сами по себе не выступают за пределы пространства, а только, по свойству их духовности, не нуждаются в пространственных измерениях, так что моментально являются там, где желают быть. Истинно же везде-присущими может быть только Тот, Кто и по сущности, и по свойствам одинаково стоит выше всяких условий пространства и времени. Таким образом, свойство духовности природы ангелов выражается в их непостижимой для чувственного мира удобоподвижности, что вполне соответствует их особенному назначению быть вестниками воли Божией. Как духовный, ангел немедленно является всюду, куда бы ни послало его мановение Божественной воли.

При полном соответствии своей природы с их особенным назначением, ангелы владеют таким же соответствием и по отношению к общему назна-

1) Contra Eunom. lib. 1, col. 365 D—368 А.

2) De anima et res., op. t. III, col. 80 D: τὸ νοερὸν τῆ φύσει, ἐν ᾧπερ ἄν ἐθέλῃ ἀχρόνως γίνεται.

— 315 —

чению всех высших тварей—познавать Бога и причащаться Его благости. Свойство духовности неразрывно связано со свойствами разумности и свободы, а потому ангелы, как существа духовные, должны быть мыслимы вместе с тем и существами разумными и свободными. Св. Григорий преимущественно обозначает их природу, как λογικῆ κτίσις, νοητὴ φύσις. Ангелы по самой природе имеют разум, и по условиям их особенного бытия этот разум постигает предметы глубже и вернее, чем сродный ему разум человеческий. «Сила ангельская,—говорит св. Григорий,—по сравнению с нашею, кажется, имеет весьма много преимуществ, потому что, не отягощаемая никакою чувственностью, она стремится к горнему чистою и неприкровенною силою ведения» 1). Свободные от обманчивых чувственных ощущений, ангелы руководятся чистою мыслью, и потому гораздо больше свободны от разных ошибок в деле познания, чем разум человеческий. Они постигают премудрость Божию и силу, знают, что Бог одним мановением воли совершает чудеса, знают полноту благ Божиих, знают доброту Его творений, словом—знают о Боге все, что только Он благоволил открыть им действенной Своей силой. Познание же большего, проникновение в самую сущность Божества для них так же невозможно, как и для стесненного узами плоти ума человеческого 2). Разум ангелов, при всем совершенстве его деятельности, все-таки разум тварный, ограниченный, и потому имеет свою определенную меру постижения; между тем сущность Божия вполне беспредельна и в себе самой, и в своих свойствах, не допускает никаких ограничений, стоит выше всякой меры постижения. Поэтому, если кто скажет, что и сила ангельского ума «относительно ура-

1) Contra Eunom. lib. XII, col. 932 D.

2) Ibid. col. 933 A, De vite Moysis, op. t. I, col. 377 C.

—316 —

зумения Божества недалеко отстоит от нашего ничтожества (βραχύτητος),тот окажет в этом случае смелость, не выходящую из должных пределов, потому что велико и непроходимо то расстояние, которое отделяет несозданную природу от созданной сущности». Ангелы, например, совершенно не постигали домостроительства Божия о роде человеческом; они только видели события и дивились, сопровождали Сына Божия в мир и не разумели глубокой тайны Его уничижения, смотрели на страдания Его и ужасались, но смысла тайны не постигали. Только церковь возвестила им эту глубокую тайну,—т. е. они уразумели ее уже из действительной силы христианства в роде человеческом, и уразумели именно настолько, насколько спасаемые члены церкви показали им цель домостроительства Божия, и посредством-этой цели объяснили весь план его 1).

Но при всей ограниченности своего разумения, ангелы все-таки ясно познают полноту благости Божией, и сознают цель своего бытия, как причащение этой благости. Для самодеятельного осуществления высокой цели своего бытия они одарены вместе с разумом и свободой воли. Разумной природе,—говорит св. Григорий,—дарована свобода и присоединена сила, избирающая предметы пожелания, чтобы имела место произвольность, чтобы добро не было чем-то вынужденным и невольным, но вменялось в заслугу воле» 2). Поэтому, ангелы не влекутся к добру по какой-то роковой необходимости; напротив, они одинаково свободно могут—как осуществлять цель своего бытия, так и не осуществлять и даже прямо отрицать ее. Как же они осуществляют цель своего бытия? Какую жизнь проводят эти бесплотные духи, одаренные умом и волею?

1) In cant. hom. VIII, ор. t. I, col. 948 CD—949 A.

2) Ibid hom. II, col 796 CD.

—317—

2. Учение св. Григория о жизни и деятельности ангелов. Постоянное нравственное возрастание ангелов. Смысл библейских указаний об ангельских хвалебных песнопениях Богу, по взгляду св. Григория.

Св. Григорий полагал всю жизнь ангелов в постоянной деятельности, а эту деятельность определял, как постоянное стремление к постижению Бога и к усвоению себе Его благости. Ангел по мере своего уразумения стремится осуществить волю Божию, открытую в творении Его, и по мере этого осуществления стремится к большему уразумению,—так что в жизни ангела происходит постоянное нравственное возрастание,—и, по мнению св. Григория, нет и не будет предела этому возрастанию. «Природа ангела— говорит он, — некоторым образом постоянно созидается, изменяясь вследствие приращения благ в нечто большее, так что в нем не усматривается никакого предела, и возрастанию его в лучшем не полагается никакой границы; напротив, настоящее благо, хотя бы и казалось оно весьма великим и совершенным, всегда и непрестанно служит началом для высшего и большего» 1). Неподвижность мысли и воли к благому ангелам не свойственна, и если бы они прекратили свое вечное стремление вперед, и удовлетворились бы тем, чего достигли, то это было бы равносильно их отказу от осуществления цели своею бытия, было бы нарушением Божественной воли и их духовною смертью. «В духовном существе,— говорит св. Григорий,—неподвижность ко благу есть смерть и удаление от жизни» 2). Это положение будет для нас вполне понятным, если мы обратим внимание на то обстоятельство, что—если ангелы владеют каким-нибудь благом, то не по своей природе, а по

1) Ibid. hom. VI, col. 886 D—888 A. Conf. Contra Eunom. lib. VIII, col. 797 A.

2) Contra Eunom. lib. VIII. col. 800 A.

—318 —

дару от Бога, потому что все вообще сотворенное «становится благим только по участью в истинно благом» 1),—и раз ангелы вздумали бы прекратить свое дальнейшее стремление к усвоению божественной благости, то вместе с этим прекращением они увидели бы только, что собственного блага у них нет никакого, что если они чем-нибудь и владели, то владели только по общению с верховным Благом. И ангелы хорошо понимают это действительное основание своего блаженства, а потому в своем непрерывном стремлении к Богу постоянно возносят Ему вечные славословия. «Нам известно,—говорит св. Григорий,—что у них нет другого занятия, кроме того, что они возносят хвалу Богу» 2). В чем именно выражается эта вечная ангельская хвала Богу,— св. Григорий определенно нигде не ответил. У него есть такие выражения, на основании которых можно думать, что он разделял вместе с другими отцами церкви буквальное понимание библейских указаний об ангельских хвалебных песнопениях,—но есть и такие выражения, в которых безусловно отрицается существование какого бы то ни было ангельского языка. Он, например, говорит о ликах ангелов и о ликах душ человеческих, и о соединении этих ликов, по окончании царства Христа, для провозглашения торжественной победной песни по случаю совершенного уничтожения порока 3),—и в тоже время заявляет, что «премирная природа, как свободная и отрешенная от телесной оболочки, в своем отношении к высочайшему Существу не имеет нужды в именах или словах: если же где и упоминается какое-нибудь слово умопостигаемой природы, написанное в священных книгах, то это говорится лишь для нашего

1) Ibid, col 797 А.

2) ln psalmos. Op. t. 1, col. 513 ВС. Conf. De vita Moysis, ibid. col. 384 D.

3) Ibid. col. 484 B.

— 319—

слуха, потому что иначе мы не можем понять открываемого нам, если оно не будет возвещено в словах и звуках» 1). Таким образом, по мнению св. Григория, хотя мысль о песнопениях и совершенно верна, однако не нужно понимать эти песнопения по подобию песнопений человеческих. «Бестелесная природа премирных сил,— говорит он,—не голосом и языком именует Божество, потому что у невещественной разумной природы словом служит действие ума, нисколько не нуждающееся в вещественной услуге органов» 2). Таким образом, ангелы могут славословить Бога только своим умом, непосредственным движением своей мысли, раскрывающим в себе все движение их внутренней жизни. Такое понимание дела св. Григорий подтверждает указанием на человеческую природу. Он говорит, что люди пользуются словами для объяснения друг другу движений ума только потому, что наши умственные движения закрыты телесною оболочкой,—а если бы движения одного ума могли каким-нибудь образом непосредственно сообщаться другому уму, то мы и не стали бы пользоваться словами, потому что непосредственное знание и вернее, и яснее, и чище,—так что стремлениями своего разума мы могли бы тогда постигнуть даже самую природу вещей. Если же это действительно так, то ясно, что для бесплотных духов не следует и измышлять какой-нибудь особенный язык, потому что они могут беседовать друг с другом без всякого посредства каких-либо знаков—слов, а прямо и непосредственно открывая друг другу все содержание своего разума. Так они беседуют друг с другом, также славословят и Бога, потому что Бог вовсе не нуждается в словах и в шуме голосов, а требует только любви к Нему и исповедания Его чистою мыслью 3).

1) Contra Eunom. lib. ХII, col. 1041 D—1044 A.

2) Ibidem, ВС.

3) Contra Eunom. lib. I, col. 417 D.

— 320 —

3. Учение св. Григория о числе ангелов и об устройстве ангельского мира. Невозможность исчисления ангелов. Мнение св. Григории о постепенности размножения ангелов и о способе этого размножения. Деление ангелов по роду их деятельности — на предстоящих и служащих, и неустойчивость этого деления у Григория Нисского. Деление ангелов по их взаимным отношениям — на архангелов и ангелов. Причина существования различия между ангелами.

На вопрос—сколько сотворил Бог ангелов, св. Григорий не находит возможным ответить,—но признает несомненным, что их существует громадное множество, так что число их почти бесконечно 1). Св. Григорий не решается дать даже и приблизительного понятия об этом числе, а отвечает только известным образом притчи Спасителя об оставлении Им девяносто девяти овец премирного стада для отыскания заблудившейся сотой овцы 2). Понимая под одною заблудившеюся овцой всю полноту человеческого рода, св. Григорий разумеет под остальными девяносто девятью овцами всю полноту непричастного греху ангельского чина; если же полнота ангельского чина относится к полноте человеческого рода, как 99:1, то ясно, что о числе ангелов и нельзя составить никакого понятия. Но все это неисчислимое количество ангелов не одновременно получило начало своего бытия, а размножилось постепенно. Сколько именно явилось ангелов по силе непосредственного мановения Божия,—ответить, разумеется, нельзя, и потому св. Григорий обошел этот вопрос совершенным молчанием,—но что они не все сотворены вдруг, это ему казалось несомненным. В траткате — «О создании человека»—он прямо и решительно заявляет, что ангелы лишь постепенно возросли до определенного количества, и что, согласно с особыми условиями сво-

1) In eceles. hom. VIII, ор. t. 1, col. 748 D. In. cant. hom. VII, ibid. col. 936. A.

2) Adversus Apollinar. op. t. II, col. 1153.

— 321 —

его бытия, они имеют некоторый особенный способ размножения. Для гаданий человеческих этот способ неизреченен и недомыслим, но вполне несомненно, что он существует 1). Это мнение св. отца не находит себе нигде достаточного оправдания — ни в библии, ни в творениях отеческих, так что весьма трудно определить, каким образом дошел до него св. Григорий. Очень может быть, что его привела к этому любимая его мысль о точной параллели между жизнью ангелов и жизнью первобытных людей до их грехопадения. По мнению всех почти древних церковных учителей, люди до своего грехопадения должны были размножаться особым способом—таким именно способом, который вполне бы соответствовал их чистой, ангельской жизни. Что это за способ, —никто ничего не говорил, и св. Григорий Нисский только поставил этот вопрос,—вместо же ответа на него решился просто утверждать, что это — тот же самый способ, каким размножились и ангелы, потому что люди, если бы не согрешили, жили бы жизнью ангелов. Но уж если проводить параллель между жизнью ангелов и жизнью первозданных людей, то не нужно было останавливаться только на этом утверждении сходства в способе размножения, а провести ее и далее в том отношении, которое касается учения о полноте природы, т, е. нужно было сказать, что и ангелы первоначально явились только в составе двух лиц, что и они теперь пока еще не достигли своей полноты; однако св. Григорий этого не признает. Относительно числа первоначально сотворенных ангелов он, как было уже замечено, совершенно ничего не говорит, а о полноте их природы заявляет категорически, что она уже закончена, и притом закончена еще до творения человека 2).

1) De hominis opificio, cap. 17, op. t I, col. 189 A: ὅστις ἐστὶν ἐν τῇ φύσει τῶν ἀγγέλων τοῦ πλεονασμοῦ τρόπος, ἄῤῥητος μὲν καὶ ἀνεπινόητος στοχασμσίς ἀκθρωπίνοις, πλὴν ἀλλὰ πάντος ἐστίν.

2) De anim. et resurrest. op. t. III, col. 128 B.

— 322 —

Все бесчисленное множество ангелов составляет особого рода царство, в котором царствует Сам Бог, как истинный Царь всего сущего 1). Члены этого царства могут быть разделены на два класса: предстоящих (παρεστηκότας) и служащих (λειτουργοῦντας) 2). В числе предстоящих св. Григорий именует семь ангельских чинов: власти, господства, престолы, начала, силы, серафимов и херувимов; служащих же ангелов не именует раздельно, а замечает только, что они «делают дело и слушают слово». В объяснение VΙ, 8, книги Песнь Песней он говорит: «там вчиненные силы, где власти всегда господствуют, господства всем обладают, престолы непоколебимо возвышаются, начала пребывают не порабощенными, силы неумолчно благословляют Бога, парение серафимов не останавливается и стояние не проходит, и херувимы не перестают держаться высокого и превознесенного престола, и не отдыхают слуги, делающие дело и слушающие слово» 3) Это деление св. Григорий заимствовал из книги пророка Даниила, где рассказывается, что пророк видел мириады мириад предстоящих и тысячи тысяч служащих ангелов. Принимая названия—λειτουργοῦντες и παρεστηκότες в смысле общего обозначения родов ангельской деятельности, он разделил между ними частные классы ангельского царства, при чем в соответствие мириадам мириад предстоящих обозначил именем παρεστηκότες семь ангельских чинов, а в соответствие тысячам тысяч служащих назвал именем λειτουργοῦντες остальные два класса ангелов, делающих дело и слушающих слово. Но строго этого деления св. Григорий не держался. Доказывая против Евномия владычественное превосходство Св. Духа над всеми чинами ангельскими, он ссылался между прочим на

1) In cant. hom. XV, ор. t. I, col. 1097 A.

2) In s. Stephanum orat. I, op. t. III, col. 704 B.

3) In. cant. t. 1.col. 1100 A.

— 323—

21 ст. 102 псалма: благословите Господа вся силы Его, слуги Его, творящие волю Его,—и между слугами, творящими волю Божию, указал серафимов на том основании, что один из серафимов был послан для очищения пророка огнем Божиим (Ис. VI, 5),—и отсюда, по мнению св. Григория, служение серафимов вообще состоит в их помощи желающим наследовать спасение. Таким образом, серафимы, исчисленные в толковании на книгу Песней в классе предстоящих, здесь считаются в классе служащих.

Хотя св. Григорий и знал наименование девяти ангельских чинов, однако значения этому делению никакого не придавал. Опровергая арианскую ссылку на Колос. I, 15, где апостол учит, что все видимое и невидимое сотворено Сыном, откуда ариане заключали, что и Дух Св. сотворен Сыном,—св. Григорий замечает, что Апостол вовсе не ограничивается только теми словами, которые приводит Евномий, а продолжает свою речь объяснением, что именно из невидимого сотворил Сын, и в 16 ст. перечисляет престолы, начала, власти и господства. Здесь, по мнению св. Григория, некоторыми родовыми и собирательными именами Апостол обозначил всю ангельскую силу в лице ее начальников. Если бы кто вздумал возразить, что здесь не упомянуты херувимы и серафимы, а между тем они также сотворены, то «пусть,— говорит св. Григорий,—он вникнет в значение перечисленных названий, и то, что кажется опущенным, усмотрит в сказанном, потому что упоминание сделано не поименно». По его мнению, Апостол под престолами разумел херувимов, потому что на них, по св. писанию, восседает Бог, а серафимов он назвал силами, потому что они, по тому же писанию, суть силы Божии, творящие волю Бога 1). Если же действительно можно отожествить херувимов с престолами и серафимов с силами, то начальствующих классов в

1) Contra Eun. lib. I, col. 345 BD—348 AD.

— 324 —

ангельском мире должно быть признано только пять, исчисленных св. апостолом Павлом; один же многочисленный класс подчиненных ангелов вовсе не имеет никакого собственного имени: эти ангелы просто так и называются ангелами. Свою мысль о делении всего горнего мира только на два общие класса—на начальствующих и подчиненных—св. Григорий яснее выражает в своем собственном делении его на архангелов и ангелов. По его представлению, весь горний мир, по образу земного войска, делится на массу простых подчиненных, которые ничем не отличаются друг от друга и имеют для себя одно общее имя ангелов, и на начальников, которые, подобно нашим сотникам, тысяченачальникам и т. д., различаются по своему достоинству, имеют разные чины,—но в отличие от своих подчиненных могут быть названы одним общим именем архангелов, подобно тому как и у нас на земле чиновные люди разных классов вообще называются властями, начальством 1).

Таким образом, весь горний мир, по мысли св. Григория, может быть разделен на два больших класса: а) по роду деятельности — на предстоящих и служащих,—но этого деления, как мы видели, он строго не выдерживает, потону что серафимов причисляет то к первому, то ко второму классу; b) по взаимным отношениям — на архангелов и ангелов. Первые состоят в разных чинах, которых св. Григорий в своем объяснении книги Песней насчитывает семь: серафимов, херувимов, престолы, начала, власти, силы и господства,—но и этого деления опять таки строго не выдерживает, потому что отожествляет херувимов с престолами и серафимов с силами, и таким образом сокращает все чиноначалие до пяти классов. Простые ангелы делений по достоинству никаких не допускают; они исчисляются всей массой в общем списке подчиненных, но все-таки и их

1) Ibid.

— 325 —

можно разделить, по подобию земной рати, на бесчисленное множество легионов, хотя, впрочем, это деление, внося в ангельскую жизнь строгий порядок, отдельно жизни каждого из подчиненных ангелов касаться не может.

На чем покоится различное деление ангельского мира? Св. Григорий отвечает на этот вопрос своим учением о различии ангелов по их нравственному совершенству. Не будучи блаженными по своей природе, ангелы достигают блаженства только по общению с источником и полнотой благ — Богом. Но как одаренные полною свободою в своих действиях, они одинаково могут и осуществлять в себе закон Божественной воли и не осуществлять его, и при осуществлении с более пламенною любовью стремиться к Богу и с менее пламенною. В первом случае возникает полная противоположность, и ангелы могут быть разделены на таких, которые причащаются благ Божиих и потому сами являются благими, и на таких, которые отказались от участия в благах Божиих и потому являются неблагими; во втором случае,—хотя такой противоположности и нет, однако необходимо различаются не одинаковые степени нравственного совершенства: кто более любит Бога и более исполняет Его волю, тот должен стоять выше других, а кто менее любит и делает, тот должен стоять ниже других. А так как в области нравственного совершенства возможны различные степени, то сообразно с этими степенями возможны и различные деления преуспевающих в добродетели лиц. Так именно и разделен весь ангельский мир на высших и низших—не потому, чтобы одни имели какие-либо внешние преимущества пред другими, а потому, что одни нравственно совершеннее других. Тот же принцип различия в нравственном совершенстве св. Григорий применил и к делению на классы начальствующих ангелов: и здесь одни выше, другие ниже—только вследствие своих различных заслуг пред Богом.